Здесь никого, кроме нас, цыпляток - цитата из песни БиБи Кинга 4 страница

......................................................................................................................................................................................
Готлиб с трудом вдохнул, его глаза широко раскрылись. Пот стекал по коже, и совершенно невозможно было отдышаться. Обеспокоенное лицо Ньютона парило над ним, едва не касаясь, его "плохой" глаз был полуприкрыт, вплывающий в единственное окно ранний утренний свет обрисовывал профиль.
- Это был очень громкий сон, Хермс... я думаю, Улей его почувствовал... Ш-шшшш, всё ОК...
Герман яростно стиснул Ньютона, прижимая так близко, насколько смог. Он почувствовал тёплую кожу и движение крови под ней, почувствовал жаркое несвежее дыхание Ньютона, когда он заговорил, слегка задыхаясь: - Срань господня!.. Слишком сильно... ты давишь слишком сильно!
Облегчённо выдохнув в его плечо, Герман чуть разжал руки.
- Лучше... так немножко лучше... чёрт, ну у тебя и хватка.
Ньюту удалось высвободить из железного захвата одну руку, и он обнял шею Германа, поглаживая подушечкой большого пальца его челюсть. Герману потребовалось довольно много времени, чтобы схлынула адреналиновая волна, и ещё больше, чтобы вспомнить, где он. На неудобной койке, в их комнате в Форте Бурь. Герман поискал свой голос, и наконец нашёл - под слоями путаницы и сна: - Что... у нас же утром патруль?
- Не-а... ну, помнишь? У тебя были сильные боли, и мы отпросились на один день.

Он помнил. Его болеутоляющие закончились через неделю после их приезда. Они пилотировали Оккама от семи до десяти часов в день, плюс тренировки, когда они не были в Егере... физической нагрузки было много, а потом таблетки закончились. В лазарете не было его рецепта... и не будет ещё несколько недель. Готлиб был совершенно уверен, что лазарет Бури вдохновенно ненавидел команду Бритвы - ведь каждому из них требовалось достаточно таблеток, чтобы заполнить всю аптечку.
- Хочешь опять грелку? Совсем плохо?
Герман рассеянно кивнул и услышал негромкий щелчок пластикового циферблата - Ньют настраивал электрогрелку. Дикая боль слева, которую он едва замечал за пеленой кошмара, росла, отправляя свои побеги вверх по позвоночнику до самой шеи. Это не беспокоило... боль сейчас не имела значения. Он опять схватился за Ньютона, устраивавшегося под одеялом. Предрассветная тишина была мирной и холодной... он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы быть живым... что уже немаловажно.

- Я тебя разбудил.
Ньютон положил ему руку на плечо и уткнулся лицом в шею, поправляя их тощие подушки и подтягивая повыше маленькую груду одеял.
- Ну-у... Это было так чуднО. Мне снилась какая-то чепуха. А потом я ощутил что-то странное, потянулся туда и услышал твой голос. Он был... словно внутри сна. Ты кричал моё имя, поэтому я, конечно, отправился из моего явного кошмара про обучение передовой молекулярной биологии в сторону, где слышал тебя. А потом проснулся. Это был почти общий сон, но не вполне.
Герман прижался к нему и понял, что дрожит от холода... как долго он так дрожал? Нет сомнений, что отчасти поэтому Ньютон включил грелку.
- Ты не хочешь... сказать мне, о чём был сон?
- Просто атака кайдзю. Нарушителя, я думаю.

