Лекции.Орг


Поиск:




Глава ІІ. Благотворительность в эпоху средневековья




 

1. Историческая справка про эпоху средневековья.

2. Роль церкви.

3. Помощь в период голода и эпидемий. Отношение средневекового общества к нищим и убогим.

4. Призрение нуждающихся на Беларуси в средние века.

 

1. І. Европа как культурно-историческое явление и социокультурная общность возникает в средние века, отсчет которых начинается с крушения Западной Римской империи и образования на ее территории так называемых «варварских» королевств. Выделяют три периода средневековья:

I. Раннее средневековье (V–ХI вв.) – период становления европейской цивилизации.

II. Классическое средневековье (ХI–ХV вв.) – период, когда Европа становится центром культуры и вырывается вперед по сравнению с Востоком по уровню и темпам социально-экономического и политического развития.

III. Позднее средневековье (XVI–XVII вв.) – период кризиса феодализма и становления буржуазного общества.

Черты средневековья:

1. Установление отношений вассалитета среди господствующего класса феодалов.

2. Формирование земельного феода (сеньории – у графов; вотчины – у рыцарей).

3. Закрепощение крестьянства.

4. Обострение борьбы между королевской властью и вассалами.

5. Противоборство церковной и светской властей.

6. Становление национальных европейских государств.

7. Рост влияния и роли христианской церкви.

2. С конца IV в. христианская церковь постепенно укрепляет свои позиции, превращаясь в «государство в государстве». Основные функции церкви:

1) религиозная;

2) политическая (переговоры с варварами);

3) хозяйственная (распределение продовольствия и милос-тыни);

4) социальная (защита слабых и обездоленных);

5) военная (организация сопротивления варварским набегам);

6) культурно-просветительская (сохранение римского наследия, латинской грамотности, римского права и т.п.).

Именно церковь становится основным носителем благотворительности и призрения в период средневековья. Большую роль в жизни христианской церкви играли монашеские ордены – сообщества людей, добровольно обрекающих себя на безбрачие и отречение от всех благ мира, подчиняющихся обыкновенно определенному уставу и имеющих своей целью служение идеалам, достижимым лишь путем самоотречения и удаления от мира. Как особое учреждение христианское монашество появилось лишь в IV в.

Киновитное (или общежительное) монашество сложилось в следующей форме. Монахи расселялись по отдельным кельям. В каждой лавре было общее место для трапезы, молитвы и иных собраний всех монахов. Работы распределялись между монахами сообразно с силами каждого. Одежда монахов была у всех одинаковая и состояла из длинной льняной или шерстяной рубашки, шерстяной перевязи под мышками, кожаного пояса, верхней накидки из белой козьей или овечьей шкуры, шапочки конической формы и покрова на шапочку, вроде капюшона или башлыка. Никогда ни один монах не должен был приближаться к другому ближе чем на локоть.

Серьезные изменения в устройстве монастырского общежития были внесены в VI в. Провозглашались четыре обета: нестяжание, целомудрие, повиновение и «постоянство» (то есть пожизненное пребывание монахов в одном и том же монастыре). Значительное место было отведено физическому труду и чтению.

В XI–XII вв. монашеские ордены разделились на два основных типа. Традиционные ордены (бенедиктинцы, францис-канцы, доминиканцы, кармелиты и др.) имели целью служение Богу молитвой, проповедью, соблюдением обетов. Обновленные ордены (антонины, тамплиеры, иоанниты и др.) ставили перед собой практические цели (уход за больными и ранеными, охрана паломников, освобождение силой оружия Святой земли).

Церкви в средние века отводится очень важная функция – поддерживать социальный мир и сглаживать социальные противоречия. Естественно, что церковь не разделяла открытой враждебности по отношению к обездоленным и нуждающимся, так как эта враждебность была бы несовместима с проповедью смирения, любви к ближнему и равенства всех перед Богом. Поэтому, обращаясь к сильным мира сего, церковь взывала к милосердию.

Программа церкви фактически сводилась к требованию милостыни в пользу бедняков. О способах прекращения бедности и не помышляли, – подаяние должно было ее увековечить, поскольку склоняло нищих к тому, чтобы оставаться в положении иждивенцев, кормящихся от крох, выделяемых зажиточными людьми. Более того, церковь всячески оправдывала сложившееся в обществе положение вещей. В бедняках в то же время видели не столько несчастных, чью жалкую участь необходимо было облегчить, сколько спасителей богатых. Бедные существовали для того, чтобы богатые могли искупить свои грехи; богатые же нужны беднякам, дабы кормиться около них. Подаваемая бедняку милостыня позволяет подающему попасть в рай. Таким образом, бедность не осознавалась как социальная проблема, которую обществу надлежало решать. Тем самым сложились вполне определенные правила подачи милостыни:

1) ценна только непосредственная милостыня, подаваемая из рук в руки;

2) милостыня подавалась тайком, мимоходом;

3) важна «слепая» милостыня, без выяснения причин нищенства и тех нужд, куда она пойдет;

4) нищий должен знать имя нищелюбца, чтобы помолиться за него в церкви, причем обратная связь здесь не обязательна (подающий может не знать имени принявшего его милостыню нищего).

Таким образом, бедняк, с точки зрения церковного учения, становился одновременно и предметом сочувствия или сострадания, и образцом для подражания, в котором воплощался идеал средневековья. Церковь же считала себя ответственной по велению Божьему за защиту бедняков, а также слабых (в том числе вдов и сирот).

В 798 г. епископы, собравшиеся на собор в Баварии, заявили, что их долг – уподобляться доброму пастырю, противостоять злым, дабы освобождать угнетенных из рук сильных и выступать в защиту бедняков, вдов и сирот. Роль же защитников «слабых» возлагалась на епископов, которые были обязаны изобличать злоупотребления, чинимые правителями и судьями. На соборе в Баварии в 800 г. епископов уже призвали защищать не только вдов, сирот и бедняков, но также хромых и слепых. Справедливости ради следует отметить, что церковь не ограничивалась лишь проповедями о необходимости милостыни, но стремилась на деле помочь нуждающимся. Так, до четверти церковных доходов употреблялись на культовые или благотворительные цели. Постепенно укрепление церковной системы привело к тому, что раздача хлеба и составление списков нуждающихся в помощи стало прерогативой церкви.

Больницы при монастырях появляются в Италии (529 г.), во Франции (651 г.), в Англии (794 г.). Конечно же, первые монастырские больницы отличались крайне низким уровнем лечения и ухода за больными: медицинская подготовка монахов была недостаточной, а лечение «постом и молитвой» редко достигало своей цели. Кроме того, в периоды эпидемий больницы, строившиеся в отсутствие санитарно-гигиенических норм, при скученности больных превращались в рассадники заразных болезней. Не случайно больницы называли «домами страданий». Объектом заботы католической церкви стали и бездомные. Так, в 542 г. в Лионе был открыт особый приют, называвшийся «Домом Господа», где работали как монахи, так и добровольцы из горожан.

При Людовике Благочестивом (814–840 гг.) вопросы социальной защиты «слабых» поднимаются во многих капитуляриях. Так, капитулярий 823 г. предписывал графам в своих владениях поддерживать и защищать вдов, сирот и бедняков, почитать церковь и ее служителей. В 829 г. Людовик поручил расследовать, кто из графов не соблюдал этих предписаний.

