В нём щели странноглубоки. 8 страница

окружающих такими, какими они являются в действительности. Им безразличны эталоны истины других людей и их поведение до тех пор, пока действия окружающих не угрожают жизни и безопасности членов клана. Воины жизни всеми доступными им способами избегают конфликтов с другими людьми, и отвечают агрессией только на непосредственную агрессию. Но это не борьба за правду или справедливость, это просто борьба за выживание. Постоянно развивающийся и внутренне гармоничный, не нуждающийся в том, чтобы лгать самому себе, человек становится счастливым и делает более счастливой и радостной жизнь своих близких и своего окружения.

Обычные люди, жизнь которых оказывается неблагополучной, которые не могут ладить со своей семьёй и имеют конфликты с окружающими, защищают своё хлипкое внутреннее равновесие, обманывая самого себя, но именно они являются наиболее рьяными защитниками правды и поборниками справедливости. Они уверены, что правда—это то, что для них хорошо, или то, что является хорошим с точки зрения людей, которые по каким-то причинам в определённые периоды их жизни являлись для них авторитетами. Если же какие-то внутренние побуждения заставляют их желать того, что на подсознательном уровне для них является “плохим”, они лгут себе, выдумывая “хорошие” мотивы для оправдания “плохих” желаний, и ведут себя таким образом, что до некоторой степени, в реальной жизни или только в фантазиях эти “плохие” желания удовлетворяются. Один из способов реализации “плохих” желаний — это приписывание этих желаний другим людям с последующей борьбой с этими “опасными” и “злонамеренными” людьми во имя “добрых” целей. Так, фашизм, чтобы оправдать удовлетворение своей жажды мирового господства, приписал то же самое желание коммунистам и “низшим” расам — евреям, цветным и цыганам, а затем ради самозащиты начал уничтожать опасных врагов, уже руководствуясь самыми справедливыми, добрыми и благородными намерениями.

Человеческие конфликты, столкновения и даже войны по большей части происходят от того, что человек, считающий себя в глубине души эталоном истины и справедливости, проецирует свои дурные помыслы на других, а затем начинает бороться за восстановление истины и справедливости. Есть люди, которые действительно делают зло во имя зла, но подавляющее большинство людей совершает зло во имя добра. Многие убийцы и психопаты, причинившие огромный ущерб другим людям, если их расспросить, объяснят своё поведение, как совершенно оправданное с точки зрения морали и справедливости.

Воины жизни не делят свои побуждения и желания на “плохие” и “хорошие”. Для них существуют только естественные потребности, которые они учатся распознавать, осознавать и удовлетворять. В этом случае потребности не перерастают в жажды, нарушающие психическое равновесие человека, и удовлетворение потребностей не вызывает внутренних конфликтов и не заставляет их искать удовлетворения в конфликтных отношениях с внешним миром.

Когда все основные потребности человека удовлетворены, когда он здоров, сыт и доволен собой и другими, на первое место естественным образом выходит потребность в личностном росте и саморазвитии, в том, чтобы сделать и без того прекрасную и интересную жизнь ещё более прекрасной, насыщенной и бесконечной. Таким образом можно сказать, что в некотором роде воины жизни подходят к самосовершенствованию с другого конца, чем большинство эзотерических учений. Там, ученик должен иметь сильную жажду саморазвития, которая обычно основывается на неудовлетворяющей его жизни в обществе, на личных проблемах и неразрешимых конфликтах. Идея о том, чтобы стать “святым” или совершенным сверхчеловеком привлекает его тем, что даёт возможность достичь самоуважения и уйти в блаженную “нирвану из мира, который его не признаёт и не доставляет ему нужного удовлетворения. Люди с подобно жаждой способны идти на жертвы, включающие умерщвление плоти, сексуальное воздержание и долгие мучительные тренировки, которые в конце концов действительно могут дать свой результат и привести к просветлению.

