Рассматривая культуру человеческого общества, мы сталкиваемся с ситуацией её растущего многообразия: только в начале своего становления культура была унифицирована, однотипна, но по мере её развития единство одностороннее, примитивное, унифицированное сменяется многообразием единства, растущей дифференциацией, многотипичностью культуры. Новая культура не просто вытесняет старую, а сохраняет в себе её положительные компоненты.
Это целиком и полностью подтверждается на примере современной культуры: она вбирает в себя различные типы культур, сохраняет их, подчиняет их действие своему, основополагающему началу.
Поэтому говоря о культуре современной цивилизации, мы должны выделить это многообразие.
1. Прежде всего, культура современной цивилизации покоится на многообразии материала, из которого она строится. Положение, при котором лицо культуры определялось каким-то одним материалом – «камнем», «бронзой» или «железом» (I тысячелетие до н.э. – ХХ в. н.э.), остаётся в прошлом. Начиная со второй половины ХХ века культура начинает использовать все известные ей материалы, создаёт неизвестные ранее сочетания материалов, композиты, применяет новые материалы – пластмассы, «сверхчистые» металлы, материалы с заранее заданными свойствами. Поэтому, с точки зрения материала, мы можем выделить в современной культуре два этапа:
Первый этап, длившийся до ХХ в., мы можем охарактеризовать, как культуру железа. Её вершиной стал ХIХ в.
Новый этап открывается в ХХ веке. Железо перестаёт быть основным материалом культуры, на его место приходят новые материалы – происходит революция в материале культуры.
2. Второе основание, по которому мы даём характеристику современной культуры, выделено по отношению к природе. Здесь мы должны отметить, что истоки современной культуры коренятся ещё в сельскохозяйственном, аграрном производстве, которое, по крайней мере, в Европе, было господствующим вплоть до XVIII века. Но уже в этот период начинают складываться предпосылки для революционных изменений. Отделяется ремесло, которое представляет самостоятельное направление в культуре, отличное от культуры присвоения или аграрного производства. В XIV–XV вв. ремесленное производство, концентрирующееся в городах, претерпевает изменение: оно переходит в свою высшую стадию – мануфактуру. Для мануфактуры характерно развитие внутрицеховой специализации и кооперации подетальной и пооперационной, осуществляемой ручным трудом. На первых порах мануфактура даёт быстрый рост производительности труда. Но очень скоро, исчерпав все возможности ручного производства к росту, мануфактура попадает в кризис. С XVI в. дальнейший рост может быть обеспечен изменениями в технической базе общества и переходом на новую технологическую основу. Это происходит в XVIII веке в ходе промышленной, индустриальной революции. Именно она вплоть до ХХ века определяла лицо нашей культуры, пока и её возможности не были исчерпаны: открывается период «третьей волны» – постиндустриальной культуры. Итак, мы можем выделить три крупнейших периода.
1-й этап: ХV–XVIII вв. Культура ремесленного, ручного производства с её наиболее развитой формой – мануфактурой. Кризис мануфактурного производства и создание предпосылок для «промышленной» революции.
2-й этап: ХVIII–ХХ вв. Промышленная революция и господство индустриализма.
Для индустриальной культуры характерны:
– Трёхзвенная система машин в качестве технической базы культуры.
– Механизированный труд, постепенно вытесняющий ручное производство как «малопроизводительное», «нерентабельное».
– «Завод», «фабрика» как организационная форма, объединяющая дифференцированные, специализированные виды труда и «отрицающая» прежние мануфактуры.
Большинство населения занято в промышленном производстве, концентрирующемся в городах. В этом случае аграрная культура получает зависимое развитие и начинает обслуживать городские слои населения. Уже во времена королевы Елизаветы в Англии 1 сельский житель кормил 4 горожан. В конце ХХ века в развитых странах 1 работник, занятый в аграрном секторе, «содержит» 18 городских жителей. Это приводит к тому, что именно «деревня» является источником «избыточного» населения и пополняет собой городское население.
