| Культуроло- гия как наука | Культура – предмет многих гуманитарных наук. В наиболее общем плане ее изучает философия, культуру в целом рассматривает социология. На отдельных аспектах культуры специализируются археология, этногра- |
фия, искусствоведение, филология, семиотика и другие области знания.
В отличие от них, культурология подходит к своему предмету как теория среднего уровня, анализируя огромный объем фактического материала. Этот материал берется и непосредственно, и с помощью названных наук. Задача культурологии заключается в его обобщении, синтезировании и построении собственных теоретических конструкций.
Культурология обеспечивает единство теоретического и конкретно-исторического подходов, причем не в виде механического их соединения, а в форме органического единства. Она производит систематизацию и оценку феноменов культуры, позволяет взглянуть на последнюю с «высот» теории при постоянном обращении к эмпирической «почве». Таким образом, культурологию целесообразно рассматривать как теорию и историю культуры.
Каждый, изучающий культурологию, как бы совершает путешествие во времени, проходя за несколько месяцев весь тот путь, на который человечеству пришлось потратить сотни тысячелетий. Это был путь поисков и творческих озарений, связанный с колоссальным напряжением умственных и физических сил человека и радостью открытий, созданием более благоприятных условий жизни и решением постоянно возникающих проблем.
Таким образом, культурология – область гуманитарного знания, изучающая сущность, структуру, закономерности функционирования культуры, основные тенденции её развития от возникновения до наших дней в ходе взаимодействия различных культур, имеющих определенные исторические, типологические и этнические черты.
Культурология – молодая наука с еще не до конца определившимся предметом, «размытыми» границами; в ней много вариативного и в проблематике, и в структуре изложения ее основного содержания, зависящего от позиции исследователя и автора, которая служит как бы точкой отсчета в подходе к культурологии в целом. По мере развития научных исследований и накопления опыта преподавания данной дисциплины происходит уточнение ее предмета и структуры, усиление взаимообмена со смежными областями знания.
В гуманитарном знании вообще и в культурологии в частности не может быть достигнута абсолютная истина. Многочисленные культурологические теории и концепции с разных сторон приближаются к ней, но в то же время во многом противоречат друг другу, оставляя истину где-то «посередине». Тем не менее, и полученные результаты, и сам процесс исследования, и знакомство с ними через учебную и иную литературу позволяют обществу с научных позиций оценить проделанную им же работу по созданию всего того, что мы сегодня называем культурой.
Культурологическое знание, в отличие от естественнонаучного, имеет, можно сказать, «национальный» характер. Приоритетная проблематика культурологии, её мировоззренческая направленность и другие черты во многом зависят от национально-государственной принадлежности исследователя. Ученый-европеец существенно иначе смотрит на мир, чем, например, араб или китаец. Особенно большую роль здесь играет отношение к религии, которое накладывает неизгладимый отпечаток на проблематику, выводы и оценки исследователя и преподавателя. Их принадлежность к той или иной конфессии или атеистическая позиция во многом формирует научную концепцию, влияет на содержание публикаций и учебных лекций.
Понятно также, что в каждой стране преимущественное внимание уделяется её собственной культуре, а другие часто рассматриваются в соотношении с ней. Нередко позитивные характеристики родной культуры иные авторы акцентируют и усиливают путём выискивания недостатков (реальных или мнимых) в других культурах и цивилизациях, используют не метод сопоставления, а метод противопоставления.
В соответствии с изложенным теперь можно сказать, что под культурологией следует понимать именно теорию и историю мировой и отечественной культуры, или иными словами, обобщенное и систематизированное научное знание о культуре.
| Культурология и другие науки о культуре | Культурология тесно взаимодействует с другими науками, изучающими культуру. Причем, речь идёт не только об обмене информацией между ними, но и |
о частичном совпадении предмета и содержания самих наук. Например, есть мнение, что культурология практически совпадает с разделом философского знания – философией культуры.
Культурология занимает свое, определенное место в системе гуманитарных наук. В наиболее тесных контактах и в сложных отношениях «раздела предмета» она находится с философией, социологией, историей и ее составляющими, искусствоведением, религиоведением, лингвистикой, фольклористикой. Сюда также нужно отнести и те науки, становление которых в нашей стране только происходит: социальная и культурная антропология, семиотика и др.
