Психология межнациональных отношений 5 страница

«Женская» роль, воспринимаемая обычно как следствие биологической организации, на деле обусловлена общественным положением женщины — степенью ее порабощения или, напротив, эмансипации, традиционными видами деятельности и т. п. Возрастные характеристики имеют смысл только в свете существующего в данном обществе взаимоотношения возрастных групп, которое, в свою очередь, зависит от целого комплекса исторических условий. Роли, обусловленные, на первый взгляд, принадлежностью к той или иной этнической группе, фактически определяются существующей системой отношений между разными этническими группами (быть негром в США и на Кубе — совершенно разные вещи).

3* 67

Следовательно, чтобы понять конкретную личность, недостаточно описать-ее непосредственные взаимоотношения с другими людьми. Начинать надо не с индивида и его непосредственного взаимодействия с другими, а с общества как целого, хотя это и кажется более абстрактным.

ч

От общества к личности

Что же такое человеческое общество? На первый взгляд кажется, что общество — просто совокупность индивидов. Как писал Маркс, люди сами являются и актерами, и авторами своей всемирно-исторической драмы. Но состав индивидов меняется, а определенные формы социального взаимодействия, общественные отношения остаются. Отсюда — тезис, что общество состоит не из индивидов, а из

совокупности отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу.

Это определение значительно глубже первого, оно фиксирует устойчивость и определенность социальной структуры, не зависящей от воли и желания отдельных индивидов. Но это определение тоже является неполным, так как оно не указывает происхождения соответствующей структуры; его можно истолковать в том духе, что обществбн-ные отношения независимы не только от данных, исторически определенных, индивидов, но и от человеческой деятельности вообще. Ничто не может быть дальше от мысли Маркса.

Отправным пунктом материалистического понимания истории являются не отдельные индивиды (они не существуют вне общества) и не безличные общественные отношения (они суть отношения между индивидами), а практика как совместная деятельность людей. Человеческое общество — это совокупность всех исторически сложившихся форм совместной деятельности людей! 1. В отличие от биологических систем, которые сохраняют свою структуру главным образом через передачу из поколения в поколение определенных наследственных признаков, социальная информация, закодированная в ряде знаковых систем (культура, идеология), передается благодаря деятельности специфических общественных институтов. В основе структуры общества лежит структура самой общественной деятельности. Чем богаче эта деятельность, тем дифференцированнее система общественных отношений, институтов и

групп. Так, расчленение первоначально единого процесса деятельности на материальное и духовное производство породило материальные и идеологические отношения и соответствующую специализацию общественных учреждений. Усложнение процесса общественного производства повлекло за собой возникновение классов и дальнейшую дифференциацию социальных групп. Выделение специфических функций управления вызвало к жизни политику как особую сферу общественной жизни и государство как особый общественный институт.

Ни отдельный индивид, ни каждое поколение как таковое не создают этой сложной системы отношений, а застают ее как нечто готовое, данное. Расчленение общественной деятельности исторически предшествовало появлению данной системы отношений, институтов, социальных групп и т. д. Но в повседневной жизни и сознании индивида эта зависимость переворачивается: способ и форма его жизнедеятельности обусловлены наличной системой общественных отношений. Жизненные функции личности, а следовательно, и ее собственная структура производны от структуры общественных отношений.

Общество как определенная система социальной реальности существует в двух формах — объективной (общественное бытие) и субъективной (общественное сознание), которые тесно связаны друг с другом и даются индивиду как нечто от него не зависящее.

Уровень развития производительных сил определяет характер и форму производственных отношений. Эти последние включают в себя конкретные формы общественного разделения труда и определяют классовую структуру общества. Классовые отношения своеобразно преломляются в системе конкретных социальных групп (профессиональных, бытовых, семейных и т. п.), которые составляют специфическое непосредственное окружение индивида.