“Спокойные” выбрали другой путь. Они вначале учатся быть счастливыми, успешными и гармоничными в том мире, где они живут, и на этом фоне естественным образом на первый фланг выходит потребность в дальнейшем совершенствовании и духовном развитии. Поэтому “Спокойные” никому не навязывают свою идеологию и своё учение. Понять голодного лучше всего может только голодный, а понять счастливого по-настоящему может только счастливый. Люди, чье стремление к самосовершенствованию основано на внутренних противоречиях и недовольстве своей жизнью, окружающим миром и другими людьми не поймут и не примут дух Шоу-Дао.

Учения разделяются на авторитарные и демократические. Те, кто хочет удовлетворить свою жажду самосовершенствования, обычно предпочитают школы авторитарные, где авторитет и слово Учителя—это закон, где Учитель является Богом и предметом культа.

В демократических учениях, к которым относится и Шоу-Дао, учитель является старшим братом и другом, а не предметом культа, и в первую очередь “Спокойные” дают своим ученикам не то. что они считают Истинным знанием, поскольку психика человека, терзаемого жаждами и внутренними противоречиями не может правильно воспринять и осознать Истинное знание, а проводят их по кругам ложных знаний до тех пор, пока жажды ученика не насытятся и не перейдут на уровни естественно удовлетворяющихся потребностей. Только тогда пришедшая в гармонию личность ученика сможет правильно и равномерно развиваться.

Практически все европейцы, посвятившие себя изучению и следованию восточным эзотерическим учениям делают это не от хорошей жизни. Обращаясь к мудрости востока, которую они в силу своих собственных культурных традиций и воспитания никогда не смогут осознать и воспринять так, как это делает воспитанный в рамках соответствующей культуры азиат, они уходят от своих личных проблем и от не удовлетворяющей их действительности в мир сказок и фантазий, где они в своих иллюзиях, галлюцинациях и мечтах, достигают “свободы”, “мудрости”, “осознания”, где они приобретают “мистический опыт” и где они погружаются в водоворот восхитительных приключений, пережитых в прошлых жизнях, которых им так недостаёт в унылой и скучной повседневности. Двигаясь через свои воображаемые реинкарнации, они сражаются и побеждают, овладевают прекрасными женщинами, любят и ненавидят, грешат и раскаиваются, переживая все возможные оттенки чувств, которых жаждет их душа.

Изучив несколько асан и медитаций и обогатившись обширным “мистическим опытом”, они обретают самоуважение, которого им так не хватало в дрязгах и мелких проблемах унылого быта. Они больше не винтики, выполняющие, подобно простым смертным, свою роль в семье и на работе. Они приобщились к тайнам мироздания и вечности, они приобрели способность преодолевать пространство и время в своих снах и фантазиях о реинкарнациях. Теперь можно вступить в клуб таких же, как они, последователей эзотерических учений и Искателей Истины, плодотворно проводя время в обсуждениях своего собственного мистического опыта, знаменательных событий из прошлых жизней, и пускаться в бесконечные интеллектуальные рассуждения о божественной сущности мироздания, предназначении человека и прочих высоких материях.

Люди, проведшие за этими занятиями достаточное время и научившиеся выполнять некоторые элементарные экстрасенсорные трюки, становятся Учителями, и обретают не только самоуважение, но ещё и уважение и почитание начинающих эзотериков и экстрасенсов, и с удовольствием делятся с ними мистическим опытом и историями из своей жизни, повествующими о том, как они преодолевали препятствия на пути к Истине. Особенно это характерно для жителей Советского Союза, которые из-за своей изоляции от остального мира и из-за бессилия перед обезличивающей и лишающей их свободы мысли и слова государственной системой, могут только фантазировать и мечтать, надеясь, что занятия духовными практиками Востока дадут им ту свободу, которой их лишает государство. Европейцы или американцы в случае, если их действительно заинтересуют восточные учения, могут поехать в Индию, Японию или Китай и там, в настоящих восточных школах и у восточных Учителей получать знания, которые им необходимы. Поэтому у них фантазии о восточных техниках обычно не принимают таких крайних форм, как у твоих соотечественников, и они либо занимаются реальными исследованиями в их западном понимании, либо просто зарабатывают на этом деньги, точно так же, как делали бы это, занимаясь археологией или генетикой.

Наблюдая за советскими экстрасенсами и “учителями”, я постепенно убедился, что Ли, как всегда, оказался прав.