Философия рассматривает наиболее общие проблемы культуры в ее сопоставлении с природой, обществом, человеком. Эта область знания выступает как культурное самосознание человека; она рассматривает онтологический вопрос, касающийся бытия культуры, является теорией ее познания, логикой и методологией всех наук о культуре.[1]
Проблематика социологии культуры состоит в социальных аспектах ее функционирования в обществе, изучение которых проводится главным образом на современном для исследователя материале. Социологическая школа является одной из основных в современной культурологии.
Культурная антропология – область исследований, специализирующаяся на сфере взаимоотношений человека и культуры. Она изучает процесс формирования человека как творца и творения культуры, влияние культуры на человека и его биологические характеристики, поведение человека, процесс инкультурации, т. е. включения его в определенную культурную среду, становление норм и запретов, влияние культуры на семью и брак, любовь как культурный феномен, проблемы мировоззрения человека, мифологии и др.[2]
Семиотика – наука, исследующая свойства знаков и знаковых систем, главным образом естественных и искусственных языков. Эта новейшая наука активно вторгается во все области знания о культуре, порой претендуя на всеобъемлющие выводы. Семиотический подход получил распространение в лингвистике, литературоведении, искусствоведении, в общественных науках. С семиотикой тесно связаны информатика и кибернетика – отрасли знания о хранении, передачи, переработке и распространении информации. С семиотикой связана одна из школ современной культурологии – символическая.[3]
Историческая наука изучает процесс культурных изменений во времени и пространстве в конкретных областях духовного производства и духовной жизни общества. Ее главная задача состоит в реконструкции эмпирической реальности в виде хронологически сгруппированных фактов как результатов деятельности людей. Опираясь на них, исследователь выясняет процессы и тенденции развития той или иной предметной области. Так, археология, добывая и анализируя вещественные остатки человеческой деятельности с момента ее зарождения и до нового времени, реконструирует историческое прошлое. Эта наука широко использует понятие «археологическая культура», которая включает совокупность типологически близких памятников, связанных с определенной эпохой и человеческими общностями (племенами, группами племен, народностями и т.д.).
Особенно много материала археология дает для выяснения истории дописьменной эпохи и бесписьменных народов. Во многом благодаря археологам было восстановлено прошлое человечества, открыты древнейшие цивилизации: шумерская, крито-микенская, хеттская, индская и др. Археология существенно дополняет и детализирует картину древних классических и средневековых культур в их материальных и духовных проявлениях.
Другой исторической наукой, специализирующейся на изучении культуры, является этнография (этнология) или народоведение, предмет которой – национально-этническое своеобразие народов в материальной и духовной культуре, быте; их происхождение (этногенез), расселение и взаимовлияние, межкультурные контакты. Этнографы сосредотачивают свое внимание прежде всего на архаических культурах, а также на традиционной, народной культуре современных этносов.
Историки культуры порой поднимаются на высокий уровень теоретических обобщений, проводя как частные исследования, так и создавая обобщающие, фундаментальные труды. В этом случае они, по сути, становятся культурологами. То же можно сказать и об искусствоведах, которые не ограничиваются узкими рамками своей проблематики и рассматривают тот или иной вид искусства не только в связях с другими, но и в более широком культурном контексте. Это делает, например, академик Д.В. Сарабьянов в своих многочисленных трудах по истории русского изобразительного искусства XIX – начала XX вв. Его развитие в последующие десятилетия изучил И.Н. Голомшток («Тоталитарное искусство» – М., 1994) уже в связи с теми социально-политическими коллизиями, которые складывались в СССР в сталинское и последующее время.
