Поспешишь - омегу насмешишь

ХРЕН В ШОКОЛАДЕ

Сказать, что Рон был растерян и расстроен – ничего не сказать. Он был просто в смятении! Какого черта? С какой вдруг стати, его так нехило повело на бету? Или даже, не приведи господи, альфу! Фигли там разберешь, с тоской думал Рон, разглядывая длинные ноги и замечательно красивую задницу, утянутую в тугие дизайнерские джинсы.
Судьба – индейка, а жизнь – злодейка, занесло же его именно в эту кондитерскую! Рон всегда знал, что он добрая душа и не позволял никому этим пользоваться. А то только дай повод! Но вот же, пожалел своего подчиненного, поехал вместо него отвозить заказанное оборудование. Омега его, видишь ли, собрался рожать. Девять месяцев терпел, а тут вдруг приспичило. Ну и родил бы, никуда не делся, хронически беременных не бывает. Рассопливился, растрогался, когда около него заныли, что за ручку подержать, поддержать и погладить, и вообще…
Вот и сиди теперь, утирай слюни, разглядывая, как высокий, мускулистый продавец вытанцовывает вокруг трехъярусного фонтана, любовно наливая в него смесь из шоколада «Тоблерон», сливок и белого рома.
— Хотите первым попробовать? — вдруг обернулся продавец.
— А? — тяжко сглотнул Рон, отмечая сильную шею и красивый разворот плеч. — Чего?
— Попробовать! — сверкая белыми зубами и облизывая палец, улыбнулся парень. — Вы же его привезли. Хотите?
— Попробовать чего? — Рон выглядел и чувствовал себя идиотом.
— Давайте, — и ему протянули на спице кусочек клубники. — Смотрите, красота какая!
— Нет, не хочу, — отказался Рон, наконец, сообразив, что ему предлагают макнуть ягодку в блестящий шоколад, тягуче стекающий по гладкой чаше из нержавеющей стали.
— Как хотите. — Бета или альфа, медленно – аж кончик языка, высовывая от усердия, – подставил клубничку под теплый ароматный поток. Заворожено застыл, наблюдая, как она покрывается ровным слоем, полюбовался, наклонился и, жмурясь, поймал губами, подержал и счастливо вздыхая, проглотил.
Рон торопливо прижал ко рту салфетку, испугался, что закапает сейчас стол.
— Вкусно… — моргая и улыбаясь, сообщил ему этот… не знай кто. — Я так давно мечтал! И вот, наконец! Что? — он встревоженно посмотрел на мычавшего Рона. — Вам плохо?
А несчастному Рону было очень хорошо, и он знаками пытался показать, что вот на губе шоколад остался, сейчас стечет и…
С какого вдруг хера он полез слизывать эту каплю?
Очнулся Рон на полу. Сел, придерживая руками гудящую голову. Подвигал челюстью влево-вправо, пощелкал зубами – вроде все на месте. Посмотрел на драчуна. Тот, воинственно сверкая глазами, выразительно помахивал сковородкой.
— Хороший удар, — похвалил Рон, поднимаясь на ноги. — Ну, я пошел. Квитанцию там… — он куда-то махнул рукой, но бдительный продавец глаз от него не отвел, — …там, говорю, оставил. Бывай.
— Покедова, — любезно сказали ему в спину.
Отношения не заладились. Жаль. Рон пошел к двери. Заказ он привез к самому вечеру, а пока собрали, да опробовали, и ночь наступила. Кондитерская была уже закрыта для посетителей, уличные жалюзи опущены и приглушенный свет, вне всякого сомнения, добавлял романтичности к и так конфетной обстановке.
Рон злился на себя. Ну, что же такое? Почему он никак не может унюхать бета этот или альфа? Конечно, к вечеру в кафе-кондитерской настолько сгустились сладкие и плотные запахи свежемолотого кофе, горячей сдобы, лимонов, корицы и меда… Да еще прошли тут сотни людей, что даже у полицейской ищейки наступил бы бисквитный ступор, что уж говорить об одном несчастном побитом альфе. Но! Вот дурак-то! Можно же спросить. Ну не ответит, так и хуже-то не станет. А вдруг бета? Вдохновленный этой мыслью, Рон, уже открыв дверь на улицу, захлопнул ее и развернулся. Все еще сомневаясь и машинально потирая челюсть, немного постоял в небольшом и темном холле. Потом медленно пошел обратно заготавливая речь, но не дошел и буквально замер с занесенной ногой. Картина, открывшаяся перед ним запомнилась на всю жизнь. Позже Рон иногда думал, что когда он будет совсем старенький и станет умирать, пусть ему привидится в предсмертном бреду именно это.
Красивый продавец, изгибая в слабой улыбке губы и не отводя взгляда от шоколадного полотна фонтана, медленно расстегивал молнию на ширинке. Поводя бедрами, стащил немного джинсы вместе с трусами, обнажив верхнюю половинку прелестной попы.
Рон, затаив дыхание, тихонько приставил ногу обратно и, на всякий случай для устойчивости вцепился в дверной косяк.
А продавец погладил себя по ягодицам и стащил белье еще ниже. Рон испугался, что тот может услышать, как трещит дерево под пальцами. Но продавец повернулся немного боком и достал свой член. И тут у Рона как пелена с глаз упала! Он чуть не зарыдал от счастья, что просто грозило задушить его. Какой альфа? И даже не бета! Это же омега! Настоящий омега!
