XVI. Шизофренический характер

 

 

В предшествующих главах мы рассмотрели отклонения в развитии Я,

охарактеризованные нами как неврозы. Невроз можно определить как

искажение или нарушение отношений человека с реальностью. Невротик

сохраняет контакт с реальностью, однако отвергает ее требования, как,

например, человек с оральным характером, проявляет недоверчивость,

подозрительность или чрезмерную агрессию. Его контакт не является

прямым и непосредственным, иначе бы мы не имели права называть это

неврозом. Но он и не разрушен и не утрачен полностью. Неврозы можно

сравнить с дефектами зрения, такими, как миопия, астигматизм или су-

жение зрительного поля. Психозы в таком случае подобны слепоте. Чело-

век, страдающий шизофренией, утрачивает контакт с реальностью.

 

Если такая формулировка выглядит чрезмерным упрощением очень

сложной проблемы, добавим, что мы только обозначаем проблему. Нам

необходимо дать определение реальности и установить природу контак-

тов с ней организма. Различия между неврозом и психозом, которые по

психиатрическим стандартам являются качественными, фактически можно

свести к общему знаменателю и рассматривать их как количественный

феномен. Разве не встречаются пограничные случаи, в которых трудно

решить, каким именно- невротическим или психотическим- является

данный паттерн поведения? Разве нельзя сказать, что все люди цивилизо-

ванных культур обнаруживают те или иные проявления шизофреничес-

кого процесса?

 

Детальное исследование этой проблемы не входит в мои намерения. С

другой стороны, аналитику не мешает более близко познакомиться с ди-

намикой шизофренической структуры характера, поскольку он нередко

встречается с нею на практике. К тому же биоэнергетические понятия,

подробно изложенные выше, позволяют лучше понять эти нарушения,

предоставляя новые возможности для их лечения.

 

Термин «шизофрения» бы введен Блейлером для характеристики син-

дрома, который прежде назывался dementia praecox. Слово «шизофрения»,

означающее расщепление разума, или, более широко, расщепление лич-

ности, очень точно описывает природу этого расстройства. В отличие от

этой исходной концепции в современных теориях, в значительной степе-

ни испытавших на себе влияние психоаналитического мышления, шизоф-

рения понимается как регрессивный феномен, выражающийся в своих

крайних проявлениях в полном отходе от реальности. Таким образом,

существуют две точки зрения на шизофрению. В одном случае речь идет

о расщеплении личности, то есть о разрушении единства ее элементов, в

другом- о расколе между личностью и реальностью. Наша цель- пока-

зать, что обе точки зрения вполне обоснованны и представляют два ас-

пекта одного феномена.

 

При обсуждении этого мы можем обойтись без подробного изложения

конкретных случаев. Психиатрическая литература полна подобными при-

мерами. Считается, что шизофрения является следствием неправильных и

ненормальных отношений в семье. Этиологические факторы, вызывающие

это состояние, мы рассмотрим позже. А сейчас наша задача - понять

механизм формирования основного симптома и тем самым природу сто-

ящего за ним патологического процесса.

 

Одним из самых внушительных симптомов шизофрении является фе-

номен деперсонализации. В таком отсутствии контакта индивида с соб-

ственным телом или с одной из его частей выражается утрата контакта с

реальностью. Ощущение своего тела, разумеется, представляет собой важ-

нейший аспект реальности. Другим важным аспектом является ощуще-

ние материальных объектов и процессов во внешнем мире. Фактически

это две стороны функции восприятия, и, объяснив первую, мы получим

хорошую возможность, чтобы понять вторую и углубить свои знания о Я

и его расстройствах.

 

Все исследователи соглашаются, что при деперсонализации человек

утрачивает контакт с собственным телом или с его важнейшими частя-

ми. Это сопровождается ощущением чего-то странного и нереального.

Иногда у человека возникает чувство, что он смотрит на себя со стороны,

находясь на расстоянии от собственного тела. Как правило, деперсонали-

зация ограничивается частью тела, которую человек воспринимает как

инородную структуру (а не часть себя) и даже как область, контролиру-

емую чужой волей. Приступ деперсонализации вызывает расщепление;

материальное тело или его часть больше не принадлижат индивиду, не

является тем, что он обычно чувствует и воспринимает как себя самого.

Очевидно, происходит что-то такое, что разрушает целостность организ-

мического чувства. Что же происходит? Как объяснить этот феномен?

 

Я бы хотел привести описание такого острого приступа, который, не-

смотря на свою крайность, является все же весьма показательным. «Од-

нажды у меня возникло странное чувство, будто бы я не могу контроли-

ровать свое дыхание. В тот момент мне пришло в голову, что если бы я

внезапно остановила его, то не смогла бы начать дышать снова. Будто я

была вне собственного тела и смотрела на него так, словно это не я. Я

ощущала слабость и головокружение, мне казалось, что вот-вот умру. За-

тем я закричала и упала в изнеможении, а чувства начали постепенно

исчезать. Было очень жутко». Эта пациентка после серии подобных при-

ступов была госпитализирована.

 

Анализируя такие реакции, мы сталкиваемся с необходимостью решить:

либо описание пациента точно отражает то, что произошло, либо оно

вызвано болезненным воображением. Чувства, как правило, невозможно

оспаривать, исследователь может только осознать их внутреннее прояв-

ление. Никто не может знать, находился пациент вне своего тела или нет*.

Мы должны принять его утверждение и попытаться понять его чувства.

Нельзя упрощать проблему, говоря, что все это плод больного воображе-

ния. Чтобы объяснить такое нарушение, надо считать это за истинные

чувства. В проблеме деперсонализации мы сталкиваемся с феноменом,

который выходит за рамки психологии и физиологии.

 

Позвольте мне дополнить это утверждение пациентки еще одним на-

блюдением. Несколько лет назад моя жена была очень взволнована воз-

можностью поехать за границу. Волнение росло, и вдруг она ощутила, что

словно раздвоилась. Чувство раздвоенности было неприятным, но не очень

ее расстроило. Она была буквально «вне себя от радости». Одним из двой-

ников было тело, полное жизни и нормально функционирующее, другим-

духовное тело (так сказать, бесплотный двойник). Так продолжалось не-

сколько часов, а затем, по мере того как утихало возбуждение, чувство

раздвоенности постепенно пропало. Я присутствовал при этом, но не видел

и не чувствовал никакого раздвоения. Позже мне вспомнились несколько

случаев из моего детства, когда приятное возбуждение было таким силь-

ным, что все вокруг становилось воздушным и нереальным. Это состоя-

ние настолько похоже на сон, что впору ущипнуть себя, чтобы убедиться,

_______

* -Ср. с комментариями Пола Шилдера относительно деперсонализации. «Он

наблюдает за своими действиями и поведением как зритель». Далее, «когда он пы-

тается, согласно второй инструкции, представить себя, очень часто спереди от субъекта

как бы возникает духовное око, которое наблюдает за его телом». Кроме того, «осо-

бое значение имеет эманация субстанции за пределы головы. Эманирующая субстан-

ция есть место локализации Я» (Shilder P., The Image and Appearance of the Human

Body. New York, International Universities Press, 1950, рр. 138, 84, 96).