Понятно, что преимущественная связь культуролога с философией, историей или искусствоведением отражается на его концепции и содержании учебного курса, который он читает или излагает в учебном пособии.
| Предыстория науки о культуре | Культурология, как и любая другая наука, имеет свою историю. Науки об обществе – и в этом их своеобразие – выступают как теоретическая форма |
самопознания человечества, отражение в научных категориях результатов его собственной деятельности. В связи с этим необходимо различать освоение культуры индивидом, которое происходит в процессе его социализации во все времена и в любых условиях, и ее теоретическое познание, связанное как с собственно научной деятельностью ученого-исследователя, так и учебной работой учащегося. Достижение такого уровня выступает закономерностью развития общества, человека и самой культуры, служит способом, стимулирующим ее собственное движение.
Конечно, и сегодня культура познается (и осваивается) не только с помощью научных сведений о ней, но и с использованием иных средств и в результате непосредственного воздействия социокультурной реальности. Уровни такого освоения – познания могут быть различными. Например, человек сначала овладевает родным языком в процессе общения с его носителями, не прилагая при этом особых усилий; затем он учит его в средней школе, что уже связано с особой, учебной, деятельностью и более высоким уровнем овладения, включая чтение и письмо. Дальнейшим развитием этого процесса может стать учеба на филологическом факультете университета и исследовательская работа его выпускника, если он становится ученым-филологом. То же можно отнести и к культуре в целом.
Понятно, что научное изучение культуры сложилось гораздо позже других способов ее освоения. И сама наука о культуре появилась не сразу, а в результате длительного развития культурологической мысли. Сформировавшаяся культура не существует без саморефлексии (самоотражения), а любая рефлексия культуры может считаться культурологической мыслью (И.В. Кондаков).
В ее истории выделяются два крупных периода: донаучный и собственно научный, границей между которыми выступает XVIII в. Первый период включает две стадии: мифологическую и философско-теологическую, наступившую в I тыс. до н.э. в связи с появлением у античных греков философии. Истоки же культурологической мысли уходят в глубокую древность.
Древнегреческий миф повествует о том, как титан Прометей похитил огонь у своего друга – бога покровителя кузнецов Гефеста и передал его людям, которые были тогда совершенно дикими. Он научил людей земледелию и мореплаванию, дал им знания, письменность, искусства, научил лечить болезни. Все это облегчило человеческую жизнь, сделало ее более счастливой и радостной. В мифологиях многих других народов мира существуют аналогичные сюжеты, связанные с деятельностью т.н. культурных героев – божеств или мифических первых царей, которые дали людям все то, что мы сегодня называем материальной и духовной культурой. Это была первая – мифологическая версия ее происхождения.
В Библии мы читаем рассказ о том, что Адам после изгнания из рая должен был трудиться в поте лица, обрабатывать землю и питаться ее плодами. Потомки Каина – сына Адама и Евы, прóклятого Богом за убийство своего брата Авеля, явились создателями многих элементов культуры. Один из них стал первым кузнецом, другой – музыкантом, третий – скотоводом-кочевником. Сам Каин построил первый город. Таким образом, здесь люди сами выступают создателями культуры; единственное, что подарил Бог первым людям, была одежда из кожи.
Первые представления о культуре, более или менее близкие современным, появились в Древней Греции в рамках философии и на Востоке – в Ветхом Завете. В греческой философии (у софистов, киников) впервые появляется противопоставление природы и культуры, причем под последней подразумевались прежде всего нравственные и другие нормы и обычаи. В Древнем Риме впервые стало использоваться и само это слово (культура – лат. возделывание, обработка). В Греции было и другое понятие – «пайдейя», т.е. в широком смысле образование, просвещение, формирование гражданских качеств личности. Как известно, в этом греки весьма преуспели и на практике, разработав эффективную систему физического, умственного и эстетического воспитания. Она была ориентирована на античный идеал человека – гражданина, воина, всесторонне развитой личности.
Другой стороной античного и, вообще, древнего понимания культуры выступает культовая, религиозная. Религия здесь представляет не только онтологическую часть культуры, но и ее саморефлексию, появляется «небесная версия» земной жизни. Библейская традиция открывает принцип историзма – единства истории народа и истории его взаимоотношений с Богом.[4]
Эта традиция порождает и новое понимание культуры, сложившееся уже в эпоху средневековья. В ее основе лежит признание того, что мир и человек сотворены Богом и ничего не происходит без его воли. Человек – это слабое, греховное существо, но он создан Всевышним, который вдохнул в него бессмертную душу. Поэтому подготовка к вечной жизни, встреча с Богом, которую должна обеспечить праведная жизнь на земле, выступает главной задачей человека. Потусторонний мир, область эзотерического, душа и дух стали основными объектами внимания и интереса. Священное писание представлялось божественным откровением, признание и познание которого также было необходимым условием спасения.