Так получилось, что от людей, очень близко знавших Шалашина я узнал много деталей его личной жизни, и смог составить представление о том, как сформировались жажды, настолько деформировавшие его картину мира, что он начал играть в шпионов и проецировать на меня болезненные фантазии, по своей устойчивости и интенсивности близкие к психическому расстройству. Не могу ручаться за абсолютную полноту составленной мной картины, но, тем не менее, попытаюсь в общих чертах представить точку зрения “Спокойных” на то. как деформация отдельных потребностей в жажды, удовлетворение которых компенсирует хроническую неудовлетворённость других потребностей в сочетании с неумением осознать и удов-

летворить свои естественные потребности приводит к общей дисгармонии, наносящей вред как самому человеку, так и его ближайшему окружению.

Интерес к упражнениям Хатха-йоги и философии йоги, а также эксперименты в области парапсихологии служили удовлетворению естественных потребностей Антона—заботы о собственном здоровье и любопытству к новым и интересным областям знания. К сожалению, увлечение восточными учениями незаметно для Антона дало свой первый отрицательный результат— создало устойчивое подсознательное представление о том, что сексуальные контакты с женщиной отнимают энергию и приближают смерть. Это подсознательное представление вошло в конфликт с нормальным сексуальным влечением к женщинам, создав первую проблему: половое воздержание для физически здорового мужчины было мучительным, а сексуальные контакты вызывали подсознательное чувство вины из-за предательства идеи самосовершенствования и, кроме того, создавали чувство тревожности, связанное с подсознательной боязнью смерти, как результата половых сношений.

Однако потребность в сексе оказалась сильнее, и Шалашин женился на женщине, абсолютно равнодушной к восточной философии, у которой секс не связывался с чувством вины или страхом, и которая, обладая твёрдой и сильной натурой ясно представляла, чего она хочет—прочную семью, материальный достаток, хорошую квартиру и мужа, который уделял бы внимание своей семейной жизни, а не рассуждал о заоблачных материях.

Естественно, что при таком раскладе сил семейная жизнь Антона превратилась в ад, из которого он не мог выбраться, поскольку уже появились дети. Таким образом, отсутствие ясного понимания им своих потребностей и неумение их правильно удовлетворить превратило всех членов его семьи в жертвы. Дисгармония в семье лишила Шалашина возможности удовлетворять другие естественные потребности—потребность в человеческой близости, в уважении, любви, понимании, покое и т. д. Отсутствие уважения в семье и работа в рядовом научно-исследовательском институте с маленькой зарплатой и отсутствием дальнейших перспектив трансформировало потребность в самоутверждении через мнимое самосовершенствование в жажду, удовлетворение которой теми или иными способами компенсировало неудачи на всех остальных фронтах.

Второй внутренний конфликт возник в связи с денежным вопросом. Согласно философии йоги думать о материальных благах и стремиться к ним было грешно, но подсознательно Шалашин разделял стремление своей жены к жизни в достатке, и поэтому он создал себе иллюзию, что деньги необходимы ему для того, чтобы стать свободным и независимым от работы и семьи и всецело посвятить себя занятиям йогой в уединённом месте с тёплым климатом.

Поскольку зарабатывать деньги тяжким трудом было слишком неприятной задачей. Антон совместил свою жажду самосовершенствования с попыткой безболезненно разрешить финансовый вопрос и с азартом проводил эксперименты с ясновидением, играя в спортлото и на скачках, к сожалению, без видимого успеха. Общение с другими людьми, интересующимися восточной философией, позволяло ему удовлетворять свою потребность в уважении, обратившуюся в жажду в связи с отсутствием уважения в семье и недостаточными проявлениями уважения на работе.

Общение с Василием Морозовым дало новый толчок к модификации Шалашиньгм своего мировоззрения в соответствии с учением Гурджиева. которое и раньше интересовало Антона. Следование его учению и взятие в качестве модели поведения образа жизни Георгия Ивановича могло с лёгкостью разрешить, по крайней мере на сознательном уровне, все внутренние противоречия, которые так испортили жизнь Шалашину.