 

что не спишь. Несколько лет назад я познакомился с одной женщиной,

знаменитым медиумом, которая сказала мне, что, когда ей надо, она может

находиться вне своего тела и наблюдать за собой сзади.

 

Биоэнергетический анализ позволяет нам объяснить этот феномен. Хотя

в настоящее время этому нет экспериментального подтверждения, такое

объяснение представляет собой хорошую рабочую гипотезу. Возбуждение

проявляется в возрастании подвижности, но, согласно нашей гипотезе,

возрастание подвижности есть результат увеличения биоэнергетического

заряда в организме. Он заполняет все ткани, кожа становится теплой,

меняется ее цвет, появляется блеск в глазах. Если заряд возрастает еще

больше, то этот эффект уже выходит за рамки тела. Атмосфера вокруг

тоже заряжается, и организм утрачивает привычное ощущение границ.

Однажды этот ограничивающий барьер преодолевается, Я оказывается

переполненным и затопленным. Выражаясь психологически, в этот мо-

мент в непосредственный контакт со Вселенной вступает Оно. Об этом

свидетельствуют чувства человека. Он оказывается во власти могуществен-

ных сил, ощущая себя пылинкой в воздухе или щепкой в океане. С био-

энергетической точки зрения речь идет о взаимодействии между ядром и

космосом.

 

В интенсивных приятных состояниях реальность тускнеет, но не исче-

зает совсем. Мечтая, мы знаем, что не спим, а бодрствуем, и, чтобы убе-

диться в этом, достаточно воспользоваться вошедшим в поговорку щип-

ком. Я есть производное от Оно, и всякий раз, когда последнее домини-

рует, оно восстанавливает свою природную функцию самовосприятия. Этот

основной закон был открыт Фрейдом. Дифференцированная функция

представляет собой тенденцию в исходном неструктурированном состоя-

нии, из которого она развивается. Когда ткани сильно заряжены энерги-

ей, личность не исчезает, просто теряются ее границы. Реальность, насколь-

ко мы ее понимаем, как правило, является продуктом функционирова-

ния Я. И если Я подавлено, ощущение реальности ослабевает.

 

Материальная реальность Я не единственная. Собственной реальнос-

тью обладает также и Оно, и в своих проявлениях она ни в чем не усту-

пает реальности Я, хотя и не соотносится с материальными потребностя-

ми высших живых организмов. В ней, как у ребенка, преобладает прин-

цип удовольствия, но реальность Оно имеет право на существование, как

и та, что находится под эгидой принципа реальности. Это реальность глу-

бочайшего и наивысшего сексуального оргазма, сильнейших религиозных

переживаний, чуда весны и рождения. Это реальность, которая затраги-

вает таинства жизни, но не мистика и не переживание шизофреничес-

кой реакции.

 

Процесс раздвоения является более сложным. Когда атмосфера вокруг

сильно возбужденного организма заряжается, в действие вступают силы

сцепления. Каждый живой организм обладает телесной аурой, то есть ес-

тественным полем, существующим вокруг всех заряженных систем. Мой

ассистент, доктор Джон К. Пиерракос, тщательно изучал энергетическое

поле организма здоровых и больных людей. Я надеюсь, что скоро его ис-

следования будут опубликованы. Оказывается, что, когда организм сильно

заряжен, он может выходить за пределы ауры, или поля, которое, сохра-

няя форму тела, подобно тени следует позади него. Возникнув в виде ядра,

это «тело» будет сохранять форму и плотность до тех пор, пока в него

поступает энергия физического тела. Из-за наличия энергетического моста

между двумя системами восприятие личности раздваивается. Феномен поля

пропадает и перестает существовать, когда затихает возбуждение, и энер-

гия возвращается в физическое тело человека. При этом опять-таки нет ни

ощущения отсутствия личности, ни психотического ее расщепления.

 

Я знаю, что мои слова могут вызвать у читателей скептическое отно-

шение. Кто-то может усомниться в самом предположении, а кто-то опол-

читься против биоэнергетических интерпретаций. Именно так воспри-

нимались в свое время наиболее ценные идеи Фрейда. Меня могут спро-

сить: если я видел этих «бесплотных двойников», значит, я верю в дух? Я

могу только сказать, что речь не идет о вере, спиритуализме и парапсихо-

логическом феномене. Мы склонны считать это заболеванием, симптомы

которого, если их воспринимать серьезно, с позиций нашей повседнев-

ной реальной жизни необъяснимы. Я думаю, что эти гипотезы докажут

свою пригодность непосредственно в горниле терапевтической практики.

 

Вернемся, однако, к проблеме деперсонализации при шизофрении. Но

прежде попытаемся ответить на пару вопросов: что удерживает обычно-

го взрослого человека в повседневной реальной жизни? Почему мы так

боимся безумия? Эти вопросы заставляют задуматься еще над одним:

почему многие люди втайне боятся потерять разум?

 

Психиатры усматривают в этой проблеме страх перед неизвестностью.

Цивилизованный человек так сильно цепляется за принятые нормы и

сопротивляется новым идеям, что это порой создает угрозу прогрессу. Если

он всю жизнь стремится к безопасности, значит, где-то глубоко в нем

таится небезопасность. Невроз нашей культуры отчасти состоит в том, что

степень безопасности измеряется материальным достатком. Но даже когда

мы достигаем в жизни определенной степени материальной безопаснос-

ти, внутренняя безопасность и покой ускользают от нас. И наоборот, дикие

животные в природе обладают внутренней безопасностью, но не имеют

материального достатка. Похоже, что иметь одновременно и то и другое

невозможно.

 

 

Во второй главе мы рассмотрели противоположность внутреннего и

внешнего, Оно и Я, материального и духовного. Мы можем сделать вы-

вод, что обычный взрослый человек ограничен внешней реальностью, до-

бывая материальные блага. Материальные потребности- пища, одежда,

кров, средства передвижения и т.д. - это огромная сила, удерживающая

человека в контакте с повседневной реальностью. До тех пор пока они не

приобретают чрезмерный вес, как это произошло в нашей цивилизации,

они не являются невротическими. Современному человеку некогда меч-

тать. Сфера экзотики, духа, непроизвольности нарушает установленный

распорядок и угрожает нашей безопасности. К счастью, у нас есть воз-

можность выражать и удовлетворять свои духовные потребности в любви

и сексе, в религии и искусстве. Но даже в этих сферах цивилизованный

человек значительно ограничен сознанием реальности, которая не дает

проникнуть в великую неизвестность- в мир духа*.

 

Если продолжить анализ, мы можем увидеть, что удовлетворение ма-

териальных потребностей связано с агрессивным поведением, а духовная

экспрессия при этом ограничена. Мы можем вывести этот антагонизм из

нашей концепции инстинктивных влечений. На рис. 16 жирная линия

обозначает материальные, агрессивные, земные качества человека, кото-

рые охватывают и вмещают в себя дух-эрос, или любовь, отображенные

тонкой линией. Более развитая в сравнении с ребенком мышечная систе-

ма взрослого способствует агрессивному компоненту. Очень часто агрес-

сивное влечение оборачивается вовнутрь, как при мазохизме, и в даль-

нейшем подавляет духовную функцию.