Маркс недаром подчеркивал необходимый, безличный характер производственных отношений, в которых люди участвуют «не как индивиды, а как члены класса»!2, в противовес отношениям, основанным на личных качествах индивидов. «Это — не отношения одного индивида к другому индивиду, а отношения рабочего к капиталисту, фермера к земельному собственнику и т. д. Устраните эти общественные отношения, и вы уничтожите все общество»13.

■

Взаимоотношения капиталиста и рабочего, покупателя и продавца обусловлены не их личными симпатиями или антипатиями (они могут даже не встречаться друг с другом), а их социальным положением. Политическая экономия, социология и другие общественные науки, изучающие систему общественных отношений, вообще абстрагируются от индивидуальных особенностей людей, последние нередко выступают в них лишь носителями классовых интересов. Маркс подчеркивал, что «этого не следует понимать в том смысле, будто, например, рантье, капиталист и т. д. перестают быть личностями, а в том смысле, что.их личность обусловлена и определена вполне конкретными классовыми отношениями, и данное различие выступает лишь в их противоположности к другому классу, а для них самих обнаруживается лишь тогда, когда они обанкротились»! 4,

Иначе говоря, свойства индивида как личности не исчерпываются его классовой принадлежностью, но последняя является их существенной детерминантой. Мы вполне

можем представить себе доброго, благожелательного капиталиста, питающего теплые чувства к «своим» рабочим. В масштабах мелкого предприятия между хозяином и рабочими могут быть даже хорошие личные отношения. Но эти личные отношения не определяют главного. Стоит только ухудшиться экономической конъюнктуре, как наш «добрый» капиталист будет вынужден, хочет он того или нет, под угрозой разорения снизить зарплату своим рабочим или уволить часть из них. Какие бы иллюзии ни питали каждая из сторон, их отношения есть отношения зависимости и эксплуатации. Именно поэтому социология вправе отвлечься от индивидуальных особенностей лиц, рассматривая их просто как социальные типы.

Детерминация индивида обществом не исчерпывается данным ему социальным положением. Она осуществляется и по другой линии.

Так же, как из поколения в поколение передаются орудия труда и материальные ценности, передаются и накопленные человечеством опыт и знания, фиксированные в определенных системах значений. Значение какой-либо вещи есть то, чем она является в общественной практике, каким человеческим потребностям она удовлетворяет. Это прежде всего фиксируется в слове. Овладевая речью, индивид вместе с тем овладевает обобщенным в языке челове-

Quot; 70

ческим опытом. Он не придумывает, что значит «яблоко», «треугольник», «дом», а усваивает уже готовую, исторически сложившуюся систему значений. Конечно, эти значения как-то индивидуализируются, приобретают специфический личностный смысл, зависящий от личного опыта субъекта, его возраста, пола, социального положения. Слово «дом» в самом обычном значении имеет разный личностный смысл для строителя, туриста, осматривающего город, и человека, стоящего в очереди на квартиру. «Бог» значит не одно и то же не только для верующего и неверующего, но и для представителей разных религий. Понятия «мир», «свобода», «равенство», «демократия» имеют разное значение в системе коммунистической и буржуазной идеологии. Но эти значения и символы являются не просто формами, в которых индивид выражает свое мировосприятие. Они формируют это восприятие, вызывают у него соответствующие чувства и установки. Вариации значений и идеологических символов у конкретного индивида суть вариации в рамках более общей идеологической системы, с которой они — осознанно или неосознанно — соотносятся.

Процесс социализации, т. е. усвоения индивидом социального опыта, в ходе которого создается конкретная личность, несводим к непосредственному взаимодействию индивидов. Чтобы от характеристики общества перейти к характеристике личности, необходим ряд этапов и целая система понятий.

Общество^ как сложная система, дифференцируется на ряд зависимых подсистем и частных структур (сферы общественной деятельности, классы и социальные группы, общественные институты и т. д.). Это конкретизируется в большом количестве взаимосвязанных друг с другом социальных позиций*5,

Социальное положение (позиции) индивида — его место в определенной конкретной социальной структуре. В силу сложности общественных отношений каждый индивид занимает множество позиций (учитель — профессиональная позиция, отец — семейная, партгрупорг — общественно-политическая), различающихся по своему значению, определенности и другим признакам.