Он сам не знал, зачем врёт. Просто не чувствовал, что может рассказать Ньюту - потому что сон был о нём. Казалось, он раскрыл и заставил кричать все самые худшие страхи Германа. Его партнёр знал, что он врёт - Гейзлер читал его легко, как цепочку ДНК кайдзю. С тех пор, как они начали патрулирование, связь ещё усилилась... до уровня, пугающего своей мощью. Эмоции между ними передавались мгновенно. Он обнаружил, что заканчивает за Ньюта предложения. И тягу к еде, которую прежде терпеть не мог. Он начинал скучать по Ньюту, если был разлучен с ним более двадцати минут. Готлиб ошибочно думал, что прежде они были по-настоящему близки... он ошибался. И это было радостно - находиться в сознании друг друга в течение многих часов. Лучшее ощущение, которому никогда не сможет помешать его повреждённое тело, и никогда не поймёт его педантичный отец. Но теперь он знал, чем рискует. Герман понимал вину миссис Мелеро. После её слов о зависимости... о "лихорадке Пон"... дрифтовая абстиненция - смерть для пилота. Как же Беккет выжил без брата? Как же Нета просто не легла и не умерла без своей матери?

Он потянулся, чтобы поцеловать Ньютона в лоб, пытаясь отвлечь его от дальнейших вопросов о сне. Ньют тоже потянулся к нему, и их губы встретились где-то посередине. Это было хорошо. Сладко, несмотря на то что (Герман был в этом уверен) - Ньют не чистил зубы прошлым вечером. Они отстранились, и он прижал ладонь к груди Ньютона поверх тонкой ткани его футболки. Последнее напряжение ушло, когда он ощутил кончиками пальцев торопливый стук сердца - конкретное доказательство того, что тот жив и осязаем.

- Хочешь немножко подурачиться?
Ньютон спросил небрежным тоном, но Герман знал, что это очень серьезный вопрос. Секс был тем, что они, наконец-то, начали обсуждать во время пилотирования. Или... точнее, он стал более свободным в этой теме, когда Ньют спрашивал. После того, как Арчер выключал свой комм, Оккам ощущался безопасным местом. К тому же, большая часть их разговоров велась мысленно, там, где никто не смог бы подслушать. Вне Форта Герман чувствовал себя менее параноидально, и все его сомнения по поводу близости с Ньютоном казались глупостью... и всё же... его всё ещё удерживало вялое чувство вины и немалая доля страха. Что-то всегда удерживало его.
- Нет... Я... Прости, Ньютон... Боюсь, что сейчас я справлюсь только с поцелуями.
Ньют внутренне сжался от досады, но скрыл разочарование.
- Хорошо... Но потрогать-то тебя можно? А ты можешь трогать меня.
- Ньютон, не думаю, что было время, когда бы ты не позволил мне до тебя дотронуться. Это всегда было довольно очевидно.

В Буре они пробовали ласкать друг друга, но не заходя слишком далеко. Чаще всего это заканчивалось перевозбуждением до состояния, в котором невозможно думать, но Герман никогда не соглашался на продолжение из-за безбожной боли, которую постоянно испытывал, а ещё из-за назойливого голоса, всегда шепчущего на задворках его сознания. Ньютон по-поводу их крошечного прогресса был отвратительно оптимистичен.
- Ты можешь трогать, но... ничего требующего моих усилий, пожалуйста. Прости... У меня просто всё болит...

К тому же он всё ещё видит оскальпированный череп маршала Пентекоста и распадающееся лицо миссисс Мелеро. Этого достаточно, чтобы убить любое либидо.

- Не извиняйся... я знаю...
Ньют притянул Готлиба за воротник пижамы. Он целовал шею и ключицы Германа, и ощущения отображались мелкими вспышками цветов в глубине его сознания. Каждое касание порождало маленький взрыв жёлтого и розового. Дрифт вызывал так много форм синестезии, что Герману не понимал, в какие моменты он полностью подменял их мозговую деятельность.
- Герман, я просто охуеть как проснулся...
- Неудивительно... мы всю неделю в раннем патруле и...а-а... утренние учения.
Ньюту нравилось быть нежным - он поцеловал горло Германа и уткнулся носом в его щёку. В конце концов Готлиб сдался и ответил на поцелуй, прижав одну руку к груди партнёра и запустив другую в его спутанные волосы. Он почувствовал, как Ньют, прикусивший его нижнюю губу, замер и хихикнул.
- Чувак... твоё дыхание... это ужасно.
- Ммм... как и твоё.
- Это пахнет, как тот кошмар, что был на десерт вчера вечером, то, что я думаю, предполагалось как персиковый пирог.
Герман улыбнулся, прикрыв глаза: - Так вот что это было?
Вставая с кровати, Ньютон толкнул его, и тело отозвалось на внезапное движение внутренним воплем боли. Ньют поморщился, отводя волосы Германа от его глаз, и бормоча что-то, по его мнению, утешительное.
- Герма, мы должны с этим что-нибудь сделать. Ты едва можешь двигаться.