Извинить слепоту Рона можно было только тем, что он никогда таких омег и не видел, и даже не думал, что такие бывают. Обычные омеги все попадались маленькие, тоненькие, беленькие, прехорошенькие. Двухметровый Рон, весящий под сто килограммов ужасно боялся им что-нибудь поломать или нечаянно задушить. Омеги сами его опасались, восхищенно цокали язычками, одобрительно кивали, но улыбались все-таки боязливо и близких отношений с ним избегали. Рон попробовал-то впервые омегу только в борделе, там ему предоставили опытного и не особо пугливого. Хотя и тот не позволил устрашающему клиенту проявить инициативу – уложил его на спину, сел сверху и все сделал, можно сказать, сам. Именно тогда Рон впервые испытал секс со сцепкой. Понравилось очень, но больше он в бордель не ходил, не хотел почему-то. Встречался иногда с крепкими бетами, но как-то серьезных отношений пока ни с кем не сложилось. Просто секс, для здоровья, не более того. И без сцепки.
Не было принца.
Пока Рон переживал вспыхнувшую гормональную бурю, омега, облизнув ладонь, в пару движений довел свой член до боевого состояния. Рон, глядя на гордо взметнувшегося дружка, уважительно засопел. Нехилый такой агрегат для омеги, у многих бет поменьше будет! Да многие беты поменьше этого омеги. Рон прикинул его рост. Хм… почти 190 сантиметров!
И тут омега, видимо решив окончательно изничтожить все остатки разума в голове охуевшего альфы, тряхнул головой. Белой птицей порхнула шапочка и водопад черных, слегка вьющихся волос, хлынул на его широкие плечи. Рон мысленно взвыл, какой же красавец! А красавец постоял, слегка подрачивая член и вдруг качнулся вперед и подставил его под тяжелые струи шоколадного фонтана. Теплая сладкая масса мягко заструилась по члену, и Рон услышал низкий вибрирующий стон. И потом вдруг понял, что это не омега стонал, а он сам! Испуганно зажал себе рот, но было уже поздно, омега обернулся. Обернулся и увидел Рона с расстегнутой ширинкой, с рукой в этой самой ширинке. И неожиданно мягко качнул головой, то ли приглашая, то ли осуждая. Рон разбираться не стал. Ему некогда было. Он даже не понял, как очутился возле омеги, осознал только, что стоит на коленях на полу. И не мог отвести жадного, предвкушающего взора от покачивающегося перед глазами члена. Вязкие густые капли стекали по нему, глухо шлепаясь на холодный мрамор. И Рон открыл рот и поймал одну, другую, потом не стал мелочиться и лизнул широко и алчно. Горький шоколад, мед и миндаль, острая нотка рома, и невозможно вкусный, слегка цитрусовый омежий привкус ударили по вкусовым рецепторам, обволокли негой. Сглатывая теплый шоколад, нежа плотный тугой член, Рон мычал от наслаждения и насаживался ртом на этот десерт, утыкаясь носом в мягкие короткие паховые волосы, тискал упругие ягодицы и боялся позорно кончить прямо сию же секунду. Омега тягуче стонал где-то наверху, царапал короткими ногтями голову и вдруг вцепился в волосы, заставил посмотреть на себя. Что-то, видимо, углядел важное в запрокинутом лице альфы, коротко кивнул, осторожно вытащил член, повернулся спиной, наклонился. Особого приглашения Рону не требовалось. Он развел ягодицы ладонями, глубоко вздохнул и присосался к розовой чуть припухшей дырочке.
— Давай, — вдруг разобрал он в бессвязных стонах, — давай, ну!
— У меня смазки нет, — растерянно пробормотал Рон, поднимаясь с колен. — А у тебя нет течки. Больно будет, порвать тебя боюсь.
Омега собрал со спины волосы, кинул их длинным хвостом на плечо, повернул голову, выразительно глянул. Рон понял, перевел взгляд на струящийся фонтан. Омега лег грудью на стойку, прогнулся в пояснице, руками приглашающе раздвигая ягодицы. Рон шагнул в сторону, и, как только что это делал омега, подставил свой член в шоколадный поток. Ощущения были настолько запредельными, что Рон был вынужден сильно дернуть себя за яйца, иначе бы и не утерпел. Омега заметил, тихо засмеялся. Рон от этого смешка немного пришел в себя, осторожно шагнул обратно, размазал рукой шоколад по розовой дырочке, приставил свой обтекающий шоколадом член и осторожно нажал. Омега открыл рот и учащенно задышал, явно пытаясь не зажиматься.
— Давай сам, слышишь? Сам, говорю, потихоньку двигайся, я постою, — громко прошептал Рон.
Омега повел плечами, потом покачал попой, постепенно насаживаясь и коротко, со стонами, выдыхая. Рон вдруг поймал его шальной взгляд в зеркале сбоку, и его просто скрутило желанием. Даже узел стал набухать. Рон торопливо и больно зажал его пальцами.
— Ты как? — горло перехватило, и вышел какой-то задушенный хрип.
— Нормально, — напряженно ответил омега. — Сейчас уже все.
Действительно было все. Рон отпустил пальцы и намечающийся узел, медленно погрузился, еще больше раздвигая стенки ануса.
— Потерпи немного, не двигайся, — прошептал омега, утыкаясь лбом в скрещенные руки. Он немного постоял, привыкая. Рон чувствовал, как стенки прямой кишки равномерно запульсировали, сжимаясь и расслабляясь, пропуская его еще глубже.
— Давай, — омега дернул рукой, как бы командуя отмашку, и Рон дал. Поначалу медленно, опасаясь навредить, он выходил немного и снова толкался вперед, глядя как темная смесь все больше пачкает покрасневшую кожу, пузырится и стекает в испачканные джинсы. Потом уже стало не до сожалений о каких-то испорченных штанах. Вцепившись в бока омеги, он долбился в него со всего размаху, скаля зубы в бешенстве страсти. Член, словно поршень, быстро ходил взад-вперед, впечатывая омегу в стойку. В какой-то момент Рон спохватился, что, наверное, делает больно, но понял, что у омеги хватало сил упираться руками, да еще самому подаваться назад прижимаясь липкими ягодицами.
— Узел… — рыкнул Рон.
Омега только кивнул.
