Как ты его назвала?» – спросил с любопытством Эдвард

Она снова покраснела. – «Ну, не так чтобы совсем назвала. Не думала, что тебе понравится…ну, теперь знаешь».

ЭйДжей?

Имя твоего отца тоже было Эдвард».

Да, тоже. Что…?» - он замолчал и промолвил. - «Хм-м-м».

«Что?»

Мой голос ему тоже нравится».

- Оу, - повторили девушки.

«Ну, конечно же, нравится», - теперь её голос был полон счастья, - «у тебя самый восхитительный голос во всей вселенной. Кому же он может не нравиться?»

«А у тебя есть запасной план?» – спросила Розали, расположившись позади дивана, с таким же удивленным и радостным лицом, как и у Беллы.

- Ха… она просто надеется, что ребенку нравится и ее голос, - дразнил сестру Эдвард.

- Была бы не против узнать это, - пробормотала она с улыбкой, - но, думаю, скорее всего, я рада потому, что рад ты, Эдвард… намного лучше, когда ты на нашей стороне.

«Что, если он - это она?»

- Это будет она-а-а, - проговорил Эммет. – О, черт, нет, это будет мальчик.

Джаспер ухмыльнулся. Он точно выиграет это пари.

Белла вытерла мокрые глаза: – «Ну, я тут прикидывала кое-что. Совмещая Рене и Эсми. Вот подумалось… Ренесми».

- Как оригинально, - проговорила Элис. – Мне нравится.

- Да, это так свойственно Белле, - улыбнулась Розали.

- Намного лучше, чем ЭйДжей, - сказал Джаспер, ухмыляясь Эммету, который сердито посмотрел на него.

- Она использовала мое имя, - промолвила Эсми, тронутая этим. Если бы она могла плакать, то слезы радости лились бы из ее глаз.

- Уникальное имя для особенного ребенка, - улыбнулся Эдвард.

- Я думал, ты сказал, что хочешь мальчика, - просил Эммет; хоть кто-то же должен быть на его стороне.

- Хочу, - медленно промолвил Эдвард, а затем честно добавил. – Но на самом деле, не важно – девочка или мальчик… Я буду любить моего… нашего ребенка.

Опять девушки заворковали и смотрели на него до тех пор, пока он почувствовал себя неудобно, но все же Эдвард продолжил улыбаться.

«Ренесми?»

«Р-е-н-е-с-м-и. Слишком чудно?»

Нет, мне нравится», - заверила ее Розали. Их головы были близко друг к другу, золотистая и цвета красного дерева, - «оно прекрасно. Единственное в своем роде, так что подходит».

Я все еще думаю, что он Эдвард».

- Но будет ужасно иметь в семье двух Эдвардов… лучше пускай это будет Ренесми, - заявил Джаспер.

Эдвард смотрел куда-то в пространство, его лицо светлело, пока он слушал.

«Что?» – спросила Белла. – «О чем он сейчас думает?»

Сначала он ничего не ответил, а потом, шокировав всех нас в очередной раз, вызвав три отчетливых отдельных вздоха, он приложил ухо аккуратно прямо к животу.

Он любит тебя», - изрек Эдвард ошарашено, - «он просто обожает тебя».

И в этот момент я понял, что остался один. Совершенно один.

Я хотел пристукнуть себя, как только понял, насколько я рассчитывал на этого омерзительного вампира. Как же глупо было доверять этой пиявке. Конечно, он предал меня в самом конце.

- Аргх, - прорычала Розали, пытаясь игнорировать слова щенка… но это было трудно.

Я думал, что он на моей стороне. Я думал, что он страдает еще больше, чем я. И более того, я был уверен, что он ненавидит ту штуку, сидящую внутри Беллы и убивающую её, больше, чем я.

- Как бы ни так… прекращай уже думать об этом, - проговорила Розали.

- И начни наконец-то замечать эти радостные моменты, связанные с ребенком, - добавила Элис.

Поэтому я доверял ему.

А вот теперь они были вместе, теперь они вдвоем склонились над этим будущим, невидимым монстром с их глазами, и светятся как счастливая семья.

Розали посмотрела на книгу. Он разрушал счастливую картину, которую только что описал.

А я был совершенно один с этой своей ненавистью и болью, которые были настолько сильными, что казались пыткой. Как будто меня медленно тянули через кровать, испещренную заточенными лезвиями. Боль была такой невыносимой, что смерть стала бы облегчением. Мои застывшие мышцы окатило жаром, и я вскочил на ноги.

Все три головы повернулись в мою сторону, и я увидел, как моя боль отражается на лице Эдварда, как только он прочитал мои мысли.

Ох», - еле выдохнул он.

Я не знал, что мне делать. Я стоял там, дрожа, готовый уцепиться за любую первую попавшуюся возможность сбежать оттуда. Двигаясь со скоростью змеи при ударе, Эдвард метнулся к угловому столику и вырвал что-то из ящика. Он бросил это мне, я поймал предмет совершенно инстинктивно.

Давай, Джейкоб. Сматывайся отсюда», - он бросил это не резко, скорее он бросил мне эти слова, как спасательный круг. Он помогал мне обрести то спасение, без которого я умирал сейчас.