Приемы источниковедческого анализа произведений литературы 7 страница

Правительство не ограничилось только разъяснением по по-
воду конкретного дела. Вскоре, во время регентства Бирона,
23 октября 1740 г. был издан манифест «О поступании в управле-
нии всяких Государственных дел по регламентам, уставам и про-
чим определениям и учреждениям». Этим манифестом провоз-
глашалась необходимость «...во управлении всяких Государствен-
ных дел поступать по регламентам и уставам и прочим определе-
ниям и учреждениям от блаженныя и вечнодостойныя памяти
Государя Императора Петра Великого, и по нем во время Ея Им-
ператорскаго Величества блаженныя ж и вечнодостойныя памя-
ти благополучнаго государствования учиненным без всяких от-
мен...». Манифестом подтверждается устав от 6 октября 1740 г.,
а также «все... прежние в народ публикованные указы и манифе-
сты о правосудии».

Но Бирон правил недолго, 11 ноября 1740 г., сразу же после
смены правления, издается именной указ «О поступании при уп-
равлении Государственных дел по регламентам и уставам и про-
чим учреждениям», содержащий ссылку на «указ» от 23 октября.
В нем утверждается намерение новой власти «все... прежние ука-
зы... еще вновь наикрепчайше подтвердить» и, как и в манифе-
сте 23 октября, содержится повеление «всем находящимся при
управлении Государственных дел, как вышняго, так и нижняго,
какого б кто чина и достоинства ни были, каждому по своему ме-
сту и званию поступать по Регламентам и Уставам и прочим оп-
ределениям и учреждениям от Предка нашего, блаженныя и веч-
иодостойныя памяти Государя Императора Петра Великого, и по

 

348 РАЗДЕЛ 2

Нем во время Ея Императорскаго Величества, блаженныя ж и
вечнодостойныя памяти, Вселюбезнейшей Нашей Государыни,
благополучнаго Государствования учиненныя, и по вышеобъяв-
лепному Нашему, вновь выданному от 9 сего Ноября Уставу, без
всяких отмен».

Отметим, что, несмотря на то что попытки провести коди-
фикацию в первые десятилетия XVIII в. не увенчались успехом,
а значит, Соборное Уложение 1649 г. оставалось действующим
кодексом, в упомянутых законодательных актах именно указы
Петра I рассматриваются в качестве основы действующей зако-
нодательной системы.

Внимания достоин и тот факт, что именно при быстрой сме-
не временных правителей Российской империи, в условиях
крайней нестабильности верховной власти один за другим изда-
вались законодательные акты, подтверждавшие необходимость
руководствоваться ранее принятыми законодательными норма-
ми. В этом, несомненно, проявилась стабилизирующая роль за-
конодательства при смене правлений.

При Екатерине II усилия власти заставить чиновников руко-
водствоваться имеющимся законодательством были продолже-
ны. В том же 11-м пункте уже упоминавшегося манифеста «О по-
становлении штатов...», кроме предложения «иметь рассужде-
ние» о случаях, по которым нет соответствующих указов, содер-
жится и еще одно требование: «...на что точные указы есть, о
том отнюдь общаго собрания Департаментов не иметь, дабы на-
праснаго предложения чрез то в делах по проискам каким-либо
не происходило, но решить дела в Департаментах».

Но самый яркий пример усилий заставить чиновников ру-
ководствоваться существующими законами, а не требовать ука-
за верховной власти по каждому конкретному делу, содержит
высочайшая резолюция на доклад генерал-прокурора «Об окон-
чании Сенату дел, на которыя существуют ясные законы, не де-
лая по оным особых докладов Ея Императорскому Величест-
ву». В своем докладе генерал-прокурор просил императрицу из-
дать указ в связи с. тем, что при рассмотрении четырех апелля-
ционных челобитных на гетманские решения Сенат не смог
прийти к единому мнению. Ответ Екатерины II на эту просьбу
таков: «Малороссийские правы ясны, определение Сенатское
24 сентября 1767 года еще яснее, Мой указ 1768 года 21 Марта
весьма же не темен, и Мое о сей материи мнение довольно из-
вестно Сенату; соглашать же спорющих, по законам, есть дело
генерал-прокурора. И так, Я, потеряв целое утро, которого ка-
ждая минута для Меня дорога, на такое дело, кое и без Меня по
законам (курсив мой. - М.Р.) решить можно было, отсылая оное

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 349

обратно, дабы Сенат окончал оное по вышеписанному без Ме-
ня же».

