Дайте кусочек вашего мозга

Нам кажется, что мы достаточно убедительно показали, что объективные процессы самоприменимости универсальной модели в разных экземплярах модели одинаковы. Но так как самоприменимость (она же первый уровень рефлексии), по нашим предположениям, моделирует способность к возникновению субъективного начала, то, следовательно, в моделируемых объектах эти способности одинаковы. Как можно проверить сказанное? Практически никак, так как каждый из нас обречен быть только в своей, грубо говоря шкуре и не способен оказаться в шкуре другого. В то же время вывод об одинаковости механизмов возникновения субъективных начал для нас настолько важен, что некоторые пояснения просто-таки необходимы. Попробуем пойти от экспериментов над моделями, описанными в пятой главе.

Если бы у человека удалось пространственно локализовать мозговые механизмы, отвечающие за процессы, эквивалентные процессам самоприменимости в модели, то тогда мы могли бы провести эксперименты с людьми (мысленные, конечно), чтобы почувствовать, в чем суть этой одинаковости, что из нее может следовать. Мы уверены, что механизмы генерации того, что соответствует процессу самоприменимости модели, в мозге существуют, но вопрос их хирургического выделения, конечно, проблематичен, и об этом ниже еще будет сказано. Однако представим, что это возможно. Во всяком случае, представить это гораздо легче, чем представить себе, что такое сознание.

Итак, пусть в распоряжении хирургов есть два пациента A и B, давшие добровольное согласие на операцию. Хирурги дают стопроцентную гарантию успеха (это представить труднее, но также возможно). Операция идет синхронно на двух столах. У пациентов A и B выделяются в мозге соответствующие механизмы (каковыми могут оказаться какие-либо структурные или функциональные образования), которые отделяются от родного мозга. Пациенты при этом, естественно, теряют сознание (внутричерепные операции, как правило, идут без общего наркоза). Отделенный участок мозга пациента A переносится к столу, где находится пациент B, и наоборот. Затем выполняется вторая стадия операции по трансплантации участков мозга. Считаем, что технически обе стадии операции прошли безукоризненно. И вот наступает решающий момент, пациенты приходят в сознание. Хирург, стоящий около пациента A спрашивает: Кто вы? Если наши предположения верны (см. раздел Три простых эксперимента), а операция выполнена безупречно, пациент A должен ответить, что он A. Разумеется, пациент B должен ответить, что он B. Вот что такое одинаковость субъективных начал.

Описанная операция всего лишь гипотетическая модель, понадобившаяся нам для иллюстрации. Говорить о практическом осуществлении такой операции, пожалуй, не приходится не только сейчас, но и в отдаленном будущем. Дело не столько в технических трудностях ее реализации жизнь показывает, что трудности технического порядка рано или поздно преодолеваются, сколько в принципиальной, как нам кажется, невозможности ее. Подобный вывод мы основываем на следующем соображении.

Мозговые механизмы, обеспечивающие рефлексию мозговых структур, естественно, существуют, но они не обладают пространственной локализацией с точки зрения хирургического скальпеля. Столь категоричный вывод делается на основе нашего понимания природы рефлектирующих структур: рефлексия это не простая обратная связь, когда с выхода что-то подается на вход. Такую связь можно локализовать, оборвать и вновь восстановить. В случае с модельным аналогом рефлексии самоприменимостью мы видели, что в модели также возможна локализация: есть управляющее устройство, есть лента, возможны какие-то перекодирующие устройства для передачи собственного описания на ленту и т.д.

Однако пример с реальной физической рефлектирующей структурой в виде полузеркального шара (и не только его, конечно) вселяет в нас уверенность в том, что рефлективность (способность к самоотражению) это не кусочек структуры, это она сама, ее имманентное свойство. В примере со сферой рефлективность обеспечивалась кривизной поверхности. Можно ли у сферы вырезать кривизну, не разрушив ее саму? Полупрозрачный шар это простейшая пассивная модель. То же самое можно сказать о любой системе, имеющей множество состояний. Состояние как свойство системы нельзя вырезать. Чего же следует ожидать от мозга?

Важная сентенция

Мы назовем одинаковость механизма возникновения субъективного начала у людей, которые живут в одно и то же время, параллельной одинаковостью. Значит, у всех людей, живущих сейчас на Земле, будем считать, имеет место параллельная одинаковость первого звена сознания того звена, которое мы связали с самоприменимостью универсальной модели, звена, которое мы сопоставили со светом или с внутренней отражающей поверхностью полузеркальной сферы. Но сразу же возникает вопрос, можно ли говорить об одинаковости первого звена сознания у людей, живущих в разное время. Если мы принимаем параллельную одинаковость, то на поставленный вопрос должны ответить положительно. Назовем разновременную одинаковость последовательной.

Тогда, основываясь на понятии последовательная одинаковость, можно сказать, что объективно имеет место субъективное ощущение постоянства существования я. Бытие и небытие объективные факторы, но субъективно воспринимается только бытие, небытие субъективно не воспринимается (его даже трудно представить), потому что нет субъекта, его воспринимающего. А если есть субъект, то нет небытия. Резюмируя, можно сформулировать следующее положение: человек это живое существо, обладающее способностью субъективного невосприятия небытия. Значит, если есть субъект, то вопрос о его способности быть личностью по отношению к его способности быть субъектом становится вторичным.

