Влияние внутренней и внешней локализации причин на формирование

Беспомощности

Большое значение имеет также то, какой характер носит локализация причин внутренний или внешний. Рассмотрим возможные здесь варианты.

1. Субъект может считать причиной своих неудач не­благоприятные внешние обстоятельства. В таком случае также развивается беспомощность. Если ситуация неудачи явля­ется значимой для субъекта, то это чувство может быть доста­точно острым, но оно не распространяется на другие ситуации. Когда причина неудач связывается индивидом с независящими от него обстоятельствами, отказ от активности должен касаться преимущественно этой конкретной ситуации и не обязательно распространяться на все другое. Более того, отказ от активно­сти в данном конкретном задании сопровождается смещением интересов в другие сферы деятельности, где успех возможен. Если никто не в состоянии справиться с этим заданием (а не только я), то неудача не может подорвать мою веру в себя. Однако даже при внешней атрибу­ции возможно возникновение если и не негативной самооценки, то эмоци­онального дефицита, проявляющегося в депрессивном эмоциональном состо­янии, например когда субъект вынуж­ден отказаться от весьма желатель­ного результата действия или же ему приходится учитывать абсолютно не­желательный результат (см. пример с преподавателем, меняющим критерии оценки).

Неудачу в деятельности человек может считать следствием негативного и несправедливого отношения к себе руководства, людей и структур, наделенных властью. Такое отношение будет снижать мотивацию к деятельности, но в меньшей степени, чем внутренние стабильные причинные схемы (отсутствие способно­стей, отсутствие интереса и др.). При таких условиях человек будет стремиться избегать контакта с такими людьми и структу­рами, которые препятствуют достижению его целей, несправедливо относятся к субъ­екту деятельности. Апелляция на несправедливое, негативное отношение к себе может быть механизмом психологической защиты и приводит к самооправ­данию собственных неудач.

Ссылка на несправедливое, негативное отношение окру­жающих дает возможность легче пережить неудачу, в меньшей степени формирует чувство личной беспомощности. В аргументах, направленных на то, чтобы самооправдаться, ссылаясь на необъективность, чрезвычайную требовательность руководителя или учителя, на случай и отсут­ствие везения, заключено не только стремление снять с себя ответственность, но и попытка защититься от установок, которые способны пре­вратить беспомощность в стабильное состояние. Приписывание причин поражения (неудачи) неблагоприятным обстоятельствам, которые могут измениться, или предубежденному отношению другого человека (руководителя, учителя и т.п.) содействует сохранению веры в свои возможности.

Но поощрять такой способ психологической защиты также не следует, поскольку апелляция к внешним факторам пораже­ния (неудачи) не содействует самоанализу и работе над собой.

2. Наоборот, если человек считает самого себя винова­тым в своих неудачах, беспомощность и отказ от поиска имеет тенденцию к генерализации (переносится на другие ситуации). Такая позиция приводит к снижению самооценки и тем самым подрывает готовность к активному поиску, который всегда связан с определенным риском неудачи и требует уве­ренности в своих силах.

Итак, как мы видели, в зависимости от отнесения ожидания к внутренним или внешним причинам, к мотивационному и когнитивному дефицитам до­бавляется (или не добавляется) еще один — снижение самооценки. К внут­ренней атрибуции могут предраспола­гать субъекта определенные особен­ности личности, скажем, наряду с тем или иным локусом контроля «по­вышенная чувствительность к себе» (private self-consciousness [A.Feningstein, M.F.Schreier, A.H.Buss, 1975; D.M.Buss, M.F.Schreier 1976]).

Приписывая причины неудач внутренним факторам, человек считает, что только он сам (его способности, отношение и т.п.) является причиной успехов и неудач. Наиболее тяжелые по­следствия связаны с приписыванием причин неудач своим лич­ностным качествам, которые воспринимаются как стабильные (неизменные) и универсальные. Такие установки приводят к от­казу от поисковой активности при первых же неудачах, снижая уровень мотивации.

Вспомним героя А.Чехова, который сам себя называл «двад­цать два несчастья» и был готов к поражению и неудаче еще до того, как брался за дело. Создается впечатление, что человек сам себя программирует на неудачу, ожидая поражения. Из­вестно, что такое отношение приводит к появлению чувства беспомощности, которое влечет за собой пассивность, снижает мотивацию к деятельности.

Человек, которого преследуют неудачи (неуспевающий школьник, спортсмен-неудачник и др.) может считать, что при­чина его неудач — отсутствие способностей. В этом случае бес­помощность субъекта обусловлена внутренней причиной, ста­бильной и глобальной, поскольку отсутствие способности может определять не только отставание и низкие достижения по всем параметрам (например, по всем учебным предметам в школе), но и неудачи в будущем.