Лицо, занимающее определенное положение, выполняет определенную социальную роль. Под ролью понимается функция, нормативно одобренный образ поведения, ожи-

даемый от каждого, занимающего данную позицию. Например, от учителя ожидают определенной профессиональной деятельности, с которой ассоциируются и некоторые личностные качества (скажем, умение разбираться в людях). Отцы бывают разные, но роль отца всегда предполагает участие в воспитании детей и соответствующую меру ответственности и т. д. Эти ожидания, определяющие общие контуры социальной роли, не зависят от сознания и поведения конкретного индивида; они дакэтся ему как нечто внешнее, более или менее обязательное; их субъектом является не индивид, а общество или какая-то конкретная социальная группа. Именно то, насколько поведение лица соответствует этим ожиданиям, служит критерием оценки выполнения им данной социальной роли.

Социальные роли, особенно если их рассматривать каждую в отдельности, могут казаться чем-то внешним по отношению к конкретной личности. Наш Иванов не перестанет быть самим собой, если он по каким-либо причинам оставит семью и бросит художественную самодеятельность. Сама множественность социальных ролей, присущих каждому из нас, делает нас более или менее автономными от каждой из этих ролей в отдельности; дальше я подробно рассмотрю этот вопрос. Однако, как показывают специальные исследования, выполнение той или иной социальной роли, особенно если это продолжается долгое время и сама роль существенна для индивида, оказывает заметное влияние на его личностные качества (его ценностные ориентации, мотивы его деятельности, его отношение к другим людям)..

Вспомните «Пигмалион» Бернарда Шоу. Как изменилось все поведение уличной цветочницы Элизы Дулиттл в результате усвоения (первоначально с временной целью!) всего лишь иного стиля речи и манер! Вместе с внешними чертами роли девушка усвоила и какие-то элементы нового самосознания, которые сделали для нее невозможным возвращение к прежней жизни без глубочайшей психологической травмы.

Еще более поучительны данные о влиянии на личностные качества человека его профессиональной роли. Представителей некоторых профессий можно легко узнать, даже не зная их рода занятий, по манере поведения и стилю мышления. Это влияние подтверждают и специальные исследования. Например, у многих учителей дидактическая,

поучающая манера, выработанная в школе, нередко проявляется и в сфере личных отношений. Привычка упрощать сложные вещи, чтобы сделать их понятными детям, если с ней не бороться, рождает известную прямолинейность, негибкость мышления. Сдержанность, вызванная необходимостью «держать в руках» класс, проявляется и вне школы!6. Как показывают данные А.А. Бодалева, люди разных профессий обнаруживают тенденцию по-разному воспринимать внешний облик другого человека^. Американские социологи, исследовавшие психологические особенности государственных чиновников, пришли к выводу, что безличный характер административной деятельности, строгая приверженность к правилам и распорядкам, часто совершенно формальным, способствуют общему обеднению эмоциональной жизни человека, появлению формализма и сухости и в его личных взаимоотношениях, ничего общего со службой не имеющих^. Экспериментально доказана зависимость ценностных ориентации личности от ее социальной роли!9.

Однако сама по себе социальная роль еще не определяет поведение лица. Для этого она должна быть усвоена,i интернализована. Интерполированная роль — это внут-* реннее определение индивидом своего социального положения и его отношение к этому положению и вытекающим из него обязанностям. Обязанности отца вообще не зависят от особенностей Ивана Ивановича Иванова, они определяются структурой современной семьи и ее функциями в более общей системе советского общества. Но как понимает эту роль Иван Иванович, какое значение он ей придает, какое место занимает она в его жизни, как она согласуется с другими его социальными ролями — дело весьма индивидуальное, зависящее от особенностей его биографии. Одна и та же социальная роль по-разному воспринимается, переживается, оценивается и реализуется разными людьми. Здесь сказываются как индивидуально-психологические особенности личности (ее темперамент, характер, склонности), так и усвоенные ею социальные установки, ценностные ориентации и т. п.