Поясним эту краткую, но достаточно важную сентенцию о человеке рассмотрением ряда мысленных примеров. Пусть на Земле в течение достаточно длительного времени умрет, а вслед за этим родится всего лишь один человек. Я родившегося (под Я здесь и далее понимается только способность к возникновению субъективного начала первого звена сознания, образованного исключительно внутренним языком мозга), будучи одинаковым с Я умершего, создает субъективное ощущение существования, такое же, каким оно было у того, кто в примере обозначен как умерший, но когда он был жив. Таким образом, небытия Я субъективно как бы не существует, если не считать сравнительно небольшого, субъективно не воспринимаемого срока, пока родившийся выходит из небытия, точнее, пока он субъективно не станет ощущать этот выход, который становится осознанным в более зрелом возрасте. Рассмотренную гипотетическую пару умерший - родившийся можно повторить на временной оси сколько угодно раз.

Теперь несколько видоизменим пример: умерло несколько человек, а родился один. Напомним, что когда умершие были еще живы, то первые звенья их Я были одинаковы. Ставить вопрос, чье Я нескольких умерших как бы продолжает Я родившегося, некорректно (хотя именно такой вопрос сразу возникает). Некорректно, так как никакого продолжения типа переселения душ нет. Есть предполагаемая одинаковость уходящих и возникающих субъективных начал.

Когда исчезает наше я?

Продолжим рассуждения. Мы договорились, что возникновению первого звена я соответствует процесс самоприменимости в универсальной модели. Что происходит, когда человек крепко спит без сновидений? Человек жив, но его Я на время сна для него самого и для окружающих как бы исчезает. Сон и смерть, конечно, качественно различные явления. Но с информационной точки зрения различия между ними, скорее количественные. В одном случае процесс, моделируемый самоприменимостью, отсутствует временно, в другом для конкретной личности он исчезает навсегда. Физиологически состояние сна (даже летаргического) и смерти различаются легко. Но что можно сказать о таком случае, когда человек умер во сне? Когда исчезло его Я: когда он крепко уснул (или, например, потерял сознание) или когда остановилось сердце, и в клетках мозга произошли необратимые изменения? И оказывается, что с информационной точки зрения это произошло в момент остановки процесса, моделируемого самоприменимостью, т.е. в момент крепкого засыпания или потери сознания. Но в этом случае высказанное выше предположение о постоянстве субъективного восприятия себя и бытия подвергается определенному испытанию.

Нельзя заранее сказать со стопроцентной уверенностью, что произойдет после того, как человек заснет или потеряет сознание. Более вероятно, что он проснется в первом случае, и вероятность пробуждения, видимо, несколько ниже во втором. И только! Следовательно, когда согласно высказанному выше предположению, когда человек крепко засыпает, его Я хотя бы временно исчезает (имеются в виду сразу оба звена сознания). И в то же время идущий по своим законам процесс зачатий на Земле (не будем говорить о Космосе, ибо мы об этом пока ничего не знаем) запускает процесс потенциального возникновения первых звеньев, одинаковых с такими же звеньями я уснувшего.

Не скрыто ли в рассматриваемой ситуации какое-либо противоречие, способное рассыпать в прах все наши построения? Поэтому проанализируем ее более внимательно, призвав на помощь третейского судью. Итак, Я лица A временно исчезло (лицо A крепко спит), и никакой точки зрения A нет. Процесс создания организма X (пока только организма!) начался, но никакого я там пока нет, и, следовательно, также нет точки зрения. Поэтому не существует никакого отношения между A и X, если бы его захотел рассмотреть наш третейский судья, так как нет элементов, между которыми оно могло бы возникнуть. Когда A проснется (а процесс засыпания и пробуждения, пока развивается эмбрион X, повторится неоднократно), никакой проблемы нет. Я лица A, хотя и с перерывами, существует, а когда рождается организм X, то начинается процесс, моделью которого является самоприменимость (может быть, он начинается уже в утробе матери, может быть, спустя определенное время после рождения), и у него появляется свое Я. С точки зрения лица A появившееся Я лица X это другое Я. С точки зрения лица X (а точка зрения у него появится, когда X немного подрастет) оно обладает своим Я, и для него Я лица A является другим Я. Теперь между A и X есть отношение: Я лица X другое по отношению к A, и Я лица A другое по отношению к X. Для третейского судьи это разные я, в то же время отличные и от Я третейского судьи. Все естественно.

Теперь предположим, что лицо A во время сна умерло (не дай-то Бог!), и, следовательно, его Я исчезло, но, как оговорено выше, в силу одинаковости их способности к возникновению субъективного начала исчезнувшая точка зрения лица Я становится (точнее, станет, но не в смысле перехода, а в смысле возникновения) точкой зрения нового, родившегося лица X (вспомним раздел Урок геометрии с физическим уклоном). Я, хотя и будущее, лица X теперь уже не другое по отношению к A, а становится отношением самого к себе или, как говорят математики, отношением рефлексии. По отношению к Я третейского судьи Я лица X это другое Я. А между Я третейского судьи и Я лица A отношения нет, так как нет лица A. Все также понятно, естественно и логически непротиворечиво.

Что такое антиномия

Теперь вообразим такой случай. Лицо A беспробудно и, что важно подчеркнуть, без сновидений уснуло многолетним летаргическим сном. Или, скажем, лицо A с помощью медико-технических средств заморозили на длительный срок. Проанализируем ситуацию, когда A проснется, или будет успешно с физиологической и психологической точек зрения разморожено. С точки зрения Я третейского судьи ситуация, хотя и любопытна. Но логически непротиворечива. А как складывается ситуация для Я лица A с его A точки зрения (ведь эта точка зрения вновь, после долгого перерыва, при этом скачком, появилась)?

