Деэтизация и дегуманизация

Профессионального сознания

И деятельности врача.

Низкий уровень духовно-нравственной культуры неизбежно приводит к деэтизации профессионального сознания и деятельно­сти врача. Деформируется не только его клиническое мышление, но и моральные устои. Это выражается в трех планах:

а) в социальных установках врача по отношению к пациенту;

б) в моделях отношений врач - пациент;

в) в медико-деонтологических казусах.

Для наиболее полного соблюдения правил биоэтики и деонто­логии, построения продуктивных взаимоотношений с пациентом врачу необходимо отчетливо представлять и учитывать весь ком­плекс его субъективных переживаний, связанных с болезнью. Со­вокупность эмоциональных, волевых, интеллектуальных и ценно­стно-смысловых психических явлений, связанных с осознанием, переживанием и отношением к болезни, называется внутренней картиной болезни (ВКБ).

Деэтизация и дегуманизация профессионального сознания и дея­тельности из-за игнорирования ВКБ формирует у врача определенные социальные установки по отношению к пациенту. Эти установки отражают общую ориентацию, предрасполагающую врача к опреде­ленным (в данном случае - объектного типа) действиям относительно больного. В свою очередь, деформированная культура профессио­нальных межличностных контактов искажает смысл врачевания.

Социальные установки составляют стержень моделей отноше­ний врач-пациент. Американский исследователь Роберт Вич опи­сал четыре таких модели: техническую, патерналистскую (сакраль­ную), коллегиальную и контрактную [101]. Впоследствии к ним до­бавилась пятая (договорная) модель, предложенная Р. Вичем [102] и развитая Уильямом Меем [99].

1) Техническая модель целиком построена на отношении врача к пациенту как к объекту. Врач устраняет какую-либо «неполад­ку» в организме больного подобно тому, как слесарь чинит во­допроводную трубу. Это типичный нозоцентрический подход, в основе которого находится не больной, а болезнь. Врач праг­матически интересуется только клиническими фактами, игнорируя ценностно-смысловые аспекты болезни (в первую оче­редь - страдания пациента). Клиническое суждение превалиру­ет над моральным выбором. В процессе принятия решения ключевые, сущностные человеческие факторы, например рели­гиозные воззрения, не учитываются. Предельное воплощение данного подхода - опыты нацистских врачей над заключенны­ми концентрационных лагерей. Ради интересов третьего Рейха врачи-фашисты демонстративно пренебрегали общечеловече­скими ценностями, вплоть до крайней «беспристрастности».

2) В патерналистской (сакральной) модели врач лечит даже взрослого пациента как ребенка, причем без уважения к авто­номии его личности. Доктор ведет себя, будто имеет неоспори­мое моральное превосходство, и потому широко использует административно-командные методы подчинения пациента. При этом на словах декларируется, что врач обязан соблюдать моральные принципы: приносить пользу, а не вред; защищать личную свободу и достоинство пациента; говорить только правду; держать свои обещания и т.д. Однако исполнение всех означенных положений возложено исключительно на врача. Это требует от него высочайших моральных качеств.

3) В коллегиальной модели врач сотрудничает с пациентом как с коллегой, который доверяет ему и помогает решить общую зада­чу -ликвидировать болезнь и восстановить здоровье. Но этниче­ские, социальные, экономические, ценностные и другие разли­чия препятствуют достижению подлинного взаимопонимания и коллегиальности между врачом и пациентом, затрудняют реали­зацию принципа общих интересов и взаимного доверия.

4) В контрактной модели вне установленного контракта врач не

несет абсолютно никаких обязательств перед пациентом. Все действия врача жестко регламентированы. Он является постав­щиком медицинских услуг, а пациент - клиентом, покупаю­щим эти услуги. Однако в понятие контракта не вкладывается чисто юридический смысл. Скорее это - символ: некое согла­шение, традиционный обет, который подразумевает соблюде­ние принципов свободы, достоинства, честности, справедливо­сти и т.д. По мысли Р. Вича, данная модель позволяет избе­жать отказа от морали со стороны врача (в технической моде­ли), ущемления моральных прав пациента (в патерналистской модели), а также зачастую обманчивого и неконтролируемого равенства (в модели коллегиального типа). Отношения с врачом на основе контракта оставляют за пациентом право на вы­бор и управление своей жизнью и судьбой. Если такие отноше­ния противоречат требованиям врачебной совести или взаим­ное доверие утрачивается, врач расторгает контракт либо не заключает его вовсе.