Таким образом, понятие социальной роли является центральным при описании и анализе непосредственного взаимодействия индивидов. Но оно требует дополнения с двух сторон. Во-первых, ролевое поведение личности (т. е. ее действия в качестве учителя, отца или партгрупорга)

можно понять только в рамках более общей социальной системы, от которой производны и с которой соотносятся частные социальные структуры. Во-вторых, межиндивидуальный ролевой анализ должен быть дополнен интраинди-видуальным подходом, позволяющим перейти от структуры взаимоотношений данного индивида с другими к его внутренней психологической структуре, одним из элементов которой является интернализованная роль. Существует множество различных подходов к этой проблеме. С точки зрения социолога, как правильно отметил В. А. Ядов, наиболее важной «переходной» категорией в этом плане является категория интереса.

Интерес есть, с одной стороны, социально-экономическое, а с другой — индивидуально-психологическое явление. С точки зрения социолога, интерес — это социальное «положение, рефлектирующееся в сознании, и вместе с тем сознание, переходящее в действие... Объективным моментом интереса является положение субъекта, субъективным моментом — идеальные побудительные силы: желания, стремления, мотивы деятельности. Предметы и объекты этих мотивов оказываются содержанием интереса, отражаются в сознании субъекта сообразно его положению, положение же выражается в содержании интересов. Следовательно, интерес есть единство выражения (обнаружения, проявления) внутренней сущности субъекта и отражения объективного мира, совокупности материальных и духовных ценностей человеческой культуры в сознании этого субъекта»20. Интерес, обусловленный социальным положением лица, его классовой, групповой принадлежностью, преломляется в определенной системе мотивов, установок и ориентации.

Мотив обозначает субъективное отношение человека к своему поступку, сознательно поставленную цель, направляющую и объясняющую поведение. Изучая, например, мотивы трудовой деятельности рабочего, социологи стремятся выяснить, что именно побуждает его трудиться, чем определяется его осознанное отношение к труду. Мотивы зависят как от особенностей индивида, так и от конкретной ситуации и могут быть противоречивыми и непоследовательными. Гораздо глубже лежит установка, определяющая отношение группы или индивида к какому-либо объекту, а также самый способ его восприятия. Установка — состояние готовности к определенной активности, способ-

ной удовлетворить ту или иную потребность. Установка оказывает руководящее влияние на отношение индивида ко всем связанным с нею объектам. Теорию установки на большом экспериментальном материале разрабатывал советский психолог Д.Н. Узнадзе. Установка не только более устойчива, нежели мотив, но и гораздо сложнее: она включает и мысль, и чувство, и побуждение к действию. Причем сам субъект обычно не осознает наличие у него той или иной установки. Наконец, ориентация — это целая система установок, в свете которых индивид (группа) воспринимает ситуацию и выбирает соответствующий образ действий. Ориентации, направленные на какие-то социальные ценности, называются ценностными ориентациями.

Восприятие и оценка личностью ее социальных ролей в огромной степени определяется типичной для нее системой ценностных ориентации. Подобно ролевой структуре, они одновременно социальны и индивидуальны. Они социальны потому, что обусловлены положением лица, а также системой общественного воспитания, пропаганды и т. п. Совокупность типичных ценностных ориентации, свойственных лич-ности в данном обществе, называется социальным характером. В то же время они индивидуальны, поскольку в них аккумулируется неповторимый жизненный опыт данного лица, своеобразие его интересов и потребностей.

Социологический анализ, отправляясь от общества как системы, через дифференциацию социальных функций и ролей, приводит к человеку как социальному типу. Но конкретная личность — это не только социальный тип. Личностная интеграция социальных ролей неповторимо индивидуальна и зависит от целого комплекса особенных обстоятельств.

■

Проблема индивидуальности

■

Индивидуальность как неповторимость каждого отдельного человека есть прежде всего факт биологический. Число возможных комбинаций человеческих генов с их возможными мутациями биологи считают едва ли не большим, чем число атомов во вселенной. Каждый человеческий организм является носителем единственного в своем роде генотипа (генетическая конституция организма), который обусловливает соответствующий фенотип (внешнее проявление какого-либо признака).