Лицо A, возможно, скажет: Ах, как долго я спал (спала), - и тогда существование Я лица X никаких затруднений и противоречий в наши рассуждения не вносит. Теперь встанем на точку зрения лица X. Для Я лица X противоречия тоже нет, лицо X, когда его личность определенным образом сформируется, возможно, воскликнет (если узнает об этом случае): Ах, как интересно! Но в то же время из анализа описанной ситуации следует, что произошло как бы раздвоение Я (не личности, а первых звеньев Я) лиц A и X. Чтобы внести еще большую ясность в описанный сюжет, далее удобнее вести изложение от первого лица. Пусть я, автор этой книги, являюсь упомянутой выше личностью A. До последней секунды, пока существует мое сознание, я существую как личность A, затем, после летаргического засыпания личности A, я постепенно возникаю как новая личность X (дети рождаются всегда). Для меня как личности X, все остальные люди не-Я, в том числе и личность A, которая, наконец, проснется. А коль скоро я, уже как личность A, проснусь, я и должен воспринимать себя, как личность A. Так кто же я личность A или личность X? Тем не менее, и такую ситуацию можно было бы считать непротиворечивой из-за существования уже известного нам свойства параллельной одинаковости.

Однако автор склоняется к той точке зрения, что противоречие все-таки есть, но иное, возникшее не из ошибочности посылки или вывода, а объективно существующее. Подобные противоречия в математике обозначаются как антиномии, в житейской практике их часто называют парадоксами. Что такое антиномия, можно показать на примере парадокса деревенского парикмахера.

Рассмотрим деревенского парикмахера, который бреет всех тех и только тех жителей своей деревни, которые не бреются сами. Бреет ли он сам себя? Если он бреет себя, то согласно условию он себя брить не должен. Если же он себя не бреет, то согласно этому же условию он должен себя брить. Иными словами, мы приходим к противоречию, ибо наш парикмахер не может одновременно брить и не брить себя. Указанная антиномия построена на житейской ситуации. Можно указать на существование чисто математических антиномий, как, например, антиномии Кантора, Рассела и т.д. Мы не ставим здесь вопроса о преодолении антиномий это самостоятельная и чрезвычайно сложная проблема.

А теперь поговорим о миллиардерах, а точнее, о тех людях (без всякого уничижительного смысла), которые, обладая достаточными материальными средствами, решились на беспрецедентную, а главное, не опробованную операцию переноса своего безнадежно больного тела в отдаленное будущее, когда слово безнадежный уйдет из лексикона медицинской практики. Оказывается, как мы уже отметили, если последовательно проводить концепцию субъективного бессмертия, то в данном случае придется столкнуться с парадоксальной ситуацией, которую и объяснить-то не очень просто. Нам вновь удобнее перейти к форме изложения от первого лица.

Пусть я тот состоятельный человек, который, вкусив, скажем так, прелестей неограниченных материальных возможностей, понимая, что сидящая во мне болезнь не оставляет мне сейчас никаких шансов пользоваться ими далее, оценивая свой возраст достаточно оптимистично, совсем не доверяя обещаниям религии на вечную жизнь за гробом (по вполне разумному принципу лучшее враг хорошего) или, наоборот, безраздельно веря ей и реально оценивая меру воздаяния, стремлюсь оттянуть его и, наконец, полностью полагаясь на возможности сегодняшней и, тем более, завтрашней науки, отдаю себя в ее руки.

Что можно сказать обо мне после первой стадии операции по замораживанию жив я, или мертв? Тело мое находится в камере глубокого охлаждения, кровь в моих сосудах заменена сжиженным газом, организм обезвожен, все биологические процессы остановлены. С материалистической (да и любой) точки зрения я мертв, как мумия в саркофаге. Если замороженная стадия пребывания моего тела длится достаточно долго, то согласно концепции субъективного бессмертия, я возникну и начну реализоваться как новая, другая личность. И поэтому, когда миллиардер проснется (если вторая стадия операции будет успешной), он будет не я, он будет для меня другим человеком. Короче говоря, я засну как миллиардер, а возникну другим человеком, хотя миллиардер, проснувшись, тоже назовет себя я. Вот суть парадокса, и яснее, пожалуй, не скажешь.

Надо заметить, что парадокс миллиардера (правда, в другой форме) проявляется и в других моделях бессмертия христианской, индуистской, буддийской. Ни в одной из этих религий не предусмотрено возвращение к прежней форме существования, так как в противном случае личность, душу, я пришлось бы снабжать воспоминаниями о рае (аде) или прерванных инкарнациях. В этой связи обращает на себя внимание следующий факт. Библия (Новый завет), провозглашая устами Иисуса Христа небесное царство вечной жизни, и описывая деяния Христа по воскрешению Лазаря, дочери начальника синагоги и т.д. [62], ни словом не упоминает о посмертных воспоминаниях воскрешенных, которые, казалось бы, логично использовать для обоснования царства Божия.