Постепенно от пожеланий должностным лицам указывать на
пробелы в законодательстве, через утверждение о необходимо-
сти руководствоваться при решении дел имеющимися законами,
законодатель переходит к требованию строгого соблюдения
имеющихся законов. Такие требования содержатся в «Уставе
Благочиния, или Полицейском», принятом 8 апреля 1782 г. Ста-
тья 46 Устава гласит: «Управа Благочиния имеет почесть против-
ностию закона, буде кто не выполняет слова закона, и нарушени-
ем закона, буде кто тонкостию, или хитростию избывает силы
закона». В 56-й статье говорится, что «Управа Благочиния не
дозволяет вчинять новизну в том, на что узаконение есть; всякую
же новизну, узаконению противную, пресекает в самом начале».
Запрет «вчинять новизну, узаконению противную» содержится и
в статье 194 Устава. А статьей 236 из раздела «Взысканиея» пре-
дусматривается за «узаконению противную новизну» отсылать в
суд и наказывать «по мере вины или преступления».

В «Грамоте на права, вольности и преимущества благородно-
го Российского Дворянства» от 21 апреля 1785 г, указывается:
«Собранию дворянства запрещается делать положения, против-
ныя законам, или требовании в нарушение узаконений, под опа-
сением за первый случай (то есть за положения противныя зако-
нам), наложения и взыскания с Собрания пени 200 рублей; а за
второй случай (то есть за требования в нарушении узаконений)
уничтожения недельных требований...» (статья 49). Почти до-
словно с 49-й статьей «Грамоты на права, вольности и преиму-
щества благородного Российского Дворянства» совпадает 37-я
статья изданной одновременно с ней «Грамоты на права и выго-
ды городам Российской Империи».

В связи с утверждением идеи приоритета закона к концу ве-
ка законодатель формулирует и новое требование - точности,
буквальности воспроизведения законов и цитат из законодатель-
ных актов. В именном, данном генерал-прокурору, указе от 7 ап-
реля 1788 г. «О неотступлении Сенатской Канцелярии от пред-
писанного образа при докладе...» подчеркивается, что присутст-
вующие должны «основывать свои определения везде и во всех
делах на изданных законах и предписанных правилах, не пере-
меняя ни единой литеры не доложася Нам». А в начале XIX в.,
уже при Александре I, был издан именной, объявленный мини-
стром юстиции, указ «Об означении, при выписывании по делам
законов, точных слов оных без сокращения и малейшей переме-
ны». Издание этого законодательного акта связано с казусом -
разбором жалобы графини Потоцкой, когда было усмотрено,

 

350 РАЗДЕЛ 2

что неверное решение основано на частичном использовании
цитаты из законодательного акта. В связи с этим император по-
велел, чтобы Правительствующий Сенат «подтвердил повсеме-
стно, чтобы при выписывании по делам законов означаемы бы-
ли точный слова оных без сокращения и малейшей перемены,
изменяющей часто самый смысл».

Таким образом, к началу XIX в. окончательно утвердился
приоритет закона как источника права. С его утверждением свя-
зано стремление к восполнению пробелов в законодательстве,
требование соблюдения законов и точности их воспроизведения
при решении конкретных дел.

Изменение соотношения обычая и закона как источников
права, складывание приоритета закона - это основной, системо-
образующий признак, позволяющий говорить о начале нового
этапа в истории российского законодательства. Он хорошо укла-
дывается в принятую нами в качестве исследовательской гипоте-
зы систему источников нового времени. Закон в отличие от обы-
чая не только, а часто и не столько, фиксирует сложившееся по-
ложение дел, сколько моделирует будущую ситуацию. Приоритет
закона складывается тогда, когда в обществе, и в частности у за-
конодателя, появляется представление о социальной изменчиво-
сти в ходе исторического развития и зарождается мысль о воз-
можности влияния на этот процесс.

