О мертвости духа человеческого

Евангелие возвещало сегодня о подвиге святых жен, после­довавших Богочеловеку во время Его земного странствова­ния, бывших свидетельницами Его страданий, присутствовав­ших при Его погребении. Погребение совершилось в вечер пятка. Когда злоба иудеев изливалась, как бы огненная лава из огнедышащей Этны, устремляясь не только на Господа, но и на всех близких Ему; когда святые Апостолы вынуждены были скрыться или только издали могли наблюдать за изуми­тельным событием; когда один наперсник любви, для которой нет страшного, неотступно пребывал при Господе, тогда уче­ник, бывший всегда потаенным, постоянно скрывавший свой сердечный залог из опасения преследований от Синедриона, почетный член Синедриона, Иосиф, внезапно попирает все препятствия, колебания, недоумения, доселе связывавшие и волновавшие его, приходит к холодному и жестокому Пила­ту, просит тело казненного поносною казнию, получает тело, погребает тело с благоговением и почестию. Евангелие дает деянию Иосифа значение деяния великодушного, мужествен­ного. Таким оно и было. Член Синедриона, пред лицом Си­недриона, совершившего богоубийство, пред лицом Иеруса­лима, принявшего участие в богоубийстве, снимает с креста тело Богочеловека, убитого человеками, относит в сад, распо­ложенный близ городских ворот и стен. Там, в уединении и тишине, под тению деревьев, в новом гробе, иссеченном в цельной каменной скале, при обильном пролиянии аромат и мастей, полагает тело, которым искуплены и тела и души всех человеков, обвив это тело чистейшими пеленами, как обвива­ется и укрывается драгоценное сокровище. В погребении Гос­пода принял участие другой член Синедриона, Никодим, при­ходивший ночью к Господу, признавший Господа посланни­ком Бога. Привалив великий камень к дверям гроба — дверями названо в Евангелии низменное отверстие в пещеру — Иосиф уходит, как окончивший с должною удовлетворительностию свое служение. Синедрион следил за действиями Иосифа. По отшествии его, он озаботился приставить стражу ко гробу, приложить печать к камню, заграждавшему вход. Погребение Господа засвидетельствовано и последователями и врагами Его. Одни члены Синедриона, в исступлении и бешенстве, совер­шая величайшее злодеяние, бессознательно совершили вели­чайшее жертвоприношение[442]: они закланием всесвятой Жерт­вы искупили человечество, заключили бесплодный ряд пре­образовательных жертв, соделали излишними и эти жертвы и самое установление их. Другие члены Синедриона, представители всех ветхозаветных праведников, в богоугодном направлении и расположении духа, послужили погребению Искупителя человеков, окончили и запечатлели этим действием благочестивую деятельность сынов Ветхого Завета. Отселе на­чинается исключительное служение деятелей Нового Завета.

Святые жены не уступают в мужественном самоотверже­нии Иосифу. Присутствовав при погребении в пяток, они не сочли позволительным в субботу — в день покоя — нарушить тот покой, которым покоилось в священном мраке и затворе гробовой пещеры тело Господа. Жены намерены были излить свое усердие к Господу излиянием мира на Его тело. Возвра­тившись с погребения в пяток, они немедленно купили значи­тельное количество благоуханных составов и ожидали насту­пающего дня по субботе, именуемого днем недельным, вос­кресным. В этот день, лишь воссияло солнце, благочестивые жены направились ко гробу. На пути они вспомнили, что ко входу во гроб привален большой камень. Это озаботило их, и жены начали говорить между собою: кто отвалит нам ка­мень от дверей гроба? Камень был велий зело. Пришедши когробу, они, к удивлению своему, увидели камень отваленным. Отвалил его светоносный, сильный Ангел: он, по воскресении Господа, снисшел с неба ко гробу, вместившему Невместимого небом, поразил ужасом стражей, вместе и сокрушил пе­чать, и отодвинул тяжелый камень. Он сел на камне, ожидая пришествия жен. Когда они пришли, он возвестил им о воскре­сении Господа, повелев сказать о том Апостолам. За усердие свое к Богочеловеку, за решимость воздать почесть всесвятому телу, которое охраняла воинская стража, за которым зорко наблюдала ненависть Синедриона, святые жены, первые из человеков, получили точное и верное сведение о воскресении Христа, соделались первыми и сильными проповедниками вос­кресения, как выслушавшие известие о нем из уст Ангела. У всесовершенного Бога нет лицеприятия: все человеки рав­ны пред Ним, и тот из человеков сподобляется особенных даров Божиих, в особенном обилии и духовном изяществе, который с большим самоотвержением устремится к Богу.

