Седьмой месяц по календарю Мира Людей, год 372 1 страница

Глава 1

Схватить топор.

Размахнуться.

Ударить.

И если бы дело было только в этих движениях, однако если отвлечёшься хоть на мгновение, неудачный удар по твёрдой коре моментально отразится резкой болью в руках. Дыхание, момент, скорость, перенос веса тела, всё это необходимо контролировать с самого начала, передавая скрытую силу топора дереву, и тогда раздастся приятный чистый и высокий звук.

Теорию он понимал хорошо, но на деле это было не так-то просто. Юдзио получил это задание весной, когда ему было десять. С тех пор пришло уже второе лето, однако лишь каждый десятый его удар получался правильным. Знакомые Юдзио рассказывали, что его предшественник, дедушка Гаритта, всегда попадал в яблочко и даже после размахивания топором оставался полон сил, а вот Юдзио уже после пятидесяти ударов чувствовал онемение в руках, плечи были готовы отвалиться, и он не мог больше поднять топор.

— Сорок… три! Сорок… четыре!!!

Он громко подсчитывал удары, подбадривая себя на следующий, пот попадал в глаза, отчего взор мутнел, руки становились скользкими, а его точность стремительно падала. В состоянии отчаяния, он крепко схватил топор и замахнулся всем телом.

— Сорок… девять! Пять… де… сят!..

Его последний удар был плох даже для него, топор угодил мимо прорубленного участка в стволе, и раздался душераздирающий лязг. От такой жути могли хоть искры из глаз полететь, потому Юдзио отбросил топор, после чего попятился назад и уселся на плотный мох.

Пока переводил дыхание, он услышал насмешливый голос справа от себя.

— Хороший звук раздался три раза за пятьдесят ударов, так что всего выходит, ммм, сорок один. Похоже, сегодня водой Сирал угощаешь ты, Юдзио.

Сказавший это был мальчик примерно того же возраста, лежащий неподалёку. Юдзио не ответил, а стал рыться в поисках кожаной фляги. Подняв её, он жадно выпил воды, которая уже стала совсем тёплой. Вдоволь напившись, он плотно закрыл флягу пробкой и лишь затем сказал:

— Хмм, а у тебя сорок три, да? Да я скоро догоню тебя. Так, сейчас твоя очередь… Кирито.

— Иду-иду.

Кирито был другом Юдзио с детства, да к тому же лучшим другом. А в довесок к этому теперь он стал его партнёром в выполнении этого депрессивного «Священного долга», которым они были обременены с весны прошлого года. Кирито смахнул грязь с чёрной чёлки, вытянул руки и поднялся на ноги. Однако он не взялся за топор; он упёрся рукой в бок и устремил взор ввысь. Привлечённый этим движением Юдзио тоже посмотрел в небо.

Небо середины лета, в седьмом месяце, было восхитительно синим, в его центре будто застрял Солус — солнечная богиня, посылающая своё неисчерпаемое благословение свыше. Однако, ветви великого древа распростёрлись во всех направлениях, и прямой солнечный свет почти не достигал Кирито и Юдзио.

Что ещё печальнее, бесчисленные листья пожирали благословение Солус, а гигантские корни поглощали дары богини земли Террарии, что позволяло древу восстанавливаться после упорной работы Кирито по рубке его ствола. Как бы они ни старались, за ночь, пока они отдыхают, древо восстанавливало половину того, что они прорубили за день.

Юдзио вздохнул, переведя взгляд с неба обратно на дерево.

Великое древо — «Гигас Сидар» — получило своё священное имя от жителей деревни. И это было не просто дерево, это был монстр диаметром четыре мэру, а в высоту семьдесят. Башня с колоколом, что была в церкви, является высочайшим зданием в деревне, однако древо было в четыре раза выше; для Юдзио и Кирито, недавно доросших до одного с половиной мэру, этот титан был подходящим оппонентом.

Это вообще нормально, пытаться срубить такое дерево человеческими силами? — только и мог размышлять Юдзио, глядя на прорубленную часть в стволе, которая достигла в длину одного мэру, а оставшаяся часть ствола была совсем нетронутой.

Весной прошлого года, когда они достигли нужного возраста для миссии по «рубке дерева», его и Кирито позвали в дом главы деревни, а там они услышали ошеломляющую историю.