Сильно дернув на себя мускулистое тело, Рон замер. Омега вдруг завыл, задрожал, Рон подсунул руку ему под живот и омега бурно кончил, всхлипывая и обмякая. Рон сорвался следом, да так ярко, что едва не упал, даже звездочки перед глазами запорхали. Но узел и не думал спадать.
— Долго мы так? — как-то неуверенно спросил омега.
От неожиданной догадки у Рона просто перехватило горло:
— Ты… ты никогда не был в сцепке?
— Нет…
Больно и сладко заныло сердце. Смаргивая что-то непонятное с глаз, Рон задрал как можно выше футболку омеги и принялся выцеловывать все, до чего смог дотянуться. Гладкая кожа, крепкие сухие мышцы, широкие плотные кости. Рукой он ласкал снова возбужденный член омеги. Тот вдруг отстранил его и сам потянулся назад. Рон смотрел, как длинные загорелые пальцы неуверенно трогают и ощупывают широко распяленный анус, неловко перебирают темные жесткие завитки волос, перемазанные шоколадом.
— Просто пиздец, огромный какой, — восхищенно протянул омега. — И как это все в меня только влезло?
«Он меня в могилу загонит», — еще успел подумать Рон и кончил. Он бился едва не в конвульсиях, обессилено наваливаясь на напрягшуюся спину, и последними остатками разума удерживая себя от того, чтобы не вцепиться зубами в загривок омеги, помечая его и связывая собой навсегда.
— Как тебя зовут? — обхватывая омегу и прижимая к своей груди, спросил Рон.
— Что? А… Мик.
— Ну, вот и познакомились… Мик, пойдешь за меня замуж?
— Не знаю я, — промямлил Мик поворачивая голову. Рон быстренько поцеловал его в подставленное ухо. — Мы и незнакомы совсем.
— Я холост, не был, не привлекался, не имею. Это моя копания, я вообще-то не курьер, просто помог одному папаше. У меня хороший дом, хорошая машина, хорошее здоровье и сам я очень-очень хороший.
— Хм… — задумался Мик, елозя голой попой и сбивая весь деловой настрой.
— Твоему хозяину я все объясню. Если хочешь, работай, если не хочешь, не работай. Сиди дома.
— Ой, — сказал Мик и опять сжался. — Я сейчас кончу!
— Давай, милый, — разрешил Рон.

Через полчаса, расцепившись, приведя себя более-менее в порядок, Рон бодро насвистывая, отмывал фонтан, стойку, пол, стулья и стол. Мику возиться с уборкой он не позволил, выдал ему зефир и банан и велел наворачивать с шоколадом. Отдыхай, дорогой! Закончив с делами, он не удержался и облизал перемазанную мордаху Мика.
— Поехали ко мне? — просительно заглядывая в его лицо, сказал Рон. — Хочу тебя снова, сил просто нет никаких.
— Рон, ты меня выебал так, что пока я не смогу…
— А мы так, просто целоваться будем.
— А себя дашь трахнуть? — Мик внимательно смотрел на Рона.
— Да без проблем, — легко согласился Рон. — Правда, я никогда до. Но тебе дам.
— Ну, тогда поехали, — слегка поморщившись, Мик осторожно поднялся со стула.
— Может, записку твоему хозяину оставим? — предложил Рон.
— Кому? — удивился Мик. — А, не надо… Утром придут кондитер и продавщица, у них есть ключи.
— Мик, а тебя не уволят? Я, в общем, не против, просто за…
— Рон! — насмешливо глядя, сказал Мик. — Ты не курьер, так и я не продавец. Это все мое! — и он надменно распахнул длинные руки.
Рон не выдержал и полез его целовать – такого гордого и важного.
— Рон, — пробубнил ему в рот Мик. — Фонтан сюда другой купим, а этот с собой давай возьмем.
Пригодится еще.

РЫБКА

— Не знал, что покупка белья – это так… волнительно.
Может потому, что белье стало подарком Мику на их первый совместный Новый Год, а может потому, что за такой необходимой вещью он с мужем отправился в секс-шоп, Мик немного нервничал. Рон подтолкнул своего застрявшего в дверях омегу, принуждая его переступить порог «царства разврата».
Магазин состоял из цепочки небольших залов. Первый – выглядел вполне прилично, немного похож на аптеку. В нем продавалась презервативы, всякие увлажнители, усилители, гели и видеопродукция. Во втором зале тоже ничего страшного не наблюдалось, если не считать таковыми искусственные члены и вибраторы всевозможных цветов и размеров в стеклянной витрине. Мик тут же прилип к ней, выискивая что-то глазами.
— Хочешь какой-нибудь? — Рон обнял его за плечи, потершись носом о затылок.
— Э-м-м, нет. Просто вон тот похож на твой.
— Неужели, такой же синий? — ужаснулся Рон, заставляя Мика покраснеть и смущенно двинуть кулаком альфу в живот.
— Ну, тебя. Дурак!
— Это потому, что я счастливый. Пойдем дальше, или хочешь одного из этих дружков пригласить к нам в кровать третьим?
— А можно? Вон тот большой черный будет в тебе прекрасно смотреться.
Оценив размеры предлагаемого Миком агрегата, альфа присвистнул:
— Боюсь не оправдать твоих надежд. И, вообще, скромнее надо быть!
— Мой грозный альфа испугался какого-то резинового члена? — теперь настала очередь Мика прикалываться.
— Я ничего не боюсь! — Рон гордо вскинулся. — Просто опасаюсь, что после этой штуки от меня в кровати будет мало толку, а ведь я должен еще подарить удовольствие какому-то омежке.
— Эй! — удар по ребрам сбил дыхание Рону. — Я просил не называть меня омежкой? Это унизительная кличка, придуманная...
— Да-да, милый, прости. Ты самый сильный и красивый омега, — Рон примирительно выставил перед собой ладони, показывая, что сдается.
