Бодинамическая аналитическая работа с жертвами нападения и насилия

Каково значение интегрирующей работы с телом при терапевтическом лечении последствий нападения/наси­лия? Жертвы нападения или сексуального насилия, обращающиеся исключительно к вербальной терапии, час­то говорят: "Я понимаю, что произошло, и я проговорил это. Но что-то все еще упущено", "Я не чувствую, что работа завершена", "Мне все еще не нравится мое тело", "Я все еще напуган".

Телесная психотерапевтическая работа с жертвами нападения/насилия обычно обеспечивает радикальный: прогpecc. Сначала клиент получает возможность пережить нападение/насилие более "реально" — опыт обре­тает соматическую и эмоциональную реальность. Затем он (она) обнаруживает, что от этого переживания дей­ствительно можно освободиться: чувства могут быть вы­ражены, отвращение и тревога исчезают, напряжение живота пропадает и т.д. Клиент узнает, что телесный опыт может быть изменен.

Мы считаем, что нападение/насилие — это всегда травматический "шок", ведущий к состоянию посттравматического стресса (PTSD — посттравматический стресс, см. DSM III) и требующий терапевтического вмешатель­ства (см. Лжоргенсен, 1992).

Сначала я коротко обрисую аспекты терапевтичес­ки работы с последствиями нападения/насилия, которым в бодинамическом анализе уделяется особое внимание.

Прежде чем терапия может быть начата, должно быть создано терапевтическое пространство; должно ус­тановиться и сохраняться полное доверие. Это необхо­димо во всех видах терапии, но особенно в телесной пси­хотерапии, где риск так же, как возможности для про­гресса и изменения, больше.

Обычно полезно, а иногда и необходимо, помочь клиенту лучше понять собственную личностную динами­ку. Один из путей от стыда и чувства вины к принятию себя идет через понимание.

В бодинамическом анализе мы помогаем клиенту осознать и, насколько это возможно, заново пережить нападение/насилие. Мы работаем с точной и затрагива­ющей тело реконструкцией и организацией травматичес­кой ситуации, обеспечивая возможность высвобождения и восстановления эмоционально и физически сдерживае­мых энергий. Шаг за шагом происходит "растворение" последствий нападения/насилия, как эмоционально, так и физически.

Мы также работаем над восстановлением первона­чальных/ "здоровых" двигательных и ориентировочных рефлексов путем развития потенциала для телесно-укорененных эмоций и действий, которые были заторможе­ны в результате нападения/насилия.

У жертв нападения/насилия обычно где-то глубоко внутри присутствует гнев и желание мести, равной по жестокости тому, что они сами испытали. Мы вскрываем эти силы путем осознания, проработки и интеграции по­лярностей. Этот процесс часто включает в себя работу с опытом "вне тела", связанным с нападением/насилием, и, конечно, работу по "возвращению" в тело и восстанов­лению отождествления с ним.

Опыт нападения/насилия часто ведет к принятию жертвой одного или нескольких решений, часто неосоз­нанных. Они также должны быть вскрыты и изменены.

С контактом и полем контакта необходимо работать в нескольких направлениях:

Клиенту необходимо помочь контейнировать чувства носительно нападения/насилия.

Клиент должен делиться тем, что случилось, с другими людьми. Часто ни семья, ни друзья не понимают, что действительно произошло.

Терапия должна обеспечить необходимую помощь, которая не была оказана в ситуации нападения/насилия. Необходима постоянная работа по восстановлению конструктивных отношений с другими людьми, т.е. созда­ние основы для постепенного восстановления доверия к "хорошему" отцу/мужчине и/или матери/женшине, к дру­зьям, которые верят и могут оказать поддержку, и т.д.

Последний аспект особенно важен при работе с сек­суальным насилием или инцестом. В этом случае важно работать с терапевтами обоих полов.

Особым случаем является ситуация, когда клиент был свидетелем нападения/насилия над другим челове­ком. Здесь необходимо работать со стыдом, возникшим в результате неспособности предотвратить то, что произош­ло. Клиенту нужно помочь принять и простить собствен­ное бессилие.