4. Расхождение государственного
и частного права

Наряду с вышерассмотренным подходом, в кото-
ром единодушны не только по сути, но зачастую и по форме вы-
ражения мысли многие авторы, существуют и другие подходы к
периодизации истории русского права, также приводящие к обо-
соблению рассматриваемого периода. В частности, М.Ф. Влади-
мирский-Буданов, который, как и другие авторы, отмечал утвер-
ждение приоритета закона начиная с XVIII в., давал общую пе-
риодизацию развития права, исходя из соотношения государст-
венного и частного права. Он выделял три периода истории рус-
ского права: 1) «период земский (или княжеский) IX-XIII вв.»;
2) «период московский (правильнее - двух государств Московскою и
Литовского) XIV-XVI вв.»; 3) «период империи XVIII-XIX вв.»³⁶ От-
мечая, что в первом периоде господствует обычай, во втором -
обычай и закон в равной мере, а в третьем - закон, М.Ф. Влади-
мирский-Буданов утверждал, что в первом периоде «начало госу-
дарственное и частное слиты, как равносильные», во втором пе-

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 351

риоде «право государственное и частное постепенно обособля-
ются, но прежнее смешение их обнаруживается в том, что в Мо-
сковском государстве государственное право строится по типу
частному», и и третьем периоде «государственное право стре-
мится к полному очищению от примеси частно-правовых начал».
Этот критерий начала нового этапа в истории законодатель-
ства (хотя, точнее, в истории нрава) также хорошо соотносится
с принятой нами объясняющей схемой. Расхождение государст-
венного и частного права свидетельствует не только о формиро-
вании государственного права периода империи, но и частного
права нового времени, что вполне соответствует складыванию
новых взаимоотношений между личностью и государством в
процессе эмансипации личности при переходе от средневековья
к новому времени.

5. Утверждение принципа «незнание закона
не освобождает от ответственности»

Утверждение приоритета закона приводит к по-
степенному установлению общего для законодательства нового
времени принципа: «Незнание закона не освобождает от ответ-
ственности». Заметим, что этот принцип известен со времен
римского права и зафиксирован в «Законах ХII таблиц» (середи-
на V в. до н. э.). Не стоит рассматривать утверждение этого
принципа в российском законодательстве в XVIII в. как рецеп-
цию римского права, поскольку оно было порождено изменени-
ем соотношения обычая и закона как источников права и, в
свою очередь, обусловливало развитие системы публикации за-
конодательных актов.

Формула «дабы неведением никто не отговаривался» встре-
чается уже в «Уставе воинском», утвержденном 30 марта 1716 г.
Петр I, обосновывая необходимость предпринятого им труда, в
преамбуле к Уставу замечает: «...за благо изобрели ино книгу Во-
инский Устав учинить, дабы всякой чин знал свою должность, и
обязан был своим званием, и неведением не отговаривался (выделе-
но мною. - М.Р.)...».И в именном, данном Сенату, указе «О рас-
сылке книг Воинского Устава по корпусам войск, по Губерниям и
Канцеляриям и о принимании его в основание, как по делам во-
инским, так и земским» присутствует эта формула, приводимая в
обоснование необходимости тиражирования Устава. (Вообще
эта формула очень часто сопровождала указание на порядок пуб-
ликации того или иного законодательного акта.)

 

352 РАЗДЕЛ 2

Специально утверждению данного принципа посвящен имен-
ной, объявленный из Канцелярии полицеймейстерских дел, указ
«О наказании за преступления против публикованных указов» от
9 февраля 1720 г. Начинается он формулой «Великий Государь
указал объявить всенародно». Такое начало в XVIII в. станови-
лось обычным для тех указов, которые действительно должны
были быть доведены до каждого подданного и в которых по этой
причине более тщательно описывался порядок их публикации.
Например, с такой формулы начинается именной указ «О мерах
для искоренения воров и разбойников, о доносе об оных мест-
ному начальству, под опасением за укрывательство тяжкого нака-
зания» от 7 сентября 1744 г.