Гигас Сидар пустил корни задолго до основания деревни, и миссия по его вырубке передавалась из поколения в поколение с момента первых поселенцев. Считая дядюшку Гаритту за шестое поколение, Кирито с Юдзио это седьмое поколение. Прошло более трёхсот лет перед тем, как эта роль досталась им.

Три сотни лет!

В тот момент это была непостижимая цифра для Юдзио, которому едва исполнилось десять. Конечно, мало что изменилось и сейчас, когда ему уже одиннадцать. Всё что он понимал, так это тот факт, что со времён его родителей, дедушек и даже более ранних времён топор ударял по этому дереву бесконечное число раз, а прорубить смогли жалкий мэру.

Почему рубить это чёртово дерево так важно? Глава деревни объяснил это суровым тоном.

Гигас Сидар, обладая невероятными размерами и огромной жизненной силой, поглощает с чудовищной территории благословение богов солнца и земли. Семена, посаженные под тенью этого дерева, никогда не вырастут, как ни старайся.

Деревня Рулид была частью «Северной империи Норлангарт», одной из четырёх империй, на которые разделён весь мир людей. К тому же деревня лежит в самом отдалённом северном регионе. Другими словами, это место можно назвать буквально краем света. С севера, востока и запада оно окружено горной грядой. Чтобы расширить поля и пастбища, не остаётся иного пути, кроме как в южный лес, однако на самом его входе расположился Гигас Сидар.

Было сказано, что кора дерева твёрдая, словно металл, и огонь не причиняет ей вреда. Копать тоже бесполезно, поскольку корни уходят так глубоко, как высоко древо. Потому жители деревни решили рубить это древо с помощью топора «Драконья кость», который способен разрубить даже сталь, и обязанность делать это переходила сквозь поколения.

Глава закончил свой рассказ дрожащим голосом, и услышанная история повергла Юдзио в шок. Потому он спросил, почему бы просто не оставить в покое Гигас Сидар и не заняться лесом дальше на юге?

Тогда глава рассвирепел и прокричал, что это была воля их предков, выбирать двоих из деревни, чтобы возложить на них эту службу. Услышав это, Кирито наклонил голову и проскрипел, зачем вообще надо было основывать деревню в таком месте? Глава пришёл в бешенство и хорошенько зарядил обоим тумаков.

Прошёл уже год и три месяца, как они попеременно брались за топор из драконьей кости, сражаясь с Гигас Сидаром. Однако их неокрепшие ручонки не могли нанести дереву серьёзных повреждений. Та прорубленная часть была результатом трёхсотлетней работы до них, потому ребята не чувствовали никакого удовлетворения от своих стараний.

Бесполезно — депрессия не просто читалась в их глазах, нет, казалось, можно было протянуть руку и пощупать её.

Стоя в стороне от Юдзио, Кирито думал о том же самом, разглядывая Гигас Сидар. Затем он быстро направился к стволу и вытянул вперёд левую руку.

— Ой, Кирито, не делай этого. Глава говорил не подглядывать часто за «Жизнью» великого древа, — торопливо окликнул Юдзио, однако Кирито продолжал смотреть прямо перед собой, и озорная улыбка заиграла в уголке его рта.

— В прошлый раз мы смотрели два месяца назад, так что это не очень уж и часто, это просто случайно.

— Как всегда одно и тоже. Выбора нет… Эй, погоди, дай тоже посмотреть, — Юдзио, к тому моменту отдохнувший, подбежал к Кирито.

— Готов? Открываем, — тихо сказал Кирито, выставив левую руку перед собой. Указательный и средний пальцы были вытянуты вперёд и прижаты друг к другу, остальные пальцы были прижаты к ладони. Кирито нарисовал в воздухе символ в виде ползущей змеи. Это был базовый символ богини творения.

Вычертив необходимый символ, Кирито ударил кончиками пальцев ствол Гигас Сидара. Звука сухого удара не последовало, вместо этого раздался чистый звук, похожий на звон столового серебра. Затем из ствола появилось маленькое прямоугольное окно.

