Ключевая роль атрибуции относительно сложности и недостатка способностей

Поскольку возникновение беспомощности предполагает резкое падение ожидания успеха, решающим является прежде всего параметр стабильности. В случае стабильных причин значимым для возникновения переживания неподконтрольности становится параметр локализации, ибо воспринимаемая сложность задания играет ключевую роль в процессе обобщения и возникновения самооценочных последствий. Если задание будет воспринято как исключительно сложное (что, как правило, и происходит при достаточно «несопряженном» предварительном опыте), то перенос беспомощности на задания другого рода и ее устойчивость будет, скорее всего, незначительным, ибо ответственность за провал возлагается на специфику задания, его исключительность. Последствия самооценочного характера также должны быть незначительны, поскольку речь идет лишь о частном, особом случае. В связи с этим последующего опыта успеха может оказаться достаточно для снятия беспомощности. Если же, напротив, задание воспринимается как относительно простое, то причина неудачи приписывается самому субъекту, его неспособности. Внутренняя локализация такого рода одновременно предполагает глобальность атрибуции, что усиливает тенденцию к обобщению беспомощности и самооценочные последствия такого обобщения. В этом случае последующий опыт успеха менее подходит для снятия беспомощности, ибо на фоне глобальной внутренней атрибуции неудачи отдельные успехи выглядят как исключение и приписываются каким-либо специфичным и случайным причинам [L.Y.Abramson et al., 1978; I.W. Miller, III, W.H.Norman, 1979]. На ключевую роль атрибуции этого типа указывают также данные клинического исследования Дуека [С.S.Dweck, 1975], использовавшего для воздействия на школьников с явными признаками хронической беспомощности две специальные методики, которые дали положительный терапевтический эффект (вклад каждой из методик отдельно не проверялся). Первая из них состояла в тренировке способности к альтернативной атрибуции — приписывать неудачи не неспособности, а недостаточным усилиям. Иначе говоря, она заключалась в своеобразной «атрибутивной терапии» [сравни: S.Valins, R.E.Nisbett, 1971]. Вторая методика сводилась к работе при «сопряженной» обратной связи об успехе и неудаче.

Исходя из приведенных выше соображений, следует сделать вывод, что к научению беспомощности приводит сильное и одновременно глобальное ожидание неудачи, связанное с атрибуцией относительно отсутствия способностей. Такое ожидание неудачи сказывается на мотивации субъекта: у человека снижается желание действовать, ибо его усилия теряют для него всякий смысл. Если его тем не менее вынуждали работать над очередным заданием, то вслед за моти-вационным дефицитом (недостаточность усилий) возникает когнитивный. Перенос мотивационного (и связанного с ним когнитивного) дефицита на другие задания оказывается особенно широким, когда это очередное задание также не кажется чересчур трудным. Ведь в этом случае неудача будет усиливать не только атрибуцию относительно отсутствия способностей, но и ее самооценочные последствия. Если же очередное задание покажется субъекту чрезвычайно трудным, то ответственность за возможную неудачу будет возлагаться не столько на свою неспособность, сколько на крайнюю сложность задания, и неудача уже не будет сказываться на самооценке. Вот почему обобщение беспомощности и появление связанных с ним мотивационного, когнитивного и эмоционального дефицитов должны, скорее, наблюдаться при работе с заданиями средней, а не высокой субъективной степени сложности. Эти гипотезы полностью соответствуют выводам делающимися в модели выбора риска по отношению к испытуемым, избегающим неудачи.

Проверка Франкелом и Снайдером [A. Frankel, M. L. Snyder, 19781 этих гипотез подтвердила их справедливость. Данные Франкела и Снайдера фактически свидетельствуют о решающей связи мотивационных и эмоциональных аспектов феномена беспомощности: недостаток прилагаемых усилий (мотивационный аспект) ведет к уклонению от нежелательных самооценочных последствий неудачи (эмоциональный аспект).