_____

* -Пол Шилдер сказал об исследованиях Линдермана: «Наша склонность жить в

мире реальности приводит нас к опустошенности, которая начинается с поля ощу-

щений» (Shilder P., The Image and Appearance of the Human

Body. New York, International Universities Press, 1950, р. 86).

 

В состоянии сильного возбуждения заряд настолько велик, что агрес-

сивный компонент бессилен сдержать чувства. Они переполняют мышеч-

ную систему и кожу и выходят наружу. Естественные выходы оказыва-

ются недостаточными, чтобы обеспечить разрядку потока, который пере-

ливается через край. С другой стороны, депересонализация психотика

вводит к ослаблению агрессивного, нормально заряженного влечения.

Это не потоп, а разрушение привычных барьеров, которые принято счи-

тать нормой. Из-за этого агрессивное влечение в значительной степени

редуцировано. Именно это мы и обнаруживаем в личности шизофрени-

ка. Такой человек антиматериален, так сказать, антиповседневен. Можно

было бы сказать, что это уход, но он равносилен материальной смерти. Я

могу, однако, согласиться с другими больными шизофренией, которые

говорили мне, что их тело умерло. Когда такое происходит, дух, или сво-

бодная энергия, стремится покинуть тело. Это переживается как «уми-

рание», и именно об этом рассказывала первая пациентка. Разумеется,

на самом деле они никогда так не умирают. Испуг достаточно велик, чтобы

пробудить агрессивные, самосохраняющие тенденции, благодаря которым

происходит интеграция. При этом, должно быть, довольно большое ко-

личество энергии покидает тело и образует центр самовосприятия вне его.

 

Полная деперсонализация встречается реже, чем ощущение деперсо-

нализации в части тела. Временное прекращение функционирования ча-

сти тела, обычно периферической, происходит потому, что из нее ушла

энергия. Она становится чужеродной, посторонней и не имеющей отно-

шения к самому человеку.

 

Столкнувшись с этой проблемой, психоаналитики подхватили положе-

ние Фрейда, что Я есть прежде всего выражение телесного Я. Фенихел

добавил, что речь здесь идет о «восприятии собственного тела». Однако

психоаналитики не знают, как работать с такой концепцией. Я приведу

цитату из Фенихела относительно деперсонализации: «Если нормальное

ощущение тела исчезает из сознания, это отнюдь не значит, что соответ-

ствующее количество телесного Я уходит из данного органа. Это может

означать, что орган заряжен значительным количеством либидо, которое

заряжено интенсивным контркатексисом» (Fenichel 1945, р. 419). Это ут-

верждение правомерно для случаев истерического паралича или истери-

ческой амнезии, но не для тех пациентов, которые описывают это чув-

ство как странное. При истерической реакции в части тела, отщеплен-

ной от сознания, сохраняется кровообращение и естественный розовый

цвет. При шизофренической реакции отщепленная часть либо белая, либо

мертвенно-бледная и холодная. Чтобы работать с концепцией тела, необ-

ходимо изучить его. Если истерия- это защитная реакция Я, то шизо-

френия- результат дезорганизации Я. Они не похожи друг на друга, не

подобны друг другу, и их нельзя объяснять одними и теми же психоана-

литическими терминами.

 

Я бы сказал, что фундаментальное расщепление в личности шизофре-

ника- это расщепление агрессивных влечений и эроса, духовных сил.

Психозы отличаются от неврозов тем, что в первом случае расслоение

влечений является тотальным, а во втором- частичным.

 

Я называю «шизоидной» такую структуру характера, в которой прояв-

ляются шизофренические тенденции, но нет серьезного отрыва от реаль-

ности. Кроме того, шизоидный характер проявляет базальную антипатию

к материальной реальности и тенденцию к полному расслоению влече-

ний. Агрессивный инстинкт у него является не слабым, как у орального

характера, а диссоциированным. Человек с шизоидным характером в со-

знании отождествляется со своими духовными чувствами. Потребность в

агрессивном действии принимается только как способ выживания, и на

этой основе строится паттерн поведения, который включает агрессивную

установку. Несмотря на ее явную силу, в анамнезе таких пациентов не-

редко обнаруживается, что агрессия полностью отсутствовала.

 

Я вспоминаю молодую женщину, которой можно было диагностиро-

вать шизоидный характер на основании одних только биографических

сведений. В строении ее тела проявлялись те самые расщепления, кото-

рые характерны для этого состояния. Во время беседы с ней я заметил,

что она смотрит мне прямо в глаза, а потом понял, что ее взгляд все вре-

мя фиксирован на мне. Поразмыслив об этой особенности, я спросил ее,

может ли она говорить со мной, не глядя на меня. Она не могла отвести

глаз, поскольку в таком случае возникала тревожность. Это является про-

тивоположностью невротической тенденции не смотреть на человека. У

меня возникло сильное чувство, что она глазами сохраняет контакт со мной.

Когда она отводила взгляд, контакт нарушался и она пугалась. И в других

аспектах ее поведения проявлялось то же самое стремление сохранять

контакт с миром материальной реальности.

 

Не думаю, что мне надо доказывать, что в основе ее поведения лежит

сильное чувство небезопасности. В такой отчаянной попытке ухватиться

за объект проявляется глубокий внутренний страх потерять его.

 

Слабость барьеров в переводе на язык психологии означает слабость Я.

Отсутствие ограничительной мембраны означает отсутствие Я. В связи с

этим давайте вспомним фрейдовское положение, что Я есть поверхность и

проекция на поверхность. Выражаясь биологически, настоящей поверхно-

стью тела является кожа; с точки зрения биоэнергетики подкожная мы-

шечная система служит еще более важной сдерживающей мембраной.

 

Проблема шизоидного характера и шизофрении заключается в отсутствии

идентификации Я с мышечной системой и в слабости самой этой системы.

 

Если это так, то фрейдовские формулировки нуждаются в уточнении.

Не эрос, порождающий жизнь, является объединяющим и связующим

элементом организма. Скорее все же именно агрессивный инстинкт, о

котором было сказано так много плохого, удерживает тело и душу вмес-

те. Эрос способствует возвращению духа во Вселенную, в царствие Бо-

жие. Это принцип нирваны и величайшая цель восточных мистических

религий. В конечном счете возвращение происходит. Но в течение жиз-

ни организма это стремление к единству со Вселенной канализируется в

сексуальную функцию благодаря агрессивным влечениям, служащим са-

мосохранению.