Всё во вселенной, способно оно двигаться или нет, существует в форме бытия под управлением богини творения Стасии, которая наделяет объект «Жизнью». Насекомые и растения обладают небольшой, лошади и коты чуть большей, а люди ещё большей Жизнью. А деревья в лесу и мох, растущий на камнях, обладают Жизнью даже большей, чем у человека. Во всех формах у Жизни есть общая черта: она увеличивается с момента рождения, достигает пика, а после этого уменьшается. Когда жизнь полностью иссякает, животные и люди перестают дышать, растения увядают, а камни рассыпаются.

«Окно Стасии» показывает, сколько Жизни осталось. Оно может быть вызвано, если человек с необходимыми знаниями о Священных искусствах нарисует нужный символ и ударит интересующий его объект. И хоть с галькой и травой это работает без проблем, с животными и людьми возникает много сложностей, потому без знаний священного искусства было не обойтись. К тому же довольно страшно смотреть в своё собственное окно.

Вообще, вызвать окно обычного дерева не составляет труда, однако Гигас Сидар совсем другое дело, и Кирито с Юдзио научились его вызывать лишь полгода назад.

Существует история, согласно которой однажды в «Центральной Церкви Аксиом», в столице Центории, старейший знаток священных искусств после продолжительного семидневного ритуала смог вызвать окно самой богини Террарии. Однако, взглянув на количество Жизни Земли, мастер впал в глубокую депрессию, потерял рассудок и в конце концов исчез.

Услышав эту историю, Юдзио стал бояться открывать окна других людей и больших объектов, таких как Гигас Сидар, однако Кирито, похоже, было всё равно. И снова его возбуждённое лицо уставилось в парящее светящееся окно. Пока Юдзио думал о том, что порой он совсем не понимает своего друга, любопытство взяло верх, и он тоже заглянул.

В бледно-пурпурном квадратном окне были изображены символы, составленные из прямых и изогнутых линий. Юдзио мог прочесть их, однако писать их самому было строго запрещено.

— Что ж…,— Юдзио стал водить пальцем по фигурам, произнося их по очереди, в результате получилось число 235542.

— Эээ… Сколько было два месяца назад?

— Где-то… 235590.

Услышав ответ, Кирито демонстративно поднял руки, упал на колени, ударившись о землю, и растормошил пальцами чёрные волосы на голове.

— Всего пятьдесят! Мы так старались эти два месяца, а в итоге смогли осилить только пятьдесят из 235 тысяч! Такими темпами мы ни за что не срубим это дерево за всю жизнь!

— Это было невозможно с самого начала, — только и мог ответить Юдзио со слабой улыбкой. — Шесть поколений дровосеков усердно работало в течение трёхсот лет, и результат этого — лишь четверть от толщины ствола. Проще говоря, понадобится ещё восемь поколений, или же девятьсот лет.

— Т-ты,.. — Кирито, валявшийся на земле, схватившись за голову, посмотрел на Юдзио и внезапно схватил его за ногу. Тот от неожиданности потерял равновесие и свалился спиной на мох. — Почему ты так просто это принимаешь? Даже нисколько не возмущаешься!

Он разозлился и стал тормошить волосы Юдзио, навалившись на него сверху.

— Уааа… да что с тобой? — Юдзио схватил его за запястье и потянул на себя. Поймав момент, когда Кирито отклонится назад, пытаясь сопротивляться, Юдзио прокатился с ним кувырком на земле, и теперь он оказался сверху. — Время расплаты!

Юдзио стал в ответ тормошить грязными пальцами волосы Кирито, однако у того они были чёрными, в отличие от его светло-русых, и пытаться их замарать было бесполезно. Тогда Юдзио принялся щекотать ему бок.

— Угяяя… ты… это… хаа... — Кирито изо всех сил сопротивлялся, пытаясь вырваться, но внезапно позади них раздался громкий голос.

— Вы двое! Опять отлыниваете!!!

В этот момент борьба между Юдзио и Кирито моментально прекратилась.

— Ууу…

— Это плохо…

На камне неподалёку от них нарисовалась фигура с упёртыми в бока руками. Юдзио немного выдвинулся вперёд и произнёс, улыбаясь:

— О… Алиса, ты довольно рано сегодня.

— Не раньше, чем обычно, как раз в обычное время.

Она недружелюбно взглянула на них. Длинные волосы, подвязанные с обеих сторон от головы, сияли золотом, отражая свет Солус, который кое-как просачивался через листву. Девочка проворно спрыгнула с камня. Одета она была в светло-голубую юбку с передником и держала плетёную корзину в правой руке.