В донаучный период происходил медленный и трудный процесс накопления знаний о различных проявлениях культуры; причем, наибольший интерес представляло то, что было связано с чужими и далекими народами, заметно отличавшимися от своего собственного. Именно экзотика чужих обычаев и религий, поведения людей иных культур, их постройки, одежда и вооружение вызывали интерес европейцев, которые по делам торговли или дипломатии оказывались в дальних странах. Древние и средневековые путешественники открывали мир во всех его проявлениях, они запоминали и записывали все, что привлекало их внимание, пользуясь при этом как своими собственными впечатлениями, так и рассказами очевидцев, письменными источниками.
Древнегреческий историк Геродот (V в. до н.э.) в своем основном труде «История» сохранил для потомков много интересных сведений о странах и народах Средиземноморья, собранных им во время своих многочисленных путешествий. Он побывал и в Северном Причерноморье, где тогда жили скифы – иранский по языку кочевой народ с очень яркой и самобытной культурой. О скифах Геродот привел много интересных сведений и сообщил несколько версий их происхождения.
Конечно, купцы и путешественники, как правило, не были учеными и не ставили перед собой исследовательских целей. Тем не менее, они фиксировали главное, передавая сжатую, но очень емкую информацию. Например, итальянский путешественник и дипломат XIII в. Марко Поло, совершая путешествие в Китай, прошел через нашу страну. О ней он написал следующее: «Россия – большая страна на севере. Живут там христиане греческого исповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры». «Страна эта не торговая, но много у них дорогих мехов высокой ценности…» К этому теплолюбивый итальянец добавил, что Россия – самая холодная страна.
Русский купец Афанасий Никитин в XV в. побывав в Индии, написал книгу «Хождение за три моря», в которой очень живо и ярко описал свои впечатления от увиденного в южных странах, о быте и нравах населения Делийского султаната.
Конец XV – начало XVII вв. – эпоха Великих географических открытий, чрезвычайно расширивших представления европейцев о племенах и народах Америки, Африки, Океании. Здесь выходцы из стран Европы столкнулись с людьми, которых они стали называть «дикарями», поскольку те находились на очень низкой ступени социального и культурного развития. Некоторые народы Центральной Америки тогда уже достигли цивилизации, но лишь ее самой ранней стадии. Эти факты поставили европейцев в проблемную ситуацию: почему в культурном отношении вновь открытые территории столь сильно отстали от Европы?
| Западная культурологическая мысль XVIII – XX вв. | Таким образом, к XVIII в. было накоплено достаточно много фактов, относящихся к различным сторонам развития культуры, собран огромный эмпирический материал о ее прошлом и настоящем; пришло время теоретических обобщений и |
выводов. Названный и следующий века стали временем становления различных областей научного знания о культуре. Этот процесс осуществлялся в двух основных направлениях: во-первых, ее целостное осмысление в основном в рамках философии; во-вторых, становление частных наук о тех или иных проявлениях духовной жизни людей.
Что касается первого из них, то в эпоху Просвещения установился взгляд на культуру как процесс развития духа и ее достижения как порождения человеческого разума. Отсюда последовал важный вывод об историческом характере человеческой культуры, ее развитии от менее зрелых форм к более зрелым. Таким образом, в общем виде был дан ответ на сформулированный выше вопрос. Степень развития народов связана с тем уровнем культуры, на котором они в данный момент находятся. А поскольку их развитие происходит неравномерно, то и уровень этот разный. Было сделано важное предположение о том, что в далеком прошлом европейцы во многом походили на аборигенов Америки или Океании.