Георгий Иванович имел разнообразные сексуальные контакты, не терзаясь страхами и угрызениями совести, он, опять-таки без малейших колебаний, зарабатывал большие деньги и не гнушался брать высокую плату со своих учеников, поскольку, как вполне справедливо заметил Гурджиев, если человек не способен заработать тысячу рублей, чтобы заплатить Учителю, значит, ему нет смысла и учиться. Люди не ценят то. что им достаётся даром. Кроме того. Гурджиев был авторитарным Учителем, то есть ученики оказывали ему уважение, граничащее с почитанием божества, воплотившегося в человеческом облике.

Когда Шалашин перебрался жить в Ялту и получил, наконец, желанную свободу' и материальную независимость, ситуация с удовлетворением естественных потребностей резко ухудшилась. Жажда самоутверждения через самосовершенствование. которую он раньше удовлетворял, ставя эксперименты по ясновидению и играя в спортлото, разговаривая с друзьями о

своем мистическом опыте и поучая новичков, больше не находила удовлетворения из-за отсутствия в Ялте знакомых, а удовлетворять её, занимаясь в одиночестве йогой или медитируя, он не мог. Кроме того, потребность в уважении, которую он реализовывал в беседах с единомышленниками и учениками, также перестала удовлетворяться. С сексом по-прежнему были проблемы—с одной стороны хотелось, но ощущение греховности и боязнь смерти, несмотря на героический пример великого Гурджиева, всё же не позволяли получать полное удовлетворение.

Психическое напряжение от духовной изоляции стало столь сильным, что для поддержания душевного равновесия подсознание Шалашина стало проецировать его внутреннее конфликтное состояние на внешний мир, отыскивая врагов, с которыми можно было бы бороться, потому что борьба против реального или воображаемого противника — лучший способ временного избавления от внутренних конфликтов, так же, как объявление войны другому государству выгодно правительству, неспособному погасить недовольство народа и навести порядок в собственной стране. Я, будучи в Симферополе достаточно яркой и заметной фигурой, оказался идеальной мишенью для проекции его болезненных фантазий. Навязчивые идеи Шалашина о том, что я зомби, который в любой момент может по специальному знаку превратиться в неуправляемого убийцу-разрушителя или о том, что я хочу его отравить, чтобы завладеть его деньгами, объясняются именно временной и резкой потерей привычных для него способов удовлетворения его потребностей в “психической” пище.

ГЛАВА 5

Воспоминания увели меня слишком далеко от основной нити повествования, так что вернёмся к тому моменту когда мы с Учителем сидели на скамейке в сквере около девятой школы, и я с трудом осваивал ощущение жажды слуги.

—Твоя ошибка заключается в том, — сказал Ли, — что для тебя слово “жажда” ассоциируется с всепоглощающим сильным чувством, и ты пытаешься с помощью мыслеобраза мгновенно воспроизвести у себя это чувство, но поскольку жажда слуги тебе внутренне неприятна, естественно, что у тебя это не получается. Твои затруднения напоминают проблемы мужчин, которые становятся импотентами как раз в тот момент, когда они больше всего на свете желают продемонстрировать мощь и силу своих чувств. Чрезмерное стремление к результату разрушает и прерывает процесс, в то время, как мягкое, но стабильно нарастающее наслаждение процессом без концентрации на результате приводит именно к тому самому результату, которого ты хотел бы добиться. Начни с самого простого. Вспомни, когда потребность в подчинении, из которой вырастает жажда слуги, доставляла тебе искреннее удовольствие.

—Мне приятно подчиняться тебе, потому что я уважаю и люблю тебя, и твои требования всегда оправданы, —сказал я. — Мне нравится подчиняться родителям, когда их желания обоснованы и разумны, я с удовольствием подчиняюсь людям, которые учат меня чему-то новому и интересному, и естественно, что для меня особым очарованием обладает подчинение капризам любимой женщины.

— Хорошо. А теперь вспомни моменты, когда подчинение доставляло тебе радость и вызови в себе приятный тонкий аромат удовольствия от подчинения.