Девочку звали Алиса Щуберг. Это была дочь главы деревни, и ей было столько же, сколько Юдзио с Кирито — одиннадцать.

Для детей в деревне Рулид — нет, во всей империи Норлангарт, было положено получать свой «Священный долг» в одиннадцатую весну своей жизни; однако Алиса была исключением, она вместо этого ходила в церковную школу. Она была в обучении у сестры Азарии, чтобы улучшить свои знания в священных искусствах. А всё потому, что она была лучшим ребёнком в деревне.

Однако Рулид не настолько обеспеченная деревня, чтобы одиннадцатилетняя дочь главы занималась только лишь учёбой, несмотря на её таланты. Каждый способный работать должен работать, постоянно требуется бороться с последствиями засухи, продолжительных дождей, с порослью сорняков; со всем, что может уменьшить Жизнь колосьев и скота — другими словами, с озорством «бога зла Вектора». Только лишь с приходом суровой зимы жители деревни могли позволить себе отдых.

У семьи Юдзио было посевное поле на большом обрабатываемом участке, отец Орик и его предки были фермерами. Когда отец узнал, что один из его сыновей выбран для миссии рубить великое древо, из его рта посыпались слова восхищения, но в глубине души он определённо расстроился. Разумеется, семья получает денежное вознаграждение за рубку древа, однако это не отменяет факта, что в поле на одного работника меньше.

На практике старший сын в семье наследует Священный долг своего отца. В случае с фермерским хозяйством их дочь, второй и третий сын также следуют этому стандарту. Дети у владельца магазина инструментов продолжают работать в магазине инструментов, дети стражников становятся стражниками, и ребёнок главы деревни наследует соответствующий титул. Деревня Рулид беспрекословно поддерживала этот порядок в течение сотен лет, веря, что этот порядок был ниспослан как благословение Стасии, однако Юдзио задумывался о нестыковках в этой истории.

Почему, раз взрослые с таким усердием твердят о расширении деревни, не происходит никаких изменений за всю его жизнь? Он никак не мог этого понять. Если бы они по-настоящему хотели расширить деревню, они бы сдвинулись с места, оставили в покое злополучный Гигас Сидар и стали бы осваивать земли на юге. Однако глава, который считался мудрейшим в деревне, никогда даже на миг не помышлял о нарушениях вековых традиций.

Потому-то, неважно, как много времени проходит, деревня оставалась бедной, и дочка главы не могла себе позволить всё время посвящать учёбе, ей приходилось следить за скотом и прибирать в доме после полудня. Её первой задачей после утреннего обучения было доставить обед Юдзио и Кирито.

С плетёной корзинкой в правой руке она проворно слетела с валуна. Её маленькие губы уже собрались выплеснуть новую порцию грома и молнии, и Юдзио резко поднялся, замотав головой.

— Мы не отлыниваем, правда! Мы уже закончили нашу утреннюю работу!

Пока Юдзио оправдывался, Кирито сзади вяло поддакивал. Алиса бросила на них пронзительный взгляд, а потом смягчила лицо.

— Раз у вас столько сил для драки, возможно, стоит попросить дедушку Гаритту увеличить утреннюю норму?

— Что угодно кроме этого!

— Просто шучу. Ладно, быстрее ешьте. Сегодня так жарко, если вы не поторопитесь, оно пропадёт.

Алиса поставила корзинку на землю, извлекла оттуда ткань и расстелила её на ровном участке почвы, где стоял Кирито. Тот резко отпрыгнул, а потом уселся на неё. За ним последовал Юдзио, и после этого продукты были выложены наружу один за другим, дразня голодных работяг.

Сегодня меню состояло из печёного пирога с фасолью и мясом, бутербродов с чёрным хлебом и сыром, кусочков копчёного мяса, нескольких видов сушёных фруктов и утреннего молока. И хотя еда была прекрасно упакована, солнечный свет седьмого месяца мог украсть «Жизнь» из неё без какой-либо пощады.

Только парочка собралась налететь на еду, как Алиса скомандовала «стоять», как будто командует собаками. Затем она стремительно начертила в воздухе символ и проверила «Окна» у каждого продукта, начиная с фарфоровой банки с молоком.