Особенно важны различия типов нервной системы человека. Еще в древности сложились представления о четырех главных темпераментах, характеризующих поведение человека: холерическом, сангвиническом, флегматическом и меланхолическом. К. Юнг ввел деление людей на два типа: интравертивный (обращенный внутрь, характеризующийся замкнутостью, созерцательностью и т. д.) и экстравертивный (обращенный вовне, характеризующийся общительностью, открытый внешним влияниям и т. д.).

И.П. Павлов предложил новую классификацию, основанную не на внешних чертах поведения, а на различиях в типе нервной системы, Способе сочетания основных свойств двух главных нервных процессов — возбуждения и торможения, которые могут различаться по степени: 1) силы — слабости, 2) уравновешенности — неуравновешенности и 3) подвижности — инертности.

Развивая эти идеи, Б. М. Теплов предлагает следующую структуру свойств нервной системы: 1) сила (выносливость), 2) динамичность (легкость инерции нервного процесса), 3) подвижность (скорость переделки знаков раздражителей), 4) лабильность (скорость возникновения и прекращения нервного процесса). Причем каждое из этих свойств может быть различным по отношению к процессу возбуждения и к процессу торможения. Одновременно Б.М. Теплов обоснованно возражает против того, чтобы одни типы нервной системы считать «хорошими», а другие — «плохими». «Слабую нервную систему, т. е. нервную систему маловыносливую, но высокочувствительную, нельзя считать во всех случаях, «худшей», чем сильную нервную систему — выносливую, но малочувствительную. Для одних видов деятельности предпочтительнее одна из них, для других — другая»²!,

В последние годы получен ряд данных, свидетельствующих в пользу наследственного, генетического характера некоторых существенных психологических характеристик. Так, идентичные однояйцевые близнецы, развившиеся из одной и той же яйцеклетки, обнаруживают гораздо больше сходства в степени умственных способностей, экс-травертивности и невротизма, чем так называемые двух-яйцевые близнецы, причем это не зависит от того, воспитываются они вместе или отдельно22.

Выяснение генетических факторов человеческой индивидуальности имеет большое научное значение. Но как бы

•

ни было велико значение наследственности, его не следует абсолютизировать- Во-первых, это влияние чаще всего опосредствовано другими, социально-психологическими факторами. Самосознание и поведение красивой девушки большей частью отличается от самосознания и поведения дурнушки. Но дело здесь, конечно, не в форме носа или разреза глаз самих по себе, а в том, что красота представляет собой социальную ценность, обладание которой, без всякой собственной заслуги, становится существенным психосоциальным фактором.

Во-вторых, и это особенно важно, влияние природных факторов может быть в большей или меньшей степени нейтрализовано системой воспитания и социального воздействия.

Второй фактор, обусловливающий многообразие людей как личностей, — это своеобразие индивидуального жизненного опыта. В отличие от актера, который может свободно менять роли и маски, сознавая свое несовпадение с ними, личность усваивает, интернализует свои роли, интегрирует их в некую специфическую, автономную систему. При этом решающее значение имеет предшествующий жизненный опыт человека, особенности его воспитания, его установки и т. д. Как мы воспринимаем любое событие, зависит от наших предшествующих переживаний и опыта. Став отцом, человек невольно соотносит свою новую роль не только с тем, чего от него «вообще» ждет общество (тем более что эти ожидания чаще всего не очень определенны), но и с тем, каким был его собственный отец или отцы его ближайших товарищей. Понимание и выполнение профессиональных ролей в огромной степени зависит от ранее сложившихся у личности трудовых установок и других психологических качеств. Ни в какой момент своей жизни, начиная с первых месяцев ее, индивид не является совершенно аморфной массой, готовой принять любую «наложенную» извне форму. Человек чрезвычайно пластичен, но в его индивидуальности содержатся, в диалектически снятом виде, все этапы его предшествующего развития, со всеми их зигзагами и противоречиями.