Важным явлением стало возникновение «нищенских» монашеских орденов, возводивших бедность в идеал, таких, как ордены францисканцев, доминиканцев, премонстратов, картезианцев и цистерцианцев. Названные ордены, также возникшие в XI–XII вв., противопоставляли себя монахам старых орденов (например, бенедиктинцам), более обмирщенных и наживших несметные богатства. В то же время, понимая, какой популярностью среди бедняков пользуется проповедь нищеты, папа Иннокентий III, посчитав, что «апостольский образ жизни нуждается в приличном ему платье», одобрил мысль о создании специального монашеского ордена францисканцев. Монастыри ордена были созданы в Англии, Франции, Испании и других странах. Движение блюстителей идеалов нищенства, так называемых спиритуалов, приняло массовый характер во второй половине XIII в. Волна благочестивого нищенства приняла настолько массовый характер, что папа Бонифаций VIII разослал всем епископам приказ заставить нищенствующих бродяг или отшельников либо изменить свой образ жизни, либо вступить в какой-нибудь признанный монашеский орден. Для достижения этой цели активно привлекалась монашеская инквизиция, созданная еще в 1233 г. В конце концов спиритуалы были приравнены к еретикам, книги их сжигались.

По представлениям средневекового человека за его душу боролись Бог и дьявол. Средневековье изобиловало одержимыми, несчастными жертвами колдовских чар или вошедшего в их тело дьявола, причем таковыми могли оказаться и люди, страдающие психическими заболеваниями. Одни лишь святые могли их спасти и заставить нечистого выпустить свою жертву из когтей. Изгнание беса было одной из главных функций святого.


Боязнь ада, желание избавиться от своих грехов становилось мотивом не только для подаяния милостыни и добровольного нищенства, но и для «приступов» благочестия, время от времени поражавших все общество, чаще всего после опустошительных эпидемий, и имевших целью поблагодарить Господа за то, что он снял свою кару. В XIII в. «приступы» благочестия были характерны для французского короля Людовика IX Святого (1226–1270 гг.), который собственноручно возил строительный материал в аббатстве Ройомон. Еще одним средством искупления грехов, начиная с X в., становится бичевание: люди стегали себя ремнями с железными остриями с такой силой, что иногда приходилось с трудом извлекать острие из тела. Самобичевание особенно пропагандировалось нищенствующими орденами, и даже короли прибегали к этому средству очищения.

В то же время церковь хорошо понимала, что сохранению социального мира должны способствовать и периодически устраиваемые народные праздники. Так, к XII в. широкое распространение в европейских странах получил «праздник дураков» (или: «праздник посоха», «шутовской праздник», «ослиный праздник» и пр.), устраивавшийся 1 января в день Обрезания Господня, как для младшего клира (послушников, школяров, певчих), так и для мирян. Именно в этот день в церквах царила необузданная вольность: перед началом мессы к церкви подводили навьюченного осла, клирики выстраивались перед дверями с бутылями вина в руках, осла торжественно вводили в церковь и ставили у алтаря, каждая часть богослужения, вместо «аминь», заканчивалась громогласным криком животного, а кое-где доходили и до того, что кадили не из кадильниц, а из старых башмаков, на алтаре бросали игральные кости, размахивали колбасами и сосисками, клир и миряне менялись одеждой, пели и плясали в масках и т.д. – драки и кровопролития были обычным явлением. Лишь гораздо позднее (к XVI в.) христианская церковь запретила «праздник дураков».

Таким образом, в средние века функции церкви значительно расширяются и она становится основным носителем социального призрения.

3. Труд не имел целью экономический прогресс – ни индивидуальный, ни коллективный. Нравственная оценка труда в раннефеодальном обществе оказывается двойственной. С одной стороны, в наибольшей степени приближала человека к святости созерцательная жизнь монаха, стоявшего на ступеньку выше всех остальных людей. С другой стороны, труд признавался в качестве необходимого занятия человека, который в силу своего несовершенства, да и первородного греха, не может не трудиться. Идеальным считался сельскохозяйственный труд, иногда даже оцениваемый церковными писателями наравне со службой монаха. Совсем иной оказывается оценка труда ремесленника – горожанина. В раннее средневековье почти все ремесленники считались слугами Сатаны.

Средневековый Запад – это прежде всего универсум голода, его терзал страх голода и слишком часто сам голод. Вплоть до XIII в. каждые 3–5 лет недород регулярно вызывал голод. Сложился своеобразный устрашающий цикл: ненастье – неурожай – рост цен – голод – употребление в пищу суррогатов – эпидемия – «мор» (то есть резкое увеличение смертности). Вначале климатическая аномалия и ее следствие – плохой урожай. Дорожали продукты, увеличивалась нужда бедняков. Те, кто не умирал от голода, подвергались другим опасностям. Потребление недоброкачественных продуктов (травы, испорченной муки, вообще негодной пищи, иногда даже земли) влекло за собою болезни, часто смертельные, или хроническое недоедание, которое подтачивало организм или убивало. Имели место случаи каннибализма.

Причины катастроф:

1. Слабость средневековой техники и экономики, приводившая к сокращению периода продовольственного предвидения до одного хозяйственного года и к отсутствию необходимых резервов на случай неурожая.

2. Отсутствие либо утрата умений и навыков в течение длительного времени хранить продукты.

3. Бессилие государственной власти.

4. Множество таможенных барьеров – сборов и пошлин – на путях перемещения товаров.

5. Неразвитость транспортной инфраструктуры.

Первенство держит XI в.: только во Франции в нем насчитывается 48 голодных лет. Конечно же, голод и эпидемии сильнее поражали беднейшие слои населения. Лишь в редких случаях голод был настолько велик, что находил своих жертв во всех классах населения. Во время страшного голода 1195–1198 гг. во Франции даже самые богатые и могущественные страдали от недоедания.

Начиная с XI века крупные светские и особенно церковные сеньоры, государи, а также города создавали запасы и во время недорода или голода осуществляли распределение этих резервов или пытались даже импортировать продовольствие.

Таким образом, существовала открытая система призрения, к которой можно отнести такие мероприятия, как раздача милостыни беднякам и кормление неимущих. К закрытой системе – меры по предотвращению спекуляций хлебом, по улучшению севооборота.

Одной из неукоснительных забот церкви в неурожайные годы становилась обязанность кормить голодающих, одевать их и предоставлять временное прибежище. В каждом крупном аббатстве имелись службы раздачи милостыни и оказания гостеприимства, а также два специальных должностных лица, несших эти послушания. В постные дни раздавались только хлеб и овощи.

Таким образом, средневековый мир – это мир, постоянно находящийся на грани голода, недоедающий и употребляющий скверную пищу. В этом корень эпидемий, вызываемых употреблением недоброкачественного продовольствия. Способствовало беспрепятственному распространению эпидемий и тогдашнее состояние городов, не имевших канав и мостовых, где дома были не более, чем протекающими трущобами, а улицы – клоаками. Плохое питание и жалкое состояние медицины, частые эпидемии порождали страшные физические страдания и высокую смертность населения. Средняя продолжительность жизни была очень низкой и не превышала тридцати лет. Не случайно, следовательно, и резкое снижение брачного возраста – до 12–14 лет. Детство оказывалось всего лишь переходным периодом, память о котором не стоило фиксировать, а в случае смерти ребенка его ранний конец не заслуживал запоминания: детей много и далеко не все переживут критический возраст. Это отношение к детству оказывалось преобладающим и люди старались родить побольше детей, дабы сохранить из них хотя бы нескольких.

