Концепция этногенеза Л.Н. Гумилева. Несмотря на многократные попытки ученых объяснить процессы этногенеза, антропогенеза и расогенеза, все же существующие концепции носят преимущественно частный

Несмотря на многократные попытки ученых объяснить процессы этногенеза, антропогенеза и расогенеза, все же существующие концепции носят преимущественно частный характер. До настоя­щего времени в этнологии нет законченных, научно аргументиро­ванных теорий, которые бы давали полное и убедительное описание нсех этих процессов. Работа этнологов в этом направлении продол­жается, и поэтому большой интерес вызывает концепция этногенеза Льва Николаевича Гумилева.

В основу своей теории этногенеза Гумилев положил в качестве главного постулата тезис о природно-биологическом характере эт­носа, обусловленного тем, что он является составной частью биоор­ганического мира планеты и возникает в определенных географо-климатических условиях. Гумилев определяет этнос как биофизиче­скую реальность, и поэтому весь механизм этногенеза он ищет в ре-лльных природных процессах. По его мнению, будучи составной ча­стью биосферы, этносы должны подчиняться ее законам, быть со­ставной частью протекающих в пей процессов. А эти процессы, ги­гантские по своим масштабам, сравнимые по энергетическим затратам с величайшими геологическими процессами, создали в зна­чительной мере весь современный облик пашей планеты. В.И. Вер­надский назвал эту энергию биогеохимической энергией живого ве­щества биосферы. Она есть не что иное, как преобразованная энер­гия Солнца, космоса и радиоактивного распада в недрах Земли. Био­сфера просто купается в потоках энергии; как доказал наш соотечественник АЛ. Чижевский, она открыта космосу и чутко реа­гирует на происходящие в нем энергетические всплески. В этом заключается причина загадочных, па первый взгляд, взрывов популя­ций — стай саранчи, леммингов, вдруг появляющихся в гигантских количествах, чтобы броситься в воды океана. Подобные же влияния испытывает и человек, реакция на них становится заметной на уров­не этносов. При соблюдении некоторых условий энергетическая вспышка становится началом процесса этногенеза.

Гипотеза Гумилева заключается в предположении, что несколько раз за тысячелетие поверхность нашей планеты подвергается воз­действию определенного типа космического излучения, которое вы­зывает пассионарный толчок, т.е. мутацию гена человека, отвечаю­щего за восприятие организмом энергии из внешнего мира. Особен­ность этих толчков заключается в их кратковременности. За последние 3 тыс. лет было достоверно зафиксировано девять пассионарных толчков: четыре — до нашей эры и пять — за послед­ние два тысячелетия.

Суть явления пассионарности состоит в том, что до мутационных изменений человек получает из окружающего мира энергии ровно столько, сколько ему необходимо для нормальной жизнедеятельно­сти. При пассионарном толчке, вызывающем мутацию гена, человек становится способным воспринять энергии значительно больше. И, восприняв ее, будет обладать повышенной тягой к действию — пассионарностыо. Эта избыточная энергия может быть направлена на • организацию завоевательных походов или научных экспедиций, соз­дание новой религии или научной теории. Если же некоторое коли­чество людей, обладающих этим признаком, соберется вместе, объе­диненные одной целью, если при этом они находятся в благоприят­ных географических условиях (необходим разнообразный ланд­шафт), появляется зародыш нового этноса, начинается бурный процесс этногенеза, завершающийся через 1,40—160 лет появлением нового народа. Наиболее существенным отличительным признаком нового этноса являются специфические стереотипы поведения, ко­торые передаются последующим поколениям не генетически, а че­рез механизм сигнальной наследственности, через культуру, когда потомство путем подражания и научения перенимает от родителей необходимые поведенческие стереотипы. Именно эти стереотипы и создают пассионарии.

Этногенез, но Гумилеву, — энергетический процесс получения однократного запаса энергии после вспышки космического излуче­ния и дальнейшей его растраты в ходе развития этноса, пока этнос не придет в состояние гомеостаза — равновесия с природой, при ко­тором уровень пассиоиарности равен пулю.

Цикл жизни этноса составляет около 1,5 тыс. лет, если этнос не гибнет раньше но внешней причине. Фазы его развития связаны с определенными уровнями пассионарного напряжения, что внешне выражается в специфических для каждой фазы стереотипах пове­дения.