Выше мы видели, что определенные социальные роли влияют на личностные качества индивида. Но есть и обратный процесс: индивидуальные особенности человека существенно влияют на выбор его социальных ролей и на их реализацию,

Американский социолог М. Розенберг23 провел опрос (с помощью анкеты) трех больших групп студентов (2758, 1571 и 4585 человек) о том, как они представляют себе идеальную работу. По характеру их психологических ориентации, выяснившихся в ходе опроса, Розенберг разделил всех опрошенных на 3 типа: 1) «податливые» — те, которые больше всего озабочены отношением к себе со стороны окружающих, предпочитают распоряжаться сами, но не возражают и против того, чтобы подчиняться другим, и в целом положительно оценивают человеческую природу; 2) «агрессивные» — те, которые озабочены главным образом тем, чтобы добиться успеха (успех для них важнее, чем независимость или любовь окружающих), любят командовать и считают, что «если ты сам о себе не позаботишься, люди тебя обманут», и 3) «отрешенные» — те, кто выше всего ценят независимость (больше, чем успех и расположение других), не любят выполнять чужие приказы и предпочитают сами принимать нужные решения. В определении признаков идеальной работы «податливый» тип выдвигает на первый план «возможность быть полезным другим» и «возможность работать с людьми», «агрессивный» тип — возможность заработать много денег и социальный престиж, «отрешенный» — быть «свободным от надзора», иметь творческий и оригинальный труд. В соответствии с эхими своими качествами студенты выбирают профессии, которые, как им кажется, больше всего соответствуют,их идеалу. Так, «податливые» выбирают преимущественно такие профессии, как общественная деятельность, преподавание, работа с кадрами; «агрессивные» предпочитают торговлю, бизнес, рекламу, юриспруденцию; «отрешенные» больше тяготеют к искусству, архитектуре, естественным наукам.

Разумеется, типология'Розенберга, особенно в отношении личностных ориентации, весьма условна и может быть подвергнута критике. Но его исследование тем не менее убедительно показывает, что выбор профессиональных ролей определяется в той мере, в какой он вообще зависит от индивида (а эта мера ограничена — американские безработные не выбирают профессию, а берутся за любую подвернувшуюся работу), его ценностными ориентациями, которые, в свою очередь, связаны с его индивидуально-психологическими особенностями. Поэтому, когда мы замечаем у людей определенной профессии какие-то общие

■

психологические черты, всегда встает вопрос: обусловлена ли эта специфика влиянием профессии или, наоборот, люди, обладающие известными чертами, выбирают себе соответствующую профессию, которая усугубляет и закрепляет эти черты?

Итак, индивидуальность является, во-первых, следствием биологического своеобразия организма, во-вторых, следствием специфических особенностей развития данного индивида. Есть еще и третий, особенно важный с социологической точки зрения, момент: сама противоречивость общественных отношений обусловливает известную автономию личности от каждой из ее социальных ролей. Какими бы общими, безличными ни были роли, взятые в отдельности, их структура, их интеграция в личности отдельного индивида всегда является уникальной, специфической только для него. Каждый индивид одновременно принадлежит к множеству различных групп и коллективов (производственных, общественно-политических, культурных, бытовых и т. д.). Но значение их для личности неодинаково. Группа, с которой индивид чувствует себя связанным наиболее тесно и в которой он черпает нормы, ценности и установки своего поведения, называется в социологии референтной группой (от латинского «refero» — соотношу). Личность обычно имеет не одну, а несколько референтных групп, каждая из которых служит ей эталоном в каком-то определенном отношении. Это может быть как группа, в которой человек действительно состоит, так и группа, к которой индивид непосредственно не принадлежит, но которая служит для него образцом. Например, подросток, стремящийся попасть в общество взрослых, хотя он туда и не принят, часто руководствуется в своем поведении и оценках системой норм, принятой не в среде своих сверстников, а в определенной взрослой компании. Мещанин, стремящийся приобщиться к «высшему обществу», рабски подражает обычаям и нравам света. Референтная группа может быть даже воображаемой; например, мальчик пытается вести себя в соответствии с кодексом мушкетеров Дюма или других литературных героев. В силу этой множественности групп и ролей идентификация личности с каждой отдельной ролью является неполной, частичной. Как ни важна для Иванова его профессия учителя, она не исчерпывает ни его общественных отношений, ни содержания его личности. В то же время отдельные роли

