Основные законы геополитики

Геополитика, как и другие науки об обществе и природе, изучает законы становления, функционирования и развития социальных, экономических, географических, политических, военных и других систем. Главным законом, который более всего привле­кает внимание исследователей этой науки, по мнению видных специалистов, является закон фундаментального дуализма, прояв­ляющийся в географическом устройстве планеты и в историче­ской типологии цивилизаций. Например, западные ученые Р. Челлен и А. Мэхен, X. Макиндер (1861 — 1947) и К. Хаусхофер (1869—1946), русские исследователи этой проблемы Н.Я. Данилевс­кий и В.П. Семенов-Тян-Шанский (1870—1942), П.Н. Савицкий и Л.Н. Гумилев считали, что этот дуализм выражается в противо­поставлении сухопутного могущества («теллурократии») и мор­ского могущества («талассократии»). Первое проявляется в виде военно-авторитарной цивилизации (например, Древняя Спарта, Древний Рим), второе — торговой цивилизации (Древние Афи­ны и Карфаген).

По мысли родоначальников геополитики, особенно А. Мэхена и X. Макиндера, этот дуализм изначально несет в себе семена враждебности, которые, падая на хорошую политическую и во­енную почву, дают плоды непримиримой вражды двух стихий (жидкой, текучей и твердой, постоянной), двух типов культурно-исторических цивилизаций (демократии и идеократии). Сухо­путное могущество, или теллурократия, характеризуется четко обозначенными границами, фиксированным пространством, способами жизнедеятельности населения, устойчивостью его качественных ориентации: оседлость, ограниченность в выборе приложения труда, консерватизм, строгие нравственные или юридические нормы и законы, которым подчиняются все инди­виды и группы людей, роды, племена, народы, страны, империи. Суша — это всегда прочно, устойчиво, твердо. Эта твер­дость формирует твердость морали и закона, твердость тради­ции. Нравы закрепляются в общественном сознании, передают­ся по наследству, формируется кодекс этических норм, принци­пов. Это проявляется, в частности, и в том, что сухопутным на­родам, особенно оседлым, близко чувство коллективизма, а не индивидуализма, чужд дух предпринимательства, наживы. В управлении большими и малыми группами главным принципом является иерархичность.

Морское могущество, или талассократия, по нению автора этой концепции А. Мэхена, — совершенно прочивоположный тип цивилизации (подробнее об этом см. гл. 2). Талассократия, или торговая цивилизация, более динамична и восприимчива к техническому прогрессу. Ей присущ дух индивидуализма, наживы, предпринимательства. Эти и другие качества индивида или группы предопределяет море, требующее такого типа личности, которая может выжить в экстремальных условиях. Поэтому ин­дивидуум, способный на предприимчивость и нестандартные решения, представляет высшую ценность. Следовательно, в та­кой цивилизации нравственные и юридические нормы, принци­пы, законы становятся относительными. Подобный тип цивили­зации развивается активнее, чем теллурократический, легко ме­няет нравственные и культурные ценности, признаки, сохраняя только одну основную установку — стремление вперед, к новым открытиям, приключениям, наживе.

Столетиями континентальные цивилизации (суша) довлели над морскими: Спарта и Афины, Рим и Карфаген, но ходом раз­вития техники (повышение уровня кораблестроения, совершен­ствование вооружений, разделение общественного труда и, сле­довательно, товарообмена и торговли) объективно усиливались позиции моря, морских цивилизаций. Отсюда вытекает другой закон геополитики: усиление фактора пространства в человече­ской истории. Это особо подчеркивает А. Мэхен в работе «Влияние морской силы на историю» В частности, он замечает, что английская нация обязана своим величием морю более, чем всякая другая. Рост влияния талассократии начинается вместе с эпохой великих географических открытий, а достигает вершины своего могущества в конце XX в., когда англосаксонский капи­тализм и индустриализм сформировались как единый комплекс..Гласным оплотом талассократии с середины XX в. стали США. В середине XX в. геополитический дуализм достиг своего апогея, когда теллурократия отождествлялась с СССР, а талассократия — с США и подконтрольными им сферами влияния.

В качестве производного основного закона геополитики — дуализма талассократии и теллурократии можно с определенной долей условности назвать закон синтеза суши и моря — «береговая зона». Это тоже ключевое понятие в геополитике, «береговая зона», или Rimland — фрагмент талассократии или ллурократии. Влияние моря и предопределяет в «береговой более активное развитие, чем на суше, поэтому она — более сложное и культурное образование. Rimland напоминает однвременно, как считает А. Дугин, «остров и корабль», а с другой стороны — «Империю и Дом». По его мнению, Rimland — «сложная реальность, имеющая самостоятельную логику и в огромной мере влияющая и на талассократию, и на теллурократию»¹³. Береговая зона выступает как субъект истории со своей волей и судьбой, но реализуются они а рамках геополитического дуализма. Таким образом, Rimland выступает поясом, погранич­ной зоной, или границей. В геополитике этот термин несет иную смысловую нагрузку, чем понятие границы между государ­ствами. Морские пришельцы видят берег не как линию для са­мого материка, а как территорию, которую можно оторвать от континентальной массы, превратить в базу, торговый, военный анклав для дальнейшего наступления на сушу.