 

- Это не так... просто по утрам от холода сложнее... Днём всё станет лучше. В дрифте я почти ничего не чувствую. Мне просто надо потерпеть - в конце концов обезболивающие доедут до Форта.

Ньют раздражённо фыркнул, включая небольшую настольную лампу возле двери, огляделся, обнаружил свой МР3-плеер на зарядной базе и вновь погасил свет.

- Чепуха... ты не должен так долго мучиться.

Он опять забрался в кровать, стараясь не толкнуть Германа - его ноги были ледяными от бетонного пола.

- Вот и все. Я собираюсь кое-что сделать. Я собираюсь пойти в Харрикейн и найти что-нибудь, что тебе поможет.

Герман вскинул голову так быстро, что укол боли отозвался в мышцах Ньюта.

- Абсолютно точно нет. Нам много раз говорили, что походы рейнджеров в нейтральную зону Харрикейна совершенно против правил и политики базы.

- Да? И что они сделают? Уволят меня? Засадят в колодки?

Герман стиснул зубы, пытаясь разглядеть в темноте глаза партнёра.

- Это глупый риск.

- Вся долбанная база делает это постоянно. Сом ходит туда по меньшей мере трижды в неделю и возвращается пьяный в задницу. Он постоянно патрулирует с похмелья. Спорить готов, даже Блэкберн туда ходит.

- Ньютон, а если Сом в Егере спрыгнет с моста, ты тоже это сделаешь?

Ньют недовольно вздохнул, раздражённо пролистывая плей-лист: - Если тебе это поможет, я в Егере спрыгну с чёртова моста, отбивая чечётку.

Они оба молчали - Герман рассматривал эту идею сквозь боль в костях... боль в бедре, заполнившую собой всё. Боль отвлекала не только его, но и Ньютона и, вдобавок, заставить Оккама перестать хромать занимало много времени, и они опаздывали с возвращением из патруля по меньшей мере раз шесть. Он мог понять, но Харрикейн был вне закона... От одной мысли о Ньютоне, блуждающем там в одиночку, щемило в груди.

Гейзлер рассмеялся. Похоже, он прочитал мысли Германа.

- Я понял. Ты беспокоишься, что я во что-то вляпаюсь в маленьком палаточном городишке. Я рад, что тебя не было со мной той ночью, когда я ходил к Чау за мозгом кайдзю. С этим ничто не сравниться...

- На этот раз я пойду с тобой. Я никогда бы не позволил тебе идти в одиночку к кому-то вроде Чау. Я не совершу такую ошибку второй раз.

- Я... хорошо, я понял, что ты хочешь сказать. Значит я просто подкупаю механика, в девять мы запрыгиваем в грузовик - и к полуночи уже на базе.

- Что? Откуда ты знаешь, к кому...

- Близнецы.

- Как они узнали?

- Потому что они близнецы.

- Почему бы тогда им не поискать моё лекарство? Я уверен, они с радостью помогут... Точнее сказать, они будут в восторге.

- Я не хочу подставлять их, Герман. Они и так уже ходят у Блэкберн по тонкому льду после скорпиона в дрифт-шлеме Арпа. Она следит за ними сейчас.

- Она никогда не докажет, что это сделали они.

- Все знают, что это сделали они.

Герман глубоко вздохнул, задержал дыхание, насколько хватило сил, и медленно выпустил воздух.

- Хорошо... хорошо, пойдём мы.

Ньют кивнул и осторожно придвинулся к нему в темноте, плотно прижав своё тело к костям Германа.

- Возьмёшь свой билет в Театр снов, Херм?

- Да, может это успокоит тебя достаточно, чтобы ещё поспать.