5) Договорная модель представляет собой сплав положительных особенностей двух предыдущих моделей. Договор врача и па­циента строится на принципах взаимного согласия и доверия, поэтому врач не может расторгнуть его в одностороннем по­рядке. Такая модель менее формальна и более человечна. Она подразумевает моральную чистоплотность и пациента, и врача.

Совершенно очевидно, что в технической и патерналистской моделях врачебное сознание и деятельность деэтизируются, а мо­рально-нравственные нормы - деформируются. Врач руководству­ется социальными установками объектного типа по отноше­нию к пациенту. С этим и связаны отрицательные черты данных моделей. В коллегиальной же, контрактной и особенно договорной моделях преобладает субъектный тип отношения врач-паци­ент, что делает их предпочтительными.

В первых двух моделях врач не способен критически анализиро­вать медико-деонтологические казусы, т.е. такие ситуации, в кото­рых врачу необходимо принять решение, правильное с точки зрения морали и нравственности. А сделать это очень трудно, поскольку та­кое решение всегда требует определенного выбора. Алгоритмов же, механических приемов или компьютерных программ, обеспечиваю­щих верные ответы в ситуациях морального сомнения, не существует.

Таким образом, деэтизация и дегуманизация профессионально­го сознания и деятельности врача деформирует его моральные ус­тановки и препятствует нахождению правильных ответов на вопро­сы морали. Из этого следует, что врачу становится труднее испол­нять свои моральные обязательства по отношению к коллегам, па­циентам и их родственникам. Суть этих моральных обязательств изложена в основных принципах биомедицинской этики [5]:

1) принцип уважения автономии личности;

2) принцип милосердия;

3) принцип «не навреди»;

4) принцип справедливости;

5) принцип правдивости;

6) принцип конфиденциальности. В идеале эти принципы должны являться нравственным стерж­нем отношений врач - пациент. В противном случае мы говорим о той или иной степени деэтизации и дегуманизации профессиональ­ного сознания и деятельности врача, прежде всего - его контактов с пациентами.

Споры в этических дискуссиях, а следовательно, наибольшее число медико-деонтологических казусов преимущественно связаны с вопросом определения начали и конца человеческой жизни. Конфликт технических возможностей и этических принципов дра­матичнее всего развертывается в сфере воспроизводства человече­ской жизни. В России до сих пор официально не определен мораль­ный статус человеческого эмбриона. Внедрение в практику новей­ших биомедицинских технологий, в частности контрацепции и сте­рилизации, ведет к падению ценности человеческой жизни. Заго­товка «запасных» зигот с последующим уничтожением «ненуж­ных» - условие процедуры искусственного оплодотворения. Пре­вращение зародышей в фармацевтическое «сырье» - основа фетальной терапии. Отрицательный результат пренатальной (дородо­вой) диагностики, которая отнюдь не застрахована от ошибок, - по­казание для преднамеренного уничтожения эмбриона. Указанные технологии сопряжены с искусственным прерыванием беременно­сти. Поэтому проблема аборта, особенно медицинских и немеди­цинских показаний к нему, - одна из самых главных и острых в биомедицинской этике.