Механизированное производство рассчитано на массовое производство товаров и массовое извлечение прибыли. Если первоначально процесс создания индустриальной культуры сопровождался увеличением рабочего времени до 14–16 часов в день, использованием детского труда, а также женского труда на тяжёлых видах работы, то в ХХ веке здесь происходят изменения: рабочий день сокращается до 8–7 часов, увеличивается свободное время населения, используемое для восстановления рабочей силы и духовных развлечений. Массовое производство приводит к массовому потреблению: товаров, услуг, духовной продукции.
Массовое производство охватывает не только материальную сферу общества, но и её духовные виды.
Наука превращается в непосредственную производительную силу, объективно и субъективно. Научное знание становится непосредственным компонентом производства. Производство научного знания становится массовым, организованным. Теперь наука – не удел деятельности гениев, талантов типа Ньютона, Эйнштейна и др., а результат совместных усилий сообщества учёных, объединённых в фирмы, корпорации, подобные «Рэнд Корпорейшн». В них планируются результаты, программы, формы деятельности сотен учёных, исследователей.
Массовое, организованное, планируемое производство знания влечёт за собой и массовое производство других форм культуры: художественной, политической («демократия», «парламентаризм», политический плюрализм). Производство «информации», духовной продукции становится на «поток». «Галактика Гуттенберга» разворачивается все стремительнее.
3 этап. В конце ХХ в. индустриальная культура перерастает в постиндустриальную. Высказывания о начале этого процесса стали появляться ещё в 70-е годы, и они были настораживающими: обществу предстоит пережить определенный «шок», стресс от тех изменений, с которыми оно столкнется при формировании новой культуры.
Футурошок
В 1970 г. вышла книга Олвина Тоффлера «Столкновение с будущим» («Шок от столкновения с будущим», или «Футурошок»). Прочитав её, президент Никсон поручил правительству разработать меры для предотвращения установленных Тоффлером опасностей.
Тоффлер начинает свой анализ с констатации факта:
«Если последние 50 тысяч лет существования человека измерить жизнью поколений с продолжительностью жизни в 62 года, то всего получится 800 таких поколений. Из них 650 поколений жили в пещерах.
Только последние 70 поколений знают письменность.
Только последние 6 поколений знакомы с печатным словом.
Последние 4 поколения научились более-менее точно измерять время.
Последние 2 поколения знают электромотор.
Но подавляющая масса материальных ценностей, которыми мы пользуемся, создана при жизни последнего, 800-го поколения!»
Всё большее число культурологов убеждаются в том, что ход истории ускоряется.
В 1850 г. всего лишь 4 города на земле насчитывали 1 миллион и более жителей.
К 1900 г. таких городов было 19.
К 1960 г. – уже 141.
Количество горожан возрастает каждый год на 6,5%. Это значит, что через 11 лет численность городского населения удвоится. Таким образом, происходит самая интенсивная урбанизация. Городская культура поглощает деревенскую.
Но та же тенденция в области потребления энергии. Половина всей потреблённой на протяжении 2000 лет энергии приходится на ХХ век.
Стремительно растёт индустриальная культура – примерно на 5–10% в год.
Возрастает скорость перемещения человека.
За 6 тысяч лет до н.э. самым быстрым транспортом был караван верблюдов. Он передвигался со скоростью 8 миль в час.
К 1600 г. до н.э. появилась колесница. Скорость увеличилась до 20 миль в час. Вплоть до появления паровоза скорость перемещения не могла превзойти эту величину. В Англии до 1784 г. почтовая карета перемещалась со скоростью 10 миль в час.
Первый паровоз передвигался со скоростью 13 миль в час, а лучший парусник давал 6–7 миль в час.
Только к 80-м годам ХIХ века скорость возросла до 100 миль в час. К этой цифре человек добирался в течение миллиона лет. Но за 58 лет после этого, к 1938 г., он увеличил скорость в 4 раза, до 400 миль, через 25 лет удвоил её. К концу 60-х гг. самолёт развивал скорость до 4 тысяч миль в час, а космический корабль до 18 тысяч миль в час.
В ХХ веке количество журналов, статей удваивалось каждые 15 лет, а научно-техническая литература увеличивалась за год на 60 миллионов страниц.
Происходит ускорение ускорения!
Развитие идёт по экспоненте!