- М-хмм...Хочешь выбрать песню?

- Пожалуйста...

Герман взял у него MP3-плеер и зарылся в каталог музыки. Ньют скользнул наушником в ухо своего напарника, а потом - в своё собственное, тело его вибрировало от нервной энергии. Готлиб нашёл и выбрал одну из своих любимых классических композиций.

- И что выбрал?

- Одну из тех вещей, что я загрузил для тебя века назад, но тебе не хватило ума её послушать. Она называется "Венера, несущая мир" - фрагмент планетарной сюиты великолепного Густава Холста.

Ньютон рассмеялся и обнял его, прижавшись лбом (и по пути столкнувшись носами). Герман погладил его руку под одеялом.

- Звучит очень по-твоему.

- Ш-шшш...

Они открыли это случайно, во время второй ночи в неудобной койке. Ньютон - недовольный, усталый и не могущий заснуть, пытался успокоить нервы музыкой и поделился наушником с Германом. Результат никогда не был описан в дрифт-литературе - иначе Готлиб бы знал. Это было сочетанием дрифта и сна - изображения появлялись в его сознании, но они не были воспоминаниями о событиях, это варьировалось от абстрактной цветовой игры до колеблющихся сценок с животными, природой и людьми. Всё было размыто и воздушно, как акварель по сырому листу.

Казалось, явление было напрямую связано с воображением Ньюта, но что удивительно - Герман мог его дополнять. Обычно это были спиральные геометрические узоры, сплетающиеся последовательности чисел и строки уравнений.

Сочетаясь с зооморфными видениями Ньютона, они создавали основную часть кружащегося великолепия. Иногда их удавалось заказать, но чаще они были хаотичными. Порой это казалось связной историей, иногда - нематериальным сочетанием цветов и музыки. Но это было создано ими вместе... это был общий сон-бодствование... Быть может, первый в своём роде.

Чтобы всё удалось, они должны были касаться друг друга - кожа к коже, и расслабиться. Лучше всего получалось во время засыпания, а ещё лучше - если музыка была без слов. Ньютон назвал это Театром Снов, и Герман смирился с названием, за неимением лучшего термина. Огромным открытием стала реакция Улья. Он обожал театр - даже больше, чем уроки во время патрулирования. Улей любил театр снов, как шестилетка мультики субботним утром.

Едва первые аккорды симфонии прозвучали в наушниках, Герман почувствовал, как дыхание Ньютона замедляется. Театральный занавес поднялся и начался спектакль - розовые силуэты кайдзю проплывали через звёздный океан, спираль Фибоначчи вырастала, окружённая планетами, высоко над всем этим висела Земля, выглядя очень маленькой и далёкой. Герман улыбнулся, его рука нашла Ньютона. Боль тела перестала быть важной, вместе со страшными образами кошмарного сна. Музыка цвела, звёзды падали с неба, там, где они приземлялись, проростали серебряные деревья, повторяя последовательность простых чисел. Улей шумел в какой-то отдалёной части сознания Германа, и он знал, что не одинок.
........................................................................................................................................................................

Ньютон подсадил Германа в кузов холодного грузовика, подал ему трость и сам забрался следом. Их окружали пустые коробки и гулкие металлические канистры, ждущие, когда их заполнят пропаном. Заправочная станция находилась на самой окраине Харрикейна на стороне PPDC. За взятку водитель был согласен взять пассажиров к станции, а в случае чего подтвердить, что подобрал их по дороге. Потом он будет сидеть на станции несколько часов, пока заполняются баки, а потом возьмёт клиентов обратно на базу - и никаких вопросов.