Также очень остро медицина сталкивается с вопросами мо­рального отношения к смерти. Имеются в виду формирование но­вого надежного критерия смерти, эвтаназия, право на «лжесвиде­тельство» в онкологии, право на донорство в трансплантологии и т.д. Современные реанимационные мероприятия могут не только «возвращать» больных из состояния клинической смерти и предот­вращать биологическую смерть, но и обрекать на длительное про­дление умирания. Активная и пассивная эвтаназия входит в здраво­охранение как особое медицинское «лечение». Это объясняется двумя факторами: во-первых, прогрессом реаниматологии, рабо­тающей уже в режиме «управления умиранием», а во-вторых - обесцениванием прежних духовных ценностей и моральных при­оритетов и появлением новых, в центре которых стоят права чело­века (в том числе «право на смерть»).

Помимо вышеназванных медико-деонтологических казусов, существует ряд других. Они связаны с этическими проблемами, возникающими при половом воспитании, технологических вмеша­тельствах в геном человека (клонирование), злоупотреблении психи­атрическими методами лечения, экспериментах над людьми и т.д.

Деэтизация и дегуманизация профессионального сознания и деятельности врачей затрудняют разрешение всех перечислен­ных казусов и, продуцируя объектное отношение к человеку, на­кладывают серьезные негативные отпечатки на отношения врач - пациент [31; с. 164-165], а именно:

1) препятствуют врачу осознать себя и своего пациента ду­ховной уникальной личностью, обедняют внутренний мир и саморефлексию;

2) поощряют видеть в больном не личность, а вещь, объект приложения профессиональных знаний, навыков и умений;

3) осложняют медработникам и пациентам реализацию своих прав и свобод (прежде всего духовных), закрепленных во Всеобщей декларации прав и свобод человека, деклараци­ях Всемирной медицинской ассоциации, Международных кодексах медицинской этики, в клятве Гиппократа;

4) деформируют клиническое мышление доктора;

5) инспирируют узколобый фельдшеризм, психологизм, био­логизм и прочие ложные ориентации;

6) задают обезличенно-формальный, утилитарно-прагматиче­ский стиль отношений с пациентом;

7) нивелируют психотерапевтическое значение деонтологического фактора;

8) не способствуют развитию целостных представлений о природе и сущности человека;

9) суживают в сознании врача клиническую картину больно­го человека до клинической картины болезни;

10) создают иллюзию всезнания и достаточности для эффек­тивного врачевания только объективных естественнонауч­ных данных;

11) приводят к отказу от традиционной медицины в пользу ок­культных, псевдодуховных, парапсихологических (экстра­сенсорных), а подчас откровенно сатанинских учений и методов врачевания;

12) препятствуют духовному обогащению лучшими традиция­ми христианской медицины;

13) мешают гуманному разрешению медико-деонтологиче­ских казусов и задач на смысл (см. Приложение 5).

Цели, задачи и содержание деонтологического воспитания как формы нравственного развития студентов-медиков.

Цели, задачи и содержание деонтологического воспитания как формы нравственного развития студентов-медиков связаны с этизацией и гуманизацией их профессионального сознания и деятельно­сти. Этот процесс предполагает следующее:

— > освоение основных принципов ценностно-смыслового под­хода врача к пациенту;

— > понимание роли ценностно-смысловых и этических факто­ров в медицинской деятельности;

— > осознание значения этической (духовно-нравственной) культуры врача в формировании концепции «Я - врач» и в профессиональном самоопределении;

—> осмысление взаимосвязей личностного и профессионально­го роста врача;

— > умение использовать принципы ценностно-смыслового под­хода к пациенту в разрешении и предупреждении медико-деонтологических казусов;

— > умение оказывать психотерапевтическое воздействие на па­циента с помощью принципов биоэтики и деонтологии;

—> умение психологически и этически грамотно решать медико-деонтологические задачи на смысл.

Моральные требования, адресованные врачу как члену обще­ства, в каждую историческую эпоху обретали свои характерные от­личия. Религиозные, культурные, социальные, экономические тра­диции различных народов формировали понимание нравственных норм и оценок работы врача. Главный же моральный принцип - об­легчение страданий больного человека, - как правило, оставался неизменным.