И, наконец, необходимо работать над развитием у клиента понимания того, что возможность нападения/на­силия существует. Клиенту нужно помочь найти разумный баланс в его жизни, включая способность к здравому суж­дению и разумную степень недоверия, без потери веры в потенциал и ценность человеческих отношений.

Многие из этих аспектов бодинамической аналити­ческой работы с последствиями нападения/насилия бо­лее подробно будут рассмотрены далее. В терапии они Не бедуют в какой-то определенной последовательности и не имеют предпочтения. Каждый аспект связан и час­тично перекрывается с другими. Терапевтический фокус меняется от сессии к сессии. Связь и взаимодействие этих аспектов на практике лучше всего иллюстрируется данным Рисунком.

 

Диссоциация как психологическая зашита

Лиссоциаиия является обычным механизмом защиты после переживания опыта нападения/насилия. Всем те­рапевтам знакомы потеря памяти и блокировка принятия реальности травмы, связанные с подобным опытом. Чем раньше произошло событие, тем более смутным, неяс­ным — возможно, идеализированным — становится дет­ство в памяти жертвы, и тем сложнее будет процесс про­буждения воспоминаний. Часто также событие сохраня­ется в памяти жертвы, но связанные с ним эмоции, воз­действия или последствия блокируются. Попытка изнаси­лования, нападения, инцеста или инцестуальных отноше­ний может ясно сохраниться в воспоминаниях, но эмоции и физические ощущения будут отсутствовать.

Интеграция тела — осознание, переориентация и реконструкция

Чтобы помочь клиенту признать и воссоздать опыт нападения/насилия, в бодинамическом анализе исполь­зуется телесное осознание. Воссоздаются те же самые положения тела, как и в настоящей травматической ситуации и позы и положения воссоздаются очень детально и медленно, шаг за шагом, в соответствии с готовностью клиента. В то же время, опыт реорганизуется таким I фразой, чтобы клиент мог теперь отреагировать по-другому; более адекватным и "здоровым" образом. Реорга­низация в процессе реконструкции особенно важна, если клиент хочет избежать — что наименее желательно — повторения травмы в терапевтических условиях. Тера­пия "изменяет" внутренний опыт клиента. Он получает, опыт того, что было бы, если бы в травматической ситуа­ции была возможна адекватная реакция/помошь.

Точная и тщательная работа с телом ведет к реорга­низации или "освобождению". Например, в определен­ной позе, связанной с нападением/насилием, несколько мышц оказываются напряжены, в результате чего движе­ния ограничиваются и дыхание останавливается. Рекон­струкция этой позы помогает клиенту осознать психо-физический защитный паттерн, который был активирован у него в момент нападения/насилия. Детальное понимание, напряжений и блокировок создает потенциал для более здоровой реакции. Обнаружив, где и каким образом была блокирована реакция, клиент может теперь завершить эту реакцию.

Восстановление ориентировочного и двигательного рефлексов

У жертв нападения/насилия часто оказываются на­рушены инстинктивные ориентировочные рефлексы, на­пример: после удара происходит напряжение некоторых мышц тела, включая горло, шею и область вокруг глаз. В Результате этих напряжений снижается способность к ори­ентации. Поэтому мы систематично работаем над; восста­новлением ориентировочных навыков клиента. Нашему, пониманию последствий воздействия шока/посттравматического стресса на основные телесные рефлексы в значительной степени способствовала работа Питера Левина. В результате нападения/насилия оказываются нарушены также и двигательные рефлексы. Импульсы к осво бождению и бегству особенно будут нарушены, если жер­тва удерживалась насильно. Для восстановления защит­ного поведения часто необходимо восстановить эти реф­лексы. Особое внимание мы уделяем восстановлению рефлекса убегания (См.: Джоргенсен, 1992).