Ньют приблизил к Герману лицо, почти скрытое толстым шарфом и нелепой ушастой шапкой. Германа трясло под всеми слоями его одежды - чем ближе был ноябрь, тем холоднее становился воздух пустыни. Кто-то ещё забрался в кузов - похоже, он был поражён, увидев здесь учёных. Герман поднял руку в перчатке, собираясь приветственно помахать - и замер, увидев, кто это. Младший из братьев Арп уставился на него широко раскрытыми глазами, и несколько раз откашлялся, прежде чем заговорить: - Вот это да-а! Не видал, чтобы раньше вы туда ездили...
Герман взглянул на Ньюта и пожал плечами.
- У нас есть дело в Харрикейне. Как и у вас, я уверен.
- Да, э-э... Вроде мы официально не представлены... Вы док Готлиб и док Гейзлер, верно? Думаю, лучше с титулом. А я вроде никогда не говорил, как зовусь. Я Вайли. Вайли Арп.
Ньют протянул ему руку в огромной неуклюжей варежке. Шарф прятал его улыбку, но было видно, как блестят глаза.
- Зови меня Ньют. Всем так можно, но мало кто делает. Странно, что только что познакомились - мы уже раз десять вместе патрулировали.

Вайли с облегчением бережно пожал руку Ньютона. Герман, не склонный так быстро прощать, прищурился на брата Арпа. Он был слегка похож на Сома... определённо присутствовало фамильное сходство - та же квадратная челюсть и светло-русые волосы. Вайли не хватало жёсткого прищура глаз и надменной манеры Сома себя держать.
- А вы уже бывали в Харрикейне? Зачем вы туда собрались? Насчёт выпивки?
Ньют добродушно рассмеялся и помотал головой где-то под своей слишком большой шапкой.
- Ха... нет, Герману - вот этому прекрасному доку - нужны лекарства, которые никак не попадут на базу. Я слышал, персонал говорил, что в городе можно получить всё - если знать, где искать, ну я и решил, что мы сможем найти.
Вайли перевёл взгляд с одного на другого, его глаза скользнули по трости Германа и некрупному телу Ньютона. Герман мысленно застонал. Он уже устал от того, что их с Ньютоном постоянно недооценивают. Слишком старая тема.
- Ну я-то точно собирался в городе выпить... может, ребятки, я вам помогу вместо этого? Собираем мозги в кучу и быстренько что-то кумекаем?
Герман скривил рот в своей лучшей раздражённой гримасе. Вайли под его взглядом как-то сжался. Грузовик вдруг ожил и рванул вверх по грунтовой дороге.
- Мистер Арп, я намерен честно вам сказать - я недолюбливаю вашего брата. Он мне интенсивно не нравится. Его поведение, его отношение к окружающим, его невежество я нахожу отвратительными. И я не понимаю. почему вы заинтересованы в помощи нам...
- Потому что я не он.
Герман замолчал на целую минуту. Грузовик подпрыгивал на дороге, тряска от каждого камня отзывалась болью в ноге и спине Германа. Он посмотрел на молодого человека, отводившего волосы с глаз. Облачно белого пара вырвалось из его ноздрей вместе с длинным выдохом.
- Потому что то, что я с ним пилотирую не делает меня им... Дерьмо...
Ньют нахмурился и покачал головой, и волна чувства, передающего "Герман, как тебе не стыдно" словно тяжёлый камень прокатилась по их соединению куда-то в желудок. Щёки Германа вспыхнули. Ньют мягко подталкивал его локтем в бок до тех пор, пока он не протянул руку, сказав с сожалением: - Да... нет, конечно, вы - не ваш брат. Приношу свои извинения... Это просто...
Вайли принял его руку и медленно пожал.

- Я люблю своего брата... по семейному, но это не значит, что я - вроде него, ну или с ним согласен. Он мой напарник, но мы не как близнецы Ватлей... или вы. Мы без дрифта и рядом не сядем.
Ньют кивнул, сдвинув брови. Герман всё ещё был настроен скептически. После того, как он воочию узнал уровень близости пилотов в дрифте, ему было сложно представить, как делать это с кем-то, о ком ты не заботишься. Тем ни менее, он должен был признать, что нигде не было сказано, что дрифт-совместимые должны нравится друг другу. Это просто... предполагалось.
- А зачем вообще пилотируете, если не ладите с напарником?
Арп пожал плечами и окинул взглядом темнеющий пейзаж. Над головой нависали тяжёлые тучи, грозя ненастьем.
- Я пилот. Это то, что я умею. Я в этом хорош. Михей и я - мы вкалывали, как проклятые, попав в Академию после армии. Семье нужны деньги - наша стипендия - хорошая прибавка. Какие вам ещё причины требуются? Мы вполне себе ладим, когда наши мозги... - Он указал на голову и перевёл намекающий взгляд с одного на другого.
- Мы схожи, когда свяжемся мозгами, но мы - совсем не как вы. Ну так что, вы хотите, чтоб я помог найти лекарство или как?