— То-то. Куда идти?
— Да, мы, собственно, уже пришли. Выбирай.
Широкий взмах руки привлек внимание Мика к витринам и манекенам.
— Вау, не знал, что тут такое… разнообразие, — у Мика буквально разбежались глаза.
Сначала его внимание привлекла кожа и латекс. Обтягивающие шорты и брюки, белые, винно-красные, темно-зеленые, желтые и черные, поначалу показались Мику обычными, пока он не заметил, что у некоторых моделей открыты ягодицы.
— Забавно.
Были тут и странные ремешки с заклепками и цепочками – боди. Если бы не рисунок на плакате рядом, Мик еще долго гадал, что это и куда. Невольно зарумянился, представив себя в этом плетении, охватывающее самые пикантные части тела черными полосками. Рон, затаенно улыбаясь, любовался им.
Корсеты. Короткие и длинные, черные и цветные, но все с неизменной шнуровкой спереди, сбоку или сзади. Корсеты Мика не заинтересовали, а вот начинающиеся за ними стеллажи с более привычным бельем заставили его вздохнуть с облегчением. Как оказалось – рано!
Первым делом он уперся взглядом в изящные кружевные штучки, практически ничего не скрывающие, а наоборот подчеркивающие. Черное, белое или красное кружево на фотографиях смотрелось более чем вызывающе, а взяв такую вещь в руки, Мик понял, что помимо воли возбуждается, представляя, как они будут сидеть на нем.
— А если к ним еще взять чулочки на подвязках… — мурлыкал Рон, обжигая шею горячим дыханием. — Хочешь?
— Рон, ты демон-искуситель.
— О-о, да. А представь себе, как эти кружавчики намокнут, когда ты захочешь меня. М-м-м, просто мечта. Я уже готов облизать и пососать тебя прямо через них, — чуть хриплый от волнения голос едва не заставил Мика позорно кончить прямо в штаны. Пришлось даже прикусить щеку изнутри, чтобы хоть немного прийти в себя.
— Ну, не хочешь, как хочешь. А вот, смотри, какой комплектик. Майка и трусы сеточка. Черный будет весьма эротично подчеркивать белизну твоего тела. Возьмем?
Мик отрицательно помотал головой, делая шаг в сторону.
— Нет, так нет. О-о, посмотри на эти боксеры со съемным клапаном спереди. Тут еще написано, что можно заказать и модель с открывающимся задним клапаном. Заманчиво, можно будет заниматься сексом, не снимая их.
— Не гигиенично, — только и выдавил из себя Мик.
— Окей, двигаемся дальше. Боксеры-казановки. Смотри, какой прикольный рисунок. Парень на рисунке словно обнимает член, скрытый под тканью. Эффект 3D. А еще тут написано, что фирма готова разместить на них любую фотку по желанию клиента.
— Может, купим их тебе? — фыркнул Мик. Он еще хотел что-нибудь пошутить про силу искусства, но как-то не сложилось.
— Только если на рисунке будешь ты, — Рон чмокнул в кончик носа вновь засмущавшегося омегу. — А вот смотри, тут простые тонги и хипсы, и со вставками-сеточками или кармашками. Твой член будет очень симпатично смотреться в таком бельишке.
— Рон, может, найдем еще что-нибудь? Попроще. Пожалуйста-а-а, — Мик стонал не только от сложности выбора, но и от возбуждения. Ему хотелось поскорее оказаться дома, чтобы погасить желание самым приятным способом, а альфа, словно издеваясь над ним, все предлагал и предлагал самые невероятные и извращенно-эротические модели нижнего белья.
— Нет проблем. Вот тут стринги.
Мик взглянул, и оторопел. Такого разнообразия он просто не представлял. Все цвета радуги, всевозможные ткани, кружева и сеточки, но больше всего его потрясли стринги в виде… животных. Слон, медведь, заяц, коала, чертик, кот, тюлень – от всего этого просто рябило в глазах.
— Вон те, рыбка, — наконец указал Мик на самые безобидные, по его мнению, стринги.
— Хм, золотая рыбка – прекрасный выбор, — одобрил альфа его решение. — А теперь иди за шторку, там примерочная. Я возьму у продавца твой размер, и мы их примерим.
— Но… разве можно?
— Тут можно все.
Через минуту Мик уже стоял обнаженным, а Рон, не смущаясь явному возбуждению любимого, собственноручно «упаковывал» его в свой подарок. Эрегированный член ловко разместился в объемном теле рыбки, а ее плавнички и хвост из шелка, заманчиво шевелились при каждом движении. В этот момент Мик понял, что ему гладят попу и метаться уже поздно.
— Мое золотце, — жадно облизнувшись, Рон легонько сжал рыбку.
— Рон, паразит, сделай что-нибудь! — выкрикнул Мик, чувствуя, что вот-вот кончит, и альфа не заставил просить дважды. Рыбка вильнула хвостиком в сторону, и член оказался в горячем рту Рона, куда омега и спустил, с протяжным стоном.
— А вот и икра, — облизнулся Рон.
— Скорее, молоки, — поправил Мик, вытирая каплю с его губ.
Рон засмеялся и поднялся с колен:
— Понравилось? Как тебе подарок?
— Самый лучший.
— Тогда прямо в нем – бегом домой! Я жажду получать свое, честно заработанное «спасибо».

НА РАССТОЯНИИ

Гудок. Еще один. Еще. И вот…
— Алло?
— Рон…
— Мик! Привет, любимый. Как ты?
— Скучаю. Очень-очень.
— Два дня осталось.
— Знаю. Но без тебя так тяжело. Особенно ночью. Плохо.
— Не можешь уснуть?
— Не могу. Как только оказываюсь в кровати, сразу же вспоминаю, как ты меня ласкаешь и... Ох, Рон, так тебя не хватает.