В указе «О наказании за преступления против публикован-
ных указов» говорится: «В минувших годах, которые Его Величе-
ства указы о разных делах публикованы, и впредь публиковаться
будут в парод, чтоб по оным исполнение чинили, как в тех ука-
зах предложено будет». Возможность исполнения указов жестко
обусловливается их публикацией. Далее указом объявляется, что
«кто в какое преступление впадет, противу публикованным ука-
зам, а другой, ведая те указы, но, смотря на других, то же станет
делать, или, ведал, не известит, тот будет без пощады казнен или
наказан, так как в тех публикованных указах за преступление
объявлено, не ставя то ему во оправдание, что смотря на друго-
го чинил, чего ради надлежит всякому поступать по указам, и
хранить оные, и чтоб впредь никто неведением не отговаривался (вы-
делено мною. - М.Р.)».

В целом же указанная формула, так прочно пошла в систему
публикации законодательных актов (она подробно описывается
в следующем параграфе), которая в рассматриваемый период
регламентировалась наиболее тщательно, что мы не найдем от-
дельного упоминания этого принципа в законодательстве. Пожа-
луй, за единственным исключением. 14 декабря 1819 г. был издан
«Таможенный Устав по Европейской торговле», параграф 440
третьей главы которого гласит: «Неведением закона никто, Рос-
сийский подданный ни иностранный, оправдываться не может».
Присутствие этой формулы в таможенном уставе, по-видимому,
рассчитано в большей мере на иностранцев, чем на российских
подданных, которые к ней уже успели привыкнуть.

Законодатель устанавливал особую ответственность государст-
венных служащих за незнание законов. Именным указом от 22 ян-
варя 1724 г. «О важности Государственных уставов и о неотговор-
ке судьям неведением Законов по производимым делам под опа-
сением штрафа» предусматривались достаточно суровые меры
наказания за незнание законов³⁷. Но этим же указом устанавли-

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 353

вался и весьма разумный порядок ознакомления с законодатель-
ством государственных служащих, который рассматривается да-
лее в связи с вопросом о публикации законодательных актов.

В рамках заявленного нами подхода утверждение принципа
«Незнание закона не освобождает от ответственности» заслужи-
вает особого внимания. Как уже отмечалось, российское законо-
дательство нового времени, в отличие от западноевропейского и
североамериканского, не знало фиксации прав личности, но вве-
дением указанной нормы законодатель фактически признавал
существование личности - если не через фиксацию ее прав, то,
по крайней мере, через признание ее ответственности, и в этом
проявлялись новые взаимоотношения личности и государства,
характерные для нового времени.

6. Складывание системы публикации
законодательных актов

Связь возникновения и развития публикации за-
конодательных актов с системообразующим фактором - измене-
нием соотношения закона и обычая как источников права - впол-
не очевидна. На наш взгляд, прав М.Ф. Владимирский-Буданов,
когда пишет: «Меры публикации усиливаются по степени удаленно-
сти от народного сознания о праве...»³⁸. Действительно, пока ос-
новным источником права был обычай, вряд ли требовались спе-
циальные меры для ознакомления подданных с указами.

Публикация законодательного акта
как необходимый элемент законодательной
процедуры

Порядок публикации вновь принимаемых законо-
дательных актов был установлен именным, объявленным из Се-
ната указом от 16 марта 1714 г. «О обнародовании всех именных
указов и Сенатских приговоров по Государственным генераль-
ным делам». Этим указом предусматривалась не только рассылка
указов «в губернии к губернаторам, и в приказы к судьям», но и
говорилось, что «...для всенародного объявления велеть в типо-
графии печатать и продавать всем, дабы были о том сведомы...».
В Воинском уставе Петра I назывались и другие формы пуб-
ликации законодательных актов. В 35-м артикуле говорится:

12-4463

354 РАЗДЕЛ 2

«Все указы, которые или в лагерях или в крепостях, при трубах,
барабанах или при пароле объявятся, имеет каждый необходимо
исполнять». Сам же Воинский устав предусматривалось напеча-
тать в количестве тысячи экземпляров, из которых 300 или бо-
лее на «словенском и немецком языках для иноземцев».

