Различные виды людей сменяли друг друга не мгновенно. Старые и новые их разновидности долгое время существовали подчас на одной территории, по соседству. Так, по схеме, предложенной И. К. Ивановой, архантропы почти 300 тысяч лет сосуществовали с австралопитеками (включая Homo habilis). Соответственно, палеоантропы почти 50 тысяч лет сосуществовали с архантропами. Около 10–15 тысяч лет неоантропы сосуществовали с палеоантропами [5.7.]. Это означает, что не было природной неизбежности их исчезновения. И действительно, существуя на протяжении сотен тысяч лет, вид без видимых природных причин вдруг прекращает своё существование. Почему? Единственным фактором, который мог в таком случае определить судьбу вида, является социальный фактор.
Но социальные причины также имеют исторический характер воздействия. Начав процесс изменения природы человека, они не могут прекратить своего влияния. Значит, дело не просто в социальных факторах, а в тех из них, которые мы связываем с культурой. Именно культурные изменения могут сохранить (или устранить) те социальные факторы, которые позволяют становящемуся человеку «проскочить» на новый виток эволюции, подняться ещё на одну ступеньку социального прогресса. И это был не просто социальный, а социально-культурный прогресс. Именно культура отбирает, сохраняет, развивает далее те социальные характеры, которые наиболее полно соответствуют потребностям человека как рода и индивида.
Среди важнейших факторов, обеспечивающих развитие культуры, важнейшим является сам труд, его развитие. Изменения, происходящие в трудовом процессе, могут быть систематизированы по следующим направлениям:
1. Прогресс труда в направлении роста силового эффекта – динамизм. Динамизм в труде достигается не столько за счёт роста силы отдельного человека, сколько за счёт использования силового эффекта природных сил. Удар, наносимый олдувайской галькой, не идёт ни в какое сравнение с силой удара каменным топором, составным орудием позднего палеолита, даже если он наносится одним и тем же человеком. Уже здесь мы видим, как социальный, культурный фактор – более сложное орудие труда – снимает биологическую проблему личной физической силы.
2. Возрастание скорости движения орудий – акселерация. Акселерация связана, прежде всего, с совершенствованием орудий, передаче им транспортных функций: изобретение копья, лука и стрел сняло для человека проблему соревнования в скорости с объектами его охоты – теперь человеку не надо было догонять оленя, за него это делала выпущенная им стрела.
3. Геометрическая правильность форм орудий и их стандартизация, совершенство формы. У хабилисов, с которых начинается производство обработанных галек, орудия не похожи друг на друга, что говорило о том, что один раз найденная форма ещё не сохраняется, не передаётся по наследству, но всякий раз открывается заново. Но очень скоро рубила и гоннеры стали очень быстро производиться по образцу, который отбирался, копировался, передавался по наследству, что свидетельствует об образовании коллективного опыта.
4. Прецизионизм – точность движений в работе. Изготовление олдувайских галек сегодня доступно, наверное, любому человеку: достаточно отбить у камня край, чтобы превратить его в орудие олдувайской культуры. Но вот уже в позднем палеолите появляется совершенно новая техника, овладение которой требует специальных навыков: теперь пластины откалывались от правильно гранёных призматических нуклеусов и затем подвергались вторичной обработке сколом и ретушью. Малейший неправильный, неточный удар приводил в негодность плоды многодневного труда. Отсюда точность удара приобретает особую ценность.
5. Дифференциация орудий и специализация производства. Если мы посмотрим на самые древние орудия труда, то для нас станет ясно, что ими можно было совершать всевозможные операции. Эти орудия были универсальны. Но уже в эпоху муты появляются специализированные орудия: здесь вместо трёх ведущих форм – рубила, скребка и остроконечника – возникает до 60 типов других орудий, создаваемых из отщепов – пластин. В целом же археологи насчитывают до 30-35 отдельных производственных операций, которые осуществлялись этими орудиями.
6. Передача всё большего количества технологических операций, которые человек до этого осуществлял сам, орудиям приводит к изобретению ловушек, ловчих ям, сетей, западней – устройств, функционирующих без непосредственного вмешательства человека, своеобразного «одноразового» автоматического производства.
7. Активное воздействие человека на природу посредством превращения вещества и энергии из одного физико-химического состояния в другое, применение огня и обработка пищи и орудий труда на огне, использование солнечной энергии, воды, земли, воздуха, соков растений, шкур, сажи, мяса, жира животных и др.
8. Упрощение конструкций орудий, технологии, рост целесообразности, рациональности. Следует обратить внимание на экономичность техники каменного века, её простоту и высокую эффективность: мы до сих пор пользуемся огнем, который открыли наши предки 700 тысяч лет назад, колесом, лодкой, топором и т.д.
9. Своевременная и постоянная замена старых орудий и процессов на новые. Человек этой культуры постоянно должен был что-то изобретать, придумывать новое, искать пути решения нетривиальных задач: даже простая на первый взгляд операция – ретуширование каменных пластин – не поддавалась механической нивелировке.