В 1837 г. во Франции Ж. Буше де Перт обнаружил каменные орудия доисторического времени. Но лишь в 1860 г. были признаны его выводы о том, что их сделал «допотопный» человек, живший в Европе в глубокой древности. Это явилось подлинной революцией во взглядах на происхождение человека, т.к. до этого времени господствовали библейские представления о том, что он был сотворён Богом за четыре тысячи лет до Рождества Христова. История начала свое «движение назад».
В рамках немецкой классической философии в трудах И. Канта (1724 –1804), И.Г. Гердера (1744 – 1803) и особенно Г.В.Ф. Гегеля (1770 – 1831) были сформулированы основополагающие идеи философии культуры, связанные с ее рационалистической трактовкой. По Гегелю, прогресс состоит в саморазвитии Духа, Разума.
В трудах И.Г. Гердера, которого считают непосредственным предтечей культурологии как науки, проводились идеи единства и разнообразия культурно-исторического процесса, равноценности различных эпох в истории культуры. На неповторимом своеобразии национальных культур акцентировали свое внимание философы романтического направления. Проблемы культуры рассматривались также в философских системах А. Шопенгауэра (1788 – 1860), Ф. Ницше (1844 – 1900), А. Бергсона (1859 – 1841), Г. Риккерта (1863 – 1936) и др.
Сегодня, как уже отмечалось, философия культуры является самостоятельной дисциплиной, рядом с которой развиваются (и тесно взаимодействуют) философия науки, философия техники, философия религии, также изучающие отдельные сферы духовной жизни.
Второе направление – возникновение частных наук о культуре, о которых уже шла речь. К середине XVIII в. завершилось становление искусствоведения, т.е. теории и истории искусства по его отдельным видам, начиная с изобразительного. Интерес к культуре Востока вылился в особую область научного знания – востоковедение. В следующем столетии заявили о себе археология, этнография, социология.
Свой вклад в исследование культуры вносили и вносят историки. В середине XVIII в. французский учёный Ж.Л.Л. Бюффон (1707 – 1788), будучи естествоиспытателем, занимался проблемами человека; он выделил историю культуры как часть науки о человеке и сделал вывод о том, что именно благодаря культуре происходит его совершенствование. В XIX в. появилось много фундаментальных трудов по истории цивилизации, в которых огромный фактический материал, касающийся мировой и отдельных национальных культур, излагался систематизированно и с использованием определенной концептуальной основы. Здесь рассматривались как духовные, так и материальные («внешняя культура», «внешний быт») аспекты с прослеживанием динамики «от возникновения до наших дней».
В XIX столетии даже религия становится предметом научного изучения. Зачинателями новой отрасли знания – религиоведения были в Германии М. Мюллер, И. Бахофен, во Франции Э. Ренан, Э. Дюркгейм. Эти ученые и их последователи рассматривали религию в качестве элемента культуры как бы извне, с использованием сравнительного метода. Изучалось не только христианство, но и ислам, буддизм, индуизм и другие религии, выяснялась их специфика, происхождение и историческая эволюция.
Таким образом, поле исследования культуры становилось всё более широким. Следует отметить, что в это время продолжали существовать и развиваться (параллельно с научной и философской мыслью) ненаучные представления о культуре – обыденные, религиозные, паранаучные и т.д.
Время рождения собственно культурологии обычно связывается с концом XIX – началом XX вв. Первым культурологом можно считать Эдуарда Тайлора (1832–1917) – английского этнографа и историка первобытной культуры, одного из основоположников эволюционизма. Э. Тайлор определял культуру и основное направление ее развития как "общее усовершенствование человеческого рода путем высшей организации отдельного человека и целого общества с целью одновременного содействия развитию нравственности, силы и счастья человека".[5] Он исходил из идеи культурного единства человечества и его прогрессивного развития от низших и простых форм к более высоким и развитым и полагал, что каждый элемент культуры эволюционизирует независимо от других, а вместе они составляют историю общества.
Э. Тайлор не отрицал возможность культурного регресса. Он писал: «Остановка и упадок в развитии цивилизации должны быть причислены к наиболее частым и могущественным проявлениям жизни народов».[6] Тем не менее, он утверждал, что культура развивается от доисторического состояния к цивилизации, постепенно ускоряя свое движение. Английский ученый полагал, что все народы, независимо от уровня их развития, вносят свой вклад в мировую культуру.