Кстати, и уже упоминавшемся указе из Юстиц-коллегии от
15 октября 1719 г. «О решении дел в Московском Надворном
Суде по Уложению ипо новосостоятельным указам, а не по сепа-
ратным, и о донесении о делах, которых судьи сами решить не
могут, в государственную Юстиц-коллегию» подчеркивается, что
московский надворный суд в пополнение Уложения должен руко-
водствоваться указами, которые «всенародно напечатаны и повсюду
объявлены» (выделено мною. - М.Р.).

Принципиально важным указом от 17 апреля 1722 г. «О хра-
нении прав гражданских...» также закреплялась публикация зако-
нодательных актов в качестве необходимого элемента законо-
творческой процедуры.

Говорилось и о повторной публикации законодательного ак-
та в случае внесения в него исправлений. Например, 22 февраля
1723 г. Петр I издал именной, данный Сенату, указ «О перепеча-
тании Табели о рангах, по случаю определения вновь классов
для генерал-фискала, обер-фискала государственнаго, обер-фис-
калов и фискалов». В этом указе, кроме требования перепеча-
тать Табель о рангах и связи с некоторыми изменениями в ней,
устанавливалась и общая норма: «Таковым же образом все указы
надлежит в народ публиковать, ежели которые для какой нужды
исправлены будут».

Законодательный акт публиковали и тогда, когда в пего вно-
сились дополнения. Например, 2 июня 1758 г. был издам сенат-
ский указ «О публиковании во всенародное известие указов, вы-
даваемых в пополнение инструкции о размежевании земель».
Следует подчеркнуть, что речь шла не просто о публикации ука-
зов, изданных в дополнение к инструкции, - они должны были
быть приобщены к ней.

К началу 1720-х годов практика публикации актов верховной
власти утвердилась настолько, что правительство далее приняло
определенные контр-меры, о чем свидетельствует сенатский
указ от 5 июля 1721 г. «О присылке в Сенат, для апробации, из
коллегий и канцелярий с состоявшихся указов копий; о непеча-
тании и непубликовании коллегиям и канцеляриям своих приго-
воров и именных указов, без доклада Сенату». Констатировав,
что коллегии и канцелярии свои приговоры без апробации Се-
ната «для исполнения и в парод публикования в печать преда-
ют...», Сенат приговорил: «...ежели когда в коллегиях и канцеля-

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII - НАЧАЛА XX ВЕКА 355

риях какой Его Царского Величества Именной указ записан бу-
дет, такие для каких ни есть причин по благоизобретению, или
партикулярно приговором определится о таких делах, которые
во установлении вновь какого дела, или действительную силу
имеют в пополонку к регламентам и Уложенью и уставам или к
коллежским и прочим инструкциям и указам, утвержденным в
Сенате, и вновь о сборах, и по таким состоявшимся в тех колле-
гиях и канцеляриях указам никаких во всенародное публикова-
ние указов не печатать, и в губернии и провинции не посылать,
а взносить оные для апробации в Сенат, где подпискою всего Се-
ната утверждено, и в книгу записано подлинно, и потом печа-
тать и публиковать и исполнять по силе тех указов определено
будет, а без того таковых отнюдь в действо не производить...».
Таким образом, устанавливается роль Сената как регистратора и
публикатора законодательных актов,

Порядок публикации законодательных актов

Как уже отмечалось, указ от 16 марта 1714 г. «Об
обнародовании всех именных указов...» предусматривал печата-
ние законодательных актов типографским способом, а Воин-
ский устав признавал и другую форму публикации - публичное
чтение. Такой же порядок публикации был предусмотрен в «Ин-
струкции, или Наказе воеводам», утвержденной в январе 1719 г.:
«И понеже простые люди в публикованных указах и уставах, па-
че же в смертных делах, не весьма все известны, для того воево-
де велеть такие уставы и указы по знатным праздникам прихожа-
нам в церквах трижды и году прочитать против указного регла-
мента...».