После пассионарного толчка наступает фаза подъема, которая продолжается 200—300 лет. Она связана с экспансией нового этноса, обязанной пассионариям, ста­вящим перед собой задач}' создания нового сильного государства и идущим ради этого на любые жертвы. Окружающие народы воспринимают новый этнос как общность крайне активных людей, появившуюся как бы вдруг, на месте нескольких незначи­тельных племен, и активно отстаивающую свои интересы, часто за счет соседей.

Основной императив поведения: «Будь тем, кем ты должен быть». Примером мо­гут служить все молодые народы: предки современных англичан и французов в IX в., монголы в ХИ н. и т.д.

Затем наступает акматическая фаза, в котором пассионарное напряжение достига­ет высочайшего уровня за счет большого количества пассионариев, которые думают уже не столько об общих целях, сколько о своих личных интересах. Рост индивидуа­лизма в сочетании с избытком пассионарности часто вводит этнос в состояние пас­сионарного перегрева, когда избыточная энергия, тратившаяся в фазе подъема на бурный рост и экспансию, уходит па внутренние конфликты. Эта фаза, продолжаю­щаяся следующие 300 лет, одна из самых тяжелых в жизни этноса, так как это период гражданских войн, культурных потерь.

Основной императив поведения в это время: «Будь тем, кем я хочу». Люди думают уже не об общем благе, а только о своем. Обычно это связано с тем, что глобальная цель предыдущей фазы - создание великого государства — уже выполнена. Примером может служить Европа периода феодальной раздробленности, Россия Смутного вре­мени.

В конце концов большая часть пассионариев истребляет друг друга, что резко сни­жает уровень пассионарного напряжения в этносе. Кроме того, ушедшие пассиона­рии замещаются не гармоничными особями, а субпассионариями — людьми, не спо­собными воспринять даже нормы энергии, необходимой для полноценной адаптации к среде. Люди такого типа хорошо известны — это бродяги, люмпены, босяки, бомжи. Эти признаки означают наступление фазы надлома — кризисной фазы, длящейся 200 лет.

Жизнь в фазе надлома очень тяжела. Мы это знаем на собственном опыте, так как наша страна находится сейчас в конце этой фазы. Западная Европа пережила ее в пе­риод Реформации и Контрреформации, уплатив за свое нынешнее спокойствие не менее кровавую дань, чем мы в XX в.

После пережитых потрясений люди хотят не успеха, а покоя. Это означает, что этнос перешел к следующую — инерционную — фазу. Уровень пассионарного напряже­ния несколько повышается, а затем плавно снижается. Идет у крепление государствен­ной власти, социальных институтов, интенсивное накопление материальных и духов­ных ценностей, активное преобразование окружающей среды. В этносе доминирует тип «золотой посредственности» — законопослушного, работоспособного человека.

«Будь таким, как я!" — господствующий императив поведения инерционной фазы сменяет императив предшествующего периода: «Мы устали от великих». Это означа­ет, что люди наконец-то поняли, что именно индивидуальности, пытающиеся про­явиться во всей своей оригинальности, представляют наибольшую опасность для со­седей. Примером служит современная Западная Европа, Киевская Русь XI—XII вв., Ки­тай эпохи Сун.

Культура и порядок в это время столь совершенны, что кажутся современникам непреходящими. Но уровень пассионарного напряжения этноса постепенно снижа­ется, что влечет неизбежный упадок, скрытый вначале за маской процветания, кото­рая сбрасывается после последнего фазового перехода.

Важной причиной кризиса обычно бывает резко возросшее воздействие цивили­зации на природу, которая в конце концов не выдерживает этой нагрузки. Недаром все крупнейшие цивилизации древности оставили после себя в прямом смысле слова пустыни, занявшие место прежних плодородных земель (Вавилон, Египет и др.). На­ступает фаза обскурации — старости этноса. Это происходит, когда возраст этноса дос­тигает 1100 лет. Пассионарное напряжение падает до отрицательных величин за счет появления значительного числа субпассионариев. Поэтому любая конструктивная деятельность отсутствует, этнос существует да счет прежних запасов. В результате об­щественный организм начинает разлагаться: фактически узаконивается коррупция, распространяется преступность, армия теряет боеспособность, к власти приходят циничные авантюристы, играющие на настроениях толпы. Численность этноса и его территория значительно сокращаются, он может легко стать добычей более пассио­нарных соседей.