Э. Тайлор рассматривал развитие культуры по аналогии с естественноисторическим, биологическим процессом. Ее основу составляет саморазвитие идей – религиозных, научных, технических и т.п. В своем фундаментальном труде «Первобытная культура» (1871) главное внимание он уделил рассмотрению ранних форм религии и мифологии. Развитие религии он представлял в виде однолинейной эволюции от дорелигиозной эпохи через политеизм к монотеизму.
Эволюционизм нашел немало сторонников в этнографии (Дж. Фрейзер, Л.Г. Морган, М.М. Ковалевский и др.). Конечно, эволюционизм не дал ответы на все вопросы, связанные с развитием культуры, но он во многом приблизил их решение.
С иных позиций рассматривал культуру немецкий философ Освальд Шпенглер (1880–1936). Он отрицал ее единство и полагал, что каждая культура (цивилизация) представляет собой обособленный организм, развивающийся без всякой связи с другими, своим собственным путем. Все великие культуры индивидуальны и равнозначны. Каждая из них проходит две стадии – подъема (собственно «культуры») и спада («цивилизации»). С первой связано успешное развитие религии, философии, искусства, носящих в целом аристократический характер. Цивилизация – это закат культуры, начало ее смерти, что проявляется в демократизации духовной жизни, ее омассовлении и глобализации. Война, по Шпенглеру, форма самоотрицания и гибели культуры.
В своем знаменитом труде «Закат Европы» (1918–1922) немецкий философ предсказал гибель старой европейской культуры и ее перерастание в цивилизацию, жизнь которой, в свою очередь, также должна завершиться смертью. Такова судьба любой культуры. Шпенглер выделял восемь культурных типов, непохожих друг на друга: египетский, индийский, вавилонский, китайский, греческий, византийско-арабский, западноевропейский, культура майя. Он полагал, что в будущем возможно появление «русско-сибирского» типа. По мнению немецкого мыслителя, в основе каждого из них находится особая «душа».
Взгляды О. Шпенглера нашли широкий отклик в западных странах и оказали большое влияние на современные культурологические концепции, противостоящие эволюционизму. Это направление получило известность как теория локальных цивилизаций.
Дальнейшее ее развитие связано с деятельностью английского историка и философа Арнольда Тойнби (1889–1975). Его главный труд – «Исследование истории» в 12 томах выходил в 1934 – 1961 гг. Тойнби выделяет уже до 26 цивилизаций, в т.ч. российскую и византийскую (православные), развивающиеся циклически как замкнутые, самодостаточные единицы. Объединяют их только мировые религии, которые, по Тойнби, являются высшими ценностями.
В соответствии с представлениями английского ученого, динамика цивилизации определяется законом «вызова и ответа», согласно которому каждый ее шаг вперед связан с определенным «ответом» на «вызов» исторической ситуации. Такой «ответ» является заслугой «творческого меньшинства», которое властвует сначала силой своего авторитета, а затем превращается в «господствующее меньшинство». Большинство же населения («пролетариат») восстает против своего приниженного положения. Все это приводит к надлому цивилизации. По Тойнби, большинство цивилизаций обречено на гибель, лишь западный мир еще, быть может, жив, а остальные цивилизации – мертвые или полумертвые.
Другим методом изучения культуры является структурализм, получивший широкое распространение к середине 60-х гг. XX в. Один из его представителей – французский этнограф и социолог Клод Леви-Строс (р. 1908) сосредоточил свое внимание на изучении первобытной культуры. На примере индейцев Южной Америки он исследовал мифологию, системы родства, ритуалы, рассматривая их как особые языки и пытаясь найти общие структуры человеческого духа. По Леви-Стросу, цель исследования культуры – в «обнаружении законов порядка, лежащих в основе разнообразия верований и институтов».[7] Он сближал понятия «культура» и «общество» и полагал, что первая является универсальной стороной бытия и везде имеет примерно одинаковый набор признаков.
К. Леви-Строс и другие структуралисты использовали методы структурной лингвистики и семиотики; именно в языке они видели объективно существующие и функционирующие структуры, аналогии которых они искали во всех сферах культуры.