Среди наиболее распространенных болезней выделялись: туберкулез, гангрена, чесотка, опухоли, экзема («огонь святого Лаврентия»), рожистое воспаление («огонь святого Сильвиана»). Но все же наибольшую опасность представляли массовые эпидемические заболевания. Прежде всего, это эпидемии «горячки», которую, как ныне считается, вызывало употребление в пищу зерна, испорченного грибком спорыньи – эта болезнь появилась в Европе в конце X в. Именно горячечная болезнь лежала в основе появления особого культа, который привел к основанию нового монашеского ордена и к появлению, тем самым, нового типа орденов – госпитальеров. Антониты (или антонины) принимали в своих аббатствах-госпиталях больных. Снедаемых жаром больных пользовались всегда одними и теми же средствами: крестными ходами, молебнами, проповедями в церквах, молитвами, обращенными к святым целителям и т.п. На рубеже ХI–ХII вв. эпидемия горячки постепенно сошла на нет, что было связано с достижениями аграрной революции, в частности – с увеличением периода продовольственного предвидения и снижением опасности употребления в пищу суррогатов и ядовитых трав и кореньев. Кроме того, с 1150 по 1300 гг. происходило потепление климата, что способствовало развитию сельского хозяйства.

Однако на смену горячечной болезни пришла не менее страшная эпидемия – проказы (или лепры), причиной появления которой в Европе считается начавшееся в результате крестовых походов общение с очагами инфекции на Востоке. Проказа обрекала человека на медленную, мучительную смерть посредством постепенного отмирания органов. Обреченный человек умирал в течение нескольких лет. Следствием распространения проказы стало появление специальных изоляторов для больных – лепрозориев, организованных специально учрежденным католической церковью для призрения прокаженных орденом св. Лазаря (отсюда – лазареты). Всего в Западной Европе в XIII в. насчитывалось не менее 19 тыс. лепрозориев для больных проказой. В XII в. в Англии и Шотландии с их полуторамиллионным населением было открыто 220 лепрозориев.

Отношение к увечным, прокаженным, вообще к пострадавшим от всяческих болезней людям оказывалось крайне неоднозначным, двойственным, включавшим самые разнообразные чувства – от ужаса до восхищения. Так, лепрозории должны были находиться на расстоянии «полета камня» (выпущенного из метательной машины) от города с тем, чтобы могло осуществляться «братское милосердие» по отношению к прокаженным. Страх перед прокаженным проявился и в его фактическом изгнании из мира людей. Прокаженным запрещалось также посещать мельницы, пекарни, булочные, колодцы и источники (то есть места изготовления и продажи пищи и источники питьевой воды). С другой стороны, средневековое общество нуждалось в этих людях: их подавляли, поскольку они представляли опасность, но одновременно не выпускали из поля зрения; даже в проявляемой заботе чувствовалось осознанное стремление мистически перенести на них все то зло, от которого общество тщетно пыталось избавиться. Лепрозории устраивались хотя и за пределами городской стены, но невдалеке от нее.

В число отверженных входили и убогие, калеки. Уродство являлось внешним знаком греховности, а те, кто был поражен физическими недугами, был проклят Богом, а следовательно, и людьми. Церковь могла временно принимать их в своих госпиталях и кормить в дни праздников, а в остальное время убогим оставалось только нищенствовать и бродяжничать. Сами госпитали чаще всего размещались у мостов, на перевалах, то есть в местах, где обязательно проходили эти скитальцы. В середине XIV в.
в Европу пришла еще более страшная эпидемическая болезнь, поставившая западный мир на грань жизни и смерти, – чума.
В 1348 г. случилась великая эпидемия «черной смерти», которую средневековье не умело ни предупреждать, ни лечить. В Париже больных чумой несли в собор св. Женевьевы или в собор Богоматери, распространяя заразу еще больше. Эпидемия 1348 г., по разным оценкам, унесла жизни от четверти до трети населения (около 50 млн человек). Европа обезлюдела, прекратились войны, так как некому стало воевать. В крупных европейских городах (Вена, Прага, Лондон, Париж, Марсель, Амстердам и др.) вымерло тогда от половины до 90 процентов населения. Эпидемии чумы, периодически повторялись на протяжении полутора веков (вплоть до начала XVI в.).

В таких сложных условиях именно монастыри как места относительной стабильности превращаются в центры раздачи милостыни. Роль монастырей в этот период трудно переоценить: помимо раздач милостыни они организовывали постоянную помощь нуждающимся через устройство монастырских госпиталей. Монастырские госпитали также предоставляли ночлег бедствующим паломникам.

В то же время благотворительность играла здесь и негативную роль: критики отмечали, что обильная милостыня имела деморализующее влияние и побуждала к безделью. Не случайно в связи с этим отмечаются первые попытки установить светский контроль за деятельностью госпиталей при соединении усилий с духовными властями. Так, в Милане, по инициативе герцога Жана Висконти, в конце XIV в. была создана специальная комиссия, включавшая в свой состав как духовных, так и светских лиц, целью которой стало изучение ситуации в городе, проведение переписи нищих и «недужных» бедняков и устройство для них помещений в госпиталях. Уже к 1406 г. комиссия контролировала всю организацию помощи миланским беднякам.

Отмечаются попытки регламентировать помощь нуждающимся. В 1458 г. в Антверпене была учреждена так называемая Палата бедняков. В Нюрнберге в XV в. вводятся периодические переписи местных нищих (дважды в год), непостоянные нищие («чужаки») должны были пребывать в городе не более трех дней. Эпидемии чумы положили также начало становлению санитарного законодательства и городской санитарии. В 1348 г. в Венеции был организован санитарный совет, в ряде итальянских портов появились особые надзиратели – «попечители здоровья». В 1374 г. власти Милана создали за пределами города «чумной дом» для изоляции больных и подозрительных. В Модене, Венеции, Генуе, Рагузе, Марселе путешественники и купцы подвергались изоляции и наблюдению (карантину) в течение 40 дней «на воздухе и под солнечным светом». В начале XV в. в ряде крупных европейских городов (Париж, Лондон, Нюрнберг и др.) были учреждены должности «городских физиков» (врачей), выполнявших противоэпидемические функции, выработаны правила («регламенты»), имевшие целью предотвратить занесение и распространение заразных болезней. В связи с задачей предупреждения эпидемий проводились некоторые общесанитарные мероприятия – удаление падали и нечистот, обеспечение городов доброкачественной водой.

Таким образом, средние века по различным причинам характеризуются периодически возникающими голодом и эпидемиями, с которыми общество и государство не могло бороться.

4. В эпоху средневековья социальная помощь обездоленным только зародилась и была связана с введением христианства. На территории Беларуси до XVIII в. церковь оставалась одним из основных субъектов помощи нуждающимся, соперничая с государственной системой. С X по XIII вв. на Беларуси преобладало православие, и, соответственно, постановления и указы руководящих церковных органов. Ключевым в деле становления организационной социальной помощи стал Устав Владимира Святославовича 996 г., по которому общественное призрение передавалось попечению и надзору духовенства в лице патриарха подчиненных ему лиц. Церкви передавались дела по разбору проституции, убийств незаконных детей, преступлений против веры, дел о наследстве. Епископы занимались организацией попечительств, вместе с городскими магистратами назначали опекунов малолетним, сумасшедшим. В период голода дело доходило до продажи ценных предметов из церкви с целью добыть средства для поддержки населения.

Финансировались богоугодные заведения из церковной десятины.