— Уааа, у молока осталось всего десять минут, у пирога жалкие пятнадцать. И это я ещё бежала… Что ж, надо есть быстрее. Но смотрите, прожёвывайте тщательно.

Когда Жизнь еды иссякает, та принимает статус «протухшей еды», и единственный укус может вызвать сильнейшие боли в желудке, если он не достаточно крепок. Юдзио и Кирито уже изрядно поднадоели лекции, и они тут же принялись молча поглощать куски пирога.

Они продолжали жевать в тишине. Для двух голодных мальчиков это было очевидно, но насчёт себя Алиса удивилась, как столько еды помещается в её маленьком животике. Продукты были съедены один за другим. Сперва куски пирога, потом хлеб, а под конец была опустошена банка с молоком, после чего троица выдохнула с облегчением.

— Как было на вкус?

Юдзио ответил серьёзным тоном, заметив её косой взгляд:

— Сегодня пирог был хорош. Твои навыки определённо улучшились, Алиса.

— П-правда? Не могу отделаться от мысли, что во вкусе чего-то не хватает, — Алиса смущённо отвела взгляд в сторону, а Юдзио переглянулся с Кирито перед тем, как улыбнуться.

Алиса готовила им обеды с прошлого месяца, однако разница между едой, приготовленной ей самой и с помощью мамы Садины, была очевидна. Они понимали, что для успешности в каком-то деле нужна долгая практика, и это касается чего угодно, но ещё они понимали, что такие слова лучше держать за зубами.

— В любом случае, — проговорил Кирито, очищая от кожуры сушёный фрукт. — Столько сил уходит на готовку такого обеда, я хочу есть его не спеша. Интересно, почему от тепла еда так сильно портится?

— Почему? Хммм...— в этот раз, не скрывая горестной улыбки, Юдзио демонстративно пожал плечами. — Ты странные вещи говоришь. Просто напросто летом Жизнь у еды уменьшается быстрее. Будь то мясо, рыба, овощи или фрукты — летом они испортятся в мгновение ока, если оставишь их без присмотра.

— Я знаю это, я спрашиваю почему. Вот зимой если оставишь на улице сырое подсоленное мясо, оно не испортится за много дней.

— Это… потому что зимой холодно.

Кирито скривил губы как непонятливый ребёнок в ответ на слова Юдзио. Его чёрные глаза, нехарактерные для северного региона, сияли несогласием.

— Точно как сказал Юдзио, холод сохраняет еду надолго. Необязательно зимой, если будет холодно летом, еда тоже будет хорошо храниться.

На этот раз ошарашен был Юдзио. Затем он слегка пнул его по голени.

— Не говори это так просто. Холод? Летом жарко, потому-то оно и лето. Или ты подумал о запрещённой магии изменения погоды? Да за тобой на следующий день прилетят Рыцари Всецелого из столицы.

— Да уж… И ничего не можем сделать? У меня такое чувство, что есть какой-то способ… — пока Кирито бормотал себе под нос, нахмурившись, Алиса молча наблюдала за разговором мальчиков, крутя кончик волос, а потом сказала:

— Интересно.

— Ч-что ты имеешь в виду, Алиса?

— Нет, я не про запрещённые умения. Я говорю не о том, чтобы заморозить всю деревню. А только корзинку с едой.

Услышав, как она непринуждённо говорит о таких странных вещах, Юдзио непроизвольно повернулся к Кирито, который кивал ей в ответ. Улыбка заиграла на её лице, и она продолжила:

— Есть несколько вещей, которые холодные даже летом. Например, вода из глубокого колодца и листья Сильве. Если мы поместим их в корзинку, внутри неё ведь станет холодно?

— А… Вообще-то, да, — Юдзио сложил руки и задумался.

Прямо перед церковью расположен невероятно глубокий колодец, который выкопали ещё во времена основания деревни: вода в нём была настолько холодной, что даже летом от неё немели руки. Помимо этого, в северном лесу растут деревья Сильве, листья которых холодные, а когда их разомнёшь, они источают едкий аромат. Эти листья хорошо лечат синяки. Возможно, если наполнить кувшин водой из колодца и положить его в корзинку, можно будет спокойно донести еду по жаре.

