Памяти Карпеца Игоря Ивановича 2 страница

Почему пришли к этому выводу? Потому, что понятие “личность преступника” предполагает какую-то заданность. Биологическую ли, социальнуюли, но заданность. Между тем, любое преступление может совершить любой человек. Американские криминологи, например, говорят о том, что каждый американец хоть раз в жизни, но совершил преступление. Какжебыть в таком случае с понятием “личность преступника”?

Когда френологи, а затем Ломброзо разрабатывали биологический тип преступника, измеряя его лоб и т. д., то они исходили из того, что преступников нужно искать в “низах” общества и что они “отмечены природой”. Венценосных убийц и насильников они не обмеряли. Как и те, кто стоял на позициях, что преступник есть социальный тип, а не биологический. В то же время они искали эти социальные типы в определенных слоях общества, стоящих на низших ступенях социальной лестницы. И те, и другие преуспели в доказательствах своей правоты с той лишь разницей, что биологизаторы говорили о преступности самой человеческой личности, а стоявшие на социальных позициях были гораздо гуманнее по отношению к человеку и “строже” к обществу, толкавшему людей на преступление.

Чем дальше и глубже шли исследования как самой преступности, так и тех, кто совершает преступление, тем больше у ученых имелось оснований для отказа от приверженности жестким зависимостям и жестким формулам типа “личность преступника”. Это понятие становилось все более широким и неопределенным. Если первоначально о “личности преступника”, находившегося на верхних ступенях общественной лестницы, не говорилось (во всяком случае в научных классификациях), то по мере углубления исследований появилась теория о преступниках “в белых воротничках” (Э. Сатерленд и Д. Кресси), что в общем-то подточило справедливость прежних теорий о заранее заданных социальных типах преступников, тем более биологических.

Ученые как будто состязались в стремлении забыть замечательное наблюдение О. Бальзака о том, что за каждым нажитым состоянием стоит преступление. Наконец, если исходить из того, что преступность – социально-правовое явление, то следует помнить, что понятие преступности изменчиво. То, что сегодня законодатель считает преступлением, завтра им может не быть. И наоборот. Что же, в этом случае “личность преступника” исчезнет или появится?

В учебнике термин “личность преступника” будет употребляться, но сказанное в этом разделе надо запомнить и иметь в виду, прежде всего потому, что понимание преступности становится глубже.

Классификация конкретных социальных типов преступников весьма важна. Ибо убийцы отличаются от воров, представляя собой специфический тип личности; мошенники – от “белых воротничков”, хотя последние могут применять методы мошенничества; расхитители имущества – от сексуальных насильников и т. д. Изучение типов личности тех, кто совершает преступления, требует разработки как общих, так и индивидуальных мер и методов предупреждения преступлений. Однако при всем этом следует иметь в виду временный характер нахождения в мундире личности преступника (иначе зачем говорить об исправлении и перевоспитании преступников, ибо стабильноеих нахождение в этом звании исключает все вопросы о возвращении человека в ряды полезных членов общества). И если для уголовного права преступник тот, кто совершил деяние, содержащее все элементы состава преступления, и понес предусмотренное законом наказание, то для криминологии определение понятия “личность преступника”” куда как более сложная задача, ибо связана с отнесением человека к определенной, осуждаемой обществом страте¹ этого же общества, с неизбежным вопросом: сколь долго такое состояние человека может продолжаться?

¹ Страта (лат. stratum – слой) в социологии – общественный слой, группа людей, объединенная каким-либо общим социальным признаком.

Биологический подход оставлял (и оставляет) клеймо преступной личности на человеке на всю жизнь. А социальный? И когда некоторые ученые говорят, что учет биологических особенностей личности есть гуманный к ней подход, позволяющий учесть его биологические особенности, то это не что иное, как спекуляция, ибо, снизив человеку (или, тем более, увеличив) меру наказания с учетом его биологических качеств, суд оставляет человека в состоянии прирожденного преступника из-за наличия этих его качеств, или предрасположенным к совершению преступлений. Вряд ли подобное можно назвать гуманизмом.

На самом деле, будучи существом социальным, человек наделен биологическими особенностями, которые делают личность такой, какая она есть, физически здоровым или с какими-то дефектами. Физиологическое состояние человека делает его способным к восприятию социальной программы, ибо, родившись биологическим существом, личностью он становится, воспринимая социальную программу. Человек психически больной к такому восприятию неспособен. Он не может быть “личностью преступника”, как полагало в сравнительно недавнем прошлом немалое число ученых, особенно медиков. Поэтому такие лица совершают общественно опасные деяния, но не преступления. Путать болезнь с преступностью можно было лишь на ранних стадиях изучения преступности и развития криминологии.

Биологические особенности человека есть та база, те условия, которые способствуют восприятию человеком социальных программ, но не причины его преступного поведения. При этом надо иметь в виду, что, даже “собравшись вместе”, биологические факторы не делают явление социальным, ибо они лежат в разных плоскостях реальной жизни.