Продолжением и уточнением Устава Владимира Святославовича стал свиток Ярослава 1032 г., трактовавший права и практику деятельности церкви и духовенства исходя из местных особенностей. На Беларуси, например, практиковалось взимание общей (1/10 часть зерна, меда) и сноповой (каждый 10 сноп) десятины. Кроме десятины церковь получала значительные частные пожертвования в виде земельных наделов, имений, денежных средств, что позднее было узаконено Статутом 1529 г. Постепенно церковь стала крупным собственником, который мог самостоятельно субсидировать свои программы.

Политика государства по отношению к церкви и расширение полномочий самой церкви дало ей возможность оформиться в самостоятельный институт социальной помощи.

Государство в лице княжеской власти берет на себя строительство монастырей и храмов, определяет состав нуждающихся. В Уставе Владимира упоминаются больницы, которые существовали при крупных монастырях и появились в XI в.

Церковная практика милосердия с первых лет введения христианства развивалась по двум направлениям:

1) монастырская система помощи, осуществляемая в закрытых формах;

2) приходская система, где помощь осуществлялась в открытых формах.

Длительное время существовавшая у восточных славян языческая форма поддержки «слепня» с введением христианства переосмысливается и трактуется в контексте милостыня. Она была основной формой поддержки нуждающихся еще и потому, что первоначально христианство не являлось идеологией большинства.

Первые белорусские монастыри с их замкнутой системой представляли собой особую многофункциональную систему поддержки, где образовался свой тип помощи человеку, связанный с основными сферами его жизнедеятельности: общением, обучением, лечением, ведением хозяйства. Монастыри при поддержке центральной и местной княжеской власти постепенно выдвигаются в центр благотворительной деятельности, выполняя функции лечения, милостыни, обучения и социального контроля (в монастырь на переобучение ссылались неверные жены и вдовы). Со временем монастыри начинают специализироваться на одном или нескольких видах помощи.

Одним из основных направлений социальной помощи нуждающимся стала монастырская медицина. Эволюция медико-социальной помощи нуждающимся связана с историей развития конфессионально призрения. Представители различных конфессий проводили медико-социальные мероприятия, которые необходимы были в период эпидемий и войн. Религиозная благотворительность была главной формой оказания социальной помощи инвалидам и больным. На белорусских землях известна деятельность рахитов и бонифратров-монахов католического ордена святого Якова Божьего, которые кроме выполнения основных монашеских обязанностей, взяли на себя призрение больных. Устав бонифратров содержал требования по обращению с больными: правила регистрации и первичной санитарной обработки, содержания, кормления, погребение умерших. В шпиталях бонифратров находились узники тюрем. Все бедняки получали помощь бесплатно. Финансовую помощь им оказывали магнаты и духовенство.

«Повесть временных лет» Нестора свидетельствует о зачатках призрения детей в монастырях. В XII в. монахи спускали со стен корзины из ивняка, для того чтобы те, кто не может прокормить ребенка, положили его туда, а не убивали. Известна деятельность Ефрасиньи Полоцкой в отношении сирот. Созданные ее монастырские училища стали прототипами приютов для нуждающихся детей. В этих училищах дети-сироты и дети из бедных семей бесплатно обучались грамоте, находясь на полном или частичном содержании монастыря. Они также получали первоначальные профессиональные навыки, занимаясь земледелием, плетением, изготовлением изделий из металла, дерева.

Ктиторская монастырская система, когда монастыри основывались князьями или епископами, постепенно преобразуется в вотчинную, что приобретает устойчивую тенденцию к середине XVI в. Монастыри-вотчины обычно возникали за пределами городов. Они скупали земли, деревни, города и становились крупными собственниками. Белорусские князья активно поддерживали монастыри в Новогрудке, Полоцке, Витебске и др., предоставляли им льготные условия и гарантии защиты. По мере утверждения товарно-денежных отношений монастыри постепенно отходят от благотворительной деятельности. Окончательное подчинение церкви государственной власти происходит в XVIII в. Несколько иная система поддержки в церковных приходах. В отличие от монастырей с их закрытой структурой, приходы предлагали открытые формы помощи. Церкви ссужали крестьян хлебом, семенами, сеном. Часто долги не взыскивались десятки лет. В приходе проводились различные мероприятия по призрению и обучению грамоте сирот, помощи престарелым и инвалидам, защите жен от мужей. Приходы возбуждали в епископатных судах рассмотрение различных дел по гражданскому судопроизводству: разводы, кража невесты, споры о наследстве, отравительстве. В церквях выставлялись всемирные короба для сбора материальных ценностей, возле храмов строились кельи для нищих, богадельни. С течением времени церковный приход в силу своей сплоченности и досконального знания нужд прихожан оформился в первоначальную структурную единицу общественного призрения. Как в теории, так и в практике отношение к нуждающимся в белорусских регионах имело свои особенности, обусловленные различиями в отношении христианских конфессий к феномену милосердия. Человека, нуждающийся в социальной помощи, часто оказывался в нищенском положении из-за собственных греховных поступков, в связи с чем по-разному воспринимался у православных, католиков и протестантов. Отсюда и расхождения в отношениях к нищенству.

С принятием христианства расширяется идеологема помощи, которая отныне выходит на уровень духовных потребностей человека. Начинается новый этап общественного призрения. Церковь в течение V–XV вв. была первым и единственным местом, где прихожане могли получить не только духовную поддержку, но и материальную помощь. Священник в белорусской деревне (местечке, городе) хорошо знал нужды и чаяния своих прихожан, был их учителем, другом, помощником, попечителем. Самоорганизующиеся, финансово независимые приходы и монастыри различных религиозных конфессий, братства оказывали помощь тысячам инвалидов, престарелых и сирот, всем нуждающимся по самым различным направлениям: от материальной поддержки до решения проблем воспитания, перевоспитания и обучения.

В основе княжеского нищепитательства лежат идеи христианства. Действия князей были средством манипулирования общественным сознанием для укрепления авторитета и политического влияния. Княжеская благотворительность развивается параллельно с христианской системой помощи. Вытеснение язычества происходило без насилия, длительное время сохранялись многочисленные языческие обряды, культы. Это не могли не учитывать первые белорусские (древнерусские) князья в процессе утверждения системы защиты. Так, в сферу юрисдикции князей попадают оторванные от своих родовых корней и без социального статуса изгои. Определяется клиентела княжеской помощи: слепые, безрукие, хромые, передвигающиеся при помощи костылей, больные. Великие князья полоцкие, туровские, минские, опираясь на древние традиции, устраивали общественные трапезы.

Таким образом, в средневековье на Беларуси зарождаются идеи социального призрения, которое оказывалось двумя институтами: церковью (главенствующая роль) и государством (в лице князя).

 

Вопросы для самоконтроля:

1. Каковы особенности оказания социальной помощи церковью?

2. Какая идеологическая основа подводилась под необходимость искупления грехов?

3. В чем причины голода и эпидемий?

4. Почему таким неоднозначным было отношение к больным людям?

5. Какие «социальные институты» оказывали помощь нуждающимся на Беларуси?


Глава ІІІ. Становление государственной системы благотворительности (XVI–XVIII вв.)

 

1. Историческая справка про период.

2. «Охота на ведьм» как социальное явление.

3. Положение изгоев общества.

4. Появление светских институтов социальной помощи. Создание системы работных домов.

1. В ХV–ХVI вв. европейская цивилизация вступает в новый этап развития, главными чертами которого становятся:

1) разрушение локальной замкнутости государств и установление межгосударственных отношений;

2) ослабление диктата традиций и возрастание активности отдельной личности;

3) торжество рационализма и секуляризация сознания.