Древнейшие трактаты, в которых излагаются моральные тре­бования и права врача, - это свод законов вавилонского царя Хаммурапи (XVIII в. до н.э.), древнеиндийские медицинская энцикло­педия «Аюрведа» (IX—III вв. до н.э.) и постановления Ману (II—I вв. до н.э.), труды древнегреческих врачей-мыслителей Гиппократа, Асклепиада, Галена, римского врача Цельса и т.д.

Уникальный положительный вклад в развитие моральных тра­диций врачевания внесло христианство. Оно очистило медицин­скую науку от всякого рода ложно-мистических, мифологических, языческих и откровенно сатанинских воззрений и техник, обогати­ло профессию врача своим учением о человеке, его природе и лич­ности, о духовном смысле болезни и врачевания. В Церкви роди­лась неповторимая, христиански ориентированная этическая и ду­ховная культура врача [71, 23, 24].

На становление моральных принципов медицины повлиял так­же ислам в лице средневековых арабских мыслителей и врачей Ибн-Сины (Авиценны) (X-XI вв.), Ар Рази (X в.), Ибн-Аль-Талмида (XII в.) и других. Кроме того, упомянем западноевропейские моде­ли врачебной этики Парацельса (XV-XVI вв.) и Канта (XVIII в.).

В 1834 году английский философ и правовед И. Бентам в книге «Деонтология, или наука о морали» впервые употребил термин «деонтология» (от греч. deontos - должное, надлежащее; logos -наука). В дальнейшем совокупность нравственных норм профес­сионального поведения медицинских работников стала называться медицинской деонтологией. Последняя включает в себя круг во­просов, входящих в рамки служебных обязанностей медперсонала: соблюдение врачебной тайны, ответственность за жизнь и здоровье больных, характер взаимоотношений с коллегами, пациентами, их близкими и т.д. В отличие от медицинской этики, деонтология име­ет черты узкой специализации, например: деонтология терапевта, педиатра, стоматолога.

Основной принцип деонтологии ~ это фактически «золо­тое правило» христианской этики в приложении к врачеванию: относись к больному так, как хотелось бы, чтобы в аналогич­ной ситуации относились к тебе. Данный принцип восходит к Нагорной проповеди Иисуса Христа: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Евангелие от Матфея, гл. 7, ст. 12).

В 1969 году американский биолог В. Поттер вводит в употреб­ление два новых термина - «биомедицинская этика» и «биоэтика». Первый призван отделять традиционные взгляды на этические про­блемы от подходов, привнесенных в биологию и медицину научно-технической революцией; второй - проецировать все эти воззрения непосредственно на медицинскую теорию и практику. Впоследст­вии одни исследователи отождествляют данные термины, другие - видят в биомедицинской этике часть биоэтики. В последнем случае под биоэтикой понимается систематическое изучение поведения человека, в частности врача, в области наук о жизни и медицине в свете моральных принципов и ценностей.

Зарубежный ученый Р. Мур отмечает, что медицинская этика есть общечеловеческая этика, касающаяся медицинской деятельно­сти, без каких-либо особых принципов, методов или правил. Это -«старая этика, пытающаяся найти свое место в новых, часто труд­ных обстоятельствах» [ 100].

Традиционно принято считать, что врач просто обязан выполнять свой служебный долг. Поэтому проблемы биоэтики и деонтологии в медицинских вузах до последнего времени оставались «в тени», как не требующие специальной подготовки студентов. Верная постановка диагноза, выбор методов лечения, адекватность прогнозирования ото­двинули моральные аспекты врачевания на второй план, словно некое подспудное приложение к собственно диагностическим и лечебным действиям. Здравоохранение, увы, накопило немало вопиющих при­меров игнорирования требований врачебной этики.

Врач действует деонтологически грамотно тогда, когда он са­мостоятелен (сам ставит цели), свободен (сам выбирает средства их достижения), сознателен (способен осознать то, что делает) и сове­стлив (выражая себя, не нарушает прав и свобод других людей). Эти параметры фиксируются в качестве целей-ценностей образова­ния на базе культурологической доктрины [1; с. 16].