Проработка и интеграция полярностей

Жестокое или сексуальное нападение/насилие вы­зывает в жертве не только тревогу и смирение, но также неистовую ярость. Это не зрелый, управляемый гнев взрослого, а неистовая, безграничная ненависть, сопро­вождаемая желанием уничтожать, убивать или разрушать. Степень ярости обычно соответствует степени жестокости совершенного нападения/насилия. Часто это желание мести оказывается настолько же пугающим, насколько само нападение/насилие. Его проработка является ре­шающим шагом на пути избавления от роли жертвы.

Работа с яростью на телесном уровне эффективна и часто необходима. Ярость должна быть выражена через движения (удары кулаками, ногами и т.д.) в условиях хо­рошо структурированного окружения, включая эмоцио­нальный контакт и принятие. Само собой разумеется, для осознания и высвобождения ярости необходима надеж­ная и безопасная терапевтическая структура. Это не дол­жно происходить в повседневной жизни клиента. Струк­туру и безопасность необходимо обеспечить также еше до того, как жертва "решится" на работу с яростью. Эта работа должна вестись осторожно, шаг за шагом; высво­бождение и интеграция ярости должны быть медленными и постепенными, во избежание дальнейшего подавления или повреждения это или "я"-концепции.

Отчасти ярость может также являться результатом шока. Бегство — одна из двух возможных реакций на опасность; другая возможность — это сопротивление/на­падение. Таким образом, возникновение непреодолимой, всеобъемлющей ярости у клиента может объясняться так­же тем, что это биологическая реакция на опасность.

Восстановление потенциала для контакта, эмоций и действий

Эта сторона телесной работы с жертвами нападе­ния/насилия также очень важна. Здоровье, счастье, жаж­да жизни и т.д. в результате нападения/насилия часто утрачиваются или оказываются вытесненным пережитым опытом. Например, любопытство и интерес к исследова­нию города может полностью или частично исчезнуть пос­ле нападения или ограбления. В результате сексуального ' насилия часто снижается или совсем пропадает желание телесного контакта или удовольствие от занятий сексом. Мы не считаем терапию законченной, пока желания, ощу­щение счастья, любопытство и другие ресурсы, вытеснен­ные травматизируюшим эпизодом, не будут вскрыты и вос­становлены. Тщательная и аккуратная телесная психоте­рапевтическая работа неоценима при восстановлении этих эмоций и их телесных выражений.

Где точно и каким образом приятно прикосновение? Где и как ощущается желание? Где ощущается опасность? Как клиент чувствует и выражает эти ощущения? Это при­мер некоторых вопросов, использующихся на данной ста­дии терапевтической работы. Для жертвы сексуального насилия вновь испытать желание телесного контакта мо­жет быть более страшно, чем думать о последствиях на­силия. Но я повторяю, что исключительно важно помочь клиенту восстановить удовольствие от ощущения собствен­ного тела. Конечно, это дело клиента — выбирать, как он будет жить и как будет взаимодействовать с другими людь­ми. Но терапевт должен с равным вниманием относиться Как к разрешению проблем прошлого, так и к созданию потенциала для будущей жизни и взаимодействия.

Решения

Дальнейшее направление терапии с целью обеспечить клиенту благополучное будущее зависит от тех решений, которые были приняты жертвой в результате акта или нескольких актов нападения/насилия. Такими решениями могут быть: "Я никогда больше не потеряю контроль во время секса", "Быть счастливым опасно", "За моим проявлением сексуальности следует насилие". Если эти решения не вскрыты и не проработаны, они мо­гут стать более серьезным препятствием в жизни клиен­та, чем видимые последствия нападения/насилия.

Терапевтическое пространство

Поле контакта между терапевтом и клиентом — сте­пень доверия, что допустимо, а что нет, кто несет какую ответственность и т.д. — важно при любом методе тера­пии. В телесной психотерапии некоторым аспектам этого контакта уделяется особое внимание: как клиент или те­рапевт лежит или сидит, и какое расстояние между ними; где и какой физический контакт допустим и т.д.

Легче доверять терапевту, который всегда сидит на стуле на одном и том же расстоянии. Доверять терапев­ту, который прикасается к тебе, сложнее. В телесной пси­хотерапии при поддержке терапевта клиенты побужда­ются ошушать и различать, что для них безопасно, что приятно, допустимо, опасно, пугающе.