Традиционное материалистическое понимание смерти как небытия не приводит ни к каким парадоксам после воскрешения (подчеркиваем, - не приводит к парадоксу, а не разрешает парадокс). Может сложиться мнение, что появление парадокса подобного рода должно поставить под сомнение справедливость нашей модели вечной жизни. Но думается (и в этом еще одна грань нашей гипотезы), что парадокс как раз и должен быть в силу парадоксальности возникновения сознания. Проявляется это не только в алгоритмической неразрешимости самоприменимости модели, но из-за совмещения в сознании несовместимых сущностей. Сознание как информационный процесс обращения знания самое на себя (у меня есть информация о том. Что у меня есть информация) должно быть инвариантно к своему физическому носителю по принципу ПИИ (принцип инвариантности информации [28]). Действительно, когда мы говорим даже об одинаковых материальных телах, то всегда употребляем притяжательные местоимения тот, этот или выражения типа это этот автомобиль, а тот такой же, но другой. Иначе мы относимся к информационным сообщениям и говорим: это одна и та же информация, хотя, например, о погоде в Москве на 11 июля 1992 года услышали по радио и прочитали в газете (если, конечно, радио и газета не противоречили друг другу, что также бывает).

Информационный процесс, обусловливающий возникновение первого звена сознания (самоприменимость универсальной модели), должен быть инвариантен к физическому носителю информации, и поэтому можно было бы сказать у субъектов A и B одна и та же информация о том, что у них есть информация (т.е. как бы одно и то же сознание). В то же время, как только мозг начинает рефлектировать, возникает свойство, которое психологи и философы называют бимодальностью (Я, не-Я). Таким образом, уже первое звено сознания соединяет в себе противоречивые свойства: оно одинаково у всех и одновременно оно источник уникальности. Особенно это хорошо видно на гипотетическом примере человека и его абсолютной копии. Они во всем одинаковы, и в то же время каждый из них уникален. На основе сказанного, нам думается, что отмеченная парадоксальность сознания не может не проявлять себя, как это может случиться с замороженным миллиардером. Поэтому пусть задумаются некоторые из них, решившиеся заморозить себя до лучших времен. Что проще: умереть естественной смертью, а потом как бы воплотиться в другом, правда, скорее всего, не миллиардере, или ждать своего часа, чтобы воскреснуть, но при наличии пока неразрешенного парадокса то ли миллиардером, то ли не миллиардером? Правда, здесь еще одна проблема: не растают ли миллиарды на поддержание замороженного состояния? В конце концов, почему бы ни попробовать, если есть деньги, тем более что наука от этого не проиграет и, скорее всего, извлечет из всей этой ситуации новое знание.

Двое из кабинки

Все наши неожиданные выводы построены на свойстве одинаковости способности к возникновению субъективного начала. Можно возразить, что одинаковый это не тот же самый. Покажем, что свойство одинаковости (в математике - конгруэнтность) имеет тонкий и коварный характер. Допустим, вы взяли две одинаковые новенькие монеты и положили одну в левый, другую в правый карман. Затем вынули их оттуда, хорошенько потрясли в ладонях и вновь отправили в карманы, по одной в каждый. Спрашивается, переместилась ли конкретная монета в другой карман или осталась в прежнем? Ответить на этот вопрос невозможно, если не предположить, что монеты обладают сознанием и речью: уж тогда они точно сказали бы, что произошло.

Однако оказывается, что наличие сознания тоже не позволяет разобраться в том, идет ли речь об одинаковом или том же самом. Тут придется мысленно проделать некий фантастический, но не противоречащий логике эксперимент. Эксперимент навеян книгой С. Лема Сумма технологий, а возможно, с какими-то вариациями взят оттуда.

Предположим, что некто заходит в кабинку для снятия флюорограммы. Однако на самом деле это не рентгеновская установка, а аппарат для получения точной копии человека, и эта копия в течение долей секунды создается в такой же кабинке, находящейся рядом. Обе кабины поставлены на платформу, которая может вращаться. Находящийся в кабинке платформу и другую кабинку не видит. Об эксперименте знает только один человек оператор копирующей установки.

Пусть с начала эксперимента платформа начинает медленно вращаться, но так, чтобы находящийся в кабинке человек не заметил вращения или мог отнести его за счет легкого головокружения. Чтобы у пациента, пока идет поворот платформы, не возникло недоумения почему так долго снимают флюорограмму, оператор может через микрофон сказать о наличии неисправности, которая через пару минут будет устранена.

Оператор знает, что через мгновение после захода пациента в одну из кабинок в другой появилась его копия. Но тут у него действительно случилась какая-то несущественная для хода эксперимента поломка. Он почему-то принялся ее устранять, отвлекся и когда остановил платформу, то уже не мог сказать, в какой кабине оригинал, а в какой копия.

Интерьер коридоров, ведущих к кабинкам, зеркально симметричен, и поэтому оригинал и копия, выходя из них, не замечают никаких изменений. Оператор, наблюдая за оригиналом и копией по телемонитору, теперь не может сказать, кто есть кто. Каждый из двух считает, что он Я (здесь одинаковость полная, так как одинаковы не только субъективные начала, но и личности, то есть речь идет об одинаковости обоих звеньев сознания), да и вообще они не думают об этом, а пытаются успокоить себя и уверить в благополучном результате анализа.

И вот в тот момент, когда они сделали несколько шагов по коридорчику (повторяем, они ничего не знают друг о друге), происходит непредвиденное для троих (оригинала, копии и оператора), но не для нас, проводящих мысленный эксперимент: тяжелый плафон, висящий на потолке, срывается, падает и убивает наповал (таковы жуткие условия нашего эксперимента) кого-то из двоих или копию или оригинал.

Оставшийся в живых по своему коридору спокойно идет дальше. Если он, выйдя из него в соседнее помещение, заметит, что ориентация его относительно видимых через окно домов изменилась (платформа после вращения могла занять положение, отличное от исходного), ему можно сказать о целесообразности разделения входа и выхода.