— Мне тоже без тебя очень плохо. И я тоже не могу уснуть.
— Ой. Я совсем забыл, что у нас разница в четыре часа. У тебя же ночь!
— Да, но я не сплю. Сижу и думаю, что сейчас на тебе надето?
— Я на работе задержался, так что еще не переодевался толком. Свитер скинул и брюки, а рубашку не успел.
— Голубая? С мелкими перламутровыми пуговицами?
— Да, твоя любимая.
— А белье?
— …
— Мик? Мик!
— То, что ты мне подарил. Я пришел с работы и его надел, тебя все вспоминал… Бежевое с золотой рыбкой на…
Тихий стон альфы на другом конце мира заставил омегу умолкнуть прислушиваясь.
— Ты что там такое делаешь? Дрочишь? — напряженно спросил Мик.
— Начинаю.
— О-у, подожди меня. Давай вместе.
— Давай. Сядь на диван, поставь телефон на громкую связь, положи его рядом, чтобы не мешал, закрой глаза и слушай… — низким, томным голосом выдохнул Род.
— Сел. Включил. Готов, — торопливо с легким придыханием прошептал Мик.
— Готов? Представь, что я сижу в кресле напротив. Ты ведь слышишь мое дыхание? Медленно расстегивай пуговицы на рубашке. По одной. Едва прикасаясь к коже. Покрасуйся. Покажи, как ты меня хочешь.
Участившееся дыхание и слабая возня были хорошо слышны, так что Рон не ошибался, предположив, что последняя пуговица только что сдалась и пальцы омеги беспрепятственно касались обнаженной груди.
— Хорошо, хорошо. Ты чудесный. Не снимай совсем рубашку. Мне очень нравится, как ты сидишь на диване, полуобнаженный, жаждущий моих прикосновений. Ты возбудился? Мик… Проведи ладонью по промежности, только не снимай стринги. Мне так нравится, когда ткань натягивается, охватывая твой член, не давая ему вырваться на свободу. Чувствуешь? Я касаюсь тебя своей ладонью ТАМ. Оглаживаю ствол… не сильно, но вполне ощутимо сжимаю яички, и рыбка становится мокрой.
— Дааааа.
— Мой нежный омега. Такой сильный и такой чувствительный. Именно это всегда заводит меня.
— Рооон.
— Что, мой хороший? Дальше?
— Дааа.
— Хорошо, мой сладкий. Распахни рубашку, покажи мне свою грудь. Оближи пальцы. Хорошенько смочи их. Постарайся, я хочу это услышать. Ох, ты ж… А теперь проведи подушечками по соскам. Они у тебя маленькие, темные и такие чувствительные, сразу же напрягаются от малейшей ласки. Чувствуешь, как легчайшее движение воздуха заставляет их напрягаться? Это я дую на твои соски. Они стали похожи на две малинки. Нравится? Тогда обхвати их двумя пальцами и чуть сожми, но не сильно, тебе легко причинить боль, но я этого не хочу. Не сейчас. Не так.
— Рон. Рон.
— Даа, именно так, мой хороший. Поведи ладонями вниз по груди, она гладкая и нежная, обрисуй пупок, но не задерживайся на нем, иди ниже. Мне так нравится твой золотистый пушок в паху, нравится погружать в него пальцы, нравится самому подбривать там, чтобы твой «кустик» был аккуратным и красивым, как и твой член. Отодвинь резинку трусов и ладонью скользни внутрь. Пока только одной. Не хватайся за член сразу. Просто проведи по нему кончиками пальцев, почувствуй какой он бархатно-нежный и в то же время упругий. Сталь и шелк – вот что ты такое, Мик. Я могу кончить прямо сейчас, но подожду тебя, и мы сделаем это одновременно.
— Да! Да, Рон!
— Мой мальчик. Мой хороший, хороший… Да, дыши вот так, не сдерживайся. Резинку стрингов спусти за яички. Как бы я хотел их сейчас пососать… Пусть плавнички и хвостик рыбки щекочут твои бедра. Освободи член. Я вижу, что крайняя плоть не в силах скрыть головку, она наливается и темнеет, но сильнее жаждет твоя набухающая дырочка. Она сжимается и пульсирует в предвкушении?
— Дааа.
— Нехорошо заставлять ее ждать. Пальцами проведи по головке, скользко? Другой рукой – вокруг дырочки, но не входи, а только подразни. Самая сладкая награда та, которую приходится дольше ждать.
— Я не могу-у…
Мик тихо хныкает, выражая свое нетерпение, но Рон неумолим.
— Рано. Слишком рано. Обхвати член. Сильно проведи по нему пару раз и замри. Твои бедра не в силах противиться и непроизвольно толкаются вперед. Хорошо, милый, хорошо. Ты страстный мальчик и я горжусь тобой. Пощекочи уздечку. Теперь немного вверх, сожми головку и снова обхвати член ладонью. Двигайся. Резко. Сильно. Двигайся мне навстречу.
— Не могу больше. Роооон! Я весь теку…
— Можешь. Ты сильный. Ты все можешь. Из твоей попки течет смазка? Как же мне хочется вылизать тебя там, сладкого, упругого, а твой анус готов втянуть в себя все. Жадный, жадный! Но сейчас еще рано. Сначала всего один палец. Води по кругу, играй и дразни. Там жарко? Теперь два. Насаживайся медленно, не торопясь. Тесно. Горячо и влажно. Ты так сжимаешь меня, что я готов вот-вот кончить. Три пальца. Почувствуй, как раздвигаются стенки твоего ануса. Вот так! Глубже. Внутри тебя наслаждение. Найди его.
— Не могу. Не могу. Не могу!