представляют собой не случайный конгломерат, а некое органическое единство. Одни из них являются главными, интегрирующими, другие — вторичными, менее существенными. Это связано с преобладанием у личности тех или иных ценностных ориентации.

Ленинградские социологи А.Г. Здравомыслов и В.А. Ядов, изучая отношение молодых рабочих к труду, обнаружили у них несколько типов преобладающей ориентации: 1) на семью, 2) на образование, 3) на общественную работу, 4) на работу на производстве, 5) на заработок. Некоторая часть опрошенных (970 человек, 36% всех опрошенных) никакс устойчивой ориентации не обнаружила24.

Разумеется, господствующая ориентация не является единственной и всеобъемлющей. Например, из 1100 человек, ориентирующихся в первую очередь на семью, 15% ориентируются вместе с тем на образование, 14% — на общественную работу, 11 % — на работу на производстве и 10% — на заработок. Из 627 человек, ориентирующихся преимущественно на образование, 23% одновременно ориентируются на семью, 20% — на общественную работу, 15% — на работу на производстве, 5% — на заработок. Тем не менее основная ориентация служит своего рода стержнем личности, организуя прочие ориентации и социальные роли.

Система ценностных ориентации личности и ее социальных ролей не является механическим слепком иерархии ценностей и ролей, существующей в общественном сознании. Удельный вес различных ролей различен для разных людей и в разных ситуациях. Например, с точки зрения деканата и общественных организаций, академическая успеваемость студента гораздо важнее, чем его личное обаяние и талант гитариста. Но с точки зрения другой референтной группы — его друзей и подруг — это далеко не бесспорно, и в каких-то ситуациях он может пожертвовать первым ради второго. Чтобы понять поведение человека, недостаточно знать внешнюю, объективную систему его ролей. Необходимо также понимать их внутреннюю структуру, их смысл и удельный вес в его собственных глазах, выяснить психологическую доминанту его личности.'

Социальную роль не следует фетишизировать, намертво отгораживая ролевое поведение от спонтанной жизнедеятельности индивида. Э. Гофман25 справедливо указывает, что в социологической литературе существует тснден-

ция разделять поведение индивида на две части: одна, формальная, застывшая, мертвая, приписывается «обязательному» миру социальных ролей, вторая включает в себя «личные» дела и отношения, то, чем индивид «действительно» является «сам по себе», как личность. Конкретный анализ социального поведения лица, его деятельности в определенной роли (Гофман специально исследовал под этим углом зрения поведение хирурга) показывает, что здесь всегда имеют место не только индивидуальные вариации, но и некоторое социально-типическое «ролевое расстояние». Например, фотография собственных детей под стеклом служебного стола руководящего работника (случай довольно распространенный) выражает не только, его нежелание резко разграничивать свою служебную и личную жизнь, но и косвенно дает понять посетителю, что хозяин кабинета и в своей служебной роли не склонен к формализму, что он готов к «человеческим» контактам и т. п., т. е. это является символом некоторого стиля управления (другое дело, насколько серьезен этот символ). Для хирурга умение пошутить в напряженный момент операции является частью профессиональной экипировки, позволяя поднять настроение персонала; здесь тоже проявляются не просто личные качества, но известный стиль ролевого поведения. Часто это «расстояние от роли» специально подчеркивается, причем смысл этого может быть различен. В одном случае это выражает отчуждение индивида от роли, желание подчеркнуть свою независимость от нее. В другом случае, наоборот, именно прочная идентификация с ролью позволяет индивиду свободно варьировать свое поведение, на что неспособен новичок, строго придерживающийся «предписанных» рамок.