Человека нет, и для него, как говорится. Нет проблем, но таковая появилась у нас: кто же остался в живых оригинал или копия? Оператор не знает, мы не знаем, вышедший из поликлиники вообще ничего не подозревает о возможной подмене и других имевших место событиях. Кто же он? Данный, вот уж действительно, убийственный эксперимент, как нам представляется, достаточно убедительно демонстрирует эквивалентность и неразличимость понятия Я двух индивидуумов.

Но то, что нам пришлось изобретать путем сложных мыслительных построений, природа, а точнее, ее часть человечество, ежесекундно проделывает способом, данным ему природой. Да, ребенок не является копией своих родителей, он не подобен ни одному из них по своей, так сказать, материальной организации; его личность, когда разовьется, также будет уникальна. Той же самой и одновременно уникальной во внутреннем восприятии будет только способность к возникновению субъективного начала, и не только по отношению к я родителей, но и по отношению к я любого человека.

Автор идет на уступку

Примеры даны, поясняющих аналогий по тексту книги также сделано немало, а полной ясности все-таки нет, в чем автор тут же убеждается, пересказав написанное домашним. Вопрос для понимания действительно очень трудный, особенно на уровне житейского, бытового описания. Если бы перевоплощение было реальным, тогда все понятно. Но его же нет! Автор не стыдиться признаться, что у него, в самом деле, не хватает слов, чтобы выразить все это без использования понятий: модель, машина Тьюринга, самоприменимость, два звена сознания и т.д. А, будучи выраженным обыденными словами, написанное становится трюизмом.

Действительно, мы употребляем слова одинаковый, подобный, когда человек говорит о другом как о себе подобном. Мы прекрасно знаем, что после нас будут жить люди, и также будут называть себя Я. И до нас тоже жили люди и также называли себя Я, и никакого бессмертия тут нет: просто меня не будет, будет кто-то другой и т.д.

И для того, чтобы объяснить, что это не так, автор решается на отчаянный шаг: бессмертие способности к возникновению субъективного начала можно объяснить через перевоплощение Я, которое якобы все-таки происходит. Но и в этом случае в окно влезает, хотя мы выставили его за дверь, тот же вопрос: в кого, хотя и как бы, происходит перевоплощение, и из кого оно произошло? Когда этот вопрос задаст вновь появившаяся личность, приходится отвечать не знаем, так как в действие вступают как бы вероятностные законы и выбор того, в кого как бы корреспондируется как бы душа, как бы случаен.

Известно, то, что мы назвали способностью к возникновению субъективного ощущения я, интуитивно воспринималось людьми очень и очень давно (некоторое обоснование этой мысли можно будет увидеть в следующем разделе), и также давно возникла идея о бессмертии, которая и была предельно точно и ясно выражена некоторыми религиями на доступном им языке. Точнее, язык, который был найден или создан для этого, и стал основой религиозной ткани. Душа гениальное изобретение человеческой мысли! И сейчас у некоторой части, в общем-то, нерелигиозных людей существует верование, что после смерти наступит новая жизнь, только в образе другого человека. Однако в силу трудности его словесного выражения без использования мистических атрибутов, а также по причине отсутствия официальной поддержки оно остается сугубо личным, скрываемым, почти интимным чувством, не играющим никакой социальной роли.

Однако лед, кажется, тронулся, о чем говорят некоторые публикации последнего времени. Например, современная наука всерьез отнеслась к проблеме перевоплощения. Понятно, что накопленного материала мало. Процесс перевоплощения невозможно реально зафиксировать на уровне лабораторного эксперимента. Но, с другой стороны, собранная информация нуждается в анализе всех версий научными методами [63]. Цитаты не положено переиначивать, но нам очень хочется слово перевоплощение взять здесь в кавычки.

Таким образом, Я как совокупность восприятия конкретной личности и конкретного тела уникально, неповторимо и, увы, смертно; но Я как способность к возникновению субъективного начала, присущая любому человеческому индивиду, мы полагаем, бессмертно. Рождается ребенок, развивается, становится новой личностью. Это вновь Я. Я в облике новой личности буду наслаждаться радостями жизни, и страдать от ее невзгод. Я как новая личность и новое тело буду жить. Я, пишущий эти строки, и ты, их читающий, ничего, ровным счетом ничего не знаем о тех будущих личностях, жизнью которых мы будем жить, так же, как и они, ничего не узнают о нас. И в то же время у нас общая способность к возникновению субъективного начала, которая является достоянием любого из нас и всего человечества.

Опираясь на все сказанное, рассмотренное, проанализированное выше, мы представляем, что субъективное восприятие ситуации некоторым лицом A (оно через некоторое время умрет) и родившимся лицом X можно описать так. Лицо A живет, ощущает окружающий мир и себя, наконец, наступают мгновения ощущения ухода, который не воспринимается как уход, и затем возникают какие-то несвязные, не привязанные к месту действия и времени искорки сознания, сначала они очень редкие, затем их становится больше, они начинают освещать то лицо человека, наклонившегося над кроваткой, то высокий забор, через дырку в котором лезет какой-то мальчишка, то сердитый голос, заставляющий есть такую невкусную кашу. Потом полоска света становится шире, и вдруг захочется крикнуть: Мама, это я, мне страшно, спой мне песенку, чтобы скорее уснуть! Наконец, настанет время, когда какой-то дядя спросит: Мальчик (девочка), как тебя зовут? - И звонкий детский голосок ответит: Меня зовут X.