К. Леви-Строс разделил все культуры и общества на «горячие» и «холодные». К первым он относил современные индустриально развитые цивилизации с большим объемом производства и потребления. Ко вторым – общества «примитивные», первобытные, которые постоянно воспроизводят простые условия своего существования. Однако их объединяют всеобщие законы культуры, законы функционирования человеческого разума.[8]
В настоящее время на Западе широко распространены исследования культуры в рамках социальной и культурной антропологии, представители которой используют методы лингвистики, археологии, этнографии. Одним из зачинателей этого направления был американский ученый Ф. Боас (1852–1942), собравший огромный эмпирический материал во время своих многочисленных экспедиций.
Большое внимание культурная антропология уделяет проблемам взаимодействия культур, аккультурации. Эти исследования получили широкое распространение в Англии и США, а их начало было связано с изучением влияния европейской культуры на индейцев и афроамериканцев в Северной Америке.
В Англии в рамках социальной антропологии развивался функционализм (А. Радклифф-Браун, Б. Малиновский), суть которого состоит в вычленении элементов взаимодействия в обществе и культуре, которые рассматриваются по аналогии с живым организмом. Функционирование отдельных органов (элементов) обеспечивает существование любой системы, поэтому они выступают как элементы единого целого. По словам Бронислава Малиновского (1884–1942), «функциональный взгляд на культуру настаивает на принципе, что в каждом типе цивилизации любой обычай, материальный объект, идея и верование исполняют некую жизненную функцию, должны решить какую-то задачу, представляют собой необходимую часть внутри работающего целого».[9]
Б. Малиновский дополнял функциональный анализ институциональным, полагая, что институты культуры, например, религия, объединяют отдельные элементы в единое целое, а заимствования и преобразования в культурах происходят именно в этих институтах.
| Отечественная культурологическая мысль XIX – XX вв. | Отечественная культурологическая мысль развивалась в общем русле с западной – она также ставила и решала общетеоретические вопросы, однако главным предметом ее интереса была рус- |
ская культура. Место в системе цивилизаций, специфика ее облика, возникновение и основные этапы развития; прошлое, настоящее и будущее, поиски «русской идеи» – эти и другие вопросы занимали российских философов и историков на протяжении многих десятилетий.
«Катастрофический» характер развития русской культуры, ее неустойчивость, пребывание в вечном и незавершенном переходе от одного качественного состояния к другому, ее промежуточность между Востоком и Западом порождали различные точки зрения, споры, столкновение противоположных позиций.
Мыслителем, положившим начало этим дискуссиям, и в целом русской культурологической мысли, был Пётр Яковлевич Чаадаев (1794 – 1856). Свою позицию он высказал в восьми «Философических письмах», написанных в 1828–1830 гг.; первое из них было опубликовано в 1836 г. Чаадаев связывал понятие культуры с духовными сферами, прежде всего нравственностью и религией. Западное христианство, особенно эпохи средневековья, явилось, по его мнению, высшим воплощением этой духовности. Свое время он оценивал достаточно критически, видя в нем много такого, что противоречило христианским идеалам.
Россия представлялась Чаадаеву страной, где личность порабощена, а русская культура – незрелой, несформировавшейся. Её нельзя отнести ни к Востоку, ни к Западу. «Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли…, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума…».[10] Для того чтобы достичь западного уровня, Россия должна, по мнению Чаадаева, органически принять основополагающие европейские идеи, в т.ч. идею католицизма. Такая оценка Чаадаевым русской культуры была подвергнута резкой критике со стороны многих его современников и даже друзей, например, А. С. Пушкина.
Русский философ много размышлял о судьбах мировой культура, которая, по его мнению, развивается в двух основных направлениях: Восток – Запад и в рамках двух эпох: древний мир – христианская эпоха.
В дальнейшем в русской общественной и культурологической мысли существовали два направления: западники и славянофилы. Представители первого, как, например, Т. Н. Грановский, выступали с позиций общности развития России и Западной Европы. Однако и западники видели специфику России и русской культуры в их противоречивости, расколе, связанных с господством крепостнических порядков. Выход из сложившейся ситуации А.И. Герцен, В.Г. Белинский видели в народной революции и социалистическом переустройстве общества.