Однако Кирито, тоже погрузившийся в раздумья, слегка потряс головой и сказал:

— Так просто это не сработает. Вода из колодца нагревается уже через минуту, листья сохраняют холод дольше, но вряд ли этого хватит, чтобы успеть дойти от дома до Гигас Сидара.

— У тебя есть другие предложения? — надулась Алиса, услышав волну критики. Кирито почесал свой чёрный затылок, немного помолчав, затем тихо выдал:

— Лёд. Вот если б у нас было много льда, этого хватило бы, чтобы в корзинке было холодно долго.

— Ну ты… — Алиса тряхнула головой в изумлении. — Сейчас лето, где собрался искать лёд? Даже на центральном рынке в столице его не найти!

Она проговорила это так, как будто мамаша учит непонятливого ребёнка.

Юдзио почувствовал неладное, увидев Кирито, который явно что-то задумал. Когда в глазах его друга детства начинал сверкать огонь, и он начинал говорить таким тоном, Юдзио уже знал из опыта — Кирито явно замыслил нечто плохое. В памяти всплыл случай, когда Кирито потащил мёд императорских пчёл к восточной горе, или когда он разбил кувшин с молоком, который стоял в погребе церкви уже сотню лет. Эти сцены быстро пролетели перед глазами и столь же стремительно исчезли.

— Что ж… Не так уж это и плохо, да? Подумаешь, придётся есть быстрее. И кстати, давай браться за работу, а то поздно вернёмся домой, — сказал Юдзио, в спешке складывая опустевшие тарелки в корзинку и надеясь прервать неугодную тему.

Однако, увидев всё тот же огонёк в глазах Кирито, будто он загорелся какой-то идеей, Юдзио почувствовал, что его страхи становятся реальностью.

— И чего на этот раз ты придумал? — смирился Юдзио, и Кирито улыбнулся.

— Слушай… Давныыыым давно твой дедушка рассказывал нам историю, помнишь?

— Хммм…

— Какую историю? — Алиса, стоявшая рядом с Юдзио, слегка наклонила голову.

Перед тем, как Стасия призвала к себе дедушку Юдзио два года назад, за его белой бородой хранилось множество историй. Сидя на каменном стуле в саду, он любил рассказывать всякие истории трём детишкам, сидящим рядом с его ногами. Странные истории, волнующие истории, страшные истории: он рассказывал сотни, и Юдзио не понял, о какой конкретно сейчас говорит Кирито. Его черноволосый друг прокашлялся, очищая горло, затем сказал:

— Летний лёд, именно оно! «Беркули и Белый…».

— Эй, хватит так шутить, а? — вмешался в рассказ Юдзио, не дослушав до конца и замахав руками.

Беркули был в числе первых поселенцев в этих землях, он был величайшим мечником и первым начальником стражи. Жил он триста лет назад, потому осталось мало историй о нём, но история, упомянутая Кирито, была самая причудливая из них.

Однажды в середине лета Беркули топтался на востоке от деревни и заметил в реке плавающий камень. Подобрав его, он понял, что это лёд. Беркули, поражённый находкой, прошёл дальше по реке. Пройдя немного на север, он дошёл до горной гряды на Грани, где река впадала в узкий проход в скале.

Беркули вошёл в пещеру, несмотря на ледяной ветер, дувший оттуда, превозмог различные опасности и оказался в просторном месте. А там оказался гигантский белый дракон, охранявший границы мира людей. Огромная туша распласталась на несметных сокровищах, и лишь затем стало понятно, что она спит. Даже со всей своей храбростью Беркули шёл на цыпочках. Среди сокровищ он приметил прекрасный длинный меч и захотел завладеть им во что бы то ни стало. Он осторожно вытащил меч из кучи, стараясь не разбудить дракона, и побежал что есть сил. Это в общих чертах. Название истории было «Беркули и Северный Белый Дракон».

Даже для проказника Кирито это уже слишком, нарушать правила деревни и идти к Северному проходу на поиски дракона, думал Юдзио. Молясь про себя, он спросил:

— Ты имеешь в виду, мы будет ждать около реки Рур, когда там проплывёт кусочек льда… так?

Однако Кирито фыркнул и ответил:

— Мы скорее дождёмся конца лета, а не кусочка льда. Я не хочу повторять историю Беркули и искать дракона. В той истории, вспомни, говорилось о сосульках у входа в пещеру. Нам всего лишь надо раздобыть парочку, чтобы проверить их на корзинке.