10. Индивидуализация орудийной техники. Вся каменная техника довольно типична: она одинакова на огромнейших территориях: рубила, изобретённые в Европе, ничем не отличаются от аналогичных орудий, сделанных в Африке. В то же время, мы не найдем двух абсолютно схожих гопперов. Каждое орудие уникально и неповторимо. Поэтому и вся культура камня несёт на себе черты типичности и неповторимости, уникальности.
11. На всём протяжении существования культуры «каменного века» просматривается тенденция развития от первоначального архаического единства к последующему многообразию [5.5.].
Процесс порождения культуры – культурогенез – охватывает одновременно обе стороны жизнедеятельности человека: его материальную и духовную деятельность, его способности к труду и его способности к мышлению. Мы до сих пор сталкиваемся с ситуацией, когда социогенез пытаются связать с зарождением мышления у человека, а мышление напрямую связывают с речью, словесной формой выражения мышления. Однако появление речи фиксируется эмпирически – она появляется 40–50 тысяч лет назад. Но тогда и мышление человека возникает в это же время. Получается, что всё предшествующее время человек жил не мысля. Если же появление речи связать со «звуковыми символами» – простейшей формой передачи информации, то это также будет неправильно. Ребёнок плачет, т.е. издаёт звуки, он передаёт информацию. Но плач не «символ», а «сигнал» – это разные вещи. Плач ребёнка не есть речь. Поэтому и мышление нельзя связывать с речью. Мышление появляется ещё у животных. Чего у животных не появляется, так это общественного сознания, так как у них нет общественного бытия. У животных появляется и «язык» – свои специфические формы передачи информации, например, язык-танец пчел, но у животных не появляется речь, словесная форма выражения своего мышления. До этого у человека были иные формы выражения его «духовности», прежде всего трудовой процесс. Труд – это целесообразная деятельность, и средство труда, орудие труда несёт на себе следы целесообразного, т.е. осознанного, воздействия человека. Возможно, у человека в это же время были и иные способы выражения своей духовности – поведение, телодвижения, позы, жесты, мимика, раскраска, звуки. Сказать однозначно трудно, поскольку до нашего времени они не дошли, но мы можем предполагать это, наблюдая жизнь и обычаи примитивных народов, доживших до ХХ века.
Второй, не менее важный фактор существования духовной деятельности у человека каменного века, – это огонь. Ни одно животное не пользуется «диким» огнем», не говоря уже о его приручении. А ведь огонь человек «приручил» очень рано – 400–700 тысяч лет назад.
Третий фактор, свидетельствующий о сложной духовной культуре человека, связан с появлением обряда, в частности, погребений: ни одно животное не «хоронит» своих умерших сородичей. Погребения появляются ещё у палеоантропов, в частности, неандертальцев. Раньше труп просто выбрасывали или оставляли на месте смерти. Теперь труп стали сохранять – «хоронить». Захоронение осуществляли в яме, куда клали покойного, придавая ему позу человеческого эмбриона, – лежащего на боку, скорченного человека. Иногда помещали орудия труда, засыпали мёртвого охрой, бросали цветы.
Таким образом, в погребении выделяются устойчивые признаки:
1) особое расположение ямы – по периферии пещеры, где жила община;
2) особое расположение тела умершего;
3) ориентация ямы по оси восток-запад;
4) помещение набора орудий.
Иногда вокруг могилы помещали рога по кругу.
Иногда погребение трактуют в чисто религиозном смысле, утверждая, что это признак веры в загробную жизнь, реинкарнацию (перевоплощение души после смерти), бессмертное существование души и т.д. В этом случае появление самостоятельной духовной культуры, вышедшей из материального производства, связывают, отождествляют с появлением религиозной культуры, религии. В частности, круговое расположение рогов у могилы отождествляют с солярным (солнечным) культом. Но солярный, астральный культ не появляется у охотников, кем были неандертальцы. Эти культы присущи земледельцам.
Но точно так же погребение можно трактовать и в чисто светском «смысле». Само захоронение можно рассматривать как знак, указывающий на собственность – принадлежность пещеры – этой общине. Для охотничьих народов характерно поклонение, почитание духов-хозяев, собственников стад животных, рыбьих стай, охотничьих угодий. Вспомним сказки Бажова о Хозяйке Медной горы. Всё имеет хозяина. Хозяина имеет и пещера, где живут неандертальцы. Это их община в лице их предков. Родители, ныне умершие, оставили им эту территорию, эту пещеру, эту утварь. И поскольку за всё надо «отдаривать» (вспомним принцип реципрокности), то и предков, ныне мёртвых, надо благодарить, вспоминать, почитать, сохранять память о них.
