Безуспешные попытки модернизации социалистической экономики

К середине 80-х годов советская экономика стала явно пробуксовывать под грузом нарастающих диспропорций. Исследования технико-экономического развития СССР в сравнении с другими странами, проводившиеся в тот период показывали нарастающее технологическое отставание советской экономики. Согласно полученным результатам, к началу 90-х гг. отставание по техническому уровню экономики СССР по отношению к передовым странам составляло 20-25 лет. Лишь в области энергетики в нашей стране технологические сдвиги происходили почти одновременно с другими развитыми странами. Динамика обобщенного показателя технико-экономического развития, построенного путем агрегирования методами многомерного статистического анализа полусотни показателей технического развития разных сфер экономики, свидетельствует об увеличении отставания СССР по уровню технического развития от развитых капиталистических стран, достигшего к середине 80-х годов более двух десятилетий.[[99]]

Столкнувшись к началу 80-х годов с нарастающим технологическим отставанием от развитых капиталистических стран и падением темпов роста производства и благосостояния населения, советское руководство попыталось модернизировать технологическую структуру экономики в рамках сложившейся институциональной структуры. Была провозглашена программа ускорения социально-экономического развития. Это был последний маневр системы директивного управления народным хозяйством в расчете на перераспределение ресурсов из устаревших технологических структур в новые. Сделать это, однако, не удалось. Программа ускорения велась в рамках сложившейся системы институтов, отторгавшей как радикальные нововведения, так и попытки перенастроить их на реальные потребности модернизации экономики.

Формулировавшиеся «наверху» амбициозные цели не учитывали инертность весьма жесткой институциональной структуры системы управления народным хозяйством, характеризовавшейся связыванием ресурсов в бесперспективных производствах, межведомственными барьерами, низкой инновационной активностью. Спущенные сверху цели не имели под собой соответствующего механизма реализации на микроуровне. Закостеневшая система государственного планирования не могла справиться с преодолением ею же созданных диспропорций в экономике страны. Народнохозяйственные приоритеты диктовались интересами ведомств, которые делали невозможным сколько-нибудь значительное перераспределение ресурсов в пользу новых перспективных производств.

В директивно управляемой экономике условия деятельности хозяйственных организаций чрезвычайно стабильны. Они включены в крупные ведомственные системы, функционирование которых с трудом поддается централизованному контролю, что вместе с прочным властно-хозяйственным положением ведомств предопределяет стабильность условий деятельности типичной администрации хозяйственной организации и неизменность протекающих в ней процессов управления. В этих условиях внедрение радикальных нововведений в сложившихся технологических структурах оказывается весьма затруднительным. Существующая в директивно управляемой экономике структура управления обслуживала неизменный режим расширенного воспроизводства сложившихся технологических систем, слабо реагирующий на изменения общественных потребностей в результатах их деятельности.

Центральные органы функционального управления не несли ответственности за производство каких-либо видов продукции, а выполняли роль регулирующих инстанций. Отсутствие сколько-нибудь отчетливых объективных критериев оценки такой деятельности обеспечивали им автоматическое признание полезности в силу высокой общественной значимости. В условиях директивно управляемой экономики доминирующим мотивом хозяйственного поведения было своевременное выполнение формальных плановых показателей. Это обуславливало стремление хозяйственных руководителей к стабильности ритма, содержания и процедур производственной деятельности, а также их отрицательное отношение к нововведениям. Консерватизм хозяйственных руководителей способствовал упрочению сложившихся контуров хозяйственных отношений и являлся важным фактором сдерживания технического прогресса.

Механизм организации научных исследований и передачи их результатов в производство был аналогичным. Большая часть НИОКР осуществлялась через систему головных отраслевых НИИ и НПО, являющихся составными частями соответствующих министерств и ведомств. Закономерным результатом такой организации НИОКР была тенденция к рутинизации процессов научных разработок, осуществляемых в рамках принципиально неизменных технических решений, как правило, одновариантно. Ведомства во многих случаях активно противодействовали внедрению радикальных новшеств как отраслевого, так и межотраслевого назначения.

Действовавший в директивно управляемой экономике механизм продвижения результатов НИОКР в производство имел то преимущество, что позволяет осуществить быстрое распространение нескольких базисных технологических процессов при заинтересованности соответствующего ведомства. Недостатком являлась высокая вероятность осуществления нерациональных решений и реализации неэффективных проектов, так как альтернативные технологии, как правило, не разрабатывались и конкуренции между ними не было. А если таковые появлялись, что случалось обычно вне исследовательской подсистемы соответствующего ведомства, в последней старались подавить альтернативы. Поэтому существующий в директивной экономике механизм становления новых технологических совокупностей более или менее хорошо справлялся с задачей организации быстрого и эффективного роста технологических систем, принципы создания которых очевидны, возможные решения ясны и лучшие можно легко выбрать. В отношении принципиально новых базовых технологий эти условия не соблюдаются. Количество возможных технических решений намного превышает практические возможности их реализации, а выбрать их априори не представляется возможным. Поэтому распространенным способом ведения НИОКР в подобной организационной структуре закономерно становится заимствование научно-технических достижений передовых в техническом отношении стран, где соответствующие направления НТП получили практическую реализацию.