Подчеркнем: свободное, самостоятельное и сознательное пове­дение, не ограничивающее прав других людей, - это поведение со­вестливого человека. Крупный австрийский психолог Виктор Франкл говорит: «Воспитание должно быть направлено на то, что­бы не только передавать знания, но и оттачивать совесть так, чтобы человеку хватило чуткости расслышать требование, содержащееся в каждой отдельной ситуации» [цит. по: 1; с. 11].

Совесть - одно из проявлений нравственного самосознания, голос нашего внутреннего «я», помогающий различать добро и зло, чув­ствовать и осознавать свою ответственность перед Богом за себя и за других. Воспитать совестливость - значит помочь человеку ре­гулировать свои отношения к Богу, окружающему миру и самому себе с позиций высоких нравственных требований.

Морально-нравственная и духовная зрелость является важной составляющей личностной зрелости. Согласно педагогической кон­цепции морального развития Л. Кольберга, уровень морального развития определяется не только полнотой познания «моральных пра­вил» и степенью освоения соответствующего типа поведения, но в первую очередь - мерой личного принятия моральных норм как цен­ностей и мотивами этого принятия. Соответственно выделяются 3 уровня морального развития, подразделенные каждый на 2 ступени.

а) Доморальный уровень:

=> ориентация на покорность и избегание наказаний;

=> наивный гедонизм (ориентация на индивидуальные сиюми­нутные интересы и наслаждения).

б) Уровень конформной морали:

=> ориентация на сохранение хороших взаимоотношений (мо­раль «хорошего мальчика);

=> ориентация на поддержание авторитета.

в) Уровень совести и высоких нравственных принципов:

=> ориентация на общественный договор;

=> ориентация на совесть и справедливость.

Совесть, правда и справедливость лежат в основе чувства со­страдания. В недавнем прошлом словосочетание «врачебное ми­лосердие» официально у нас было «принудительно забыто» и заме­нено на «помощь людям». Но помогать можно без жалости и пони­мания, даже ненавидя. Возродить в душе чувство милосердия - оз­начает не только уберечь будущего врача от «духовной анестезии», от «эмоционального выгорания», но и научить его эмпатии, сопере­живанию, сочувствию нуждам и внутреннему состоянию пациента, глубокому пониманию внутренней картины болезни.

Совесть и сострадание - проявления духовно-нравственного начала в человеке; их воспитание имеет огромное значение. Осо­бенность этого воспитания заключается в формировании положи­тельных духовно-нравственных ценностей путем воздействия на эмоциональную и мотивационную сферу личности. Здесь крайне важно создать подходящие условия для раскрытия и изменения личности в ответ на определенные переживания.

Исходя из вышеизложенного, мы полагаем, что самое главное в духовно-нравственном воспитании студентов-медиков - при­вить им такие ценностные ориентации и личностные смыслы, благодаря которым в своей жизни и практике они руководство­вались бы принципами совести и сострадания. Именно это по­зволит будущему врачу видеть в больном человеке неповторимую, духовную и при этом страдающую личность с правом выбора собственной позиции, а не просто бездушный материал для научно-ис­следовательской или лечебно-диагностической работы.

В этой связи духовно-нравственная культура врача призвана отстаивать право его личности действовать не только по закону или различным критериям биомедицинской этики, но и по совести, чув­ству сострадания. На наш взгляд, исключительно с позиций совес­ти нужно анализировать биоэтические ситуации, в частности медико-деонтологические казусы и такие понятия, как «право на жизнь», «право на смерть», «право врача», «право пациента», «ин­формированное согласие», «клонирование», «эвтаназия» и т.д. Сле­довательно, воспитание врачебной совести является стержнем этюации профессионального сознания и деятельности врача, а значит, целью преподавания биоэтики и деонтологии.