Упоминавшимся ранее указом от 17 апреля 1722 г. «О хране-
нии прав гражданских...» не только закреплялась публикация за-
конодательных актов в качестве необходимого элемента законо-
дательной процедуры, но и описывался еще один ее вариант:
«...по данному образцу в Сенате доски с подножием, на которую
оной печатной указ наклеить и всегда во всех местах, начав от
Сенату даже до последних судных мест, иметь на столе яко зер-
кало пред очми судящих. А где такого указа на столе не будет, то
за всякую ту преступку сто рублев штрафу в гошпиталь».

Но во всех этих случаях печатание законодательных актов
могло быть способом публикации или начальным ее этапом. О
необходимости печатать законодательные акты говорилось в
именном, объявленном из Сената, указе от 10 февраля 1720 г. «О
посылке по губерниям, о сборах печатных, а не письменных ука-
зов, и о наказании за излишние поборы». Этим указом устанав-
12*

356 РАЗДЕЛ 2

ливался следующий порядок публикации законодательных актов
о сборах денег: «...и губернии и в провинции письменных указов
не посылать, как прежде сего бывало, а посылать печатные, ко-
торые как в городах, так и в уездах, в народ публиковать, и по
селам разсылать, и отдавать попам; а им в церквах оные указы по
вся праздники и воскресные дни для ведома прихожанам читать,
чтоб всяк... подлинно был следом». Причем за нарушение этого
требования законодателя предусматривалась весьма суровая ка-
ра, такая же, как за взимание излишних поборов, - «смертная
казнь или вечная ссылка на галеру с наказанием и вырезанием
ноздрей и лишением всего имения». Кроме того, законодатель
требовал «о тех казнях в указах печатных именно печатать, что
так будут наказаны, дабы неведением не отговаривались».

Приведем несколько наиболее ярких примеров описания по-
рядка публикации. О практике публикации дает представление,
например, именной, состоявшийся в Сенате, указ от 19 февраля
1721 г. «О возвращении на прежния места беглых крестьян и бо-
былей», в 13-м пункте которого говорится: «Сей Его Царского
Величества указ во всех городах и уездах в дворцовых, патриар-
ших и церковных и в вотчинных селах и деревнях всякого чина
людям объявить и выставить о том при всех церквах, и во всех
знатных местах по торжкам и ярмаркам печатные листы, чтоб
сей Его Царского Величества указ всем был ведом, и священни-
кам по вся воскресные дни и господские праздники после литур-
гии, для ведома прихожан читать, и кто при том слушании будет,
впредь для ведома записывать, чтоб никто неведением не отго-
варивался».

Именной указ от 11 мая 1744 г. «О запрещении ввозить и о
невывозе за границу золотых и серебряных денег, слитков и по-
суды...» заканчивается словами: «И сей указ, как в городах, так и
в селах, во всех церквах для всенародного известия, в воскрес-
ные дни и господские праздники читать почасту, и прибить при
церковных дворах и при городских воротах и при публичных и
при торжках, где пристойно, дабы о том был всяк сводом».

В ранее упоминавшемся именном указе от 7 сентября 1744 г.
«О мерах для искоренения воров и разбойников...» выдвигалось
требование: «...сей указ в городах и на ярмонках в торговые дни
во всенародное известие при барабанном бое, а вцерквах свя-
щенникам в воскресные и праздничные дни, по окончании бо-
жественные службы, во всенародной при том слух, в страх дру-
гим, читать неотменно».

Но наиболее любопытна, на наш взгляд, форма публикации,
предусмотренная именным указом от 21мая 1733 г. «О нечине-
нии обид и притеснений ясашным людям, живущим в Якутском

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ XVIII-НАЧАЛА XX ВЕКА 357

ведомстве и в Камчатке». Этот указ был обращен к «всякого на-
рода и звания, домами и юртами живущим и кочующим», что и
обусловило специфику его публикации: «И сей Наш Всемилости-
вейший указ, как в Якутске и Охотске, так и во всех острогах и
зимовьях и волостях, вкопав столбы и накрыв малою кровлею,
прибить и хранить, чтоб всегда всем был известен, а княжцам
или старшинам каждого парода раздать, и сверх того при плате-
лее ясачном толмачам перетолмачивать всем в слух на их язы-
ке...».