В условиях директивной экономики становление новых технологических структур осуществлялась параллельно с продолжающими функционировать в режиме расширенного воспроизводства старыми. Система директивного управления, обеспечивая воспроизводство всех сложившихся технологических систем, закономерно приводила к возникновению ее технологической многоукладности экономики, резко снижавшей ее общую эффективность.

Реальным результатом программы «ускорения» стало еще большее технологическое отставание СССР, углубление диспропорций в экономической структуре. За полтора года ее осуществления были использованы имевшиеся резервы, умелое маневрирование которыми могло бы в то время существенно облегчить переход к рыночной экономике и возобновление экономического роста. Ограниченность концепции ускорения сложившимися структурами хозяйственных отношений предопределили провал избранной экономической политики. Всеобщее признание получила необходимость более радикальных изменений в экономической системе.

Пробуксовка программы ускорения сделала очевидной необходимость системных изменений в организации общественного производства. На свет появилась теория перехода к рынку при сохранении социалистической собственности и прежних институтов государственного управления народным хозяйством, реализация которой началась принятием пакета постановлений ЦК КПСС и Совмина летом 1987 года. Она исходила из постулата демократизации управления производством и включала в себя три предпосылки – о самоуправлении государственных предприятий, о региональном хозрасчете и ограничении частной собственности индивидуальным или семейным предпринимательством. Каждая из этих предпосылок строилась на абстрактных представлениях о рыночной экономике, сформировавшихся под определяющим влиянием постулатов господствовавшей в то время политической экономии социализма. Утопическая сверхидея этого этапа реформы заключалась в построении рыночной экономики, свободной от отношений капиталистической эксплуатации.

Реальным итогом первого этапа экономической реформы, вопреки замыслам ее разработчиков, стало усиление ведомственности, вследствие чего возросла вероятность принятия нерациональных решений в высших органах государственной власти, которые стали объектом непосредственного лоббирования производственно-ведомственных систем. Последние получили канал непосредственного выхода в высшие органы государственной власти через постоянные органы (бюро по народнохозяйственным комплексам) Совета Министров СССР, минуя центральные экономические ведомства, которые ранее балансировали ведомственные притязания с наличными производственными возможностями. Ослабление централизованного контроля привело в этих условиях к углублению народнохозяйственных диспропорций и ухудшению экономического положения страны. Это, в свою очередь, стимулировало дальнейшее продвижение экономической реформы.

Ее второй этап начался принятием Верховным Советом программы правительства по углублению экономической реформы. Определяющим направлением расширения самостоятельности государственных предприятий по-прежнему оставалось свертывание отношений их административной подчиненности. Последствия расширения самостоятельности государственных предприятий на основе предоставления ряда правомочий собственника их трудовым коллективам оказались далеки от планировавшихся.

Противоречие между администрацией предприятия, отвечающей за его эффективное функционирование, и трудовым коллективом, заинтересованным в максимизации фонда оплаты труда - объективное свойство производственных отношений. В условиях хозяйствования, которые были очерчены Законом СССР о государственном предприятии, Законом о предприятии и принятыми Основами законодательства СССР об аренде, ответственность администрации предприятия замыкалась на трудовой коллектив, что не могло способствовать модернизации и техническому развитию производства. Интересы предприятия, слитые с интересами трудового коллектива, находят выражение в давлении трудящихся на органы местной и центральной государственной власти за предоставление предприятию особых преимуществ и привилегий.

В условиях сохранения государственной собственности принцип экономической ответственности самоуправляющихся предприятий, подразумевающий возможность их банкротства оставался утопией. В условиях ухудшающейся экономической конъюнктуры неизбежным становилось нарастание потока всевозможных льгот, которое влекло за собой дифференциацию регионов по уровню жизни и усиление их стремления к экономической самоизоляции, а также ухудшало условия реконструкции народного хозяйства, создавая дополнительные трудности перераспределения ресурсов в более эффективные производства.

Таким образом, основные направления изменения хозяйственных отношений в государственном секторе народного хозяйства на втором этапе экономической реформы не могли обеспечить важнейших условий повышения инновационной активности. Рассмотрим результаты введения новых институтов регулирования экономической активности вне государственного сектора.

Негосударственный сектор народного хозяйства в тот период был представлен тремя формами организации производства: на основе индивидуальной и кооперативной собственности, а также собственности общественных организаций. Их расширенное воспроизводство сдерживалось в течение второго этапа экономической реформы возможностями найма рабочей силы. Развитие производства на основе индивидуальной собственности было практически невозможным вследствие конституционных ограничений, допускавших лишь «семейную» занятость на индивидуальных предприятиях. Расширенное воспроизводство кооперативной собственности сдерживалось установленными условиями налогообложения, дестимулирующими использование наемного труда. В целом ограничения по найму рабочей силы в негосударственном секторе дестимулировали производственное накопление, толкая предпринимателей к «проеданию» получаемого дохода.