Врачебная совесть позволяет действовать и по букве закона, и в соответствии с духом врачевания. Лишь тогда снимается противоре­чие между медициной как профессией и медициной как искусством. Устранив это противоречие, врач может правильно ответить на клю­чевые вопросы о смысле своей жизни и профессии. Поэтому содержа­ние духовно-нравственного воспитания должно выходить на самые существенные, экзистенциальные проблемы человеческого бытия, чтобы компенсировать отсутствие в учебных программах тех моти­вов, ценностей и смыслов, которые предельно значимы для личност­ного и профессионального роста. Усиление духовно-нравственных и культурологических аспектов необходимо для воспитания чистого нравственного облика врача и осмысления избранной им профессии.

Колоссальная важность такого осмысления проходит лейтмоти­вом в исследованиях ряда авторов. Например, крупный отечествен­ный патологоанатом И.В. Давыдовский придавал огромное значение философскому осмыслению сущности болезни. Именно благодаря этому он, в отличие от своих научных оппонентов, изучал болезнь не просто как сбой в организме, но как одну из сторон жизни человека со всеми присущими ей основополагающими принципами (единство ор­ганизма и среды, приспособление к среде, саморегуляция, целост­ность, самодвижение, биологическая целесообразность и т.д.) [15, 16].

Итак, в осмыслении сути врачевания и в нравственном разви­тии студентов-медиков биоэтика и деонтология играют первосте­пенную роль. Они призваны стать полноправной частью духовно-нравственной культуры и гуманитарного образования врача, по­скольку напрямую влияют на эффективность учебного процесса, а также на формирование профессионально-моральных ценностей и менталитета врача XXI века.

Вопросы для совместного обсуждения со студентами по теме «Мы и наши пациенты».

Культура отношения врача к пациенту в зависимости от «об­раза» больного человека во врачебном сознании. Личное достоин­ство врача и пациента.

1. Насколько часто Вы задумываетесь над тем, какое отношение к пациенту формирует у врачей медицинское образование?

2. Считаете ли Вы, что медицинское образование учит врача видеть в пациенте объект приложения профессиональных знаний, навыков и умений?

3. Считаете ли Вы, что медицинское образование учит видеть в пациенте союзника в борьбе с недугом?

4. Вы согласны, что отношение врача к больному как к сово­купности патологических симптомов является приемлемым?

5. Вы согласны, что отношение врача к пациенту как к клини­ческому случаю не сочетается с теплым, сердечным участи­ем к нему?

6. Вы считаете, что изучение закономерностей жизнедеятель­ности организма позволяет увидеть в больном человеке страдающую личность?

7. Вы согласны, что больной, выдавая врачу «аванс доверия», подчас вынужден раскрывать глубоко личные тайны?

Целостность и единство природы человека. Осознание физи­ческого и духовного «я», разотождествление болезни и больного человека, лечения организма и личности. Психолого-антропологи­ческие аспекты медицины.

1. Насколько Вы согласны, что лечение человека - это лече­ние его организма?

2. Вы считаете, что больной человек - это человек плюс его болезнь?

3. Насколько Вы согласны, что физический организм - только часть человека?

4. Считаете ли Вы, что нормальная анатомия и физиология здорового человека отличаются удивительной гармонией и совершенством?

5. Вы согласны, что оригинальность и неповторимость чело­века как биологического вида может приводить к мысли о нем как о чудесном творении Божием? 6. Совместима ли психологическая уникальность человека с воззрением на него как на объект?

Ценность и уникальность человеческой жизни. Моральный статус плода.

1. Имеет ли человек право на жизнь с момента оплодотворения?

2. Человеческий эмбрион в первые три месяца беременности -это просто биомасса?

3. Человеческий эмбрион в первые три месяца беременности -это часть материнского организма?

4. Является ли человеческий эмбрион в первые три месяца бе­ременности человеком, развивающимся в организме матери?

5. Можно ли расценивать человеческий эмбрион с момента зачатия как полноправного пациента?

6. Насколько Вы согласны, что эмбрион, убиваемый при аборте, испытывает мучения?

7. Согласны ли Вы, что человеческий эмбрион активно со­противляется при аборте?

8. Вы согласны, что аборт без медицинских показаний - это единственная операция, в которой сам по себе организм женщины не нуждается?