Я вспомнил упражнение по обмену энергиями с Лин, когда моё тело, расслабленное и блаженствующее, реагировало на все её команды и манипуляции, всё глубже погружая меня в океан волнообразно накатывающих оргазмических ощущений. Воспоминание оказалось настолько ярким, что я забыл обо всём,

выделяя из множества нюансов эйфорического состояния ту его составляющую, которая доставляла мне наслаждение от подчинения, единения и растворения в возлюбленной. Потребность в подчинении, увеличиваясь и разрастаясь за счёт моей концентрации на ней, постепенно охватывала меня целиком, действительно превращаясь в жажду, неутолимую и всепоглощающую жажду слуги.

— Интуитивно ты выбрал сексуальную окраску потребности в подчинении, — откуда-то издалека услышал я голос Учителя.—Придать любой потребности сексуальную окраску—самый простой способ насладиться ею и развить её. Я уже говорил. что все жажды являются результатом неправильного распределения сексуальной энергии. Манипулируя своей сексуальной энергией, ты можешь как вызвать жажду, так и избавиться от неё. А теперь посмотри на меня и снова представь себе, что я—рассерженный на тебя декан твоего факультета. Продемонстрируй мне такую жажду слуги, чтобы наслаждение. которое получает питаемая ею моя жажда господина оказалось так велико, что я не стал бы тебя ругать.

Я снова взглянул на ставшее высокомерным и злобным лицо Учителя. Черты Ли слегка расплывались, и мне показалось, что я действительно вижу перед собой сердитое лицо декана. Но на этот раз я смотрел на него без всякого внутреннего сопротивления или напряжения. Как ни странно, даже его возмущенный взгляд был мне приятен, вызывая своей суровостью нарастающее чувство уважения и восхищения. Я преклонялся перед жизненным опытом, научными достижениями и человеческими качествами декана. Если он решил меня наказать, то это должно было быть абсолютно справедливое решение, и я был готов принять его с полным смирением, даже не понимая, в чём и как я провинился. Мыслеобраз, возникший где-то в глубинах сознания, заполнил всё тело и стал расширяться за его пределы, объединяясь с физически ощутимым для меня мыслеобразом господина, исходящим из тела Учителя.

Наши мыслеобразы слились, утоляя и насыщая жажды друг друга. Я скорее почувствовал, чем заметил, как смягчается выражение лица Ли, и как проходит его гнев, сменяясь покоем и удовлетворением. Сила объединившего нас чувства в какой-то момент ужаснула меня, потому что подобное ощущение единения, слияния и взаимного поглощения я ощущал только со своей возлюбленной кореянкой. То, что я смог пережить это в пусть даже только энергетическом контакте с мужчиной на миг показалось мне противоестественным и постыдным, но это ощущение тут же пропало, сменившись расслаблением и покоем. Ли резким движением поднялся со скамейки и встряхнулся с ног до головы, так, как это делают собаки. Его улыбка была издевательской и ехидной.

—Так ты начнёшь с пониманием относиться к извращенцам,-прокомментировал он.—Давай, пройдёмся. Ты добился даже большего, чем я ожидал.

Быстрая ходьба вернула меня к привычному эмоциональному состоянию, в котором смешались любопытство, восхищение и нетерпеливое желание узнать, что ещё ожидает меня впереди.

— Это было удивительно. —с энтузиазмом сказал я. —Я действительно чувствовал, как сила, исходящая из меня, взаимодействовала с тобой, ублажая и успокаивая тебя. Мне кажется, что если бы на твоём месте был настоящий декан, я смог бы подстроиться под него и избежать его гнева.

—Думаю, что смог бы,—сказал Ли.—Теперь ты понял, как можно с помощью мыслеобразов жажд управлять человеком. Пары жажд, взаимно удовлетворяющие друг друга, такие, как например, жажды слуги и господина, жажды мессии и ученика или жажды заступника и жертвы называются дополнительными жаждами. Если ты хочешь понравиться другому человеку, представь ему жажду дополнительную к его жажде. а если ты хочешь довести его до белого каления, противопоставь его жажде такую же жажду, как у него или близкую к ней. Представь себе, как могут развиваться отношения при столкновении господина с господином или мессии с мессией.