На ХVI–XVII вв. приходится эпоха Возрождения, ведущими факторами которой стали: гуманизация и индивидуализация общественного сознания; утверждение рыночных отношений; высокая социальная активность и размывание границ сословий; стремление понять и усовершенствовать принципы устройства. В этот период человек вновь обретает свою индивидуальность.

В период позднего феодализма и зарождения раннебуржуазных отношений соотношение между государством и церковью в ведущих европейских странах принципиально меняется. В конце средних веков церковно-монастырская система благотворительности становится все менее регулируемой, появляются толпы профессиональных нищих. Положение ухудшили эпидемии бубонной чумы, обострившие социальные проблемы. Толпы нищих представляли серьезную опасность для общества. Церковь уже не могла самостоятельно заниматься благотворительностью. Возникла потребность в создании новой системы призрения, законодательно регулируемой государством. Наиболее ярко процесс смены ролей в призрении наблюдается в Англии.

2. ХVI–ХVІІ вв. – период «охоты на ведьм», потрясший своей жестокостью всю Западную и Центральную Европу. Жертвами «охоты» становились в основном одинокие женщины и душевно больные люди. Ведьмами и колдунами считались «скверные люди, и притом по преимуществу представительницы женского пола, которые заключили договор с дьяволом, чтобы с его помощью, применяя разнообразные колдовские средства, причинять всяческий вред жизни, здоровью, имуществу, домашнему скоту, посевам и садам других людей. Идеологической основой для «охоты на ведьм» стали установки, господствовавшие в период раннего и классического средневековья, о борьбе Бога и дьявола, святых и колдунов. Гонения на ведьм и колдунов начались в 1430–1440-е гг. в западно-альпийских областях осудили за ведовство более 250 человек.

Поначалу процессы над колдунами не имели широкого распространения. Наоборот, к концу XV в. их число резко сократилось, а в течение всей первой половины XVI в. имели место лишь отдельные случаи преследования ведьм. Однако следующее столетие (середина XV – середина XVI вв.) стало подлинным «золотым» временем для «охоты на ведьм». Так, в небольших германских епископствах было послано на костер по обвинению в ведовстве около двух тысяч человек. Вплоть до середины XVIII в. в странах Центральной Европы судили и казнили «ведьм», хотя массовые процессы уже не проводились.

Многие судебные преследования ведьм начинались под давлением местного населения, которое требовало расправ над «виновниками» обрушивавшихся на него бедствий: падеж скота, неурожай, внезапные заморозки, смерть ребенка; болезни приписывались злокозненным действиям тех или иных лиц, и надлежало устранить виновных. Сельское и городское население легко поддавалось панике, вызываемой слухами об отравлениях, действии сглаза, колдовстве. Волны же процессов рождались там, где власти шли навстречу требованиям подданных; инициатива в преследованиях исходила «снизу». В преследование ведьм были втянуты широкие слои населения, прежде всего – неграмотные. Причины «охоты»:

1. Неуверенность крестьянства в завтрашнем дне.

2. Страх перед смертью и загробными мучениями.

3. Трансформация образа Сатаны и его приспешников.

В конце средневековья начинается поразительная трансформация образа Сатаны. Прежде всего, возникает убеждение, что количество бесов неимоверно велико. Так, в XVI в. их насчитывали уже не менее семи с половиной миллионов. Таким образом, ситуация становилась вполне определенной: нечистая сила постоянно и всесторонне вмешивается в деятельность человека; близится конец света и Сатана собирает свое воинство, готовясь к последней битве. Поэтому обнаружение и уничтожение ведьм расценивались как борьба против Антихриста. Сюда же стоит отнести и традиционное неприязненное отношение к женщине, как источнику греха, характерное для христианства.


Стандартное обвинение, лежавшее у истоков ведовского процесса, обычно представляло собой жалобу соседей на вред, который якобы причинен колдовскими действиями некоего лица. При получении доноса и начинался судебный процесс. В распоряжении судей имелся примерный перечень вопросов, которые задавались обвиняемой, добиваясь от нее признания в том, что свои колдовские акты она осуществила при содействии нечистой силы. Внимание судей было сосредоточено на договоре с дьяволом и на обстоятельствах, при которых он был заключен, на половых сношениях ведьмы с Князем тьмы, посещении обвиняемой колдовского шабаша и его описании, а также на выяснении того, кто еще в этих шабашах участвовал. Крестьяне и горожане оказывали давление на власти, требуя расправы с ведьмами, и ликовали при виде костров, на которых их сжигали. В борьбе с порождениями дьявола были допустимы любые средства, а наиболее эффективными, с помощью которых можно было побороть дьявола (то есть добиться признания ведьмы, без чего обвинительный приговор не мог быть вынесен), были пытки. Новые уголовные законодательства (во Франции, Голландии, Германии) допустили пытку, которая в процессах о ведовстве стала главным и решающим средством воздействия на подсудимых. На допросах всегда присутствовал палач, а обвиняемым демонстрировались орудия пыток, и нередко одной этой угрозы было достаточно для того чтобы жертвы сделали свои «признания».

Наряду с пытками применялись и другие процедуры, изобретенные именно для установления ведьмовской «природы». Так, на теле обвиняемой выбривали все волосы, и врачи с помощью иглоукалывания искали места, нечувствительные к боли: само наличие этих точек служило свидетельством того, что к ним прикасался дьявол и, следовательно, обвиняемая – его служанка. «Испытание слезами» заключалось в том, что обвиняемой читали отрывок из Библии, и если она не плакала, то считалась виновной. Упорное отрицание обвиняемым лицом своей связи с дьяволом также истолковывалось как доказательство – нечистый препятствует открыть правду. Подсудимую также взвешивали на весах, так как вера в способность ведьм летать предполагала наличие у них меньшего веса, чем у честных людей. Весьма распространенным было «испытание водой»: связанную по рукам и ногам женщину бросали в воду, и если она не тонула, то это означало, что чистая стихия не принимает ведьму.

Выделяются две особенности «ведовских процессов».

Во-первых, если замешанная в ведовстве женщина отрицала свою связь с чертом из-за одержимости им, того нужно из нее изгнать, а для достижения этой цели к «сосуду», в котором скрывается бес, применимы самые жестокие меры. Пытка, тем самым, была направлена не против самой обвиняемой, а против засевшего в ней беса.

Во-вторых, обвиняемая считалась заведомо виновной, а сам процесс над ведьмой фактически исключал возможность оправдания. Признание в связи с дьяволом было обязательным условием осуждения, и тех немногих, у которых, несмотря на жесточайшие пытки, не удавалось вырвать «признания», отправляли не на костер, а в изгнание.

Основная цель – сохранить видимость социального равновесия в деревне. Нужен был человек, на которого можно было возложить свои страхи и грехи, преследование которого вернуло бы деревенскому коллективу чувство здоровья и внутреннего благополучия. Такой фигурой оказывалась деревенская ведьма.

3. Начиная с XV в., лепрозории приходят в запустение; в XVI в. Сен-Жермен превратился в исправительное заведение для малолетних преступников, а в Сен-Лазаре в то время остается один-единственный прокаженный. В Мансийском лепрозории, одном из крупнейших в Европе, в начале XVI в. содержались всего четверо больных. Избавление от проказы нередко становилось поводом для празднеств: так, в 1635 г. жители Реймса устроили торжественное шествие, дабы поблагодарить Бога за избавление города от этого бедствия. Проблема лепрозориев так и не была урегулирована во Франции вплоть до конца XVII в.; вокруг этого вопроса, весьма важного в экономическом отношении, не раз вспыхивали споры. 20 февраля 1672 г. Людовик XIV передал ордену
св. Лазаря и кармелитам имущество всех духовно-рыцарских орденов и возложил на них управление всеми лепрозориями королевства. В результате последовательных мер, предпринятых с марта 1693 по июль 1695 гг., имущество лепрозориев наконец перешло в ведение других больниц и благотворительных учреждений.