Таким образом, объективно смерть это гибель, исчезновение конкретного тела и конкретной личности. Смерть субъективно это момент засыпания опять-таки конкретной личности, и медленное, растянутое во времени пробуждение другой. Объективно смерть существует, но субъективно, по отношению к себе, ее нет.

Если проследить за нашей аргументацией, то получается следующая цепочка: описательная модель субъективного бессмертия сознание мозг информационная модель взаимодействия мозга со средой машина Тьюринга самоприменимость машины Тьюринга внутренний язык моделирование Я - два звена Я - одинаковость моделей первых звеньев Я - одинаковость субъективных начал бессмертие Я. Ключевыми в этой достаточно длинной цепочке являются, на наш взгляд, три звена: структурированность сознания, существование внутреннего языка и одинаковость первых звеньев Я. Но вот что интересно: к этим выводам нас мог привести не только упомянутый путь, следующий от научной мысли второй половины ХХ столетия. На примере буддизма мы видели, что люди довольно давно поняли сущность субъективного бессмертия, бессмертия я (об этом мы говорили во второй главе).

Однако явление (феномен вечного бытия), которое, на наш взгляд, существует реально, было истолковано неправильно и стало знанием-верой, ибо ему не соответствует действительного прототипа. Объяснение подобному несоответствию заключается в отсутствии адекватной этому явлению понятийной концепции и пригодных для ее правильного выражения языковых средств. Поэтому сделаем еще одну попытку найти наглядную аналогию обсуждаемому феномену.

Для начала вспомним раздел пятой главы Единый язык людей. Пример с телевизионным изображением на разных экранах позволяет перейти к более серьезной аналогии. Чем различаются включенный и выключенный телевизионные аппараты? При ответе на этот вопрос удобно воспользоваться терминами система и состояние. Включенный и выключенный телевизор - это система, находящаяся в разных состояниях.

А. Рапопорт в статье Математические аспекты абстрактного анализа систем пишет: Система с математической точки зрения - это некоторая часть мира, которую в любое данное время можно описать, приписав конкретные значения некоторому множеству переменных. Совокупность этих значений определяет состояние системы [ Я, с.98]. Не должна показаться крамольной мысль связать понятия сознание, субъективное начало с понятием состояние. В этом случае допустимы следующие выводы.

Во-первых, состояние не является самостоятельной сущностью системы, оно - ее свойство. И если правомерны вопросы о существовании или несуществовании системы (ее бытии или небытии), то говорить так о состоянии недопустимо: система может находиться в нем или нет, она может пребывать в некотором конкретном состоянии или переходить из него в другое. Если система перешла из состояния а в состояние б, то нельзя сказать, что состояние а исчезло, что его в системе больше нет, поскольку при определенных условиях система вновь может перейти в состояние а.

Во-вторых, если наличие Я, т.е. сознание, суть состояния системы, то ее способность быть в этом состоянии определяется не вещественным составом системы, а ее, скажем так, архитектурой. Данный вывод еще раз показывает, что связь личности, Я человека с его телом не столь детерминирована, как принято считать, эта связь более гибкая, подвижная. Поэтому представление о том, что личность человека зависит от единственного в своем роде сочетании генов, не вполне удовлетворительно.

В-третьих, каждый человек телесно чем-то отличается от другого, поэтому говорить об эквивалентности тел нет смысла; даже если бы эта эквивалентность существовала, она с точки зрения выяснения сущности Я человека ничего не дает. Ставить же вопрос об эквивалентности состояний в разных системах допустимо. Так как, по нашим предположениям, способность к возникновению субъективного начала - состояние системы, и сущность этого состояния в том, что оно есть определенное и единственное субъективное качество, то можно говорить об этом состоянии вне отношения к конкретной системе: оно - эквивалентное свойство каждой системы типа человеческого мозга.

Эскиз

Этот небольшой раздел мы рассматриваем как набросок, эскиз будущей картины. Сформулированная в данной главе мысль о каком-то соотнесении сознания человека и небытия позволяет, как бы вернуться назад (по лабиринту только так и ходят!) и построить более детальную схему эволюции самоприменимой универсальной модели.

Здесь следует напомнить об одном существенном отличии специализированной модели от универсальной. Самоприменимая специализированная модель в силу своей интегрированности с внешней средой не нуждается в особом внутреннем механизме своего информационного взаимодействия с этой средой, ибо интегрированность - это и есть одна из форм подобного взаимодействия. Другое дело - самоприменимая универсальная модель: она субъективно выделена из среды, существует она (модель), а все остальное - не она (внешняя среда). Но, для того чтобы такая модель могла существовать в среде, причем, существовать активно, она должна обзавестись неким надстроечным информационным механизмом, который бы заменил разрушенную интегрированность со средой новым типом связи.

Установление такой связи - это внутренняя потребность модели, ставшая ее свойством, которое, в свою очередь, явилось основой для появления языка. Таким образом, мы считаем, что первоначальный толчок, дающий начало процессу языкового общения, исходит от внутренних свойств самоприменимой универсальной модели, и только затем этот процесс продолжает развиваться уже на основе других, внешних причин.

Общение людей и общение животных - качественно разные явления. Например, животное, родившееся и выросшее вне своей естественной природной среды, без общения с себе подобными, тем не менее, остается тем животным, которым ему и положено быть. Необходимость общения животных обуславливается внешней средой. В основе общения человека с человеком лежат помимо внешних и внутренние причины, поэтому без информационной связи с другими людьми человек состояться не может.