Жажды также классифицируются в соответствии с пятью первоэлементами, и все внутренние связи между первоэлементами переходят и на взаимоотношение жажд. Так, жажды воды утоляют жажды огня и усиливают жажды дерева. Принципы и методы управления противником в рукопашном поединке, основанные на связях между пятью первоэлементами остаются теми же самыми в психологическом манипулировании другим человеком, но здесь вместо приёмов, связок, технических действий и рефлекторных ответов на них противника ты изучаешь потребности и жажды противника и учишься превращать его жажды в потребности, а его потребности в жажды, удовлетворять их, или, наоборот, лишать удовлетворения.

Искусство психологического манипулирования требует таких же долгих и упорных тренировок, как и изучение руко-

пашного боя. Ты должен в совершенстве владеть своей психикой, свободно вызывая мыслеобразы любых жажд в любой их комбинации, и, в то же время, ты должен уметь совершенно точно распознавать потребности и жажды других людей, чтобы правильно подобрать необходимый для достижения твоей цели твой собственный мыслеобраз.

Следуя рекомендациям Ли. общаясь с людьми, я вызывал ароматы искомых ими жажд, и эти упражнения доставляли мне особое удовольствие, создавая между мной и человеком, с которым я общался, мимолётные, но очень приятные моменты внутреннего взаимодействия и близкого к интимности контакта, почти никогда не встречающегося в деловом и формальном общении, при котором соблюдение внутренней дистанции производится автоматически и ощущение эмоциональной близости запрещено неписаным законом, генетически заложенным в человека ещё с тех времён, когда его далёкие предки выясняли друг с другом отношения по поводу границ их территорий и их прав и обязанностей, зависящих от положения в иерархической лестнице.

Это упражнение раз и навсегда излечило меня от гордости. Гордость с точки зрения “Спокойных” была одним из защитных механизмов, в котором внутренняя неуверенность маскировалась жёстким и застывшим внешним образом, сотканном из фиксированных способов реагирования, идей и представлений, предназначенных для того, чтобы чётко и ясно продемонстрировать окружающим место носителя данного образа в обществе и заставить их уважать и признавать этот образ. Для гордого человека проявление покорности к тем, кто, по его мнению, стоял выше него. было естественным, потому что это совпадало с фиксированными идеями, заложенными в его образе. В то же самое время проявление покорности перед низшим или перед тем, кто, согласно его образу, не имел права требовать от него покорности, шло настолько вразрез с его представлением о себе, что гордый человек или предпочитал смерть унижению, или, если страх пересиливал гордость, невыносимо страдал от того, что образ, дающий ему уверенность в себе, разрушился и он лишился душевных подпорок, позволяющих ему поддерживать самоуважение.

— “Спокойный” отличается от обычного человека тем, — объяснил мне Учитель, —что он не имеет застывшего, фиксированного образа внутри себя и не нуждается в том, чтобы защищать этот образ в глазах других людей. Он создаёт те образы, которые ему нужны в данный момент, меняет их по собственному желанию, и разрушение иллюзорных образов не наносит ему душевных травм, потому что истоки уверенности и счастья воина жизни находятся внутри него и не зависят от одобрения или осуждения окружающих.

Упражняясь в создании ароматов, я сумел осознать свои фиксированные образы, которые я привык демонстрировать окружающим и постепенно разрушил фиксацию на них, став гораздо более гибким и непредсказуемым в своих внешних проявлениях.

Создание жажды слуги особенно пришлось мне по вкусу, и я начал широко применять её слабую форму в общении с преподавателями, начальством и лицами, облечёнными властью. С искренним удовольствием я демонстрировал им своё уважение и почтение, и в ответ получал столь же искренний эмоциональный отклик.

—Ты должен создать такой мыслеобраз. чтобы даже в твоём слове “здравствуйте” звучало желание сделать человеку что-то хорошее уже самим этим словом, чтобы в нём звучало не подобострастие, а уважение, являющееся здоровой составляющей потребности в подчинении. Если ты сможешь передать свой положительный мыслеобраз другому человеку, то, скорее всего, в ответ ты получишь такой же положительный подсознательный отклик, и это краткое мгновение взаимного удовольствия добавит ещё немного света и радости в ваши жизни.