Категории геополитики

Как правило, все геополитические теории развивают основную категорию этой науки — контроль над пространством. Геополи­тика изучает основы, возможности, механизм и формы контроля пространства со стороны политических институтов, в первую очередь со стороны государств и союзов государств. Территория, которую контролирует или стремится контролировать государст­во, характеризуется прежде всего степенью освоенности цен­тром, уровнем развития их связей. Пространство, контролируе­мое государством или их союзом, называют чаще всего геополи­тическим полем.

Геополитик К. В. Плешаков предложил такую классифика­цию подобных полей¹⁴.,

• Эндемическое (от греч., endemos — местный) поле — про­странство, контролируемое государством продолжительное вре­мя. Принадлежность этой территории данной национальной общности признают соседи. (Не все соседи безоговорочно при­знают исторические земли России).

• Пограничное поле — территория, находящаяся под кон­тролем данного государства, но недостаточно демографически, экономически, политически освоенная. Чаще всего таким полем бывают пространства, населенные национальными меньшинст­вами. Сопредельные государства иногда ставят под сомнение принадлежность этих территорий, но все же не рассматривают их как свои. Именно к числу таковых полей относятся огромные Азиатские, Северо-Восточные, Дальневосточные регионы Рос­сии, а также Кавказ, Калининградская область, Карелия и Му­сульманский анклав на Волге.

• Перекрестное поле — пространство, на которое претендует несколько сопредельных государств. К таким пространствам относятся большие территории бывшего СССР, населенные преимуще­ственно русскими и русскоязычными народами, не по своей воле оказавшимися в составе «независимых государств» СНГ.

• Тотальное поле — непрерывное пространство, находящееся под контролем национальной общности. В него входит большая часть территории современной России (исключение составляет пока Чечня). В перспективе союз с Белоруссией при разумном подходе к нему дает историческую возможность расширить его.

• Геополитическая опорная точка — место (территория), на­ходящееся вне тотального поля, контролируемое каким-либо государством, но коммуникации к этой территории контроли­руются другим или другими государствами. Например, опорной точкой России сейчас выступает Калининградская область.

• Метаполе — пространство, осваиваемое одновременно несколькими странами, государствами [13]. Чаще всего это ос­воение идет в условиях геополитического давления извне. Так сейчас идет «освоение» (экономическое, идеологическое, куль­турное, религиозное и т.д.) России.

С глубокой древности известны различные формы контроля над освоенным геополитическим пространством. Это военный, политический, экономический, демографический, коммуника­ционный, религиозный и другого вида контроль. В конце XX в. все большую роль играет информационно-идеологический, тех­нологический и культурно-цивилизационный контроль. Эти формы контроля чаще всего используются в различных сочета­ниях, так как геополитический подход требует учета всех факто­ров в межгосударственном взаимодействии, прежде всего гео­графических, экономических, военных, демографических, поли-ётичсских, культурно-религиозных, этнических.

Геополитические отношения — это относительное единство и борьба различных мировых сил. Чаще всего это борьба проти­воположностей: суши и моря, центра и периферии. Единство в Мировом историческом процессе — явление временное. Видному политическому деятелю Великобритании Уинстону Черчиллю:(1874—1965) принадлежит мысль, что у Англии нет постоянных друзей, союзников, у нее есть только постоянные политические (геополитические) интересы. Поэтому абсолютна только борьба противоположностей. Она постоянна. Отсюда следующей важной категорией геополитики является баланс сил. После Бело­вежского разрушения СССР баланс сил в мире значительно изменился. Мир перестал быть биполярным. Запад, пользуясь этой ситуацией, навязывает России свои правила игры на мировой арене, пытается создать новый мировой порядок за счет России. И это грозит непредвиденными последствиями для всего мира.

Важной категорией геополитики является понятие политиче­ское пространство, которое очерчено границами. Политическое пространство — это один из главных признаков государства. Та­ковым его делают определенные границы, выступающие факто­ром его безопасности. В геополитике весьма важную роль игра­ют пространственные отношения между государствами, В каче­стве таковых выступают границы. Геополитическая проблема границ возникает всегда, когда начинается борьба за контроль, присоединение, освоение политического пространства.