 

Слабость мышечной системы человека с шизоидным характером и

психотика не означает отсутствие мышечного развития, как мы обычно

понимаем это выражение. Очень часто человек с шизоидным характером

обладает большой силой и развитой мускулатурой. Этим он отличается

от человека с оральным характером, мышечная система которого недо-

развита. Мускулатура шизоида напряжена, особенно спастичны глубокие

мускулы, а вся система некоординированна и сегментарна. Ощущение

целостности телесной структуры отсутствует*. Голова словно ненадежно

укреплена на туловище, заметно «расщепление» тела в области диафраг-

мы, а нижние конечности функционально не интегрированы с телом. Одна

из моих пациенток, объясняя мне свое ощущение разобщенности, сказа-

ла, что суставные связки слишком слабые, и показала мне, как «дублиру-

ет связки» в коленях.

 

Независимо от того, верно или нет данное положение, длительные на-

блюдения убедили меня, что энергетический поток в мышечной системе

шизоидного характера прерывается или ослабляется в суставах. Человек

чувствует, например, что голеностоп застыл и не сгибается. Если движения

не совершаются сознательно, координация и пластика отсутствуют. Мно-

гие люди шизоидного склада, стремясь развить чувство координации и

целостного ощущения тела, становятся танцорами или атлетами. Больше

всего отсутствие пластичности и пластики заметно в естественных прояв-

_____

* - То же самое отсутствие целостности заметно и на психологическом уровне.

Хоскинс пишет: «Еще более впечатляет другая типичная особенность, по которой

можно определить принадлежность индивида к данной группе, а именно- отсутствие

внутренней сплоченности личности. Как бы ни называли это явление - "слабостью

Я”, “интрапсихической таксией" или как-нибудь еще, все это означает, что индиви-

дуальность разбита на отдельные фрагменты, которые большей частью поражены»

(Hoskins R. G., The Biology of Schizophrenia. New York, Norton, р. 92).

 

лениях агрессии, как при выражении злости, так и в сексуальных контак-

тах. Развитая мускулатура шизоида является результатом компенсации

базисного дефекта. Позже мы еще вернемся к строению тела и подвижно-

сти шизоидного характера, но сначала мне бы хотелось обсудить другой

обычный шизофренический симптом- галлюцинации и проекцию.

 

Для последующего анализа было бы хорошо разграничить эти поня-

тия. Проекция не обязательно сопровождается галлюцинациями и довольно

часто встречается при неврозах. Пациент пожаловался мне, что не может

наладить контакт с женой. Он описал ее как замкнутую, холодную, не-

приятную женщину. В следующий раз я встретился с его женой. Это был

теплый, живой человек, с которым у меня моментально установился кон-

такт. В действительности же это мой пациент был замкнутый и неприят-

ный, и он спроецировал восприятие самого себя на жену. Но это не пси-

хотик. Межличностные отношения моего пациента были нарушены. Он

правильно понимал суть проблемы, но, поскольку не мог принять факта,

что это привело к неврозу, единственной для него альтернативой было

считать, что во всем повинен другой человек. Это все равно что смотреть

через темные очки. Пациент смотрел на жену сквозь пелену собственно-

го внутреннего мрака. Но даже такой распространенный тип проекции

качественно напоминает шизофренический процесс.

 

Шизофреническая галлюцинация основывается на проекции, причем

проекция определяет форму и содержание галлюцинации. Голос, который

слышит шизофреник,- это его собственный голос, а слова, которые про-

износятся, конечно, выражают его собственные мысли. Я тоже слышу

внутренний голос, когда размышляю, но это мало что расскажет нам о

механизме проекции. Возможно, картина станет яснее, если мы про-

анализируем феномен зрительной галлюцинации.

 

Шизофреник будет рассказывать вам, что время от времени он «ви-

дит» образы и формы, которых никто не видит, формы могут быть доста-

точно четкими, например ангел или дьявол, а могут быть расплывчаты-

ми. Кроме того, шизофреник «видит», например, линии, пересекающие

пространство, ауру людей и т.д. Данный феномен надо дифференциро-

вать. Если счесть все это «сумасшествием», мы рискуем потерять дорогу в

мир шизофреника. Его надо «подтолкнуть» в реальность, но гарантии, что

он примет и предпочтет эту реальность своей, разумеется, нет.

 

Шизофренический уход от реальности относится только к материаль-

ному аспекту нашей жизни. Мы видели, что он основан на сдерживании

агрессивного инстинкта, в результате чего чрезвычайно активизируются

духовный и сенсорный компоненты. Это естественное противопоставле-

ние движения и восприятия. Мы тоже снижаем подвижность, когда хо-

тим повысить остроту слуха или зрения. Шизофреник контактирует с

миром, который не понятен обычному человеку. Надо признать, что этот

мир существует, иначе постичь проблему шизофрении не удастся.

И мы способны при специальной тренировке наблюдать подобные

феномены. Этот мир состоит из волн энергии, процессов в энергетическом поле,

которые окружают нас в атмосфере. Пока еще шизофреник не галлюцинирует. Галлюцинация возникает в том случае, когда значительная деперсона-

лизация сопровождается проекцией. Форма и содержание видения

находятся не в атмосфере, а в психике шизофреника, но они могут быть

спроецированы только на экран атмосферных сил. Этот экран совершенно

необходим для проекции. Сможете ли вы увидеть изображение, если

кинопроектор светит в пространство? Можно ли увидеть в небе фигуры,

похожие на диковинных зверей, если оно безоблачно? Если есть экран,

то что же является механизмом, который действует подобно проектору и

создает образ?

 

 

Я выдвигаю тезис, что базальное шизофреническое расщепление состоит

в расслоении, или диссоциации, двух инстинктивных влечений. Эта дис-

социация возникает из-за того, что на пути агрессивных импульсов стоит

блок, который не допускает их в сознание*. Она вызывает вторичное

расщепление личности шизофреника между влечением и восприятием

влечения. Клинические исследования показывают, что такой блок распо-

лагается в глубоких мышцах основания черепа. Давайте посмотрим, ка-

ким образом этот блок объясняет феномен проекции (рис. 17).

 

В психотическом состоянии блок в основании черепа столь силен, что

в мозг почти не попадают агрессивные, материальные импульсы. То не-

многое, что все-таки проникает, доходит только до подкорковых цент-

тров, а в центр сознания в неокортексе не попадает. Иногда заряд под-

корковых центров бывает настолько снижен, что даже витальные функции,

такие, как прием пищи, редуцируются до минимума. Это то, что мы

_____

* -См. Отто Фенихел: «По-видимому, отрыв от реальности имеет целью не дости-

жение большего удовольствия, а скорее противодействие инстинктивным влечени-

ям, направленным на объекты» (Fenichel О., The Psychoanalytic Theory of Neurosis.

New York, Norton, 1945, р. 440).

 

называем «негативизмом» психотического поведения. С другой стороны,

в паранойяльном шизофреническом состоянии импульсы активны и ин-

тенсивны. Когда энергия этих сильных агрессивных импульсов наталки-

вается на блок в основании черепа, она отклоняются от прямого направ-

ления. Большая часть отводится назад, какая-то часть отводится через уши,

а какая-то - через глаза. Именно такое отведение энергии через глаза и

есть та проекция, которая вызывает зрительные галлюцинации. Однако

это самая малая часть феномена галлюцинации.