— Четыре! Сожми пальцы вместе, они почти не уступают толщине моего члена. Хочешь меня? Я такой твердый. Сильнее. Впусти меня глубже. Еще. Ну, еще глубже. Чувствуешь, как я растягиваю твой зад? Как вламываюсь в тебя по самые яйца? Дрочи себе и двигайся. Не останавливайся. Прими меня так глубоко, как никогда раньше.
— Пожалуйста, еще чуть-чуть, давай, не останавливайся… а-аа…
— Мы близко. Еще немного! Близко! Вот! Сейчас! Мой член содрогается и заполняет тебя спермой. Сожми его! Ну! Кричи, Мик, кричи! Можно!
Мик, закричал, но, даже корчась в оргазме, умудрился услышать сдавленный стон Рона, и счастливо засмеялся, бессильно раскинувшись на диване.
— Тебе было хорошо, Мик?
— Да, Рон. Только попа немного болит. Сладко так.
— Ничего, я приеду, и мы вдвоем полечим твою попу. Тогда, спокойной ночи, любимый.
— И тебе. Ты позвонишь завтра утром?
— Конечно. Я пожелаю тебе доброго утра, и мы вместе позавтракаем. Хочешь?
— Только позвони на полчасика пораньше.
— Зачем? А… понял…
Мик даже по телефону почувствовал, как Рон улыбнулся.

ПОСПЕШИШЬ - ОМЕГУ НАСМЕШИШЬ

Рон тихо достал ключи, про себя матеря вечно перегорающие лампочки, практически наощупь отыскал замок. Квартира встретила ароматом любимого омеги и какой-то затаенной, на грани слышимости… возней, что ли? Радостных визгов Рон и не ожидал, потому что вернуться из командировки должен был только завтра после обеда, но закончив все бизнес-переговоры быстрее, чем планировал, поменял билеты на ночной рейс. Да и муж его был не таков, чтобы верещать, пищать и омежиться. Рон мечтательно вздохнул. Наконец-то, дома! Сейчас он прокрадется в спальню, нырнет под бочок к любимому, а утром… а может, и не утром, вдруг Мик все-таки проснется? Хотя тот обычно дрых, как лесоруб после двойной смены.
Рон стоял с букетом тонко пахнувших бордовых роз в прихожей и с упоением вдыхал запах приближающейся течки, пропитавший квартиру. Как жоп… сердцем чуял! Примчался! Даже душ принял перед самым отлетом, всего-то два часа в самолете, можно сейчас время не терять на всякие водные процедуры. Да и Мик любит, когда от его альфы пахнет возбуждением и похотью, а не шампунем. Вон, жаждущий даже во сне уже крутится, ерзает и кряхтит. Сейчас Рон ему поможет…
Предвкушая, Рон снял ботинки, стараясь не шуметь и ничего не зацепить, развернулся в сторону кухни, где можно было найти вазу для цветов, купленных им по наитию в аэропорту, и замер, услышав протяжный стон. Так призывно и страстно стонал его омега Мик, и такие животные звуки он издавал только тогда, когда член альфы медленно погружался в его пылкое тело, дразня и распаляя еще больше. И это значит…
От мысли, что ЕГО ОМЕГА сейчас в их кровати наслаждается с чужим альфой, голова Рона даже закружилась, перед зажмуренными глазами вспыхнул веселенький фейерверк. Кулаки непроизвольно сжались, сминая колкие стебли. Он даже не почувствовал, как острые шипы впиваются в ладонь. Он вообще ничего не чувствовал кроме удушающей ярости:
— Ррразорву блядей!
Шваркнул несчастный букет о стену. Первым желанием было броситься в спальню и поубивать всех на хуй, выкинуть в окно и выебать. И предателя-мужа и его альфу-любовника. Но невозможным усилием воли, Рон взял себя в руки и чокнутым хищником прокрался к двери. Замер сумрачной тенью, принюхиваясь и прислушиваясь: «Кто? — стучало в голове. — Кто? Кто? Какая сссука…».
Из-под двери тянуло запахом спермы и похоти. Мик скулил, скулил и что-то тихо бормотал каким-то жалким и просящим голосом. Рон такой интонации у своего мужественно и сильного омеги никогда и не слышал. Перед глазами совсем не вовремя мелькнуло недавнее воспоминание как Мик под струями теплой воды в душе, быстро и сильно, захлебываясь водой, ахами и матюгами, дрочил ему перед отъездом на эти ебучие переговоры. Как потом Рон шептал в покрасневшее ухо пошлые анекдоты, оказывая ответную любезность, а Мик давился смехом, дразня белыми зубами, а Рон поддерживал его под литые ягодицы, чтобы тот не упал, кончая. Господи, какая же у него до нынешней минуты была прекрасная жизнь!
Рон медленно приоткрыл дверь. Мик любил, чтобы солнце рано заглядывало в окна, и когда мужа не было дома, не задергивал шторы, и сейчас, в мягком свете уличных фонарей Рон видел плавную линию спины своего голого омеги. Он лежал на боку, и длинные волосы вились по подушке змеиными кольцами, вертелся, дрожал влажными плечами, загораживая своим большим, красивым телом кого-то и молил: «Давай, давай, давай… о-о-о… еще немножко… о-о-о…».
Больше выдержать Рон не мог, пинком распахнул жалобно крякнувшую дверь и ударил кулаком по светильнику. Постель была разворочена, словно на ней боролись, одеяло валялось на полу, простынь смята, скручена и даже кое-где разорвана. Мик испуганно взвился, подскочил, одновременно что-то сталкивая с кровати, обернулся. Рот его округлился, глаза заморгали от яркого света. Инстинктивно он попытался прикрыть свой багровый, налитой член.
— Где он? — взревел Рон. — Где?
— Рон? — растерянно квакнул Мик. — Рон, что…
Но тот его не слушал. Лязгая зубами, кинулся белой акулой через всю кровать в надежде поймать этого смертника-альфу, но только хватанул вторую подушку. Отпихнув что-то возмущенно клокотавшего Мика, свесился вниз, силясь углядеть любовника под кроватью.