Пустовали лепрозории и в Англии. Средства, принадлежавшие этим заведениям, королем были переданы на нужды бедняков.

Отступление проказы, только более медленное, наблюдалось и в Германии; точно так же менялись и функции лепрозориев. На протяжении XV в. все благотворительные заведения и больницы были переданы в ведение городских властей в Лейпциге, Мюнхене, Гамбурге. В 1542 г. имущество всех лепрозориев перешло к другим лечебницам.

Исчезновение лепры явилось, конечно же, не заслугой тог-дашней медицины, это произошло по двум основным причинам: благодаря изоляции больных и вследствие прекращения контактов с восточными очагами инфекции после окончания крестовых походов. Роль прокаженного возьмут на себя бедняки, бродяги, венерические больные, уголовные преступники и «повредившиеся в уме».

Вначале проказа передала эстафету венерическим болезням, вспышка которых стала одним из негативных следствий эпохи Великих географических открытий. Эпидемия сифилиса, завезенного моряками Христофора Колумба в 1494 г., началась в Неаполе и быстро распространилась по Европе. Венериков принимали во многие больницы для прокаженных. Вскоре число венерических больных выросло настолько, что пришлось предусмотреть возведение для них новых зданий.

Постепенно лечение венерических заболеваний стало чисто медицинской проблемой. Венерических больных начали принимать в парижский госпиталь «Божий Дом», основанный еще в 600 г. В Германии начали строить специальные заведения. Как и больных лепрой, венериков изолируют от общества, но одновременно пытаются лечить. Разрабатывались курсы лечения: община св. Косьмы использовала для этой цели ртуть; широкое применение получило также гваяковое дерево, которое привозилось из Америки и ценилось дороже золота. Чуть ли не повсеместно прибегали к потогонным средствам.

Наибольшее распространение получило лечение при помощи ртути, рекомендованное итальянским врачом Джованни де Виго, которое применялось в Европе около 400 лет. В конце ХVII – начале XVIII вв. во Франции сложилась целая система «излечения» от сифилиса, состоявшая из трех основных этапов: первым этапом лечения была публичная порка на городской площади. По окончании порки больному выдавалось свидетельство и направление в госпиталь, однако если болезнь была запущена, то человека и не пытались лечить. Остальных пользовали «великими лекарствами» – начинался второй этап излечения. Первым делом производилось кровопускание, за ним – промывание желудка, далее две недели отводилось на ванны (по 2 часа в день), затем – вновь промывание желудка. Завершала этап исповедь. Заключительный, третий, этап лечения продолжался в течение месяца и состоял в ртутных притираниях. Еще две недели отводились на выздоровление. После всех названных процедур пациент объявлялся исцеленным, и его выписывали из госпиталя.

Сама процедура «излечения» представала некое «очистительное» мероприятие, а венерическая болезнь являлась не столько телесным недугом, сколько чем-то нечистым.


Основными распространителями венерических болезней стали проститутки и мужчины, прибегавшие к их услугам. Надо заметить, что отношение к проституции было зачастую двойственным. С одной стороны, христианская церковь, клеймя проституток позором, принимает их как необходимое зло. С другой стороны, время от времени принимались меры по борьбе с проституцией: так, в 1254 г. французский король Людовик Святой приказал изгнать проституток из Парижа, а в 1269 г. – разрушить все злачные места в столице. Однако во время военных походов, как отмечали хронисты, палатки проституток примыкали к палатке короля. Опасность распространения венерических заболеваний в XVI в. привела к ужесточению мер по борьбе с уличной проституцией через организацию публичных домов (борделей). Последние располагались, как правило, вблизи или по ту сторону городских ворот (за пределами городской черты), реже вблизи рынка или больших проезжих дорог. Внутренняя жизнь борделей строго регламентировалась уставами и городскими властями. В Париже проститутки жили на определенных улицах, «работая» с утра до вечера (до сигнала к тушению огня) и не имея права оттуда отлучаться.

Особые ограничения по отношению к публичным женщинам были введены в городах, где располагались крупные коллежи и университеты (хотя и не повсеместно). Например, в Турине по правилам 1612 г. студентам было запрещено выходить из домов после 8 часов вечера и ночевать вне стен коллежа.

Однако уже к началу XVII в. проблема венерических заболеваний отошла на второй план как благодаря изоляции больных, так и вследствие применявшихся методов их лечения и предупреждения. Главной проблемой вскоре становится еще более сложный феномен – безумие. Отношение к умалишенным в период средневековья было неоднозначным.

Города при первом же случае изгоняли умалишенных за пределы своих стен; и они так и скитались по отдаленным деревням, если только их не поручали заботам паломников или сердобольных купцов. При этом сама процедура изгнания безумца из города представляла собой некое театрализованное действо «избавления от грехов»: вначале жертву подвергали публичной порке и клеймили, затем устраивалась своеобразная «игра в погоню» и, наконец, ударами розог безумец выдворялся за пределы городских ворот. Особенное распространение этот обычай получил в Германии. Нередко их передавали на попечение морякам. Запрещалось безумным появляться и в церкви, хотя церковь не предусматривала каких-либо санкций против них.


С другой стороны, уже в XIII в. предпринимались первые попытки выделить различные категории сумасшедших: «неистовые», или «буйные», нуждавшиеся в уходе, а вернее – в заточении в специальных госпиталях (первым из которых стал лондонский «Вифлеем», или «Бедлам», в середине XIII в.); так называемые «меланхолики», чьи недуги также имели физическое происхождение, нуждавшиеся скорее в священнике, нежели во враче; «одержимые», которых от недуга мог освободить лишь «экзорцист» (специалист по изгнанию дьявола).

Умалишенных помещали в больницы, специально предназначенные для этой цели. Так, во Франции в XIV–XV вв. появились больница Тур-о-Фу («Башня безумцев») в Кане и больница Шатле в Мелене. В Германии – больницы в Любеке и Гамбурге. В некоторых средневековых городах даже отмечено существование специальных отчислений на нужды умалишенных или дарения в их пользу (например, в Гамбурге).

Условия содержания больных в сумасшедших домах были позднее ярко описаны современниками. Например, Сэмюэл Тьюк, посетивший в 1790-е гг. Вифлеем, так описывал содержание безумца, считавшегося буйным: «Он был прикован к длинной цепи, продернутой через отверстие в стене и тем самым позволяющей надзирателю управлять им и, так сказать, держать его извне на привязи; на шею ему надели железный ошейник, соединенный короткой цепью с другим кольцом, которое, в свою очередь, скользило вдоль толстого железного прута, закрепленного вертикально, на полу и на потолке камеры».

Следует заметить, что практика содержания безумных исходила не из желания наказать или излечить умалишенного. Налицо явное осознание того факта, что тех, кого приковывают цепями к стенам камер, уже не люди, а звери, которыми овладело присущее им от природы бешенство. То есть безумие отождествлялось уже с буйством животного.

На протяжении ХVI–ХVІІ вв. претерпевает серьезные изменения и отношение к нищенству, в том числе и со стороны самой церкви. В немалой степени тому способствовала распространившаяся в XV в. практика продажи индульгенций – документов об отпущении грехов. В таких условиях бедность утратила свой абсолютный смысл.