Эту особенность отметил Ф. Ратцель. В частности, он утвер­ждал, что граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его роста, силы и слабости и из­менений в этом организме. В немецкой геополитике проблема границ — главная тема исследований. Хаусхофер культивировал у немецкого народа не только чувства геополитические, но и «чувства границ». Он отмечал, что нельзя рассматривать грани­цы как что-то навсегда данное, они — живые органы, расши­ряющиеся и сжимающиеся подобно коже и другим защитным органам человеческого тела.

Проблема границ нашла отражение в Ветхом Завете и в Артхашастре, в древнегреческих эпосах. Граница между государст­вами, даже самыми дружественными, — это всегда политико-стратегическая линия разделения их интересов.

Одним из первых исследовал проблему границы британский лорд Дж.Д, Керзон (1859—1925). Будучи вице-королем Индии, он хорошо изучил азиатский опыт размежевания, отметив, что многие народы Азии избегают жестко фиксированных границ, что связано во многом с их кочевым образом жизни и с непри­ятием всяких регламентирующих установок. Граница как жестко зафиксированная линия характерна в основном для стран Евро­пы. При острых пограничных спорах между государствами Кер­зон рекомендовал создавать буферное образование.

Граница выполняет определенные функции: ограничения или исключения въезда нежелательных лиц, исключения кон­тактов между жителями сопредельных государств, задержания преступников, контрабандистов, сбора пошлин с ввозимых или вывозимых товаров, контроля за квотами ввозимых товаров, за движением валюты, полетами, санитарного контроля и т.д.

С определенной долей условности границы делят на естест­венные и искусственные.

С разрушением Советского Союза обострились пограничные вопросы по всему периметру бывшей границы СССР. Особое значение в этой связи приобретает фактор иммиграции.

Основной категорией геополитики является и понятие инте­рес. Зная, в чем заключается интерес государства, нации, не­трудно определить общий стратегический курс страны. Интересы могут быть: классовые, национальные, государственные. Ес­ли существует нация-государство, то эти интересы совпадают.

В мире идет насильственная глобализация международной жизни. По мере того как люди и институты теряют самостоя­тельность, они все более и более стремятся защитить свои интересы, добиться психологического комфорта, тяготеют к общностям, к которым они принадлежат (этническим, религиозным, классовым и т.д.). Процесс глобализации генерирует консолидацию этнических меньшинств, увеличивает волну религиозного фундаментализма. Всплеск национализма при М.С. Горбачеве — реакция на его попытку втянуть СССР в общеевропейский дом.

Глобализация расслаивает даже давно сложившиеся нации, пробуждает и усиливает у них стремления к большей политиче­ской автономии, проведению «этнических чисток» и т.п. В ре-зультате получается бурлящий этнический вулкан, так как на земном шаре только около 20% государств этнически гомогенны (этнически однородны). Но даже в этнически гомогенных госу­дарствах интересы «верхов» и «низов», т. е. классов, не совпада­ют, как не совпадают и интересы жителей разных регионов. Не могут совпадать интересы наций, проживающих в двух разных государствах (бывшие Германии, нынешние Кореи и т.д.). Тем злее не совпадают национальные интересы наций-государств, исповедующих откровенный национализм: «великий Китай», «великая Япония», «великая Германия» и т.д.

Если говорить о государственных интересах, то много проблем снимается. Самые главные государственные интересы, сформулированы в международных документах: Уставе ООН, аключительном акте Совещания в Хельсинки, Основном Акте взаимоотношений России и НАТО и т.д. В подобных источни­ках международного права фиксируются политическая незави­симость страны, группы стран, условия их физического выжива­ния, недопустимость любого вмешательства извне в жизнь госу­дарства, неприкосновенность его границ и т.д.

В качестве государственных интересов страны могут высту­пать наращивание ресурсной базы, а на ее основе — экономиче­ской, военной, финансовой, научно-технической и другой мощи страны, усиление ее геополитического влияния, рост благосос­тояния населения, культурный, нравственный, интеллектуаль­ный прогресс общества. Специфика географического положения страны, внутриполитическая, социально-экономическая ситуа­ция, национально-культурные и цвилизационные особенности, уровень авторитета страны в мировом сообществе — все это формирует содержание государственных интересов. При этом географические, природно-ресурсные, экономические факторы играют особую роль.