Ньютон кивнул, голос его слегка осип при виде приближающихся огней Харрикейна.
- У тебя есть мысли с чего начать, чувак? Я имею в виду...
- Начнём с конца теплиц - они много всякого получают. Вы знаете как это ваше.... средство... называется?
Герману не понравилось, как Арп выделил слово, но он решил не выяснять, что тот имеет в виду. Всё это предприятие казалось куда более незаконным, чем ему бы хотелось
- Оно называется трамадол... Обезболивающее средней тяжести... Я не люблю сильные препараты, трамадол меня устраивает, потому что не вызывает сонливость.
- ОК, Док Г., как скажешь.

Когда грузовик остановился на заправке, Ньютон всё ещё смеялся. Выпрыгнув из кузова, он протянул руки, чтобы помочь Герману спуститься на землю.
Док Г.? Ха, мне это нравится!
Герман хотел сердито его одёрнуть, но мог только стоять, ловя дыхание, опираясь на плечо Ньютона. Ему потребовалось время, чтобы вернуть себе хладнокровие и заставить тело подчиняться достаточно, чтобы стоять на ногах. Он зарылся в рейнджерскую куртку и рассеяно потёр замёрзший нос. Вайли стоял, засунув руки в карманы, наблюдая за ними. Это было странно, но Готлибу показалось, что он видит на лице парня что-то вроде зависти.
- Вы пока ждите тут. Я скоро обратно.

Рейнджер подошёл к заправке и заговорил с бывшим там человеком, кивая на Германа и Ньюта.
< - Неужели мы решимся ему довериться?>
< - Не понимаю, почему нет? Я имею в виду, он ничего не сделал. чтобы нас... и, честно говоря, если он знает, где взять таблетки, я предпочту его помощь, вместо того, чтобы блуждать вслепую.>
Вайли подбежал к ним, протягивая два старых пальто. Они явно принадлежали местным работникам - были перепачканы горючим и пахли людьми и ветхостью.
- Вот же вы оба деревянные по уши... Думаете, умно носить в этом городе куртки рейджеров, да? Переодевайтесь, потом поменяемся назад.
Холод набросился на Германа, когда он снял куртку и протянул её Вайли, руки под толстым шерстяным свитером покрылись мурашками. Зубы Ньютона стучали, пока он натягивал на плечи слишком большое для него пальто. Арп закинул куртки с "Бритвой" в кузов грузовика, и оглядел их, любуясь творением своих рук.
- Эх... Ну, типа нормально выглядите... по крайней мере, больше не как рейнджеры. Давайте двигаемся - а то яйца отморозим, пока дойдём до стекляшки. И бога ради - попробуйте... типа... не выделяться. Просто ведите себя, как все. Ну, погнали.
...............................................................................................

Бок о бок Ньют и Герман прошли по проторенной тропе между ржавыми цистернами пропана к жёлтому свету, отмечавшему край палаточного города при Харрикейне. Вайли держался на несколько шагов впереди. Ноги у него были кривоватые, а походка - лёгкая. Герману пришлось признать, что он достаточно сообразителен, чтобы не спешить. По крайней мере, это позволяло лучше к нему относиться. Они прошли между трейлером, полным громкого смеха и ветхой халупой, слепленной на скорую руку из листов железа и картона. Возле них стояло несколько женщин, чрезмерно раздетых для такой погоды. Вайли смущённо наклонил голову. Женщины, казалось, сразу его узнали.
- Ой, девки, гляньте - Вайли-гатор! Эй, мальчик, зайдёшь в гости?
- Мне не хватает твоего кежан-перчика, малыш!
Вайли ответил робкой улыбкой, и вслед им долго несся женский смех и шуточки. Ньютон улыбнулся и намекающе приподнял "хорошую" бровь. Герман закатил глаза. Ему нечего было добавить, но он чувствовал в груди смех Ньютона, и это мешало сохранять серьёзное лицо.