Кто отвалит нам камень от дверей гроба? Эти словасвятых жен имеют свое таинственное значение. Оно так нази­дательно, что любовь к ближним и желание им душевной пользы не дозволяют умолчать о нем.

Гроб — наше сердце. Было сердце храмом; соделалось оно гробом. В него входит Христос посредством таинства креще­ния, чтоб обитать в нас и действовать из нас. Тогда сердце освящается в храм Богу. Мы отнимаем у Христа возможность к деиствованию, оживляя нашего ветхого человека, действуя постоянно по влечению нашей падшей воли, нашего отравлен­ного ложью разума. Христос, введенный крещением, продол­жает пребывать в нас, но как бы изъязвленный и умерщвлен­ный нашим поведением. Нерукотворенный храм Божий пре­вращается в тесный и темный гроб. Ко входу его приваливается камень велий зело. Враги Божий приставляют ко гробу стра­жу, скрепляют печатью отверстие, замкнутое камнем, припе­чатывая камень к скале, чтоб кроме тяжести, знаменательная печать воспрещала прикасаться к камню. Враги Божий сами наблюдают за сохранением умерщвления! они обдумали и ус­тановили все препятствия, чтоб предупредить воскресение, воспрепятствовать ему, соделать его невозможным.

Камень — это недуг души, которым хранятся в неприкос­новенности все прочие недуги, и который святые Отцы назы­вают нечувствием [443]. Что это за грех? о нем мы и не слыхали, скажут многие. По определению Отцов, нечувствие есть умерщвление духовных ощущений, есть невидимая смерть духа человеческого по отношению к духовным предметам, при пол­ном развитии жизни по отношению к предметам веществен­ным. Случается, что от долговременной телесной болезни ис­тощатся все силы, увянут все способности тела: тогда болезнь, не находя себе пищи, престает терзать телосложение; она по­кидает больного, оставя его изнуренным, как бы умерщвлен­ным, неспособным к деятельности по причине изнурения стра­даниями, по причине страшной, немой болезненности, не вы­ражающейся никаким особенным страданием. То же самое совершается и с духом человеческим. Долговременная неради­вая жизнь среди постоянного развлечения, среди постоянных произвольных согрешений, при забвении о Боге, о вечности, при невнимании или при внимании самом поверхностном запо­ведям и учению Евангелия, отнимает у нашего духа сочувствие к духовным предметам, умерщвляет его но отношению к ним. Существуя, они престают существовать для него, потому что жизнь его для них прекратилась: все силы его направлены к одному вещественному, временному, суетному, греховному.