Безусловно, весь комплекс государственных интересов надо рассматривать не в статике, а в динамике. Наибольший удель­ный вес из них имеют те, что подтверждаются нормами международного права. Справедливыми будут и те интересы страны, что не нарушают интересов других государств. Конечно, на практике чаще всего в качестве судьи, определяющего нарушают — не нарушают мои интересы, выступают те государства, кото­рые обладают реальной силой: военной, экономической, финан­совой. Крыловскому Волку Ягненок не мешал жить, однако спор решился в пользу Волка, который хотел кушать. Память человеческая не в силах удержать факта бесчисленных вмеша­тельств США в жизнь латиноамериканских, арабских стран, а сейчас это очередные вмешательства во внутренние дела в Юго­славии и т.п. Дело в том, что содержание «государственных ин­тересов» объективно. Однако трактуют его субъекты — лидеры стран по-своему. Они же берут на себя роль выразителей госу­дарственных интересов, обосновывают первоочередность целей, решения внутренних и внешних задач. В авторитарных и демо­кратических государствах механизмы достижения целей и задач различны. Но в абсолютном большинстве стран решающую роль играли и играют мощные финансовые группы — олигархии. Главными объектами их интересов в конце XX в. (а в перспек­тиве эта проблема значительно обострится) будут природные ресурсы и рынки сбыта готовой продукции.

С рассмотренной категорией тесно связано и другое базовое понятие науки геополитики — механизм реализации государст­венных интересов. Какие принципы, нормы права, морали, по­литики должны быть приоритетными при отстаивании этих ин­тересов? Практика показывает, что на первый план выступают прагматические интересы, достигаемые силой без учета каких-либо норм и принципов морали. Разница была и есть в том, что одни — геополитически сильные государства или их группа —

хотят сразу и все, другие — по частям и постепенно. Одни пы­таются реализовать свои государственные интересы путем ак­тивной, а другие — ползучей экспансии. Эти методы (условно: Запада и Востока) нарабатывались веками, они имеют свою ис­торию и методологию. Одни идут по пути укрепления нацио­нальной геополитической силы (Китай, Япония), другие — по пути создания новых коалиций. Внутри этих коалиций (НАТО, ЕС и др.) идет постоянная скрытая или явная борьба за лидерство как внутри коалиций, так и в ключевых районах мира (например, дележ постсоветского пространства, ближнего Востока).

Мощь (могущество) государства исторически проявлялась в первую очередь как мощь военная. История оставила многочис­ленные памятники: хвастливые изречения вождей, царей, королей и т.д. на каменных стелах, в рукописных манускриптах, ле­тописях, мифах, сагах, хрониках, книгах и т.д., где говорится о том, что побеждал тот, кто был лучше вооружен, чьи войска бы­ли лучше организованы, выучены, более мобильны, дисципли­нированны и пр. Военная мощь возрастала по мере научно-технического прогресса, наработок военной мысли. Все это вку­пе с географическими факторами работало на становление или упадок мощи государства. Геополитические конфликты возни­кали чаще всего вокруг разделов и переделов мира, за спорные территории, за расширение сфер влияния.

По мере накопления экономического, финансового, интел­лектуального потенциала государственная мощь стала прирас­тать этими элементами. Вторая половина XX в. показала, что борьба за передел мира может вестись не только с применением Двоенной силы, но и путем экономической, финансовой, культурно-идеологической экспансии. Многие современные геополитики полагают, что «мощь страны — это комплексный показатель взаимодействующих в системе факторов», величина не абсолютная, измеряемая какими-то единицами, а относительная, т. е. проявляющаяся в процессе интеракций государств в международных отношениях и оцениваемая по их результатам. В определенной гепени элементы мощи государства взаимозаменяемы.

Государственные интересы порождают те или иные действия стран и народов. Эти действия могут носить оборонительный или наступательный, захватнический или освободительный характер. В геополитике чаще всего применяется категория экспансии, под которой обычно понимаются какие-либо территориаль­ные приобретения или установление военно-политических сфер влияния. Практика показала, что экспансия может быть не только военной, но и экономической (торговой, финансовой и т.п.), а также культурно-идеологической, информационной и т.д. В конце XX в. главным видом экспансии остается терри­ториальная — борьба за сырьевые ресурсы суши и моря, за био­ресурсы — за выживание.

Территориальные приобретения — это чаще всего долгосрочные приобретения, это «жизненное пространство». Россия объективно стала страной, притягивающей интересы сопредельных и дальних государств, желающих потеснить ее, «полакомиться» ее территориями, потеснить в других регионах земного шара. Так, Турция в одностороннем порядке изменила толкование соглашений 1936 г. о статусе Черноморских проливов; Россия медленно, но упорно оттесняется от богатств Антарктиды, Китай ведет против России тихую ползучую демографическую экспансию, внедрив в демографическое тело РФ уже около 2 млн. своих сограждан. В силу ряда причин экспансия против России носит в основном «мягкий характер». Иные ее формы могли бы повлечь осужде­ние мировым сообществом, активное сопротивление русских, а самое главное — пока у нашей страны есть еще самое грозное оружие — ракетно-ядерное. В XXI в. по мере обострения и глоба­лизации ресурсного кризиса, особенно энергоносителей, роста народонаселения, истощения и сокращений площадей плодород­ных земель, экологического напряжения, вероятно, в мировые отношения вернется жесткий вариант территориальной экспан­сии.