Теперь вспомним упомянутую ранее сентенцию: человек - это живое существо, обладающее способностью субъективного невосприятия небытия. Возникает интересная мысль: для того чтобы получить вышеуказанное утверждение о человеке, оказывается, не нужен был кружной путь, нами проделанный. Двойная, вполне законная грамматическая инверсия вполне банальной фразы человек - это живое существо, обладающее способностью субъективного восприятия бытия, дает тот же результат. За этой мыслью следует другая - о соотнесении языка и сознания.

Если признать сознание первичным по отношению к языку (а именно это следует из третьего абзаца данного раздела), то возникает своеобразная картина: сознание, отразив себя в языке и его грамматических конструкциях, тем самым отразило само себя в своем отношении к бытию.

На основе сказанного в данном разделе, а также описанных ранее свойств самоприменимой универсальной модели можно предложить гипотетическую схему возникновения рода Homo sapiens (рис.15). К рисунку, естественно, требуются определенные пояснения. Универсальная самоприменимая модель, будучи реализованной в особым образом организованном живом организме, приводит к появлению сознания в этом организме (это еще не мышление в привычном для нас понимании, поэтому лучше назвать появившийся феномен - предсознанием). Взаимодействие таких организмов

(может быть, лучше сказать - существ), выходя за рамки чисто биологических контактов, приводит к появлению языка и соответствующих речевых структур мозга. И только на базе языка (соответственно, речевых структур), а также информации, поступающей в мозг существа из внешней среды, существо становится личностью (здесь лучше, как и в случае с предсознанием, употребить термин предличность). Деятельность предличности оказывает влияние на язык, развивает и совершенствует его (здесь мы в первую очередь говорим о понятийном аппарате языка), что ведет к дальнейшему синтезу речевых структур мозга; предсознание превращается в сознание, а предличность - в личность.

Нужна ли нам душа?

Теперь, пользуясь принятой нами методологией, сравним еще раз модель бессмертия на основе репродукции способности к возникновению субъективного начала с тем, что уже накоплено человечеством по этой проблематике, т. е. с религиозным бессмертием (при этом мы будем вынуждены немного повториться, что соответствует приглашению еще раз посетить пройденные ранее коридоры).

Принципиальным элементом, присущим концепции бессмертия в любой из главных мировых религий, является пространственное перемещение души (или какой-либо другой сущности) умершего человека из тела в иной, недоступный обыкновенному чувствованию мир. Является ли душа тонкой материальной субстанцией или идеальной сущностью - все равно: она после смерти человека должна покинуть тело, так последнее подвержено разложению и уничтожению. Правда, на определенных стадиях развития, например христианства, предполагалось (мы об этом уже говорили), что после Страшного суда душа каждого умершего вновь соединится со своим прежним телом, чудесным образом восставшим из праха, или приобретет новое, не отличимое от прежнего. Для нас здесь важна суть объяснения бессмертия - что-то должно покинуть одно тело и переместиться в другое. Поэтому сам факт пространственного перемещения пусть даже и мистической души - момент достаточно материалистический. Сказанное выше еще раз подчеркивает наш особый подход к структурированности знания: элемент знания (душа) - вымышлен и существует только в голове верующего, а связка (перемещение как таковое) вполне реальна.

Действительно, как можно представить себе продолжение жизни за гробом, если не предположить, что от тела, которое вскоре начнет исчезать и со временем исчезнет, отделяется некий элемент (душа), который, собственно. И продолжит жизнь. Представить себе другой способ продолжения жизни, казалось бы, невозможно. И, тем не менее, концепция бессмертия на основе репродукции способности к возникновению субъективного начала позволяет в принципе отказаться от сюжета перемещения. А если нет перемещения, то отпадает необходимость введения (мы не хотим сказать новой, но все-таки) сущности, именуемой душою. Конечно, это понятие как исторический, нравственный, религиозный образ имеет право на существование. Но как сущность, лежащая в основе механизма бессмертия, становится ненужной.

В первой главе и в начале этой мы на ряде примеров пытались объяснить, как можно представить себе ощущение субъективного (подчеркиваем, не личностного) бессмертия. Четкой математической модели отношения элементов множества (под элементами мы здесь подразумеваем людей) при такой трактовке продолжения жизни после смерти пока не существует, хотя не исключено, что она может быть создана. Важно подчеркнуть, что никаких загробных миров с их атрибутами, никаких эпохальных событий типа конца света, никаких мистических перевоплощений для обоснования бессмертия нам не нужно. Требуется лишь новое понимание, которое, если угодно, может рассматриваться как парадигма: бессмертие - не в перемещении одной и той же постоянной сущности по оси времени, а в появлении каждый раз свойства, точно такого же, как и прежнее. А так как и новое, и прежнее свойства (читатель понимает, что для краткости свойством мы называем здесь все ту же способность к возникновению субъективного начала) созданы на внутреннем языке мозга, т. е. в своих собственных, никак не связанных в данном случае с внешней средой координатах, то вместо выражения точно такой же мы с полным основанием можем сказать точно тот же самый.