Всякий, кто захочет беспристрастно и основательно иссле­довать состояние души своей, усмотрит в ней недуг нечув­ствия, усмотрит обширность значения его, усмотрит тяжесть и важность его, сознается, что он — проявление и свидетель­ство мертвости духа. — Когда мы захотим заняться чтением Слова Божия, какая нападает на нас скука! как все, читаемое нами, представляется нам малопонятным, не заслуживающим внимания, странным! как желаем мы освободиться скорее от этого чтения! Отчего это? оттого, что мы не сочувствуем Сло­ву Божию. — Когда мы встанем на молитву, какую ощущаем сухость, холодность! как спешим окончить наше поверхност­ное, исполненное развлечения моление! Это отчего? оттого, что мы чужды Богу: мы веруем существованию Бога мертвой верой; Его нет для ощущения нашего. — Отчего забыта нами вечность? Разве мы исключены из числа тех, которые долж­ны вступить в ее необъятную область? разве смерть не пред­стоит нам лицом к лицу, как предстоит она прочим челове­кам? Отчего это? оттого, что мы прилепились всею душою к веществу, никогда не думаем и не хотим думать о вечности, утратили драгоценное предощущение ее, стяжали ложное ощущение к нашему земному странствованию. Это ложное ощущение представляет нам земную жизнь бесконечною. Мы столько обмануты и увлечены ложным ощущением, что сооб­разно ему располагаем все действия наши, принося способно­сти души и тела в жертву тлению, нисколько не заботясь об ожидающем нас ином мире, между тем как мы непременно должны сделаться вечными жителями этого мира. — Отчего источаются из нас, как из источника, празднословие, смехословие, осуждения ближних, колкие насмешки над ними? от­чего мы проводим без отягощения многие часы в пустейших увеселениях, не находим сытости в них, стараемся одно сует­ное занятие заменить другим, а кратчайшего времени не хотим посвятить на рассматривание согрешений своих, на плач о них? оттого, что мы стяжали сочувствие к греху, ко всему суетному, ко всему, чем вводится грех в человека и чем хранится грех в человеке; оттого, что мы утратили сочувствие ко всем упражне­ниям, вводящим в человека, умножающим и хранящим в чело­веке боголюбезные добродетели. Нечувствие насаждается в душу враждебным Богу миром и враждебными Богу падшими анге­лами, при содействии нашего произволения. Оно возрастает и укрепляется жизнию по началам мира; оно возрастает и ук­репляется от последования своим падшим разуму и воли, от оставления служения Богу и от небрежного служения Богу. Когда нечувствие укоснит в душе и соделается ее качеством, тогда мир и миродержцы прилагают к камню печать свою. Печать эта состоит в общении человеческого духа с падшими духами, в усвоении духом человеческим впечатлений, произ­веденных на него духами падшими, в подчинении насильствен­ному влиянию и преобладанию духов отверженных.

Кто отвалит нам камень от дверей гроба? Вопрос, испол­ненный заботливости, печали, недоумения. Ощущают эту забот­ливость, эту печаль, это недоумение те души, которые напра­вились ко Господу, оставив служение миру и греху. Пред взо­рами их обнаруживается, во всем ужасном объеме и значении своем, недуг нечувствия. Они желают и молиться с умилением и упражняться в чтении Слова Божия вне всякого другого чте­ния, и пребывать в постоянном созерцании греховности своей, в постоянном болезновании о ней; словом сказать, желают ус-воиться, принадлежать Богу, — встречают неожиданное, неиз­вестное служителям мира, сопротивление в самих себе: не­чувствие сердца. Сердце, пораженное предшествовавшею нера­дивою жизнию, как бы смертельною язвою, не обнаруживает никакого признака жизни. Тщетно собирает ум помышления о смерти, о суде Божием, о множестве согрешений своих, о муках ада, о наслаждении рая; тщетно старается ум ударять в сердце этими помышлениями: оно пребывает без сочувствия к ним, как бы и ад, и рай, и суд Божий, и согрешения, и состоя­ние падения и погибели не имели к сердцу никакого отноше­ния. Оно спит глубоким сном, сном смертным: оно спит, на­поенное и упоенное греховною отравою. Кто отвалит нам камень от дверей гроба? Камень этот — велий зело.