 

Отклоняясь назад, энергия импульсов заряжает атмосферное поле вокруг

затылка. Поскольку в случае шизофрении мы имеем дело с очень высо-

кой чувствительностью, становится понятным, почему у таких людей ча-

сто возникает ощущение, что «за их спиной что-то происходит». Это может

быть также проинтерпретировано, как «кто-то пристально смотрит мне

в затылок» или «меня преследуют» и т.д.

 

Иногда можно встретить человека, который ощущает такой блок, но

не является психотиком. Один пациент сказал мне; «Когда я зол, я чув-

ствую беспокойство сзади шеи и в затылке. Это фрустрирует меня, пото-

му что я не могу дать выход злости. Это вызывает еще большую злость, и

я становлюсь еще более фрустрированным. Я сдерживаюсь, чтобы бы не

произносить всякую бессмыслицу, но прекратить это мне не удается».

 

Многие люди боятся, что кто-то нападет на них сзади. Они садятся в

последнем ряду в театре или в лекционном зале и часто оборачиваются,

чтобы убедиться в отсутствии опасности.

 

Поскольку речь идет об агрессивном импульсе, спроецированном вовне,

нетрудно понять ощущение преследования, от которого страдает шизо-

френик. Содержание заблуждения следует интерпретировать в свете жиз-

ненного опыта больного, если, конечно, его можно выяснить. Сам по себе

биоэнергетический механизм шизофренической проекции и галлюцинации

не может быть предметом психоаналитической интерпретации.

 

Помимо блока в основании черепа у больных шизофренией столь же

прочный блок образован спастичными мышцами на стыке таза и позво-

ночника. Это две гомологические точки на пути биоэнергетического по-

тока. Поскольку поток пульсирует и движется по принципу маятника,

нарушения всегда возникают в обоих концах тела. У психотика агрессив-

ное влечение служит сексуальности не больше, чем оно служит Я. В ре-

зультате он не может достичь сексуальной разрядки. Любое сексуальное

ощущение, которое он испытывает, является смутным, диффузным и

неспецифичным. Влечение, которое должно было сфокусировать заряд в

генитальном аппарате, отклонено наружу. Это положение в определен-

ной мере относится и к шизоидной структуре характера, но здесь многое

зависит от степени интеграции личности.

 

Проекция на тазовый блок происходит точно так же, как на тыльную

сторону шеи. Здесь тоже возникает ощущение, будто кто-то находится

сзади. Только интерпретация, как правило, несет в себе сексуальный смысл.

Фенихел рассказывает о наблюдении Бибринга, который работал с жен-

щиной, «уверенной, что ее преследует мужчина по фамилии Бехайнд

[behind(англ.) - сзади, позади. - Перев. ]. Она приписывала ему ха-

рактеристики, которые фактически относились к области ее собственных

ягодиц» (Fenichel 1945, р. 429). Этим же механизмом объясняется страх

мужчин-психотиков перед гомосексуальным нападением. Но если биоэнер-

гетическая динамика проблемы непонятна, объяснить эти фантазии пси-

хологически крайне трудно. Позвольте мне снова обратиться к Фенихелу:

«Фрейд, первым обнаруживший, что преследователь представляет собой

гомосексуальный объект, несомненно был прав; но тот факт, что пресле-

дователь в то же время представляет особенности самого субъекта, пока-

зывает, что этот объект был инкорпорирован и спроецирован в фантазии

пациента». Эти аналитические положения, как бы ни были они верны,

не помогают понять механизм данных процессов.

 

Отсутствие агрессии у шизофреника в сочетании с сильной потребно-

стью в межличностных контактах делает его легкой жертвой активного,

агрессивного гомосексуалиста. Мне не приходилось встречать шизофре-

ников или шизоидов с выраженными физическими особенностями, при-

сущими противоположному полу, как это бывает у гомосексуалистов или

пассивно-женственных мужчин. Тем не менее среди психотиков нередко

имеют место гомосексуальные контакты и фантазии. Интерпретировать

такое поведение необходимо на другом уровне.

 

Идеи инкорпорации - еще один обычный симптом шизофреничес-

кого расстройства. Такие фантазии включают все естественные телесные

отверстия- оральное, анальное, дыхательное и другие. Мы буквально ста-

новимся жертвой шизофренической иллюзии, в которой диссоциирован-

ная часть представляет целое. В этом отношении важный вклад внес Ро-

зен, который истолковывает все фантазии шизофреников как проявления

оральности. Очень ценным является его комментарий к проанализиро-

ванному Фрейдом случаю Шребера; «Кроме того, я начал понимать и ни-

когда не упускал из виду тот факт, что желание тепла проникающего

солнца, которое составляло расстройство Шребера, несомненно происте-

кало из потребности в солнце вместо холодного солнечного света, довед-

шего его до сумасшествия» (Rosen 1953, р. 7).

 

Типичную установку человека с оральным характером можно выразить

как (сознательное или бессознательное) ощущение того, что «мир чем-

то ему обязан». Он чувствует себя обманутым, обделенным. Но он не

чувствует преследования и не боится, что на него нападут. Шизофрени-

ческую установку можно описать исключительно как страх. Этот страх

лежит в основе застывшей неподвижности кататонического ступора, ма-

ниакального кататонического возбуждения, мании паранойи и смирения

гебефрении. Такая паника может возникнуть только из опыта знакомства

с ситуацией, которая угрожала самому существованию индивида.

 

Идеи инкорпорации можно интерпретировать на оральном уровне, и

эти интерпретации относятся также к шизофреническому и шизоидному

характеру. В дополнение к глубоко сидящему страху, возникшему в угро-

жающей ситуации, шизофреник испытывает сильнейшее чувство депри-

вации. Его гомосексуальную направленность можно понимать как попытку

обрести теплоту близких человеческих отношений. И у него эта потреб-

ность значительно выше, чем у невротика. Терапевтическая задача непро-

ста. Недостаточно вернуть психотика к реальности, устранив его галлю-

цинации и болезненные переживания. Реконструированное Я должно быть

настолько сильным, чтобы оно смогло соединиться с реальностью и это

не вызвало бы чрезмерного напряжения. При лечении шизофрении са-

мым важным терапевтическим фактором является теплота и любовь те-

рапевта. Розен демонстрирует свое понимание этого требования, говоря,

что «терапевт должен быть любящим, всемогущим защитником и помощ-

ником пациента» (там же, р. 8). В отличие от человека с оральным

характером про шизофреника нельзя сказать, что это грудной ребенок.

Хотя он более зависим, но ему не присущи тенденции «присасываться» и

«привязываться», которые обнаруживаются у орального типа.

Шизофреник - это ребенок в матке. Ему хочется жить жизнью эмбриона,

но он не требует этого от вас. Если терапевт боится или если у него не

хватает сил пожалеть шизофреника или шизоида, ему не удастся ничем

ему помочь. Мы можем сделать вывод, что в идеях инкорпорации

выражается базальная потребность во внутриутробном существовании.

 

Предположение, что поведение шизофреника обладает качеством этой

эмбриональной привязанности и зависимости, указывает на возможные

этиологические факторы болезни. Прежде чем перейти к их рассмотре-

нию, нам необходимо больше узнать о шизофреническом расстройстве.