Славянофилы резко критиковали взгляды П. Я. Чаадаева. Специфику и будущее России они связывали с восточным христианством – православием, которое, по их мнению, в большей степени, чем католицизм, соответствовало духу этой религии. Подобные взгляды высказывали многие отечественные мыслители: А.С. Хомяков, И.В. Киреевский и др. Последний полагал, что особенности русской культуры связаны также с общиной и преобладанием нравственных отношений над правовыми.
Во второй половине XIX в. русская культурологическая мысль была представлена Н.Я. Данилевским, С.М. Соловьевым, В.С. Соловьевым, Б.Н. Чичериным и другими философами и учеными.
Николай Яковлевич Данилевский (1822 – 1885) – автор книги «Россия и Европа» (1869) – в отличие от многих западноевропейских культурологов того времени, считал, что славянство представляет особый исторический тип, уже сформировавшийся и обладающий своим своеобразным путем развития. В этом смысле он был солидарен со славянофилами и выступал оппонентом западников. Н.Я. Данилевского можно считать зачинателем теории «локальных цивилизаций» или «культурно-исторических типов». Запад и Россия, по его мнению, расходятся потому, что представляют собой именно такие различные образования, каждое из которых развивается по собственным законам, создает свои формы и ценности. Цивилизации могут влиять друг на друга, передавать и заимствовать некоторые черты и достижения.
В истории каждой культуры, по Данилевскому, выделяется три периода: этнографический, политический и цивилизационный. Не все народы достигают третьего периода, например русско-славянский тип его не достиг по причине своей молодости; однако ему принадлежит большое будущее.
В XX в. русская культурологическая мысль, как и русская культура в целом, переживала новый и противоречиво сложный период своего развития. 1917 г. разделил и ту и другую и в идейном, и в географическом плане, заставил развиваться по двум руслам: традиционному, религиозно-философскому, представленному в т.ч. мыслителями русского зарубежья, и официальному, советскому на марксистской основе.
Крупнейшим представителем русской культурологической мысли этого времени является Николай Александрович Бердяев (1874–1948), живший и работавший до 1922 г. в России, а затем ставший невольным эмигрантом после того, как был выслан из страны. Н.А. Бердяев – религиозный философ, и это наложило отпечаток на его теорию культуры. Согласно взглядам Н.А. Бердяева, культура отличается от цивилизации тем, что она связана с религией, она аристократична (развивается сверху вниз), неповторима и основана на традиции, иерархической преемственности. Цивилизация же является светским образованием, порожденным в борьбе человека с природой, она имеет общие проявления у разных народов и носит инновационный характер. Цивилизация развивается снизу вверх в результате деятельности огромных масс людей.
Бердяев строит свою культурологическую концепцию, находясь на европо- и христианоцентристских позициях. Предмет его рассмотрения – европейская культура как наследница античности, но в основе которой лежит христианство. В XX в. европейская цивилизация, по его мнению, переживает кризис, она удаляется от своих истоков и основ, становится все менее религиозной.
Русский мыслитель был последовательным противником всяких революций, особенно Октябрьской в России, считая их враждебными культуре, поскольку они разрушают традицию. Он подчеркивал антидуховность коммунизма, его ориентацию на материальное.
Много размышлял Н.А. Бердяев о судьбе русской культуры, о «русской идее». Именно так называется его последний крупный труд (1946). Русский народ сочетает в себе два мира – европейский и азиатский, которые сталкиваются между собой так же, как и другие его полярные стороны: государственность и анархия, деспотизм и вольность, религиозность и безбожие.
История русской культуры прерывиста и катастрофична, в ней Бердяев выделял пять периодов: киевский, татарский, московский, петровский и советский. Мыслитель предполагал наступление и шестого периода; это предвидение, как известно, сбылось. Разрешение противоречий современной цивилизации он видел в «чуде религиозного преображения жизни», но не сбрасывал со счетов необходимость решения социальных и экономических проблем.