Свобода распределения дохода являлась по существу единственным преимуществом хозяйственной деятельности в негосударственном секторе экономики. Само по себе это преимущество не стимулировало, однако, повышение эффективности и техническое развитие общественного производства. Именно поэтому в охарактеризованных выше условиях хозяйствования в негосударственном секторе сохранялась ориентация на максимизацию личного потребления. В значительной части кооперативов в фонд оплаты труда перечислялось до 80 % полученных доходов.

Важным направлением первого этапа экономической реформы был демонтаж традиционных институтов административно-ведомственного регулирования общественного производства. На втором этапе это направление получило дальнейшее развитие. При этом становления новых институтов управления в планах осуществления данного этапа реформы не предусматривалось. Осталась прежней система ценообразования, не была организована современная система кредита, не были созданы более гибкие институты централизованного регулирования рыночной экономики. Не удивительно, что развитие рыночных отношений в таких условиях приняло деструктивный характер и сопровождалось растущей дезорганизацией общественного производства. Государственные предприятия, обретая самостоятельность, объективными условиями хозяйствования - системой административно установленных цен и нормативов, сохраняющейся мягкостью бюджетных ограничений и условий предоставления кредита, трудностями материально-технического снабжения, дефицитностью своей продукции и своим монопольным положением, отсутствием развитой системы платежей за использование природных ресурсов и загрязнение окружающей среды, системы налогообложения расходов и т.д. - принуждались к принятию нерациональных с точки зрения народнохозяйственных интересов решений. В этих условиях обеспечение народнохозяйственных интересов основывалось на применении прежних методов директивного управления. Так, осуществление прогрессивных структурных изменений, необходимых для реконструкции приоритетных отраслей народного хозяйства, конверсии оборонной промышленности, наращивания производства предметов потребления пришлось регулировать на основе прямых адресных заданий, размещаемых в форме обязательных для исполнения государственных заказов. Подобные методы централизованного регулирования экономики, трудность отказа от которых обусловлена неэффективностью формирующихся рыночных отношений, не только противоречили официально провозглашенным принципам нового экономического порядка, но и серьезно затрудняли проведение институциональных преобразований.

Фактически первые два этапа реформы направлялись умозрительной теорией построения социалистического рынка, свободного от отношений капиталистической эксплуатации. Утопичность этой теории, выведенной из модифицированной версии марксистской политэкономии и совершенно оторванной от реальной действительности, предопределили ошибочность построенной на ее основе экономической политики, проведение которой лишь усугубило структурный кризис и хаос в экономике страны. Реальным результатом практической реализации теории социалистического рынка, как и следовало ожидать, стало нарастание бесхозяйственности и хаоса на микроуровне, утрата управляемости народным хозяйством на макроуровне, снижение инвестиционной активности, падение темпов экономического роста. Для поддержания уровня жизни населения был использован последний резерв – внешние займы в форме иностранных товарных кредитов. Большая часть огромного долга СССР образовалась в это время.

Урок, который следовало бы извлечь их этого печального опыта, заключается в признании опасности умозрительных схем осуществления экономической реформы, необходимости исходить из реальной экономической ситуации и реальных закономерностей поведения хозяйствующих субъектов. Урок этот, однако, усвоен не был.

Процессы распада системы централизованного управления народным хозяйством резко ускорились после попытки государственного переворота в августе 1991 г. Последовавшая вслед за ним «кадровая чистка» в высших эшелонах власти и фактическая смена правящей элиты не могла не сказаться на эффективности работы государственного аппарата, которая оказалась практически парализованной. Одновременно с ослаблением центральных институтов государственного управления резко усилились дезинтеграционные процессы под влиянием фактического перераспределения власти с общесоюзного уровня на республиканский. Продолжавшиеся еще некоторое время попытки сохранения единого экономического пространства в условиях провозглашения политического суверенитета республик путем образования межгосударственного экономического комитета, вскоре захлебнулись под воздействием нарастающих процессов развала хозяйственных связей, автономизации хозяйственных комплексов республик, потери управляемости экономическими процессами, как на союзном, так и на республиканском уровнях. Завершением этих процессов стал распад СССР и ликвидация межгосударственного экономического комитета в конце 1991 г.

К этому времени нарастание экономического хаоса приобрело угрожающий характер. Соединение институционального и структурного кризисов в условиях резкого ослабления институтов государственной власти создавало угрозу распада имевшихся воспроизводственных контуров и разрушения технологических цепочек. Положение усугублялось неблагоприятными общими экономическими условиями, сформировавшимися в результате предшествующей политики союзного правительства. В наследство России достался колоссальный внешний долг, обанкротившийся Внешэкономбанк, нарастающие инфляционные ожидания, а также выросшие на полузаконных привилегиях неэффективные частногосударственные образования, специализирующиеся на присвоении и потреблении государственной собственности, переданной им в распоряжение.