По наставлению святых Отцов, для уничтожения нечув­ствия нужно со стороны человека постоянное, терпеливое, непрерывное действие против нечувствия, нужна постоянная, благочестивая, внимательная жизнь. Такою жизнию наветуется жизнь нечувствия; но одними собственными усилиями чело­века не умерщвляется эта смерть духа человеческого: уничто­жается нечувствие действием Божественной благодати. Ангел Божий, по повелению Бога, нисходит в помощь к труждающейся и утружденной душе, отваливает камень ожесточения от сердца, исполняет сердце умиления, возвещает душе вос­кресение, которое бывает обычным последствием постоянного умиления[444]. Умиление есть первый признак оживления сердца в отношении к Богу и к вечности. Что такое — умиление? умиление есть ощущение человеком милости и сострадания к самому себе, к своему бедственному состоянию, состоянию падения, состоянию вечной смерти. О Иерусалимлянах, при­веденных в это настроение проповедию святого апостола Пет­ра и склонившихся принять христианство, Писание говорит, что они умилишася сердцем [445].

Не нуждалось тело Господа в благовонном мире мироно­сиц. Помазание миром оно предварило воскресением. Но свя­тые жены благовременною покупкою мира, ранним шествием при первых лучах солнца к живоносному гробу, пренебреже­нием страха, который внушался злобою Синедриона и воин­ственною стражею, сторожившею гроб и Погребенного, явили и доказали опытно свой сердечный залог к Господу. Дар их оказался излишним; сторично вознагражден он явлением до­селе невиданного женами Ангела, известием, не могущим не быть преизобильно верным, о воскресении Богочеловека и воскресении с Ним человечества.

Не нужно Богу, для Него Самого, посвящение жизни на­шей, посвящение всех сил и способностей наших в служение Ему: для нас это необходимо. Принесем их, как миро, ко гробу Господа. Благовременно купим миро — благое произво­ление. С юности нашей отречемся от всех жертв греху: на эту цену купим миро — благое произволение. Служения греху невозможно соединить со служением Богу: первым уничтожа­ется второе. Не попустим греху умертвить в духе нашем со­чувствие к Богу и ко всему Божественному! не попустим гре­ху запечатлеть нас своими впечатлениями, получить над нами преобладание насильственное. Вступивший в служение Богу с дней неиспорченной юности, и пребывающий в этом служе­нии с постоянством, подчиняется непрестанному влиянию Святого Духа, запечатлевается исходящими от Него благо­датными, всесвятыми впечатлениями, стяжевает, в свое вре­мя, деятельное познание воскресения Христова, оживает во Христе духом, соделывается, по избранию и повелению Бо-жиим, проповедником воскресения для братии своей. — Кто по неведению или увлечению поработился греху, вступил в общение с падшими духами, сопричисли лея им, утратил в духе своем связь с Богом и небожителями, тот да уврачует себя покаянием. Не будем отлагать врачевания нашего день за день, чтоб не подкралась неожиданно смерть, не восхитила нас внезапно, чтоб мы не оказались неспособными к вступле­нию в селения некончающегося покоя и праздника, чтоб не были ввергнуты, как непотребные плевелы, в пламень адс­кий, вечно жгущий и никогда не сожигающий. Врачевание застарелых недугов совершается не так скоро и не так удобно, как то представляет себе неведение. Не без причины милосер­дие Божие дарует нам время на покаяние; не без причины все святые умоляли Бога о даровании им времени на покаяние. Нужно время для изглаждения впечатлений греховных; нуж­но время, чтоб запечатлеться впечатлениями Святого Духа; нужно время для очищения себя от скверны; нужно время, чтоб облечься в ризы добродетелей, украситься боголюбезны-ми качествами, которыми украшены все небожители.

Воскресает в человеке, приготовленном к тому, Христос, и гроб — сердце — снова претворяется в храм Божий. Воскрес­ни, Господи, спаси мя, Боже мой! [446], в этом таинственном и вместе существенном воскресении Твоем заключается мое спа­сение. Аминь.

Поучение