Воспользовавшись его советом, я открыл для себя источник наслаждения, которое приносила людям жажда слуги.

Таким образом, одна из заповедей Шоу-Дао, которую я принял сначала лишь на интеллектуальном уровне, только сейчас стала частью меня на уровне эмоциональном, потому что без умения использовать жажду слуги, я не был способен ассимилировать её в себя. Эта заповедь звучала так:

“Проявляй уважение к тем, кто достоин его, ибо в этом нет ничего постыдного; проявляй уважение к тем, кто жаждет его, ибо в этом нет ничего трудного; проявляй уважение к тем, кто недостоин его, если это тебе позволят обстоятельства, ибо в каждом есть что-то, достойное уважения.”

Даже если раньше я пытался формально следовать этой заповеди, внешне проявляя уважение к тем, кто был мне неприятен, внутренне я ощущал сопротивление, и в моей душе оставался неприятный осадок конфликта с самим собой, поскольку мои стандартные фиксированные образы поведения

были слишком негибкими, чтобы в некоторых случаях проявлять уважение без внутренней ломки образа. Когда я научился получать удовольствие от подчинения и произвольно вызывать и гасить жажду слуги, внутреннее проявление уважения к людям, которые были мне неприятны, перестало вызывать у меня затруднения.

В некоторых случаях я даже демонстрировал слегка утрированную жажду слуги, создавая образ большого, добродушного, мягкого и даже слегка подобострастного человека. Плохо знающим меня людям такой образ внушал доверие, приправленное приятным осознанием собственного превосходства. Часто случается, что высокий, сильный и независимый мужчина источает аромат, который многие на подсознательном уровне воспринимают как потенциальную угрозу своему собственному образу, и тогда они ведут себя с настороженностью и недоверчивостью.

Создание образа мягкого и добродушного гиганта вызвало совершенно неожиданный побочный эффект. Мой аромат подчинения стал привлекать драчунов и хулиганов с такой же неодолимой силой, как запах валерьянки притягивает котов. Мужчины малорослые и хлипкие, хотя и годятся в качестве объектов издевательств и грабежа, но с ними сладить слишком просто, и охота теряет привлекательность и интерес. Перспектива же отлупить и ограбить внешне безобидного, но крупного парня отличается от борьбы с недомерками примерно так же, как охота на льва отличается от выкапывания суслика из норки.

Неожиданный наплыв хулиганов, желающих продемонстрировать мне все свои выдающиеся мужские качества, сослужил мне прекрасную службу, дав возможность на улице, а не в тренировочном спарринге проверить эффективность боевых техник Шоу-Дао.

Один из случаев нападения был особенно забавным. Я гулял поздно вечером в парке, и на одной из безлюдных аллей ко мне подошли трое начинающих уркаганов, наглядно демонстрирующих свою крутизну презрительным сплёвыванием на асфальт, засунутыми в карманы руками и прочими, столь любимыми в определённой среде агрессивными жестами.

Предчувствуя удовольствие, я продемонстрировал одну из лучших форм жажды слуги и ответил полной смирения и покорности фразой на их провоцирующие реплики.

Ребята почувствовали разочарование. Всё оказалось слишком просто. Я был таким тюфяком, что меня даже бить не хотелось.

— Давай кошелёк, — с ленивым презрением скомандовал один из них.

Я вытащил из кармана кошелёк с такой живой радостью и желанием услужить, что это вызвало замешательство даже у видавших виды хулиганов.

— Снимай часы. — приказал тот же парень, по-видимому главарь.

— Пожалуйста, —сказал я. услужливо протягивая ему свои старенькие потёртые часы.

Главарь задумался и долгим оценивающим взглядом окинул мою куртку. Куртка из потёртого кожзаменителя цвета “детской неожиданности” была старой и слишком большой для любого из них, и, видимо, он решил экспроприировать её скорее из чувства долга, чем из жадности.

—Отдай куртку,—сказал он. и я почувствовал искреннюю радость, потому что боялся, что в предстоящей драке куртку могут порвать или запачкать, а тяжёлое материальное положение моей семьи не позволяло идти на такие жертвы.