Глава 2: Москва и Тушино

К началу XVII века Москва по своим размерам превосходила многие европейские столицы. Город опоясывало тройное кольцо мощных крепостных сооружений. В центре города на холме высились башни и стены Кремля. Чтобы попасть с Красной площади внутрь Кремля, надо было пройти по подъемному мосту через ров, наполненный водой, и миновать двойные железные ворота. Усиленные стрелецкие караулы охраняли крепость днем и ночью.

В Кремле располагались царская резиденция, дворцовые терема и многочисленные службы. Три главных собора - Благовещенский, Успенский и Архангельский - с трех сторон окружали белокаменную Грановитую палату (Грановитая палата в Кремле - памятник архитектуры, одно из древнейших гражданских зданий Москвы. Построена в 1487-1491 гг. (итальянские архитекторы Марк Фрязин и Пьетро Антонио Со-лари). Названа по восточному фасаду, отделанному граненым каменным рустом. Собственно Грановитая палата - зал на втором этаже, перекрытый крестовыми сводами, опирающимися на центральный столб. В нем проходили собрания Боярской думы, заседания земских соборов. Праздновались покорение Казани (1552 г.), победа под Полтавой и т. д. Здесь на Земском соборе 1653 г. было принято решение о воссоединении Украины с Россией. Уникальный памятник истории и архитектуры входит в комплекс Большого Кремлевского дворца.). В тронном зале палаты, сидя на троне, царь «правил Московское царство». Благовещенский собор был его семейным храмом. В Успенском соборе патриарх короновал московских государей. Архангельский собор служил царской усыпальницей. За соборной площадью раскинулась Ивановская площадь, окруженная тесным кольцом приказных изб. Неподалеку высились Патриарший двор и Патриарший Чудов монастырь.

Если Кремль служил средоточием политической власти, то Китай-город считался главным торжищем столицы. В «Китае» располагались дворянские и купеческие дворы. Но главной его достопримечательностью были торговые ряды с каменными лавками и амбарами. По праздничным дням Красная площадь становилась огромным рынком. Приезжий купчина или крестьянин торговал прямо с воза, московский торговый человек или стрелец - кто с прилавка, кто с лотка.

Бескрайний московский посад раскинулся за пределами Кремля и Китай-города. Подавляющая часть москвичей жила в Белом и Земляном городах. Белгородцы находились под защитой каменных стен, тянувшихся от устья Яузы до устья Неглинной. Внешнее кольцо укреплений, замыкавшееся в Замоскворечье, состояло из деревянных башен и стен, воздвигнутых на высоком земляном валу и защищенных рвами. За пределами Земляного города простирались поля, пригородные села и деревни.

Иностранцы с изумлением взирали на город, занимавший, по тогдашним представлениям, огромную территорию. «Москва - много более Лондона»,- писал английский посол Джильс Флетчер, посетивший Россию в конце XVI века. Губительное нападение татар при Грозном привело к тому, что в пределах столицы появилось немало пустошей. Самый большой пустырь подле Кремля, возникший после сожжения столицы, носил наименование Пожар и не застраивался десятилетиями. К концу царствования Ивана IV население столицы сократилось до 20 - 30 тысяч человек. В пору возрождения при Борисе Годунове число московских жителей вновь превысило 50 - 80 тысяч человек.

Перед путником, вступившим в пределы столицы, высились громады крепостных башен, сияли золотом купола соборов. Вид сотен церквей дополнял панораму. Но, проезжая по узким кривым улицам, путешественник неизменно видел перед собой низкие, маленькие бревенчатые избы, теснившиеся одна подле другой. В избах жили «меньшие» посадские люди - масса трудового населения Москвы. Среди посадских изб кое-где, как островки в море, разбросаны были боярские и монастырские подворья с высокими каменными палатами.

В годы бедствий столичные «черные люди» разбегались с посада, спасаясь от голода и тяжелых государевых податей. Правительство пыталось вернуть их, но не всегда добивалось успеха. Пополнение же военно-служилого населения столицы проходило куда успешнее. Уже Борис Годунов довел численность московских стрельцов до 10 тысяч человек. Большинство стрельцов имели семьи и жили отдельными слободами. Многие занимались торгом и промыслом наравне с «черными людьми».

В глазах русских людей Москва олицетворяла могущество России. Гражданская война подорвала престиж и экономическое благополучие «царствующего града». В течение полутора лет у страны было два царя и две столицы. Под боком у старой столицы, где сидел царь Василий, образовалась «воровская столица» в Тушине. Засевший в Тушине Лжедмитрий II был силен не польскою подмогой. Его лагерь не имел башен и стен, которые хотя бы отдаленно походили на мощные укрепления Москвы.