В бодинамическом анализе мы много работаем с по­лем контакта и считаем, что это особенно важно при ра­боте со случаями нападения/насилия, всегда подразуме­вающими физическое посягательство. Клиент, который сначала мог чувствовать себя безопасно, сидя на рассто­янии 6 футов от терапевта, может вдруг почувствовать себя свободно, отодвинувшись от терапевта на 15 футов и завернувшись в одеяло. Клиент, который не допускал никакого физического контакта, начинает осознавать, ка­кой вид прикосновения для него приятен и не нарушает его границы, а какой неприятен и ощущается как безгра­ничный. Внимание к физическим аспектам поля контакта способствует большей тонкости и глубине терапии.

Сохранение границ

В бодинамическом анализе принимается, что за терапевтические границы ответственен терапевт. Насилие над ребенком, особенно инцест, связано с манипуляция­ми соблазнением и деструктивным симбиозом: "Тебе это нравится, не правда ли?", "Это наш с тобой секрет", "Ты же знаешь, как плохо мама обращается со мной" и т.д. Нарушение границ происходит также в случаях сексу­ального насилия над подростками или взрослыми. Поэто­му важно, чтобы терапевт активно, ясно и подробно гово­рил об уважении границ и взял на себя ответственность за сохранение здоровых границ.

К сожалению, известны случаи вступления клиентов в сексуальные отношения с терапевтом — обычно это кли­енты, имевшие опыт вторжения в их границы. В таких случаях для терапевта ничто не может быть оправдани­ем, даже то, что взрослый человек сам ответственен за себя. Терапевт, вступающий в сексуальные отношения с клиентом, участником воркшопа или учеником, идет на огромный риск повторения и закрепления проблемы ин­цеста, нападения или насилия. "Терапевтический инцест" грубое, но часто (с позиций клиента) подходящее оп­ределение данного типа вмешательства. К счастью, со­хранение сексуальных границ сейчас включено в этичес­кие правила разных психологических ассоциаций. Будем надеяться, что это поможет. А пока стоит открыто гово­рить среди наших коллег об ответственности терапевта а сохранение терапевтических границ.

Кловер Соусвелл написал замечательную, ясную и содержательную статью о сексуальных границах в терапии. - Я всем очень рекомендую прочитать эту статью. Со одной стороны, в ней защищается ценность сексуальность как одного из богатейших источников жизни, и с другой подчеркивается необходимость сохранения сексуальных границ в терапевтических отношениях.

Свидетельствование реальности

Одним из побочных эффектов, свойственных сексу­альному насилию и ицесту, является возникновение табу и сопутствующих ему секретности и молчанию. Это меша­ет жертве полностью осознать реальность случившегося. В бодинамическом анализе мы просим клиентов пригла­шать на терапию своих друзей. Это способствует расши­рению поля контакта жертвы в отношении совершенного насилия. Друзья становятся свидетелями, обеспечивая подтверждение реальности случившегося, поддерживая клиента и помогая ему проработать проблему. Они под­держивают и укрепляют у клиента чувство реальности.

Обеспечение необходимой помощи, которая не была оказана в свое время

Совершение нападения/насилия подразумевает, что жертва не могла защитить сама себя или убежать и также не получила никакой помощи со стороны. Наиболее вы­ражено это в случае нападения или насилия над детьми, но в той же степени — хотя и не так очевидно — возмож­но и тогда, когда нападению/насилию подвергаются взрос­лые. Мы понимаем, что с такими случаями нельзя спра­виться одному человеку. Для реорганизации опыта и запечатления здорового разрешения ситуации необходима "помощь". Т.е. один или несколько взрослых должны по­мочь ребенку (или взрослому) в той, прежней, ситуации. Поэтому в терапии мы часто используем одного, или более "помощников". Их роль может заключаться в том, что они будут, например, отталкивать нападающего, кричать на него и т.д. Опыт получения помощи позволяет жертве реагировать здоровым образом (плакать, убегать) и слу­жит основой для восстановления доверия к людям в на­стоящей жизни. К использованию свидетелей и помощни­ков мы обратились под влиянием американского телесно­го психотерапевта Аль Пессо.