Меняется императив поведения: «Будь таким, как мы!». Причем определяют его отныне люди нетворческие и нетрудолюбивые, эмоционально и умственно неполно­ценные, но при этом обладающие повышенными требованиями к жизни (не выходя­щими, правда, за пределы того, чего нельзя съесть или выпить). Всякий рост стано­вится явлением исключительным, трудолюбие подвергается осмеянию, интеллекту­альные радости вызывают ярость. Все продажно, никому нельзя верить, ни на кого нельзя положиться. Идет настоящий естественный отбор. Но тут-то и наступает воз-мездие. Субпассионарии разъедают тело народа, как клетки раковой опухоли орга­низм человека, но, победив, т.е. умертвил соперники, они гибнут сами.

Классический пример — Рим эпохи поздней империи, Китай с XVII в., Русь перед нашествием татаро-монголов.

Фаза обскурацни предшествует гибели этнической системы или переходу ее к со­стоянию гомеостаза, которого может достичь лишь незначительная здоровая часть этноса.

Иногда возникает фаза регенерации — временного восстановления этнической сис­темы после обскурацпи за счет сохранившейся на окраинах ареала пассионарности. Например, Византия в последний период своей истории. После падения Константи­нополя в 1204 г. под натиском крестоносцев казалось, что великая империя погибла безвозвратно, от нее остался крохотный обломок — Никейская империя, окраина Ви­зантии. Но именно из нее через 50 лет смогла возродиться Византийская империя, ко­торая, правда, была только тенью прежней великой страны, но она просуществовала еще 200 лет. Это смогло произойти только за счет того, что в фале обскурацпн именно на окраине ареала обитания этноса сохранилась повышенная пассионарность.

Но в любом случае — это короткий всплеск активности накануне завершения про­цесса этногенеза, которым является мемориальная фаза. В этой фазе этническая систе­ма уже утеряла пассионарность, и лишь отдельные ее члены продолжают сохранять культурную традицию прошлого. Память о героических деяниях предков живет в фольклоре, легендах.

Такую картину мы наблюдаем на Алтае. Там живут телесы, теленгиты, телеуты, алтай-кижи. У всех есть богатый былинный эпос. Такую же картину можно увидеть у киргизов Тянь-Шаня, индейцев пуэбло и других, некогда могучих этносов, превратив­шихся в малочисленные «племена».

После конца динамических фаз этногенеза уцелевшие люди не становятся хуже, слабее или глупее прежних. Изменяются не люди, а этническая системная целост­ность. Раньше рядом с обычным большинством были пассионарии, многим мешав­шие, но придававшие этносу сопротивляемость и стремление к переменам. Агрессив­ность этнической системы исчезает, но снижается и ее резистентность (сопротивляе­мость). А это значит, что взамен приобретений наступает время утрат.

Дальше все зависит от соседей. Если они не будут нападать, то остатки этноса про­должат меняться, превращаться в милых, безобидных людей, гостеприимных и доб­рожелательных. Они постепенно теряют память о прошлом, а вместе с ней и ощуще­ние времени. На конечном этапе они просто ограничиваются констатацией смены времен года и даже просто дня и ночи. Так живут чукчи — прекрасные охотники, соз­давшие развитую мифологию. Сходную картину демонстрируют племена Центральной Африки, члены которых не знают даже, сколько им лет (при том, что они пре­красно ориентируются в джунглях). Но эти этносы живут в контакте с более пассио­нарными соседями, которые держат их в форме. Если же этого не будет, то остатки эт­носа могут просто вымереть из-за отсутствия желания жить. Такие этносы сегодня живут в некоторых заповедниках.

Переход от мемориальной фазы к законченной форме этнического гомеостаза имеет очень плавный характер и выглядит как постепенное забвение традиций про­шлого. Жизненный цикл повторяется из поколения в поколение, система сохраняет равновесие с ландшафтом, не проявляя каких-либо форм целенаправленной активно­сти. Этнос в это время состоит почти целиком из гармоничных людей - достаточно трудолюбивых, чтобы обеспечить всем себя и свое потомство, но лишенных потреб­ности и способности что-либо менять в жизни.

В таком состоянии этнос может существовать неограниченно долго, если только не станет жертвой агрессии, стихийного бедствия или не будет ассимилирован. Тому пример — народы Австралии, Крайнего Севера, пигмеи Центральной Африки.

Новый цикл развития может быть вызван лишь очередным пас­сионарным толчком, при котором возникает новая пассионарная популяция. Но она не реконструирует старый этнос, а создает но­вый, давая начало очередному витку этногенеза — процессу, благода­ря которому Человечество не исчезает с лица Земли.