Много писалось о том, что мышление шизофреника подобно мышлению

ребенка или первобытного человека. В поведении шизофреника часто

наблюдается явная регрессия. Иногда о таких людях нужно заботиться и

опекать, словно детей. Но нельзя преувеличивать это сходство. Биоэнер-

гетическая динамика структуры Я в каждом случае различна. Их психо-

логия тоже очень различна. Роббинс называет шизофрению процессом

дегуманизации, а шизофреника- дегуманизированным существом. Такое

определение нельзя отнести ни к ребенку, ни первобытному человеку. Но

в чем же их сходство и в чем различие?

 

У ребенка, первобытного человека и шизофреника отсутствует способ-

ность справляться с реальностью, как мы понимаем это в нашей повсед-

ной жизни. Все они сталкиваются с опытом, который выходит за пре-

делы их понимания и требует специальной системы мышления. Малень-

кий ребенок не может понять, что родители не способны удовлетворить

его потребности. Из-за этого силы внешнего мира делятся на две катего-

рии: хорошие, которые приносят удовлетворение, и плохие, которые со-

здают депривацию и фрустрацию. Поэтому легко понять веру ребенка в

ведьм, Санта-Клауса и т.д. Первобытный человек тоже создает подобную

дуалистическую, скорее даже плюралистическую концепцию сил Вселен-

ной: хорошие боги, которые способствуют жизненным интересам, и

грозные боги, которые служат помехой в жизни. Также и шизофреник

имеет подобное базисное противопоставление хорошего и плохого, нередко

связанное с Богом и дьяволом, любовью и ненавистью, теплом и холодно-

стью. В таких жестких, элементарных рамках мыслительный процесс бу-

дет обнаруживать сгущение, смещение и символические свойства, что, как

было показано Фрейдом, является характеристиками жизни во сне. Од-

нако есть разница!

 

Ребенок функционирует на основе принципа удовольствия, он имеет

дело только с напряжением и освобождением от него. Реальность, то есть

силы, действующие во внешнем мире, из-за отсутствия необходимого

развития остается для него неизвестной. Функционирование психотика

не основывается на принципе удовольствия; фактически неспособность

идти по направлению к приятному возбуждению и составляет суть его

проблемы. Всемогущество ребенка реально. Он- это будущее, наследник

всего, что создано в прошлом, творец завтра. Если все это превращается в

иллюзию, я могу только сказать, что мы не выполнили свои обязательства

перед ребенком. Мания величия, столь типичная для шизофрении, явля-

ется истинным расстройством.

 

Первобытный человек функционирует, исходя из принципа реальнос-

ти, который, однако, ограничен отсутствием аккумулированного опыта.

В пределах своих знаний он проявляет способность адаптировать пове-

дение в соответствии с неотложными потребностями внешней ситуации.

У него есть чувство подвижности и координации, обеспечивающее воз-

можность тонкой регулировки движений и приводящее его действия в

соответствие с той реальностью, которая ему известна. Это как раз то,

чего нет у психотика. Поведение шизофреника не мотивировано принци-

пом удовольствия, и у него отсутствует мышечный контроль, необходимый

для того, чтобы его действия были адекватны реальности. Под влиянием об-

стоятельств он начинает отрицать себя и кончает отрицанием мира реаль-

ности. Именно это отрицание материальной реальности и дегуманизирует

шизофреника, ведь даже ангел- не человек. Распад его Я является при-

чиной деструкции материального мира.

 

В шизофренической реакции есть один симптом, который отображает

физический процесс, лежащий в основе этого заболевания. Речь идет о

кататонии, которая является не только патогномическим признаком

шизофрении, но еще и критерием для определения тяжести патологи-

ческого процесса. Обычно кататонические больные имеют более благо-

приятный прогноз, чем те, кто страдает другими формами заболевания.

Некоторые из проявлений этой болезни следует понимать как попытку

восстановить функцию Я. Именно так можно истолковать деструктивные

вспышки. Они представляют собой высвобождение агрессивных импуль-

сов, которые, несмотря на свою иррациональность и опасность для окру-

жающих, способствуют усилению и интеграции Я шизофреника. Я всегда

считал, что многого можно достичь, если позволить шизофренику разбить

какую-нибудь старую мебель, естественно, под внимательным контролем.

Многие шизофреники отмечают, что после этого чувствуют себя лучше.

Разумеется, подобные действия допустимы в строгих рамках терапевти-

ческой программы.

 

В этой связи Фенихел заметил: «Корнем многих кататонических симп-

томов является восстановительная борьба за утраченный объективный

мир». Особенно уместно утверждение, что «кататоническая ригидность

отражает конфликт между импульсом к действию и защитой от него»

(Fenichel 1945, рр. 437, 438), Ференци высказал идею, что кататония

является результатом противопоставления активизации и сдерживания

импульсов. Невротический мышечный спазм отличается от кататоничес-

кой ригидности только степенью локализации. Это различие является, по

существу, количественным.

 

Мне довелось лечить пациента, который только что выписался из боль-

ницы, пройдя серию сеансов лечения электрошоком. Увидев его впервые,

я был потрясен его внешностью. Лицо напоминало лицо трупа, кожа туго

обтягивала изможденные щеки, а рот ввалился, как у мертвого. Голос был

чуть слышен, а говорить он мог, отвечая на вопрос только «да» или «нет».

Все движения были крайне медлительны, но все же он мог с некоторой

силой бить по кушетке. После того как я дважды вызвал у него рвотный

рефлекс, глаза пациента увлажнились, а лицо несколько смягчилось и

прояснилось. Ноги начали непроизвольно дрожать.

 

Повторив на следующем занятии эту процедуру, я несколько раз, пока

он бил по кушетке, с силой согнул его ноги. Их продолжала бить сильная

дрожь. Я снова вызвал рвотный рефлекс, но выражение его лица не улуч-

шилось. Это несколько удивило меня, поскольку на эту встречу он при-

шел более оживленным, чем в прошлый раз. Я попросил его побить по

кушетке лежа. Движения пациента были совершенно механическими.

Затем, когда я задержал его руку в поднятом положении, он так и остал-

ся в этой позе. Тщательно наблюдая за ним, я заметил, что его глаза еще

больше остекленели, он стал безжизненным, а голос был еле слышен. Я

понял, что он ушел в себя, впав в кататонический ступор. Что случилось?

Можно предположить, что возбуждение, вызванное агрессивными движе-

ниями, было чрезмерным. Он явно был испуган сильным тремором ниж-

них конечностей. Поскольку он не мог контролировать или произвольно

остановить эти движения, он диссоциировал восприятие и тело. Его ноги

продолжали дрожать, но совершенно механически. Он сознавал, что они

двигаются, но для него это не имело никакого значения. Его там не было.

 

Где же находилось Я пациента во время кататонического ступора? Когда

я спросил его, слышит ли он меня, раздался еле слышный голос: «Да». Я

остановил тремор ног, и пациент продолжал лежать тихо и неподвижно.