В процессе обоб­щения и возникновения самооценоч­ных последствий ключевую роль играет вос­принимаемая сложность задания. Если задание будет воспринято как исключительно слож­ное, то перенос беспомощности на задания другого рода и ее устойчивость будет, скорее всего, незначительным, ибо ответ­ственность за провал возлагается на специфику задания, его исключитель­ность. Последствия самооценочного характера также должны быть незна­чительны, поскольку речь идет лишь о частном, особом случае. В связи с этим последующего опыта успеха мо­жет оказаться достаточно для снятия беспомощности. Если же, напротив, задание воспринимается как относи­тельно простое, то причина неудачи приписывается самому субъекту, его неспособности. Внутренняя локализа­ция такого рода одновременно пред­полагает глобальность атрибуции, что усиливает тенденцию к обобщению беспомощности и самооценочные пос­ледствия такого обобщения. В этом случае последующий опыт успеха ме­нее подходит для снятия беспомощ­ности, ибо на фоне глобальной внут­ренней атрибуции неудачи отдельные успехи выглядят как исключение и приписываются каким-либо специфич­ным и случайным причинам [L.Y.Abramson et al., 1978; I.W. Miller, III, W.H.Norman, 1979]. На ключевую роль атрибуции этого типа указывают также данные клинического исследо­вания Дуека [С.S.Dweck, 1975], ис­пользовавшего для воздействия на школьников с явными признаками хронической беспомощности две спе­циальные методики, которые дали по­ложительный терапевтический эф­фект (вклад каждой из методик от­дельно не проверялся). Первая из них состояла в тренировке способнос­ти к альтернативной атрибуции — приписывать неудачи не неспособ­ности, а недостаточным усилиям. Иначе говоря, она заклю­чалась в своеобразной «атрибутивной терапии» [сравни: S.Valins, R.E.Nisbett, 1971]. Вторая методика своди­лась к работе при «сопряженной» обратной связи об успехе и неудаче.

Исходя из приведенных выше сооб­ражений, следует сделать вывод, что к научению беспомощности приводит сильное и одновременно глобальное ожидание неудачи, связанное с атри­буцией относительно отсутствия спо­собностей. Такое ожидание неудачи сказывается на мотивации субъекта: у человека снижается желание дей­ствовать, ибо его усилия теряют для него всякий смысл. Если его тем не менее вынуждали работать над оче­редным заданием, то вслед за мотивационным дефицитом (недостаточ­ность усилий) возникает когнитивный. Перенос мотивационного (и связанно­го с ним когнитивного) дефицита на другие задания оказывается особенно широким, когда это очередное зада­ние также не кажется чересчур труд­ным. Ведь в этом случае неудача будет усиливать не только атрибуцию относительно отсутствия способно­стей, но и ее самооценочные послед­ствия. Если же очередное задание покажется субъекту чрезвычайно трудным, то ответственность за воз­можную неудачу будет возлагаться не столько на свою неспособность, сколько на крайнюю сложность зада­ния, и неудача уже не будет сказы­ваться на самооценке. Вот почему обобщение беспомощности и появле­ние связанных с ним мотивационного, когнитивного и эмоционального дефицитов должны, скорее, наблюдаться при работе с заданиями средней, а не высокой субъективной степени слож­ности.

Проверка Франкелом и Снайдером [A. Frankel, M.L.Snyder, 19781 этих гипотез подтвердила их справедли­вость. Данные Франкела и Снайдера фактически свидетельствуют о решающей связи мотивационных и эмоциональных ас­пектов феномена беспомощности: недостаток прилагаемых усилий (мотивационный аспект) ведет к уклоне­нию от нежелательных самооценоч­ных последствий неудачи (эмоци­ональный аспект).

Когнитивные явления самооценочного характера, к которым следует отнести и атрибу­цию неудачи относительно своей не­способности, вполне могут серьезно нарушать процесс решения поставленной задачи. Причем совсем не обязательно, чтобы при этом происхо­дило снижение уровня мотивации, на­против, именно сверхмотивация мо­жет вести к нарушению способности решить задачу.

Это предположение получило подтверждение в уже рассмотренном нами ранее иссле­довании Дайнера и Дуека [С.I.Diener, С.S.Dweck, 1978], в котором пятиклассники, подразделенные на группы «беспомощных» и «ориентиро­ванных на достижение», после непро­должительной стадии упражнения сталкивались с длительной неудачей в выполнении задания на различение понятий. И если ориентированные на достижение дети реагировали на не­удачу не атрибуцией, а главным обра­зом размышлением о том, как раци­ональнее организовать процесс реше­ния задачи, то их «беспомощные» товарищи изнуряли себя, объясняя неудачи своей бездарностью, однов­ременно пытаясь защититься от нега­тивных аффектов и теряя время на безотносительные к заданию фанта­зии.

Тяготение к этим противоположным состояниям можно обозначить как ориентацию на дей-ствие и ориента­цию на положение. Еще более при­мечательным в контексте нашего ана­лиза явля-ется качественное измене­ние стратегии выдвижения гипотез. Если большинство ориентированных на достижение детей продолжают придерживаться целесообразных стратегий выдвижения гипотез или даже переходят к еще более эффек­тивным стратегиям, то почти все «беспомощные» дети отказываются от таких стратегий в пользу более примитивных и неэффективных гипо­тез.

Недостаток прилежания — еще одна из возможных внутрен­них причин (реально действующая или приписанная субъектом). Человек, объясняя причину неудачи недостатком прилежания (недостаточностью усилий), может рассуждать следующим об­разом: «Я потерпел неудачу, потому что мало работал; я не достиг успеха потому, что не приложил соответст­вующих усилий». Приписывая причины неудач отсутствию при­лежания, человек настраивает себя на то, что при условии дос­таточных усилий с его стороны он способен достичь успеха.

Такой внутренний фактор, как отсутствие интереса к дея­тельности (например, к учебному предмету), определяет ло­кальную, но постоянную (и безвыходную, если с ней не рабо­тать) беспомощность в деятельности.