Принципиальным для криминологии, для правильного понимания соотношения социального и биологического в человеке, является тот факт, что биологические особенности влияют на тип поведения человека (холерик в одинаковой жизненной ситуации поступит иначе, чем флегматик или сангвиник, а те, в свою очередь, иначе, чем холерик, но в целом их поступки диктуются еще и степенью социальной воспитанности), не являясь причинами его поведения, в том числе преступного¹.

¹ См. об этом в книге: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика. Поведение. Ответственность.–2-е изд. М., 1989.

Сложность изучения личности тех, кто совершает преступления, определяется, помимо всего прочего, и тем, что социальное расслоение общества велико, что разные страты общества имеют разные интересы и потребности, у них свои взгляды на положение в обществе, на роль других групп, они отличаются по уровню образования и культуры, характеру трудовой деятельности, наконец, принадлежностью к полу, возрастом. Все это и есть основание для того, чтобы глубоко изучать личности людей, вставших на преступный путь, избравших его образом жизни, профессией, способом “улучшения” материальных условий жизни, или человека, случайно совершившего преступление, втянутого кем-то в преступную деятельность и т. д. Для этого и нужна классификация, типология преступников, их социальных ролей, уяснение конкретных социальных типов преступников, когда речь идет об устойчивой формуле их поведения. И если изучение причин и условий преступности позволяет объяснить и саму преступность, и то, почему люди встают на преступный путь, то изучение личности тех, кто совершает преступления, позволяет, с одной стороны, найти пути к их исправлению, постигая их внутренний мир, психологию, нравственные установки, а с другой – “выйти” на наиболее типичные, индивидуальные причины и условия, толкающие людей на преступный путь (обратная связь).

Многообразие человеческих личностей и их судеб, определяемое многообразием сложностей социального бытия человека, обусловливает необходимость изучения личности тех, кто совершает преступления, и причин и условий, которые поставили человека в состояние “личности преступника”.

Поэтому криминолог не может и не должен быть чужд социологии, психологии, других наук, изучающих человека, включая медицину, особенно ее часть – психиатрию, ибо недопустимо смешение болезненности и преступности.

6. Предупреждение преступности

В предмет криминологии входит предупреждение преступности. Проблема предупреждения преступности неотрывна от других составных предмета криминологии. Она как бы завершает все, что связано с наличием преступности в человеческом обществе и борьбой с ней. Понимание преступности как явления, всеми своими корнями уходящего в поры общества, причин ее, отражающих противоречивость его функционирования, личности тех, кого само общество превращает в преступников, и есть та база, на которой рождается теория предупреждения преступности. Именно поэтому проблема предупреждения преступности рассматривается на трех уровнях: общесоциальном, специально-криминологическом и индивидуальном.

Поскольку преступность – явление социальное (одно из социальных явлений), необходимо исходить из того, что успешной борьба с ней может быть лишь тогда, когда подход к ней будет комплексным, как при ее изучении, так и при разработке мер предупреждения. Поэтому борьба с преступностью в широком общесоциальном плане (в криминологии это, в первую очередь, связано с идеей предупреждения преступлений) есть использование мер экономических, социально-культурных, воспитательных и, наконец, правовых. При этом очевидно, что политическая атмосфера в обществе – это то, что может свести на нет любые формы и методы руководства обществом, довести их до хаоса и развала либо, напротив, привести к стабилизации общественного (и государственного) организма. К общесоциальным видам предупреждения преступности относятся: а) развитие и совершенствование экономических отношений, технологических процессов и технического оснащения производства – промышленного, сельскохозяйственного, что неразрывно связано с повышением жизненного уровня и материального благосостояния людей; б) повышение уровня культуры членов общества, улучшения их образования, а следовательно, воспитанности, установления нравственных взглядов, основанных на всем том лучшем, что накопило человечество в данной области за весь период своего развития. Эти меры, конечно, не прямо направлены на борьбу с преступностью. Более того, развивая, скажем, культуру и искусство, люди меньше всего думают о борьбе с преступностью, но высокая культура и воспитанность – надежные гаранты уменьшения преступности (хотя и не гаранты ее исчезновения, с чем люди, вероятно, должны смириться). Названные меры косвенно влияют на состояние преступности, и чем выше уровень экономического, технического, культурного состояния общества, тем больше оснований полагать, что преступность в таком обществе будет ниже, нежели в обществе, прозябающем в экономической разрухе, социальной и политической неустойчивости, в обществе, где забота о людях декларируется (даже является спекулятивным политическим лозунгом), но не претворяется в жизнь. Криминология, улавливая эти общесоциальные процессы (их негативное выражение), рекомендует, как следовало бы поступить в тех или иных ситуациях. Такие рекомендации тогда эффективны, когда даются с учетом реальных возможностей общества (экономических, финансовых и т. д.), а не абстрактно теоретически. В то же время криминология острее видит отрицательное влияние на жизнь общества тех или иных, скажем, экономических экспериментов (чего, к сожалению, не хотят признавать многие экономисты и политики). Поэтому ее рекомендации далеко не сразу воспринимаются и, тем более, реализуются.