Наведенное бодрствование

Здесь, рядышком, недалеко от супермаркета «Орион», начинался частный сектор, известный как Малый. Борька Зубан «держал» его с незапамятных времен. Городские правоохранительные органы за километр обходили сей «анклав» беззакония и наркомафии. И совсем близко от «преступной границы» стояла наша муниципальная районная школа.

Что самое странное – Сандра (имечко – прихоть мамаши) пошла учиться к нам, а не в частную гимназию. Жалко, что в параллельный класс (мой был забит до отказа), но ничего, мы виделись на переменах.

Через неделю – выпускной девятых классов. Надо бы хорошо подготовиться к первым экзаменам, а вот Санка все болеет. Вернее, все так думают, а я-то знаю, она зависает со своим дружком-хакером у него на квартире. И уж явно дефлорацией сетевого сознания дело не ограничивается. Весна, гормоны… Ну да я отвлеклась.

Сначала – подправленные телефонные карточки. Это было просто и крайне эффектно. Ну как не обойти закон и не похвастаться перед друзьями? Потом – отысканная где-то схемка переговорного устройства, использующего низкие частоты. Дальше – «бомбежки» е-мэйлов, незлобные вирусы, вешающие нашу локалку на уроках информатики, «перепропатченные» игрушки, обеспечивающие 200% бессмертия, собственный генератор IP-кодов… В общем, «девочка, живущая в сети». Затем, поздно по сравнению с предыдущим, Сандра познала ФИДО. По воскресеньям стала ходить на «поинтовки» в центральный парк – до состояния легкой пивной застенчивости по возвращении домой. Отец или был мудр aka Будда, или просто не обращал внимания… Через месяц – в канун своего 14-летия – познакомилась с Шуркой, 28-летним «дядькой глубокого хакерского опыту». У него и осталась, можно сказать. Стала прогуливать школу – под отмазкой «болезни». Начала баловаться «дурью». Как раз в Малый завезли отменную порцию казахстанской отравы.

Однажды под вечер прибежала ко мне в слезах. Шуркиного брата убили, а его забрали на дознание: Вадим прилично задолжал кому-то – он сидел на игле, и вчера его зарезали. Я утешала ее как могла, но Санка просто ушла в себя, и еще долгие месяцы спустя твердила, словно заговоренная: «Этот мир – черная дыра. Сплошная пустота и боль. Все потому, что человек – существо ограниченное, жадное и глупое. А я найду выход». Потом у ее отца начались какие-то проблемы. Он задерживался до утра, стал раздражительным, однажды ударил Санку. Она, совсем разуверившаяся в беспечном существовании, практически забросила школу. На весенние каникулы слетала во Францию, к бабушке. Вернулась мрачнее тучи – мол, порядочки у них, «страна свободных нравов» - негде шагу ступить! Зарылась в книги, все чаще оставалась у Шурика. Закрутила совмещенный роман с Шуркиным другом – «железячником» Семой Москвиным. И вдруг – как подменили. Вернулась в школу, такая приветливая, усердная. На все вопросы только улыбалась. «Я, - говорит, - для себя нашла решение». И все. Больше слова не выбьешь. Летом загремела в больницу на полгода. Даже адреса не оставила. Назад приехала вся сияющая. Под Новый Год в гости ко мне зашла, с конфетами и шампанским. «Дело, - говорит, - выгорело. Ты, - говорит, - язык за зубами держать умеешь? – Тогда готовься не верить ушам своим. Не буду тебе больше мозги пудрить». Ну, сперва я, действительно, не поверила. А теперь вот локти кусаю: ни Дмитрия Романовича, ни Санки…

Глава 3