В прошлом идеалом была долговечность, прочность – она ассоциировалась с добротностью. С ускорением культуры идеалом, ценностью становится недолговечность, обновление, инновация, новое, молодое – молодость, юность, а не старость.
И в отношениях между людьми устанавливается непостоянство, временность. «Мы вступаем в эпоху временных изделий, изготовленных временными методами для удовлетворения временных потребностей», – делает вывод Тоффлер.
Устанавливается «временная культура». Это приводит к тому, что личностные, психологические, интимные связи не успевают утвердиться. Они заменяются партнёрскими, деловыми: «деловой партнёр», «сексуальный партнёр». В отношениях между людьми утверждается формальная, функциональная, партнёрская культура, а не личностная, интимная – «использовал – выбросил», «потерянный человек».
Другим следствием установления «экономики недолговечности» выступает неуверенность, неопределённость. Мы не знаем, какие потребности у нас возникнут в будущем, а значит мы не уверены в своём будущем: будет ли у нас работа? нужна ли наша профессия? и т.д. А это порождает ситуацию нестабильности, психологической неустойчивости у человека. Неуверенность в реальном будущем порождает стремление к его иллюзорному замещению, компенсации, отсюда всплеск религиозности в 70–80-е гг.
Средняя продолжительность контактов с людьми сокращается, не вырабатываются привязанность, жалость, любовь, ответственность – т.е. происходит дегуманизация отношений – в реальности. Это требует создания «второй реальности» – «видеореальности», новых образов, которые заполняют образующийся вакуум.
«Твигги», «битлы», «роллинги», «Мадонна», Майкл Джексон, принцесса Диана и т.д. – они приобретают для нас большую реальность, чем реальные люди. Это «заместители» реальных людей. И человек уже вступает в контакт с «заместителями». Он «любит» «рабыню Изауру», «обожает Санта-Барбару», плачет вместе с «богатыми» и т.д. Эта замещённая, вторая реальность живёт с нами всё больше и больше. Продолжительность её существования увеличивается.
Все эти «образы-заместители» служат для нас образцами поведения, идеалами, учителями. Но они живут лишь в нашем сознании. И продолжительность их жизни также сокращается. Они мелькают перед глазами, сменяя друг друга, и это мелькание увеличивается. Это также закрепляет нестабильность сознания, приводит к его психической неустойчивости, к «мерцанию» психики.
В результате массированной атаки все старые, устойчивые образы, коды, стереотипы размываются, отмирают, замещаются новыми. Складывается впечатление неустойчивости знания, а значит падают вера, авторитет, убеждённость в силе знания, и человек обращается к иррациональным формам. Преимущественное развитие получает психическая сфера: эмоции, чувства, фобии и филии, «внушения», «заражения», «подражания».
Таким образом, Новая культура – это культура:
1) недолговечная, эфемерная, неустойчивая, временная;
2) новая, инновационная, модернизированная;
3) разнообразная.
Рост разнообразия
Автоматизация производства, переход на гибкие автоматизированные системы дают возможность для роста разнообразия товаров, услуг, капиталов.
Стандартизация, характерная для индустриальной культуры, сменяется индивидуализацией – выполнением работы на заказ, учитывающий пожелания клиента.
«Мы движемся от стандартизации к фрагментации и диверсификации в сфере культуры», – заверяет Тоффлер. Об этом свидетельствуют увеличивающиеся тиражи и рост числа наименований книг.
Близится время, когда выбор вместо того, чтобы раскрепостить личность, станет настолько сложным, трудным и дорогостоящим, что приведёт к ограничению в развитии: осложнение выбора ведёт к росту числа психических расстройств, неврозов, эмоциональных расстройств. Человек оказывается в положении Буриданова осла – в этой ситуации он выбирает не лучшее, а простое, легкодоступное.
Старые методы объединения людей, утверждения социальности уходят в прошлое. Они основывались на единообразии, простоте, постоянстве.
Современное общество раздирают «конфликты самоидентификации»: студенческие бунты, расовые конфликты, движение феминисток и т.п. Поиски себя, самоидентификация вызывают конфликт не из-за отсутствия возможности выбора, а из-за слишком широкого выбора, его сложности. Это приводит к тому, что людям начинает грозить шок от адаптации к новой культуре – футурошок.