Они брели дальше по грязной улице, держа курс на толпу людей возле длинного строя тележек с едой. Остановившись на углу между двумя рядами "закусочных", Вайли хмуро огляделся, пытаясь сориентироваться. «Дороги», если можно так было назвать проходившие через лагерь широкие полосы грязи, были освещены гирляндами древних рождественских огней. Запах тел и готовящейся жирной еды плыл над ними. Герман увидел погуливающуюся женщину с несколькими ссорящимися детьми на буксире, навстречу стремительно промчался курьер на велосипеде. Группа пьяных мужчин, пошатываясь вышедшая из из древнего кемпинга, превращённого в импровизированный бар, направилась к лачуге, где поджидали весёлые девицы. Харрикейн был похож на помесь одного из тех романов о Диком Западе, что читал в юности Готлиб с пост-апокалиптическим фильмом из обширной фильмотеки Ньютона - свидетельство человеческой живучести и изобретательности.

- Вот она, дорога-то... почти дошли уже.
Ньют пытался охватить взглядом, впитать и проанализировать всё сразу. Рейнджеры прошли мимо площадки для барбекю, где над костром жарился целый баран, взяли влево к магазинной тележке, наполненной книгами, стоящей возле шалаша из алюминия, в котором какой-то мужчина возился с грудой древней электроники, гологенный экран перед шалашом показывал старый футбольный матч для компании подростков. Толпа редела, а дома становились всё более убогими. Холодный воздух добрался до суставов Германа, и он заметил, что задыхается, лишь слегка прибавив шаг. Поддержки трости не хватало, и он оперся на Ньютона.
Внезапно рождественские гирлянды закончились, и они оказались среди тёмных рядов поломанных автомобилей. Большинство из них были на полпути к мусору. Их остовы были обнажены, все детали сняты для повторного использования или восстановления - здесь ничего не пропадало. В конце свалки, наполовину скрытая за грудами лома, стояла огромная, местами разбитая теплица. Её стеклянные панели были закрашены, но свет пробивался изнутри. Вайли направился к ней, поманив их за собой.
- Заходим... кто-нибудь тут точно нам продаст. Дом свободной торговли... тут мы найдём таблетки Доку Г.

Герман остановился, когда заметил, что стоит за "Стеклянным домом" - гигантский силуэт Егеря СВШ. Ньютон, проследив за его взглядом, ахнул и отскочил назад, стиснув руку напарника.
За чудовищной фигурой спокойно мерцали звёзды. Вайли хихикнул: - Здоровяк поломался. С места не двинется, так что никаких причин для сердечного приступа.

Ученые колебались. Готлиб не хотел идти, опасаясь, что Егерь очнётся и раздавит их. Вайли фыркнул, нетерпеливо потирая и грея дыханием замёрзшие руки. Он что-то пробормотал себе под нос по-французски и нетерпеливо махнул им: - Док Г... Ньют, пошагали.

Герман очень медленно двинулся вперёд, не в силах оторвать взгляд от робота. Тот был таким... знакомым. Он не мог понять, почему. Ньют дернул его, и вслед за Вайли Арпом они вошли в тепло парника.

Это оказалась гигантская комната, до отказа набитая шумящими людьми. Среди помидорных грядок и рассады за пластиковыми столами сидели люди с сигаретами и дешёвой выпивкой. Высоко над головами висели инфракрасные лампы, ряд стоящих на земляном полу металлических ящиков образовывал подобие бара. Первым к бару подошёл Вайли. Он заговорил с барменом, одноглазым индейцем, мрачно косившимся на Ньюта и Германа. Когда они подошли, он кивнул: - Да, у меня есть трамадол. Сколько нужно?