Особого внимания заслуживает форма публикации, о кото-
рой говорится, например, в именном, объявленном из Сената,
указе «О продолжении курса мелких серебряных денег па два го-
да, о приеме оных в казну во всякие подати и о переделе в круп-
ную монету,..» от 23 мая 1744 г.: «...дабы о том всякого чина лю-
ди ведали, публиковать во всенародное известие печатнымии ука-
зами (курсив мой. - М.Р.)».

В некоторых законодательных актах уточнялись отдельные ас-
пекты порядка публикации. Например, сенатский указ от 18 сен-
тября 1732 г. « О публиковании указов в уездах из штабных дво-
ров» возлагал эти обязанности на штабные дворы, а не на воевод-
ские канцелярии, чтобы «для одного дела не было двойных посы-
лок». Иногда описание порядка публикаций законодательных ак-
тов сопровождалось указанием на их последующую продажу.

Итак, основными формами публикации законодательных ак-
тов быличтение в церквах после службы, вывешивание отдель-
ными печатными листами и чтение в торговых местах. В ряде
случаев указывалось лишь, что законодательный акт должен
быть напечатан. Рассмотрим регламентацию каждого из этих
способов публикации.

Чтение указов в церквах

Чтение указов в церквах после службы обеспечивало ознако-
мление с законодательством наибольшего количества поддан-
ных. Такая форма публикации была весьма распространенной,
хотя ее становление проходило также постепенно. Ведь для чте-
ния указов в церквах следовало иметь достаточное количество
отпечатанных экземпляров.

16 октября 1744 г. издастся сенатский указ «О посылке из Се-
ната в Синод печатных экземпляров тех указов, которые долж-
ны быть читаны по церквам для всенародного известия». Его из-
данию предшествовало ведение из Святейшего Синода, в кото-
ром сообщалось, что «для чтения о церквах во всенародное из-
вестие печатных указов» было прислано 50 экземпляров указа от

 

358 РАЗДЕЛ 2

30 мая 1744 г. о невывозе медных пятикопеечников, денежек и
полушек из-за границы в Россию и 1000 экземпляров указа от
12 сентября об искоренении воров и разбойников, а что касает-
ся указов «токмо для одного ведома, а не для чтения в церквах»,
то их присылается «по самому малому числу, что в разсылку в
Епархии и в Ставропигиальные лавры и знатные монастыри и
по одному указу на некоторые не достает». Святейший Синод со-
общает, что «во Всероссийской Империи в Епархиях и в Ставро-
пигиальных лаврах и прочих монастырях соборных, приходских
и ружных церквей всего имеется 18 688», и требует, чтобы указы
присылали по их числу. Сенат принял решение: «...впредь ежели
каковые указы для чтения в церквах воспоследуют, оных в Свя-
тейший Синод сообщать по тому церквей числу, а кои не для в
церквах чтения, но для ведения, тех по пятидесяти».

Снова к этому вопросу законодатель обратился в 1772 г.
17 февраля издается сенатский указ «Об отсылке из Сената в Си-
нод следующих к чтению в церквах Манифестов и указов», под-
тверждающий закрепленное в указе от 16 октября 1744 г. реше-
ние: «...как Манифесты и указы, кои подлежательны были к чте-
нию в церквах, посылаемы были и прежде в Святейший Синод,
по числу церквей, прямо из Сената, то и ныне таковые Манифе-
сты, указы или объявлении, следующие к чтению в цервах, из
Сената в Святейший Синод посылать».

Публикация печатными листами

Публикация печатными листами была, по-видимому, доста-
точно распространена. Уже Воинский устав Петра I предусмат-
ривал далее наказание за порчу или повреждение таких листов с
указами. В 203-мартикуле говорится: «Ежели кто явно прибитые
указы, повеления нарочно и нагло раздерет, отбросит или вы-
чернит, оный посланием на каторгу с жестоким наказанием или
смертию, а ожели небрежением каким, то денежным штрафом,
тюрьмою, шпицрутеном и прочим, по великости преступления,
наказан быть имеет». Точно такая же норма содержалась и в
138-м параграфе Морского устава 1720 г,