Таким образом, захоронения, обряд погребения, культ мёртвых вовсе не носят религиозного характера, а вытекают из производственных отношений первобытного коллектива, отношений собственности, понятых в той примитивной, превратной форме. Мы вовсе не настаиваем на такой и только такой трактовке погребального обряда. Мы лишь подчёркиваем, что первые формы духовной культуры несли в себе определённое противоречие – они были и рациональны, и иррациональны, они имели, несомненно, и утилитарные, и мистические причины своего возникновения. Впоследствии эти две стороны культуры разойдутся, превратятся в самостоятельные функции, обособятся.
Материалы погребений позволили сделать ещё одно открытие, характеризующее культуру каменного века. В некоторых захоронениях встречаются скелеты людей, которые при жизни получили ранения или увечья, не позволявшие им самим добывать продукт. Это означает, что община долго заботилась об этих людях. В погребении Шанидар I найдены останки взрослого неандертальца с ампутированной правой рукой и слепого на один глаз. При таких увечьях он не мог бы выжить, если бы не помощь общины. В Ла Шанели были найдены останки человека, который при жизни был настолько деформирован артритом, что охотиться не мог. Тем не менее, община его содержала вплоть до естественной смерти.
Забота о членах общины – альтруизм – характерная черта человеческой культуры. Обезьяны изгоняют из стада искалеченных особей. И только общество предлагает иные модели поведения – коллективизм, заботу о недееспособных, престарелых, больных. Возникают взаимные обязанности, права на жильё, на продукт. Забота об увечных не вытекает из экономических обстоятельств, но она определяется общественным характером собственности, который отмечал первобытную общину людей.
У неандертальцев, живших на территории Швейцарии в местечке Драхенлох, были найдены следы духовной культуры, которая имела религиозный характер. В двух из трёх помещений пещеры были найдены сложенные медвежьи черепа, по 3-4 штуки расположенные в определённом порядке. В третьем отделении были обнаружены шесть сложенных из каменных плит ящиков, в которых находились также черепа медведей и кости передних лап. Здесь, несомненно, следы зарождающейся религиозной культуры, возможно, складывающегося культа медведя, впоследствии широко распространённого на территории Европы и Сибири.
У неандертальцев мы встречаем и первые попытки запечатлеть духовные представления в зримых обрядах. Так, в пещере де Л’Азе (Франция) была найдена часть ребра с нанесёнными насечками, линиями. Насечка на кости обнаружена в пещерах Ла Ферраси, Баго Киро (Болгария), на стоянке Вилен (Германия), в Турске Маштале (Чехия) и др.
В позднем палеолите появляется искусство – «пещерная живопись». Она найдена в пещерах Альтамира (Испания), Ласко, Монтеспан, Ла Мадлен (Франция). Первые изображения можно подразделить на два вида. К первому относятся реалистические, натуральные изображения животных и человека. В этих изображениях стремились достичь полного сходства, выписывая подчас мельчайшие детали. Но встречаются и иного рода изображения – фантастические, представленные «неестественными» существами: «человек-олень», «люди в звериных масках», «космические» фигуры и т.д.
Что это – религиозные персонажи? Культурные герои? Персонажи мифов? Сложно сказать, так как существует и иное понимание этих обрядов – нельзя ли за ними видеть способы охоты, при которых человек маскировался с целью подобраться к добыче поближе?
В первобытных рисунках присутствуют два приёма изображения:
1) рисунок, исполненный охрой (красно-бурой краской);
2) рисунок, выбитый на поверхности камня. При этом среди рисунков попадаются контурные, но иногда встречаются и выбитые сплошь.
Первобытная живопись привлекает к себе внимание исследователей, начиная со своего «открытия» и до современности. Интересен сам метод, каким в то время пользовался человек, создавая изображения.
Здесь мы сталкиваемся с ситуацией эволюции метода. В любом изображении, даже созданном первобытным художником, используются два метода – реализм и абстракционизм. Так, художник всегда абстрагируется, отвлекается от каких-то черт, деталей, несущественных с его точки зрения, в то же время, какие-то части изображения его привлекают. Однако отмечена определённая закономерность – в начале становления культуры преобладает реализм, по мере развития в ней усиливаются «абстрактные» моменты.
Для первобытного искусства эта закономерность также характерна. Первые обряды, «изображённые» в эту эпоху, – это контуры ладони самого художника; волнистые линии, проведённые по стенке пещеры. Позднее появляются фигурки зверей, выполненные в реалистической манере, весьма натурально: они все в движении, они все «узнаваемы». Этот метод мы бы могли назвать «примитивным реализмом», «натурализмом».
В изображениях присутствуют две идеи:
1) идея размножения, продолжения рода;
2) идея удачной охоты, промысла.
Для выражения первой идеи служат изображения с подчёркнуто выраженными органами размножения у человека и животных. Иногда в рисунках присутствует антропоморфное существо с телом мужчины и головой зверя.
Вторая идея представлена значительно чаще: большинство петроглифов (рисунков на камне) изображают сцены охоты, её приемы, орудия. По мере развития этой культуры появляются приемы стилизации, а это свидетельствует о нарастании методов абстрагирования. Появляется орнамент на оружии, одежде, керамике.