Царь ничего не мог поделать со своим грозным двойником в Тушине, потому что в стране бушевал пожар народных восстаний. По временам «воровскую столицу» поддерживала добрая половина городов и уездов: Вологда - на севере, Астрахань - на юге, Ярославль, Владимир и Суздаль - в центре, Псков - на северо-западе.

Обездоленные низы ждали начала «счастливого царства». Второй самозванец обещал народу то же, что и первый,- тишину и благоденствие. Но население не получило ни того, ни другого. Призрак социального переворота, пугавший власть имущих в дни восстания Болотникова, потерял прежние очертания. В Тушинском лагере появились знатные дворяне, порвавшие с царем Василием и искавшие милостей при дворе царька. Сначала их было немного, но затем число «тушинских перелетов» увеличилось. В «воровской столице» первенствовали Салтыковы, Романовы и их родня. Боярскую думу «вора» возглавлял Михаил Салтыков и князь Дмитрий Трубецкой. Филарет Романов попал в плен к тушинцам и быстро прижился в их лагере. Лжедмитрий II пожаловал его в патриархи. «Воровская столица» была наводнена иноземными наемными отрядами.

Тушино являло взору необычное зрелище. Основанная на холме близ впадения речки Сходни в Москву-реку, тушинская столица имела диковинный вид. Вершина холма была усеяна шатрами польских гусар. Среди них стояла просторная рубленая изба, служившая «дворцом» для самозванца. За «дворцом» располагались жилища русской знати. На холме жили господа и те, кто желал казаться господами. Простонародье занимало обширные предместья, раскинувшиеся у подножья холма. Наспех сколоченные, крытые соломой будки стояли тут в великой тесноте, одна к одной. Жилища были битком набиты казаками, стрельцами, холопами и прочим «подлым» народом. В пору дождей столица тонула в грязи. Кругом стояла невыносимая вонь.

На окраинах восставшие низы снаряжали повстанческие отряды и посылали их на помощь к Лжедмитрию II. Многие отряды являлись в Тушино со своими мужицкими «царевичами». Поначалу царек принимал свою мнимую родню с почетом. Приведенные ими ратники были нужны ему позарез. Но затем по настоянию своих новоиспеченных бояр и придворных Лжедмитрий велел повесить «царевичей» среди лагеря. Расправой с мелкими самозванцами руководил, по всей видимости, атаман Иван Заруцкий, едва ли не самая колоритная фигура Тушинского лагеря.

Сын украинского мещанина, Ивашка Заруцкий, подобно Болотникову, побывал в татарском плену в Крыму, откуда бежал в вольные казачьи станицы. При Болотникове Заруцкий стал одним из вождей повстанческой армии. Будучи отброшен от Москвы и осажден в Туле, Болотников послал Заруцкого в Польшу, поручив ему непременно разыскать «доброго Дмитрия» и вызвать на помощь гибнущим повстанцам. Объявившийся в Стародубе шкловский бродяга нимало не походил на Отрепьева. Но Заруцкий «вызнал» в нем истинного сына Грозного и с тех пор стал одним из его главных помощников. Заруцкий не противился перевороту, произведенному наемными солдатами в лагере под Орлом, а затем помог Лжедмитрию II и вождям наемного войска подавить элементы социального недовольства в Тушинском лагере. Остатки повстанческих армий Болотникова должны были подчиниться. Самозванец оценил заслуги Заруцкого и произвел его в бояре. Бывший сподвижник Болотникова стал крупным землевладельцем. Немалую роль в перерождении Тушинского лагеря и его вождей сыграл внешний фактор.

Лжедмитрий II многократно просил Сигизмунда III о покровительстве и помощи. Тот упорно не желал связывать себя договором. Но по мере того как гражданская война ослабляла Россию, военная партия в Речи Посполитой подымала голову.

В Тушине собралось множество польских и русских дворян, пользовавшихся милостями первого самозванца. Все они откровенно презирали царька как явного мошенника, но не могли обойтись без него. Творя насилия и грабежи, наемное «рыцарство» повсюду трубило, что его единственная цель восстановление на троне законного государя, свергнутого московскими боярами.

Личность Лжедмитрия II мало что значила сама по себе. Каким бы ничтожным и безликим ни казался «тушинский вор», важен был не он сам, а его имя. В глазах простых людей он оставался тем самым добрым государем Дмитрием, с именем которого Болотников сражался против боярского царя.

Однако успехи нового самозванца оказались призрачными. Тушино недолго соперничало с белокаменной Москвой. Воровская столица клонилась к закату, когда настал новый акт великой московской трагедии.