— Рон!!! Что это значит? — заорал Мик. — Если ты сию…
— Где он? Блядина, куда ты его спрятал? — Рон схватил мужа за волосы. — Говори, тварь!
И тут же ему не хило прилетело по уху. Зарычав, Рон скатился с кровати и кинулся к шкафу. Распахнув его, принялся выдирать вешалки и полки. Одежда посыпалась под ноги, жалобно тренькнула выдранная металлическая штанга.
— Мудак, ты совсем охуел? Прекрати сейчас же! — завопил Мик. — Да что с тобой?
— Где он? — тяжело дышащий Рон стоял в ворохе рубашек и трусов.
— Кто?
— Твой любовник! — Рон пинками раскидал все вещи. — На балконе прячется! — неожиданно осенило его, и он кинулся мимо кровати.
— Козел! — на его спине повис Мик. — Успокойся! — орал он в ухо. — У нас в спальне и балкона-то нет! Идиот, ты же сейчас в окно вывалишься!
— А нехер тут!.. — высказался Рон, останавливаясь и обводя разгромленную спальню диким взглядом. — У тебя течка! — он ткнул пальцем в Мика. — Течка!
— И? — Мик выпустил его и, сверкая злобным взглядом, медленно наступал на всклокоченного мужа. — Дальше что? — Он вдруг наклонился и подобрал обломок полки. — Что, я спрашиваю?
Растерянный Рон оглядывал спальню в поисках любовника.
— Ты… — Мик поудобнее перехватил деревяшку. — Ты… самец, сволочь, скотина… решил, что я любовника завел?
— Но… я же слышал… — попятился Рон.
— Что ты слышал? — ласково спросил Мик, замахиваясь.
— Ты стонал! — уворачиваясь, обвиняюще выкрикнул Рон.
— Я и дрочил еще, — удовлетворенно сообщил Мик, все-таки исхитрившись чувствительно приложить мужа пониже спины. — А ты мне, разъебай, кончить не дал.
— Так что, — ошарашено уточнил Рон, прячась от разгневанного Мика за кровать, — нет никого? А я тебе… а давай… давай, ты мне дашь, а я помогу тебе кончить.
— Я тебе пиздюлей могу дать. Сколько хочешь, не жалко.
— Ну, что ты, так обижаться-то… не надо мне…
— Чем богаты, так сказать, тем и… Нет никого, нет! — сорвался вдруг Мик. В его голосе послышались слезы. — И ты сейчас отсюда свалишь ко всем хуям!
— Мик… прости… — залебезил Рон. — Был неправ, погорячился. Я же подумал…
— Как ты смел! Как ты мог! — Мик запустил в Рона своим оружием.
Рон поймал кусок деревяшки и виновато посмотрел на голого, потного мужа – такого всего румяного, взлохмаченного, пахнущего… «Какой же здесь рай, все-таки» — растроганно подумал он.
— Ну, прости, дурака, прости, Мик! — осторожно, готовый в любой момент снова отпрыгнуть за кровать, забубнил он, приближаясь к мужу.
Мик гордо выпрямился во весь свой нехилый рост – всего-то сантиметров на десять был пониже двухметрового супруга, – норовисто мотнул головой откидывая копну волос за спину и, невозможно умиляя своего мужа подрагивающим опавшим членом, прошествовал снова в кровать. Плюхнулся, накрылся одеялом и указал перстом на дверь:
— Ну, что ж, могу пожелать тебе удачи в личной жизни. А сейчас будь добр, съебись отсюда и чтобы я больше тебя никогда не видел! — и укрылся с головой, отворачиваясь от непутевого раздолбая.
— Мик… от тебя так пахнет…
— Можешь на балконе подышать. Он, кстати, в гостиной.
— Я же простужусь, — нарезая круги вокруг, пристыдил Рон. — Сопливый буду.
— Могу клей «Момент» в нос закапать, — щедро предложил Мик. — Ни соплей, ни запаха…
— Мик… а я тебе цветочков купил… — заискивающе сказал Рон.
— В жопу их себе засунь, — незамедлительно раздалось из-под одеяла.
— Мик… — шептал Рон и, давя ногами какие-то пуговицы на полу, кошкиным шагом крался к логову злобного омеги. — Давай я тебе что-нибудь засуну… Не цветочки.
Признаки начинающегося психического расстройства были налицо.
— Я тебе сам засуну…
Продолжить он не успел, потому что Рон кинулся на этот кокон, в который себя упаковал Мик и сверкал оттуда глазами, как рассерженный шмель из тюльпана. Ну, ничего, заработал стремительной пяткой в лоб, пару раз по уху кулаком, да коленом в бок, зато синяки стоили жаркого изнывающего мужа. Все еще сторожась получить локтем по ребрам или затылком в нос, Рон перекинул строптивца на живот, отвел в сторону волосы и вцепился зубами в невыносимо прекрасный изгиб шеи. Мик заорал как мартовский кот и выпятил попу, изгибаясь и потираясь о еще одетого Рона. Тот не стал заморачиваться долгой прелюдий – и так уже неплохо вышло, – расстегнул одной рукой джинсы, высвободил ноющий член…
— Я тебя так полизать хотел… — простонал Рон. — Но боюсь отпустить… Ох…
Мик подался назад, разведя руками ягодицы. Член Рона скользнул по влажным половинкам, уперся в разбухший анус. Мик шевельнул бедрами и, чувствуя, как тяжелый толстый член медленно втискивается, сладко завыл, прихватывая зубами уголок подушки. Рон дернул его вверх, ставя на четвереньки, и Мик покорно выгнулся, упираясь лбом в скрещенные руки. Рон резко вошел до конца и пряжка расстегнутого ремня вдруг с тихим звоном ударила по напряженной ягодице Мика. Тот изумленно охнул, повернул голову, выгибаясь, посмотрел на замершего Рона, судорожно вздохнул и… призывно повел туда-сюда попой.