Во второй половине XVI в. папский престол предпринял попытки навести порядок в Риме, политика наказаний была признана возможным орудием решения проблемы.

Радикальные шаги были сделаны во время правление Пия IV (1559–1565). В папском эдикте 1561 г. запрещалось просить милостыню на улицах под угрозой наказания, изгнания или отправки на галеры. Этот эдикт, однако, был направлен против «нищих», но не против «бродяг» (под которыми понимались как раз именно паломники). Политика репрессий сочеталась с усилиями по реорганизации социальной помощи, направленной на поддержку больных и немощных. Все нищие, бродяги и лица без определенных занятий были собраны в одном месте и разделены на категории: больных направили в госпитали, тем, кто был признан трудоспособным, предоставлялась работа.

Папа Пий V (1566–1572) сконцентрировал свои усилия на помощи больным и бедным семьям в Риме. Им был одобрен проект концентрации нищих в четырех районах города, имевший официальной целью упорядочение раздачи милостыни. В действительности же проявилось стремление изолировать нищих от общества посредством создания своеобразных зон бедности (по типу гетто – районов обособленного проживания евреев).

В дальнейшем Григорий XIII (1572–1585) продолжил политику изоляции нищих, разрешив создание под эгидой Братства Святого Духа особого госпиталя, игравшего роль как убежища, так и работного дома для здоровых нищих. Однако вскоре Братство оказалось неспособно содержать госпиталь из-за нехватки средств и недостатка рабочих мест, в результате чего госпиталь был закрыт и нищие вновь разбрелись по улицам.

В конце XVII в. папская администрация возобновила свои усилия по очистке улиц города от бродяг. При Иннокентии XII (1691–1700) было запрещено и просить милостыню, и подавать ее. Была проведена перепись и составлен список бедняков, нищие были препровождены под вооруженным конвоем в приют. Там они получали работу в зависимости от состояния здоровья: ткачество, шитье обуви и одежды или выделка кожи. Подобные приюты при преемниках Иннокентия были устроены для сирот и стариков. Однако реализация проектов постоянно сталкивалась с нехваткой средств и с административными трудностями.

4. Традиционно считается, что началом новой социальной политики стали преобразования 1520–1530-х гг.: и в плане административных мер, и в плане практических шагов по централизации социальной помощи в городах. Классическими примерами государственного вмешательства в основы социальной помощи стали эдикты императора Священной Римской империи Карла V 1530 и 1531 гг. В них уже были четко определены основные принципы грядущей социальной реформы. Так, по эдикту 1530 г. местные муниципалитеты должны были ввести строжайший контроль за своими нищими и бродягами; некоторые послабления допускались лишь в отношении больных и немощных. Дети нищих должны были привлекаться к работе в торговле и местном производстве.

В то же время декларировалось, что все города должны снабжать продовольствием и предоставлять приют своим беднякам, нищенство же за пределами своего родного города запрещалось. Если в городе оказывалось больше бродяг, чем он мог содержать, последние могли быть направлены в другую местность с рекомендательными письмами. Местные власти получали контроль над монастырскими госпиталями с тем, чтобы помощь в них распределялась между истинно нуждающимися. Таким образом, эдикт заложил основы новой социальной политики и наделил местные власти широкими полномочиями в отношении бедняков.

Эдикт 6 октября 1531 г. Сущность:

1. Больные и немощные, которые не могут заработать себе пропитание, должны получать пищу и приют в монастырских госпиталях.

2. Запрет просить милостыню на улицах, в парках, на площадях, близ церквей. Нарушения карались тюремным заключением. В то же время милостыня в пользу прокаженных и заключенных разрешалась.

3. Пилигримам разрешалось останавливаться в городе лишь на одну ночь, да и только при условии наличия у них необходимых документов.

4. Необходима организация городских фондов для помощи убогим нищим. Фонды размещались в каждом церковном приходе для индивидуальной помощи беднякам, управляющие ими комитеты должны были включать в себя представителей как прихода, так и местных властей. Члены комитетов могли распределять помощь среди бедняков только с разрешения местных властей, комитеты должны были вести письменный учет своих бедняков с указанием их профессий, доходов, количества детей и объема оказанной им помощи. Все эти сведения фиксировались после еженедельной раздачи милостыни с целью борьбы с бродягами, пьяницами и лентяями. Здоровые бедняки должны были направляться на работу, их дети посылались в школы или для работы на местных производствах и в торговле.

Таким образом, эдикт соединил в себе два основных принципа: с одной стороны, четко выраженное желание регулировать и контролировать процесс оказания социальной помощи беднякам ради сохранения общественного порядка, с другой стороны, продолжение традиционной христианской благотворительности, центрами которой являлись монастырские госпитали. Первоначально эдикт 1531 г. предназначался для Фландрии, затем был распространен на германские города.

Более жесткими оказывались законы, направленные против бродяжничества, принятые французским правительством. Здесь бродяжничество объявлялось преступлением, требующим применения репрессивных мер, бродяги ссылались на галеры или привлекались к городским общественным работам. Вместе с тем весьма неопределенно оговаривались условия оказания и распределения социальной помощи.

Эффект этих законов стал очевиден на примере деятельности парижских госпиталей, которые перешли (по эдикту 1519 г.) в ведение созданной в начале XVI в. Королевской службы подаяний. Эти реформы оказались слабо обеспечены с чисто финансовой стороны; бюджеты госпиталей находились в плачевном состоянии и большинство их представляли из себя дома из 1–2 комнат, в которых размещались пилигримы или бродяги. Кроме того, решения светских властей встретили оппозицию со стороны церкви и не возымели большого эффекта.

Французские законы против бродяг запретили публичное нищенство и обязали города помогать своим беднякам. Законы осуждали не только попрошайничество в общественных местах, но также и тех, кто подавал милостыню бродягам. В 1532 г. Парижский парламент принял решение подвергать нищих аресту и, сковывая цепью попарно, отправлять на принудительные работы на городских стоках. В 1534 г. неимущим было приказано покинуть город. 5 февраля 1535 г. парижский парламент утвердил серию мер, касавшихся нищих в столице:

1. Все здоровые нищие, рожденные в Париже или живущие здесь в течение последних двух лет, должны привлекаться к общественным работам под угрозой смерти.

2. Те же, кому город не смог подыскать занятие на общественных работах, должны использоваться на работах в каменоломнях; зарплата в обоих случаях не должна превышать 20 денье в день (то есть быть меньше, чем плата рабочему в городе).

3. Все здоровые нищие, не рожденные в Париже и живущие здесь менее 2 лет, под угрозой смерти должны были покинуть город в течение трех дней.

4. Нищие, симулирующие болезнь или немощь, подвергались публичной порке и изгнанию из города; с рецидивистами судьи могли поступить так, как сочтут нужным.

5. Горожане, дающие милостыню на улицах или близ церквей, подвергались штрафу.

Важную роль в проведении реформ стала играть в континентальной Европе не центральная государственная власть, а местные муниципалитеты. Организация помощи беднякам практически полностью перешла в руки местных властей. Принцип, что каждый город ответственен за своих бедняков, стал составной частью доктрины, государство же вовсе не обязывалось организовывать распределение социальной помощи. Такой подход раскрыл еще один важный принцип в организации местной социальной помощи – местные власти стали вводить специальные налоги в пользу бедных.