В связи с этим еще раз упомянем о бессмертии в индуизме и буддизме. Оставляя в рамках этих философий и религий их идеалистические и сверхъестественные атрибуты, мы должны понимать, что такие понятия, как перевоплощение, медитация и нирвана есть ничто иное, как мистическая интерпретация вполне реальных свойств и состояний. Действительно, медитацию можно трактовать как такое состояние мозга, которое в тьюринговой модели характеризуется определенной степенью ограничения процессов работы с лентой, отчего более выпукло выступают внутренние процессы самоприменимости. Состояние нирваны моделируется полным или почти полным прекращением обработки информации на ленте; функционирует только процесс самоприменимости, и только он и воспринимается. (Естественно, мы не учитываем физиологические процессы, так как в модели они проигнорированы.) Поскольку процесс самоприменимости идет на не познанном пока нами внутреннем языке, и так как этот процесс в силу своей алгоритмической неразрешимости вообще не может быть четко определен и обозначен, то субъективные ощущения, возникающие при этом, вполне могут быть отнесены к области таинственного и трансцендентного.

Конечно, люди религиозные, предрасположенные к мистике, воспринимают подобные состояния как пограничные, открывающие им окно в другой, трансцендентный мир. Однако этому можно найти более рациональное толкование, справедливость которого, наверное, доступна проверке путем регистрации энцефалограмм у лиц, находящихся в состоянии медитации, с последующим анализом их альфа ритма.

И, наконец, перевоплощение. Для тех, кого наши объяснения не удовлетворили, можно даже дать согласие на употребление этого термина. Только если в буддизме или в теософии земные перевоплощения происходят как бы с одним Я, которое, правда, в основном забывает свое прежнее существование (поэтому субъективно воспринимает себя каждый раз как новую личность), то в нашем случае перевоплощения как такового нет, а есть репродукция. Если все же использовать термин перевоплощение для удобства разговора, то получается, что перевоплощение происходит каждый раз в совершенно другую личность, и каждая последующая в принципе ничего не может знать о предыдущей. Следовательно, внешняя сущность буддийской сансары, с одной стороны, и репродукция способности к возникновению субъективного начала, с другой стороны, как бы совпадают.

Можно сделать интересное сравнение буддийской сансары как переноса узора с одного места ленты, сотканной из безначальных и бесконечных нитей, на другое место и тьюринговой универсальной модели с ее лентой. Автору не хотелось бы, чтобы ему приписывали наличие особых симпатий к буддизму, однако, прежде всего, следует быть объективным. Человеческая мысль, как это следует из цитаты об узорах ленты, приведенной во второй главе, уже в давние времена уловила информационную сущность человека, хотя человек тогда о понятии информация не имел ни малейшего представления. Особенно восторгаться этим, может быть, и не следует, но чувство некоторого удивления здесь вполне уместно. Конечно, тканая лента - это всего лишь иллюстративная модель. Лента машины Тьюринга - элемент точной математической модели, на которой было показано, что не обязательно протягивать нити ленты из прошлой бесконечности в бесконечность будущего, чтобы обосновать перевоплощение.

Так как репродукция способности к возникновению субъективного начала имеет элементы сходства с перевоплощением в буддизме, то на уровне бытового сознания естественно возникновение, по крайней мере, двух вопросов. Вопрос первый. Кем я стану в новой жизни (автор считает удобным изложение в этом месте вести от первого лица)? Необходимо сразу же подчеркнуть некорректность подобной постановки вопроса - в модели субъективного бессмертия категорически отрицается возможность передачи чего-либо от кого-либо кому-либо. (Читателю, очевидно, что речь здесь идет не о работе наследственных механизмов). Можно сформулировать данный вопрос иначе. Кем будет тот, кто после моей смерти будет иметь такое же (можно сказать и определеннее - то же самое) первое звено, участвующее в образовании сознания, в образовании Я? Такая постановка вопроса вполне корректна, ибо мы предположили, что параллельная и последовательная одинаковость первых звеньев Я имеет место. Другое дело, что нет однозначного ответа на данный вопрос. Некоторые соображения на этот счет будут изложены в последней главе.

Теперь второй, более частный, вопрос. Могу ли я в следующем, так сказать, рождении оказаться, например, кошкой? Правомочность подобного вопроса тем более очевидна, что в буддизме перевоплощение в животных допускается. Вновь подчеркнем, что в данной прямой постановке вопрос так же некорректен, ибо ничто мое какой-то будущей кошке в нашей модели не передается. Сформулируем вопрос иначе: может ли кошка, родившаяся после моей смерти иметь первое звено сознания, такое же, как и у меня? Принимая во внимание принципиальные различия между универсальной и специализированной моделями, можно ответить однозначно - не может. Таким образом, модель субъективного бессмертия, несмотря на некоторые внешние черты сходства с буддийской реинкарнацией, имеет принципиальное отличие от нее: человек может, как бы перевоплотиться только в человека, так как от человека рождается только человек, а от кошки - только кошка. Еще об одном важном отличии модели субъективного бессмертия от буддийской реинкарнации мы скажем чуть ниже.

После анализа поставленных вопросов и ответов на них, напрашивается некоторое обобщение философского характера. С появлением на Земле человека природа познание самой себя замкнула как бы только на него. С этой точки зрения животный мир - пройденный этап эволюции, к нему (этапу) не может быть возврата.

И, наконец, уместно подчеркнуть (мы выше обещали это сделать) еще одно принципиальное отличие идеи буддийского перевоплощения от предложенной модели субъективного бессмертия. Первое может длиться достаточно долго, при этом считается, что многочисленные перевоплощения - это цепь неизбывных страданий. Иными словами, буддийская сансара предполагает возможность разрыва цепи перевоплощений. Субъективное бессмертие в подлинном смысле бесконечно, цепь перевоплощений неуправляема, и единственная возможность оборвать ее - глобальная гибель человечества; повторяем - о существовании космического разума мы ничего не знаем.