Но его чувства бодрствовали. Свет проникал сквозь остекленевшие глаза,

которые слегка двигались, но ничего не выражали. Агрессивная, мотор-

ная, материальная сторона его существования спала. Нежность, чувстви-

тельность, духовный компонент были живы. До этой стороны личности

можно было добраться, другая же была недоступна. Мой пациент был

диссоциирован: одна половина личности бодрствовала, другая спала сном,

подобным смерти. Это как раз то чувство, которое имели в виду другие

шизофреники, рассказывая, что их тело умерло - не душа, не разум, а

тело. Я посадил его и стал объяснять, что с ним произошло. Постепенно

глаза его прояснились, а лицо оживилось. Затем оно стало грустным. В

конце занятия он выглядел гораздо лучше, чем час назад.

 

Это - описание кататонического ступора, во многом напоминающего

сон. Это состояние станет нам более понятным, если мы больше узнаем

о динамическом, биоэнергетическом механизме обычного сна. При ката-

тонической ригидности мы обнаруживаем ту же самую диссоциацию, но

мышечная система не столько находится в состоянии ступора, сколько

является застывшей, окоченевшей. И в том и в другом случае подвиж-

ность организма значительно редуцирована, но сенсорное восприятие при

кататонии сохраняется. При изучении этих феноменов прежде всего важно

понять отношение Я к моторному процессу. Хотя это чисто психический

феномен, он зависит от лежащих в его основе биоэнергетических про-

цессов в соме. Я можно сравнить с пробкой, качающейся на волнах. Ее

покачивание вверх и вниз - результат движения волн. И в то же время

это представляет собой наиболее яркое проявление движения. Здесь вполне

подходит и сравнение с электрической лампочкой, которая при замыка-

нии цепи служит индикатором электрического тока.

 

Итак, если Я зависит от телесного потока, то последний может быть

независимым от процессов восприятия. При значительном расщеплении

восприятия и движения, когда поток не достигает органов восприятия,

мы сталкиваемся с проявлениями проекции и галлюцинации. При ката-

тонии имеет место некоторое единство восприятия и импульсов. Только

благодаря такому единству Я, защищая себя, подчиняет себе импульс, даже

за счет временного прекращения его функции. Этот процесс непроизволь-

ный и бессознательный. Функцию подавления выполняет та часть Я, ко-

торую мы называем Сверх-Я.

 

Нам известно, что Я в том числе является органом восприятия, в функ-

ции которого входит сдерживание или высвобождение действия. Функ-

ция сдерживания проистекает из контролирующей позиции Я, действу-

ющего исходя из принципа реальности. Я, по выражению Фрейда, владе-

ет подступами к подвижности. Оно или дает команду действовать, или

воздерживается от этого. Я подобно капитану, командующему солдата-

ми. Дисфункцию нижних отделов нервной системы при травме спины

можно сравнить с потерей капитана. Только постепенно нижние звенья

восстанавливают свою автономную способность к движению, но при этом

высшая координация по-прежнему отсутствует. С биоэнергетической

точки зрения Я вызывает разрядку мышц. Однако разрядить можно толь-

ко то, что заряжено. Импульс заряжает мускулы и организовывает дей-

ствие. Он как бы подготавливает ружье к выстрелу, но, чтобы он прогре-

мел, необходима команда.

 

Почему же Я не дает своей санкции? Это легко понять, если действие

может привести к опасной ситуации. В таком случае мы говорим, что

поведение рационально, но не невротично. Сдерживание агрессии в си-

туации, требующей действия, является проблемой, с которой сталкива-

ются все пациенты. Психоаналитики считают, что существует бессозна-

тельный страх, который заставляет Я сдерживать действие. Этот страх

уходит корнями в ранние детские переживания и может сохраняться, даже

если взрослый пациент осознает свои детские травмы. Страх, таким об-

разом, обращен в настоящее. Но что же он собой представляет?

 

Биоэнергетическая работа с подобными проблемами показала, что страх

связан со спастичностью тканей тела. Когда сильный импульс достигает

спастичной мышцы, возникает опасная ситуация. Здесь возможна анало-

гия с туго надутым воздушным шариком, в который пытаются вдуть еще

порцию воздуха. Риск, что он лопнет, налицо. Еще лучшей аналогией

является прохождение большой плотной порции фекальной массы через

сжатый анус. Возникающая боль предостерегает, что можно пораниться.

И нередко в результате действительно возникают трещины.

 

Я лечил пациентку, которая девять лет проходила анализ по Фрейду.

Одна из основных ее жалоб состояла в том, что она страдала от сильной

боли в пояснице и брюшной области. Она сказала мне, что эта боль по-

явилась в начале анализа и совпала с утратой генитальной чувствительно-

сти. Глубокие мышцы в области сочленения таза и позвоночника были

очень напряжены. Мне удалось несколько ослабить это напряжение с

помощью специальных движений и манипуляций, но страх остался, и

временами он был таким же сильным, как и прежде. Я указал пациент-

ке, что напряжение сдерживает энергию и не позволяет ей проникнуть в

генитальный аппарат. Первое время каждое упоминание о гениталиях пу-

гало и смущало эту женщину. Я не форсировал события, стараясь в меру

моих возможностей редуцировать глубинную спастичность. Работая та-

ким образом, вербально ослабляя ее генитальную тревожность и физичес-

ки снижая напряжение, я постепенно уменьшил боль, и достаточно дол-

гое время она не возникала. Проблемы пациентки по-прежнему остава-

лись значительными, но уже не столь интенсивными, как прежде.

Интересно отметить, что первый сильный прорыв генитальных ощуще-

ний сопровождался болью в вагине.

 

Из этого краткого обсуждения можно увидеть, что боль является отра-

жением сильного конфликта. Соматический компонент этого конфликта

представляет собой энергетическую силу, которая наталкивается на барь-

ер. Если барьер состоит из спастичных тканей, мы можем попытаться

устранить этиологические факторы, вызывающие такое состояние. Их

можно сравнить со шрамом, оставленным первоначальной травматичес-

кой ситуацией, из-за которой в настоящее время возникает бессознатель-

ный страх. Следует подчеркнуть, что добиться стойкого улучшения состо-

яния без аналитической проработки раннедетских переживаний невоз-

можно. Но можно ли отрицать, что непосредственная работа со

спастичностью снизит этот страх и позволит быстрее осознать конфликт?

Наша задача состоит не в том, чтобы преодолеть барьер боли, хотя спо-

собность переносить боль и составляет часть принципа реальности. Надо

только признать, что спастическое состояние преодолимо, что можно

добится лучшей подвижности, что в настоящий момент ею правит мерт-

вая рука прошлого.

 

В третьем издании «Анализа характера» Райх рассказал о случае ши-

зофрении, который он лечил биоэнергетическими методами. Мне бы хо-

телось прокомментировать его рассуждения, во-первых, потому, что они

явились отправной точкой для моих собственных размышлений, а во-вто-

рых потому, что практический опыт заставил меня тщательно изучить

его положения. Огромная заслуга Райха состоит в том, что он изучал и

осмыслял механизмы шизофрении с точки зрения основных биоэнерге-

тических функций. Слабость же заключается в том, что его ориентиром

был принцип удовольствия, но не принцип реальности.