Буквально после нескольких сильных толчков, белая половинка уже приятно горела алым от хлопающей пряжки. Для симметрии Рон несколько раз сильно припечатал ладонь к другой половинке. Мик скулил, ойкал, но не возражал, и скоро в основании члена начал набухать узел. Мик замер, протянул руку назад и потрогал. Рона всегда вело от этой картины, как длинные загорелые пальцы ощупывают и оглаживают растраханный анус, как раздвигают ягодицы еще шире, стараясь вобрать член глубже и плотнее.
Рон осторожно завалил их обоих на бок и занялся изнывающим членом Мика. Мик закричал, сжимаясь на узле, все-таки заехав затылком по зубам Рона. Тот чуть приподнялся, прижимая щекой голову Мика к подушке, надрачивая ему и шепча, какой он красивый, да любимый.
Любимый кончал, крупно вздрагивая, скрипя зубами и шумно выдыхая через нос. Рон тоже не стал больше сдерживаться, излился, и они оба замерли, переводя дыхание и нежась в сладкой истоме. Рон спрятал лицо в мягких волосах, еще крепче прижал к себе Мика, вдохнул запах. Чего-то теплого… счастья, наверное. Через несколько минут узел опал. Мик шевельнулся, и обмякший член щекотно выскользнул из него, увлекая за собой ручеек спермы. Мик что-то прохрипел.
— Что? Дорогой, что? — благодарно целуя его плечи, спросил Рон. — Жарко? — и несколько раз подул на шею, приподнимая и скручивая узлом влажные волосы.
— Это еще не значит, что я тебя простил, — вытирая лицо куском простыни, непримиримо сказал Мик. — Постой, ты куда?
Рон вскочил с кровати и, придерживая рукой, спадающие штаны скрылся за дверью.
— Рон… — нерешительно позвал Мик, усаживаясь. Подумал, встал и пошел следом.
Рон сидел на полу в коридоре и пытался из поломанных и расхристанных цветов сложить букет. Мик сморгнул, чего-то в глаз, что ли попало, и уселся с ним рядом.
— Поломались немного, — смущенно сказал Рон. — Ну, ничего, ты ведь цветы вроде и не любишь.
— Почему? — сказал Мик и поднял розовый бутон. — Люблю, — и провел лепестками по губам. — Очень красивый букет. Спасибо.
Рон смотрел на него, приоткрыв рот:
— Мик…
— Ну, что?
— Какой же ты… охуенный, — восторженно выдавил Рон и погладил его по попе.
Мик польщено улыбнулся.
— Пойдем обратно? — Рон кивнул на дверь спальни.
— Пойдем. Только я цветы сначала в вазу поставлю, а ты… — и посмотрел таким взглядом, что Рон непроизвольно начал раздеваться.
Когда Рон голяком вернулся в спальню, уже наскоро ополоснувшись, он застал чистую постель и Мика, подозрительно быстро задвинувшего ящик тумбочки.
— А ну-ка, ну-ка, что у нас там? — Рону не хотелось снова думать нехорошее про мужа, но уж очень неловко уводил взгляд Мик. Да и Рон вдруг вспомнил, что когда он давеча ворвался в спальню и включил свет, то Мик что-то вроде как кинул под кровать. — Покажи-ка, что у тебя там?
— Ничего, — буркнул Мик. — Ничего особенного.
Рон сунул руку в ящик и достал…
— Господи… зачем это тебе? — Рон растерянно переводил взгляд то на Мика, то на свой собственный, какой-то изгвазданный портрет в руке.
— Ни за чем! Просто! Дай сюда!
— Погоди, зачем? Скажи! Что ты еще скрываешь? Колдуешь, что ли на меня? Или трахаешься, глядя на мой портрет? — хохотнул Рон.
Мик трагично замолчал, густо покраснел и потупился.
— Боже… — Рон плюхнулся на кровать. Его настораживал мнущийся и молчаливый Мик. — Что? Дорогой, правда? Дрочишь на мой невъебенный облик? Или в трубочку его сворачиваешь и в зад запихиваешь?
У Мика вдруг задрожали губы, и весь он стал такой растерянный, что у Рона защемило сердце. Да, его омега был вообще-то супер пацаном, но в течку иной раз становился таким омежкой. Но нельзя сказать, что Рону это не нравилось.
— Прекрати, ну что ты… — Рон обнял мужа и ободряюще поцеловал его в нос. — Это ж здорово! Это ж пиздец, как приятно мне.
— Да? — шмыгая носом, спросил Мик.
— А то! — уверил его Рон, заваливая на подушки. — Ты что ли смотришь и дрочишь? Мииик… — он потряс мужа за плечо. — Рассскажи!
— Нет, — пунцовея до того, что на глазах даже выступили слезы, прошептал Мик. — Я на него кончаю…
— Э-э-э… — Это было больше, чем все слова, что он мог произнести.
— В смысле на твое лицо… ну, на портрет…
Рон похлопал глазами.
— Э-э-э… нууу… — он в затруднении повертел распечатанное на цветном принтере изображение. — Он довольно-таки чистенький…
— А я его файликом прикрываю, чтобы не испортился… — сознался Мик. — А потом выкидываю. Ты же часто уезжаешь…
Рон подумал еще немного, откинулся на спину и приглашающе похлопал себя по голой груди. Мик заблестел глазами, заоблизывался и, перекинув ногу, уселся, тычась полувозбужденным членом Рону в губы. Тот лизнул его, посмотрел смеющимися глазами и сказал:
— Исполнение мечт! Можешь кончить мне на лицо!
Потянулся губами, открывая рот, вдруг остановился и добавил:
— Файликом можно не прикрывать, не испорчусь!

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/2490876