9. Можно ли рассматривать угрызения совести как психоло­гическое послеабортное осложнение?

10. В какой мере Вас волновали бы угрызения совести женщины, сделавшей аборт, если бы эту операцию произвели Вы?

11. В какой мере Вас тревожат нравственные аспекты аборта?

12. Какую степень ответственности за аборт несет отец ребенка?

13. Вы согласны, что узаконенный аборт (без медицинских пока­заний) есть преступление с точки зрения нравственности?

14. Вы согласны, что религия справедливо осуждает аборт по прихоти женщины как страшный грех?

15. Этично или не этично участвовать врачу в движении про­тив абортов?

16. Этично или не этично клонирование человека, подобно животным?

Ценностно-смысловая природа болезни. Духовный смысл бо­лезни и смерти, его значение для самосознания врача и пациента.

1. Вы согласны, что пациент часто ищет ответ на вопрос: «За что я страдаю»?

2. Есть или нет смысла в вопросе: «Для чего я страдаю»?

3. Приводит ли к болезни асоциальное поведение?

4. Предрасполагают ли к болезни сексуальные извращения?

5. Является ли половая распущенность фактором риска болезни?

6. Может ли болезнь быть расплатой за нарушение нравст­венных норм?

7. Может ли болезнь быть расплатой за пренебрежение к об­щечеловеческим ценностям?

8. Может ли болезнь быть расплатой за преступление хри­стианских заповедей, за грех?

9. Может ли грех быть своего рода предболезнью личности, порождающей психосоматическую патологию?

10. Может ли соблюдение нравственных норм быть своего ро­да профилактикой заболеваемости?

11. Какое внимание врачи уделяют смысловым аспектам забо­левания при изучении анамнеза, истории болезни и жизни пациента?

12. Способна ли тяжелая болезнь, близость смерти заставить человека переосмыслить свою жизнь?

13. Способна ли тяжелая болезнь, близость смерти склонить человека к попытке исправить самого себя?

14. Способна ли тяжелая болезнь, близость смерти подтолк­нуть человека к исправлению содеянных ошибок?

15. Вы согласны, что перед лицом смерти обесцениваются ма­териальные ценности?

16. Вы согласны, что перед лицом смерти возрастает значение духовных ценностей?

17. Может ли тяжелая болезнь, наступление смерти подвиг­нуть человека обратиться к Богу?

18. Насколько Вы согласны, что душа человека умирает вме­сте с его телом?

Духовный облик, призвание, долг и совесть врача. Роль религии в становлении профессионального самосознания врача. Опыт пастыр­ского попечения о больных и его значение в современной медицине.

1. Вы согласны, что высокий профессионализм врача пред­полагает его высокую духовно-нравственную культуру?

2. Насколько взаимосвязаны профессиональный рост и лич­ностный рост врача?

3. Полезно ли врачу, делая назначение больному, спросить себя: «Допущу ли я то же самое по отношению к себе, ес­ли окажусь в его положении?»

4. Согласны ли Вы, что со временем у постоянно практикую­щего врача может возникнуть «духовная анестезия» (при­выкание, нечуткость к страданиям пациента)?

5. «Духовная анестезия» - это профессиональная патология врача?

6. Может ли вера врача в Бога быть психотерапевтическим фактором, препятствующим «духовной анестезии»?

7. Может ли вера врача в Бога помочь врачу быть милосерд­нее, сострадать положению и нуждам больного?

8. Врачевание - это своего рода «жизненный крест»?

9. Считаете ли Вы, что в служении врача и священника мно­го общего?

10. Считаете ли Вы, что характеристика «Врач милостью Божией» - глубже, чем просто комплимент или иносказание?

11. Интересует ли Вас христианское учение о человеке?

12. Интересует ли Вас христианское учение о болезни и вра­чевании?

13. Интересует ли Вас христианское учение об умирании и смерти?

14. Интересуют ли Вас христианские методы исцеления больных?

ГЛАВА 9.

ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