 

Вместо принципа реальности он ввел понятие развития координации.

Следует признать, что рост самосознания связан с повышением способ-

ности организма к координации и соединению различных видов двига-

тельной активности в нацеленные движения, соотносимые с реальностью.

Соответствующее положение Райха является основой для понимания

динамики шизофрении. «С ростом координации движений их восприя-

тие также координируется друг с другом, пока постепенно не наступает

момент, когда организм наконец начинает двигаться скоординированно,

как одно целое, и благодаря этому множество восприятий себя объеди-

няются в одно общее восприятие движущегося себя. Только после этого

можно говорить о должным образом развитом сознании» (Reich 1949,

р. 446). Такая координация не может возникнуть в вакууме. Возникая

как реакция на постоянную стимуляцию со стороны теплого и любящего

окружения, она обеспечивает лучшую и более эффективную ориентацию

в среде, а это, собственно, и есть функция реальности.

 

Райху принадлежит мысль, что в отличие от невротика, закованного в

мышечный панцирь, шизофреник обладает сильным эмоциональным за-

рядом. На первый взгляд его можно было бы отнести к категории им-

пульсивных структур характера. Это объясняется тем, что у таких людей

нет защит Я, поскольку нет сильного Я. В действительности мы имеем

дело с более чувствительными и менее агрессивными, чем невротики,

людьми. Нельзя поддаваться заблуждению, которое могут породить их

деструктивные вспышки. Разрушить и разбить вещи легко. Агрессия, од-

нако, преследует конструктивные цели. Сенсорная функция таких людей

чрезмерна развита, тогда как координация и единство моторной функ-

ции значительно нарушены. Отсутствие целостной и скоординированной

моторики объясняет тот феномен, который озадачил Райха. У шизофре-

ника мягкая грудь, дыхание редуцировано, тогда как у невротика с его

ригидной грудью процесс дыхания протекает лучше. Почему дело обсто-

ит таким образом, мы рассмотрим позже. Райх точно сформулировал

проблему, отметив, что при шизофрении «биосистема очень плохо вы-

держивает внезапное понижение эмоционального, то есть биоэнергети-

ческого, уровня функционирования» (там же, р. 459).

 

Анализируя один случай, Райх обнаружил, что шизофреническое рас-

щепление, которое он назвал расщеплением между Богом и дьяволом,

представляет собой диссоциацию личности, разделенность на две «диа-

метрально противоположные, взаимно исключающие друг друга ситуа-

ции в структуре характера, которые абсолютно несовместимы» (там же,

p.415). Эти противоположные ситуации есть не что иное, как две ба-

зальные инстинктивные тенденции: агрессия и нежность, материальное

и духовное, «этот мир» и «тот, другой мир». Поскольку больной иденти-

фицирован с духовным аспектом и живет в «том, другом мире», агрес-

сивный, реальный мир материальных потребностей и чувств странен и

чужд ему, он представляется ему «силами влияния». Эти «силы» в самом

пациенте следует трактовать как энергию материального агрессивного

влечения. Поскольку оно выражает жизненную силу тканей тела, полно-

стью подавить его невозможно. Если оно не воспринимается и не прини-

мается как часть личности, с ним устанавливается некоторый косвенный

контакт посредством проекции и интроекции.

 

Оттсутствие контакта с агрессивными, материальными, движущими

силами проявляется в тотальной деперсонализации. Пациентка Райха

пережила ее как «существование вне себя самой; я чувствовала раздвое-

ние, тело здесь, а душа- там». Мы уже рассматривали этот механизм. Эта

пациентка, как все люди, стремилась к целостности, но она отвергла тело,

а объединение возможно только через него.

 

В переживаниях шизофреников мы часто обнаруживаем, что важную

роль играют стены комнаты. Больные слышат голоса и видят на стенах

предметы. Иногда им кажется, что «стены живые». Чтобы понять этот

феномен, мы должны учесть, что шизофреник воспринимает движение

вне себя самого, поскольку восприятие внутренней подвижности у него

заблокировано; иными словами, шизофреник воспринимает результат своей

проекции как отражение от стен, не сознавая, что он сам является его

источником. Что делает стены похожими на живые? Движение энергии

в пространстве. Когда мы смотрим на объект через заряженное простран-

ство, вибрация пространства проецируется на объект и он кажется суще-

ствующим сам по себе. Пространство живо в ощущении движения и

вибрации, именно этот факт использовали художники-импрессионисты,

хотя сегодня некоторые это отрицают. Шизофреник в сравнении с обыч-

ным человеком очень чувствителен к этому феномену.

 

Становится понятно, почему некоторые люди обладают свойством воз-

буждать и заряжать атмосферу вокруг себя. Многие яркие индивидуально-

сти имеют такую сильную личность, что кажется, будто от них исходит

излучение. Мы говорим, что «ощущаем их присутствие». Иногда это назы-

вают «животным магнетизмом». Особенно таким свойством обладают гла-

за. У некоторых людей глаза словно светятся или сияют. Когда они обра-

щены на вас, можно почувствовать их излучение. Иногда они излучают холод

и зло, причем настолько сильно, что при контакте с ними можно испытать

ужас. Если мы всерьез отнесемся к привычному выражению, что «глаза-

зеркало души», то лучше поймем суть этого феномена.

 

Иной раз глаза выражают чувство гораздо яснее, чем произнесенные

слова. В своей психиатрической и аналитической работе я всегда следил

за выражением глаз пациента. Я видел в них печаль и страх, упрек и злость,

видел просьбу, любовь и ненависть. Но большую часть этого удивительно-

го опыта я получил в обыденной жизни, заглядывая в глаза других людей.

Вот инцидент, который произошел в вагоне подземки. Молодая женщи-

на, сидевшая напротив меня и моей жены, вдруг посмотрела на нас. Я

почувствовал, как меня пробрала дрожь, увидев обращенные на меня глаза,

исполненные такой ненависти, которую я нигде больше не встречал. Ре-

акция моей жены была точно такая же; мы не могли смотреть в глаза

этой женщине. Ощущение было жутким.

 

Болезнь шизофреника наиболее отчетливо проявляется в его глазах.

Бывает достаточно взглянуть только на них, чтобы поставить диагноз. Райх

описал это как «типичный отсутствующий взгляд вдаль». Люди, страдаю-

щие шизофренией, смотрят как бы не на вас, а сквозь вас. Когда смотришь

им в глаза, возникает ощущение, что установить с ними контакт невоз-

можно. Что же не так в этих глазах? Как они «ускользают»? У моего па-

циента-кататоника глаза были настолько остекленевшими, что выглядели

как у трупа. Но самое удивительное то, что он все вокруг себя замечал.

Единственным возможным объяснением кажется мне то, что свет прони-

кал в них, механическая функция зрения была сохранна, но ничего не вы-

ходило наружу. Будто внутренний огонь был погашен. Когда пациент вы-

шел из кататонического ступора, его глаза тут же приобрели живость, а

взгляд ста