Вайли бросил вопросительный взгляд на Германа.
- Тридцати таблеток должно хватить, пока мой поставщик не сможет дать мне ещё..

Человек из-за прилавка ушёл в подсобку и вскоре вернулся с небольшим пластиковым пакетом знакомых белых таблеток.
- Тысяча баксов. Наличными - если у тебя нет чего стоящего на продажу.

Готлиб с трудом сглотнул. На двоих у них с Ньютоном было триста долларов - весь остаток выигрыша от рейнджерской игры. Вся его зарплата в PPDC переводилась на текущий счет, и он понятия не имел, как получить к ней доступ. После подкупа водителя грузовика у него осталось меньше двухсот пятидесяти долларов.

- Я... А сколько вы сможете мне дать?
Он протянул деньги, и человек пересчитал их, вздёрнув бровь.

- Три таблетки.
Герман повысил голос до крика, кровь прилила к щекам.

- Это... возмутительное взвинчивание цен, совершенно не относящееся к математике. Вы, сэр... совершенный бандит.
Вайли испустил трагический вздок и выхватил у продавца наполненный пакет.
- Запиши на счёт Михея Арпа.

 

Бармен с сомнением и нервно сглотнул: - Он - друг Михея?
Вайли кивнул: - Настоящий хороший друг. Михей будет недоволен, если не помочь бедолаге. Ты ж знаешь, он помнит, когда обижают дружков.

Человек за прилавком кивнул и натянуто улыбнулся Герману, записав долг на клочке бумаги.

- Любой друг Сома получит здесь хороший кредит.

Арп кивнул и протянул Герману полиэтиленовый пакет с таблетками. Он взял их, ответив Вайли искренней благодарной улыбкой. Они отошли от прилавка в глубь шумной, прокуренной комнаты. Герман пытался найти подходящие слова... и пообещать Вайли вернуть деньги... когда заметил, что Гейзлера нет в пределах досягаемости.

- Куда ушёл Ньютон?

Вайли моргнул и встревоженно огляделся. Готлиб окинул взглядом карточные столы и группу игроков, собравшихся у древнего жидкокристаллического телевизора. Наконец он заметил Ньюта возле длинного чёрного стола. Тот оживлённо спорил с пожилым китайцем над чем-то, лежащим в картонной коробке. Радость Ньюта он мог видеть на лице и ощущать в их связи, и Герману не нужно было слышать разговор, чтобы понять, чем торгует старик.

- Я просто хочу сказать, что это преступление - измельчать такой отличный фрагмент кости. Чувак, я имею в виду, что там ещё можно видеть кусок хряща... возможно второй категории... если бы мне пришлось определять. А что есть ещё? Дружище, это неверно - это явно фрагмент печени, а у тебя подписано селезёнкой.

- Ньютон!, - прошипел сквозь зубы Герман, шагая к своему партнёру.

- Эй, Херм! я как раз собирался сходить помочь разобраться с некоторыми кайдзю-образцами! Торговец сказал, что если я ему помогу классифицировать полученное барахло, он запросто так отдаст мне слизь кайдзю, которую собирался выкинуть. Ты можешь в это поверить?

Он абсолютно мог в это поверить. Он нахмурился, надеясь, что Гейзлер чувствует, сколько беспокойства и раздражения он вызвал, просто удрав в этом странном месте. Ньютон послал ему отчаянный взгляд.

- Ну Герман... Я не могу отказаться от халявной слизи кайдзю...

Готлиб возмущённо зарычал, сжимая ручку трости.

- Хорошо, ЛАДНО! я не потащу на базу слизь... Я просто хочу посмотреть, что у него там. Вдруг там что-то в самом деле классное?

Герман раздражённо вскинул руки. Если он что-то и узнал в дрифте и бытие с Ньютоном Гейзлером, так это было то, как выбирать сражения. В этом бою у него шансов не было. Герман обернулся к Вайли, поднявшему глаза к небу в поисках терпения - и они оба последовали за Ньютоном и маленьким китайцем из задней части Теплицы к свалке.
.............................................................................