Представление о природе конфликта в рамках христианства

Возникнув на почве иудаизма, христианство унаследовало от него ряд мировоззренческих положений. Так, в частности, христианство принимает положения о падении ангелов и человека. При этом, так же как и в случае с мифологическим отражением конфликтов, отпадение Денницы (сатаны) является прообразом падения Адама. И в том и в другом случае мы имеем дело с проявлением гордыни – забвением Бога–Вседержителя, пренебрежением к Нему. Однако, в отличие от мифологического представления, между небесной и земной причинностью не проводится грань, по крайней мере причина небесного и земного падения одна. Кроме того, параллелизм между небесным и земным дополняется параллелизмом между внешним и внутренним. Так, например, Царство Божие не только грядет в будущем, но и формируется внутри человека; изгнание ангелов с небес, а человека из рая – есть следствие их внутреннего изменения – изгнания из собственного сердца Бога. Итак, уже в рамках иудаизма природа конфликта объясняется через гордыню – отпадение от Бога.

Христианская доктрина дополняет положения иудаизма в области догматики и разрабатывает детальную методику преодоления конфликтов. Доктрина иудаизма построена на концентрированных в заповедях императивах (например, «Чти день субботний» или «Не завидуй»), не предотвращающих даже внешние конфликты, а ограничивающих их, – «не убий», но можешь лишить обидчика ока за поврежденное око (в этических учениях такой принцип воздаяния именуется talionis). Христианство же, помимо указания на целый сонм причин и событий, ведущих к нарушению заповедей, интегрирует сами заповеди вокруг идеи спасения – искоренения греха, возврата в лоно Божье.

Весьма показательно при этом изменение в понимании мира, которое в христианской доктрине выступает уже не как иудейское земное богатство и изобилие, а как спокойствие, любовь, возвышенность. Обретение такого мира (Царствия Божия) в душе является одной из основных задач христианина. Человек облечен в «ризы кожаные» – тело, которое не позволяет общаться с миром духовным, а путь к миру в сердце проходит в духовной брани.

Святые отцы подробно описывают как степени поверженности человека бесами (прилог, сочетание или внимание, сложение или услаждение, пленение или желание, страсть), так и систему духовного трезвения – борьбу с бесовской напастью. Задача подвижника (человека, вставшего на путь спасения) – с величайшим вниманием относиться к каждому помыслу, образу, желанию, сличать их с нравственными законами и жестко отбрасывать призыв к совершению греха, к воспламенению страсти. Страсть определяется как греховный навык, вросший в душу, склонность к греху.

Сами страсти имеют иерархию и типологию. Так, в качестве основной страсти выступает гордыня, а каждой ипостаси человека соответствует своя страсть: плоти – сластолюбие, душе – сребролюбие (жадность), а духу – славолюбие. Иначе говоря, гордыню отождествляют с корнем греха, а сластолюбие, сребролюбие и славолюбие – с его стволами.

Способность оценивать и правильно истолковывать помыслы – это результат осенения человека Божественной благодатью. Собственные усилия человека не могут стать средством "гарантированного" избавления от духовной слепоты. Условием обретения дара различения духов является внутренняя чистота, достигаемая покаянием и смирением, «…в лукавую душу не войдет премудрость» [Прем. Сол. 1, 4-5, согласно православной традиции, все ссылки по данной теме даны на различные части Библии, имеющие свои обозначения ].

Ощущение своей греховности предшествует всем прочим благодатным дарам. Оно подготавливает душу к принятию этих даров. Душа не способна принять их, если предварительно не придет в состояние блаженной нищеты духа. Осознание человеком своей наклонности ко злу, готовности ко греху и собственной немощи в ведении невидимой брани рождает молитвенное состояние, взывание о помощи к Господу – смирение.

При содействии благодати Святого Духа происходит истинное очищение и преображение личности, порочная наклонность заменяется добродетелью, а не вытесняется, не загоняется в глубины подсознательного (как трактует это современная психология). При этом умение сохранять мир в душе даже при незаслуженных оскорблениях трансформируется в любовь к своим врагам. Этот дар очень важен, так как, по словам Христа, любовь к людям есть прямое выражение любви к Богу, ибо заповедь возлюбить ближнего приравнивается к заповеди любить Бога [Мк. 12, 28-31].

Заповедь любви к Богу, которая была и в иудейской доктрине, дополняется заветом любить ближних, причем последняя есть путь к первой (через земное взойти к небесному). Любовь к ближнему с точки зрения методологии спасения (сотериологии) является средством, предохраняющим от эффекта фарисейства, – «горделивой любви» к Богу. Последнее словосочетание взято в кавычки как оксюморон – «…любовь долготерпит…не гордится» провозглашает в знаменитом гимне любви апостол Павел в послании к коринфянам [Кф.1, 13,4]. С точки зрения христианства фарисейство можно отнести к разновидности прелести (ложного духовного пути, самообмана). Важно подчеркнуть, что только в православной конфессии сохраняется данное понятие.

Прелесть в православной аскетике оценивается как вершина духовной брани, т.к. ее Действие наряду со страстями для субъекта остается незаметным. Игнатий Брянчанинов считает, что вершина прелести – признавать себя свободным от прелести. Причиной прелести является гордость, а следствием – сверхмерная гордость. Если для борьбы со страстями требуется в большей степени трезвение телесное и душевное, то для борьбы с прелестью в первую очередь требуется духовное трезвение – смиренное памятование о собственной греховности. При этом недруг оказывается хорошим помощником в борьбе с прелестью: уязвленность и чувство обиды на него позволяют из мира сладкого самообмана вернуться в реальность.

Таким образом, православие достигает глубин анализа внутриличностного конфликта, указывая на состояние прелести, – иллюзии безмятежности, своеобразной «духовной анестезии», оторванности от реальности. Состояние безмятежности для христианина является такой же аномалией, как гнев или депрессия. «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими», – благовествует апостол Павел в послании к римлянам [Рим., 12, 15]. Отметим, что вся глава указанного послания представляет собой рецепт от всякого рода конфликтов. Здесь предлагается умерять свой эгоизм, добросовестно заниматься своим делом, любить друг друга и Бога, благословлять врагов и не мстить за себя.

Наряду с добродетелью смирения святые отцы почитают добродетель покаяния. Общеславянское слово «каяться» имеет несколько значений: наказывать себя, сознавать вину, сожалеть о содеянном. Но в греческих христианских текстах встречается термин «metanoia», который переводится как перемена мыслей, раскаяние, возрождение, полное изменение существа. Святые отцы признают подлинным такое покаяние, когда кающийся со всей решительностью отвергает от себя греховный помысел или страсть и имеет твердое намерение больше никогда не впадать в отвергаемый грех. С точки зрения конфликтологии покаяние можно интерпретировать как внутреннюю работу личности по преодолению конфликта и преобразованию себя. Таким образом, духовный опыт христианина является отчасти и опытом по переживанию внутриличностных конфликтов – умением их вовремя диагностировать (пресекать появление страстей на корню), наличием богатого инструментария по борьбе со страстями и расширением круга людей, которых он любит.