Проигрывание отношений с родителями — восстановление доверия

В крайних случаях насилия, например, в случаях неоднократного сексуального или физического насилия над детьми, жертва оказывается как бы дважды предана — как насильником (одного пола; возможно, отцом), так и теми, кто потенциально мог оказать помощь (обоих полов; возможно, матерью и/или другими членами семьи). По этому в таких случаях для полного восстановления доверия мы считаем полезной работу с терапевтами обоих полов. Клиент может закончить терапию с терапевтом одного пола и продолжить с терапевтом другого пола. Или, работая с одним терапевтом, периодически встречаться с другим.

Еще одна возможность — работа в группе или на воркшопах с терапевтами обоих полов. Такая терапия имеет и другие преимущества, в том числе возможность 'установления контакта с людьми, находящимися в том же.положении. Это позволяет жертве увидеть, что раскры­тие факта нападения/насилия перед людьми не ведет к катастрофе.

Если насилие совершено над ребенком, большую часть терапии должно составлять проигрывание отноше­ний с родителями, постепенное восстановление доверия как к мужчинам, так и к женщинам, независимо от пола обидчика. Ребенок переживает двойное предательство, если, например, отец совершил инцест, а мать "проигно­рировала" этот факт или реакцию на него ребенка. Таким образом, для восстановления доверия необходимо Участие терапевтов и помощников обоих полов.

Нападение/насилие часто является только частью проблемы

Одиночный случай нападения/насилия возможен, например, женщина была изнасилована, или мужчина збит хулиганами, находясь в отпуске. Но чаше всего жертва подвергается неоднократному нападению/наси лию. Один случай насилия делает жертву уязвимой для других.

Иногда дети, пережившие нападение/насилие, в полной мере получают от семьи необходимую поддерж­ку. Но, к сожалению, более часто дети, подвергшиеся насилию и пытавшиеся послать сигналы о помоши, не были "услышаны". Взрослые не слышали или не видели их при­зывов.

Такие случаи указывают на дисфункцию, существо­вавшую в семье задолго до факта нападения/насилия. "Здоровые" родители поймут, что что-то не так. Семья, которая не может увидеть последствий нападения/наси­лия, обычно не видит и многих других проблем и потреб­ностей ребенка. За историями нападения/насилия часто лежат эмоционально бедные отношения и многие другие виды предательства и небрежности. За идеализирован­ным фасадом часто стоит пренебрежение и отсутствие заботы. Поэтому в случаях нападения/насилия часто бы­вает необходимо расширить рамки терапии. Это делает работу более длительной, но, отнюдь, не невозможной.

Понимание личной истории

Важно помочь клиенту понять взаимосвязи динами­ки как его детства, так и взрослой жизни, которые лежат в основе его сильных сторон, проблем и чувства собствен­ной значимости. Для жертв нападения/насилия харак­терна борьба с чувством стыда и собственной неполно­ценности, а также проблемы с установлением границ в отношениях с людьми — чужие потребности воспринима­ются как гораздо более важные, чем свои. Когда клиент постепенно начитает понимать и принимать, что эти реак­ции являются результатом, например, неоднократного насилия, ему становится легче перейти от самоосужде­ния к самопринятию. Понимание не может заменить теле­сно-эмоциональную проработку, но, обеспечивая когни­тивное обоснование, значительно помогает работе и со­зданию новой концепции "я".

Хронологическая последовательность работы с жертвами нападения/насилия

Данная статья начинается с обзора аспектов тера­певтической работы с последствиями нападения/насилия. КаЖДОмУ из этих аспектов в ходе терапии внимание уде­ляется неоднократно. Однако, на разных стадиях работы определенные направления наиболее важны. В заклю­чении я приведу диаграмму, которая располагает эти ас­пекты работы в хронологическом порядке.

Основные направления терапевтической работы с последствиями нападения/насилия

 

Мартин Алберс