В Гренобле после 1545 г. теория и практика новой социальной помощи обрела более определенные формы. Чиновники, назначенные муниципальными властями, инспектировали госпитали, регистрировали бедняков, не имевших права находиться в городе, а в мае 1548 г. составили список так называемых «стыдящихся бедняков» (то есть тех, кто жил в своих домах, не бродяжничал, не просил подаяние, но не имел средств к существованию). В августе 1548 г. был составлен более обширный список, включивший и тех, кто просил подаяние. Путем методичного обхода улиц были переписаны все нищие, а затем решалось, кто из них может рассчитывать на помощь, а кто должен быть изгнан из города. Здоровые нищие, которым разрешалось остаться в городе, были направлены на общественные работы.

Однако именно организация общественных работ стала той проблемой, которая решалась городскими властями с огромным трудом. Дорожные и речные работы, для которых должны были быть построены специальные мастерские, оказались слишком дорогостоящими и всякий раз оканчивались неудачей. В 1560 г.,
на фоне беспрерывно растущего числа нищих, возник план устройства особого приюта для всех городских нищих с организацией при приюте мастерских, но этот план завершился ничем.
В 1574 г. появился план задействовать здоровых нищих в текстильной индустрии, но также безрезультатно. Основной причиной трудностей стала зависимость от экономических процессов.

Несколько иначе проблема организации социальной помощи в XVI в. решалась в Руане, который превратился к тому времени в крупный торговый и текстильный центр. Так, весной 1525 г. до 500 нищих были направлены на сооружение городских укреплений, однако вскоре исчерпались средства для продолжения работ. В декабре 1534 г. был принят городской закон, гласивший:


1. Все те, кто не имеет источников к доходу и живет бродяжничеством, должны покинуть город в течение восьми дней или же найти работу.

2. В конце восьмидневного периода все бродяги подлежат аресту, будут закованы в цепи и переданы местным властям, которые определят их на работу в пределах города и обеспечат их пищей.

3. Бродяжничество безусловно запрещалось под страхом порки, даже если бродяга болен или немощен.

4. В каждом приходе должен иметься список бедняков, нуждающихся в помощи, и казначей, назначенный местными властями, будет ответствен за управление фондами и раздачу милостыни.

Тем самым руанский закон больше был ориентирован на репрессивные меры, чем на реальную реорганизацию социальной помощи. В то же время, на практике эти меры оказались слишком дорогими, общественные фонды по оказанию помощи истинно нуждающимся оказались недостаточны, а вопрос о введении особого налога в пользу бедняков так и остался открытым.

В 1551 г. сформирована муниципальная Служба подаяний, в обязанности которой вошло приискание работы «здоровым» беднякам, выдача приданого дочерям бедняков и отправка детей бедняков в школы или на работы. Были закуплены лен, шерсть и конопля для работы мастерских, доходы от которых шли в пользу Службы.

Выделяется три основных этапа становления светской системы социальной помощи в Англии: 1) 1514–1568 гг., когда реформы были инициированы местными властями; 2) 1569–1597 гг., когда центральное законодательство стало играть более важную роль;
3) период после 1597 г., когда проблема стала решаться почти исключительно королевской властью. Лишь на последней стадии программа перестройки помощи беднякам стала реализовываться успешно и эффективно. Тем не менее уже в XVI в. появляется множество законов, направленных на борьбу с бродягами, а меры наказания были куда более жестокими, чем на континенте. Параллельно ставились задачи создания общей системы контроля за бедностью и ограничения или запрещения нищенства.

Так, эдикт Генриха VIII в 1531 г. обязал охранителей мира в графствах провести перепись всех бедняков и составить список тех из них, кто не способен работать по старости, болезни или немощи; таковым разрешалось просить милостыню лишь в районе их проживания. Просившие же милостыню без разрешения или не в своем районе подлежали аресту. Основная часть заботы о бедняках возлагалась на местные приходы.


С другой стороны, «здоровые» нищие подлежали порке, как, впрочем, и те, кто подавал им милостыню. В 1535 г. появился следующий эдикт Генриха VIII, обязавший местные и графские власти поддерживать бедных и немощных и предоставлять работу здоровым беднякам. Дети бедняков в возрасте от 5 до 14 лет должны направляться для обучения ремеслам. В каждом городе должны быть созданы фонды для помощи нуждающимся. Милостыня не должна была подаваться нищим индивидуально, она распределялась централизованно специально назначенными чиновниками и выдавалась из названных фондов. Исключения были сделаны лишь для слепых и моряков, потерпевших кораблекрушение. В эдикте 1535 г. важными представляются два момента, во-первых, он еще не запрещал нищенство, а лишь ставил его под строгий контроль, во-вторых, отмечалось, что» финансирование системы социальной помощи должно основываться на свободных пожертвованиях. Позднее королевские эдикты начинают делать акцент на создании центральных городских фондов помощи беднякам, обязывая местные власти убеждать население в важности благотворительных вкладов, во времена же Елизаветы I такие вклады стали обязательными.

В Англии, в отличие от континентальной Европы, заметна более четкая связь между бедностью и рынком рабочей силы. Примечательным здесь стал «Статут ремесленников» 1563 г., оговаривавший условия найма рабочих и устанавливавший, что все бедняки в возрасте от 20 до 60 лет обязаны работать. Те же, кто не мог подыскать себе работу, направлялись местными охранителями мира в услужение.

Однако решающие изменения в оформлении нового законодательства были осуществлены в Законах о бедняках Елизаветы I в 1597–1598 гг., по которым в ряду мер, направленных
на искоренение бедности, предлагалось создание реформаториев и исправительных домов, а также организация госпиталей, приходской помощи для стариков и немощных, запрещение нищенства и т.п.

Для реализации новых законов были учреждены посты специальных надзирателей, ежегодно назначавшиеся мировыми судами. Они были ответственны, совместно с представителями прихода, за отправку детей бедноты для обучения ремеслам и торговому мастерству, за приискание занятия безработным, за наблюдение за немощными и убогими, находящимися в госпиталях и приютах. Фонды помощи беднякам формировались за счет специального налога. Нищие получали помощь только в своем родном приходе и только пищей. Милостыню разрешалось подавать солдатам и морякам, вернувшимся домой, а мировые суды должны были обеспечивать их работой.

В 1601 г. новая социальная политика получила окончательное оформление. Закон 1601 г. детально определил принципы помощи беднякам и методы финансирования системы социальной помощи посредством сбора специальных налогов. В итоге в основу английской системы помощи было заложено сочетание трех базовых принципов: организованную помощь беднякам, меры по созданию рабочих мест и репрессии против бродяг.

В 1547 г. в Лондоне создается фонд для помощи беднякам, а в 1572 г. «Статут о бедняках» распространил обязательный налог на все города страны. Однако как в Лондоне, так и в провинциальных городах отмечались случаи плохого управления и растраты средств.

По переписи местные бедняки были распределены по трем категориям: «здоровые», «немощные» и «неразличи­мые». Основная трудность состояла в том, что четкой границы между категориями не было проведено. Более того, годными к работе признавались дети старше семи лет. Непригодные к труду могли получать регулярную помощь, размер которой строго регламентировался. «Бездельники» были помещены в исправительный дом на 3 недели, где должны были работать с утра до ночи. Для женщин и детей были назначены специальные надзирательницы, которые должны были не только следить за их работой, но и также обучать детей читать и писать. Город брал на себя обязательство обеспечивать их работой, а для ухода за больными были учреждены два госпиталя.

В большинстве европейских стран реформирование системы социальной помощи пошло по тому же пути, что и во Франции и Англии.





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-11-05; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 4049 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Если вы думаете, что на что-то способны, вы правы; если думаете, что у вас ничего не получится - вы тоже правы. © Генри Форд
==> читать все изречения...

744 - | 765 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.01 с.