— Ты меня поражаешь… — Юдзио на несколько секунд потерял дар речи, потом повернулся к Алисе, надеясь, что хоть она помешает ему в его детском желании. Однако глаза Алисы тоже загорелись, и от этого Юдзио опустил руки.

Юдзио и Кирито были наверху списка деревенских бездарей, взрослые читали им нравоучения на ежедневной основе. Однако никто из взрослых был не в курсе, что большинство злоключений этой парочки скрывалось Алисой — лучшим учеником.

Эта Алиса прижала указательный палец к губам, сохраняла молчание несколько секунд, а затем внезапно выдала:

— Не такая уж плохая идея.

— Ну нет… И ты туда же, Алиса…

— Говорили, что детям запрещено проходить за Северный проход. Дословно в правиле говорится: «Без разрешения взрослых детям запрещается играть в Северном проходе».

Юдзио и Кирито непроизвольно переглянулись.

Свод правил деревни носил формальное название «Нормы деревни Рулид» и был записан половину на бумаге, половину на коже; толщиной в два цэн эта кипа лежала в доме главы деревни. Это были те вещи, которые дети должны были запомнить прежде всего, приходя в церковь. Взрослые постоянно ссылаются на этот свод со словами «в правилах…», «согласно правилам…», и к одиннадцатилетию у детей уже выжжены в голове эти уставы. В отличие от остальных, Алиса, похоже, запомнила всё слово в слово.

Не может быть… Не говорите мне, что она помнит даже фундаментальные законы империи, которые в два раза толще… Нет, даже правила деревни очень толстые, чтобы всё запомнить… Пока взор Юдзио полнился такими мыслями, Алиса прочистила горло и продолжила, словно учитель:

— Ведь так? Идти туда играть запрещено правилами. Но поиск сосулек не игра. Продлить Жизнь пище это важно не только нам, но и всем жителям, которые работают на пастбищах. Так что это можно рассматривать как работу.

После таких слов Юдзио вновь переглянулся с Кирито. Сперва в чёрных глазах его партнёра закралась лёгкая нерешимость, однако она быстро растаяла, словно кусок льда в летней реке.

— Да, это верно. Абсолютно верно, — сложив руки на груди, Кирито с серьёзным видом закивал. — Если это будет работа, то мы не нарушим никаких правил, даже зайдя за Грань. К тому же вспомни слова Барбоссы. Работа это не только то, что велено. Во время отдыха не упускай возможности самому найти себе работу. Или типа того. Если они разозлятся, мы просто ткнём их носом в его слова.

Барбосса была обеспеченной семьёй с самым большим полем. Главой семьи был пятидесятилетний Найгел Барбосса, который до сих пор был в отличной форме. Несмотря на то, что их семья собирала урожай больше, чем кто-либо в деревне, ему всегда было мало. Встречая Юдзио на улице, он каждый раз шутил на тему «до сих пор не срубил этот назойливый кедр? Ха-ха-ха». Поговаривают, что он договорился с главой, и тот согласился предоставить ему право первому забрать себе поле на новой земле, сразу после победы на Гигас Сидаром. В ответ на это Юдзио говорил: «Прежде чем это произойдёт, твоя Жизнь давно иссякнет». Разумеется, говорил про себя.

Хотя сослаться на слова Найгела было заманчивым делом, всё-таки Юдзио не мог заставить себя не возразить.

— Но… заходить за Грань это не просто нарушение деревенских правил. Это также нарушение «того самого». Даже если мы дойдём до нужного места, мы не сможем войти в пещеру.

Услышав это, Кирито и Алиса состроили серьёзные лица.

«То самое», что упомянул Юдзио, было не просто «верховным законом Норлангарта» и тем более не правилами деревни. Это был «Индекс Табу», который установлен «Церковью Аксиом», башня которой устремлялась словно в небеса и располагалась в столице мира Центории. Толстая книга с обложкой из белой кожи содержала правила, которые распространялись не только на Норлангарт, но и на поселения на юге, востоке и западе.

Индекс Табу, в отличие от правил деревни или имперских законов, как и говорит имя, был списком «вещей, которые ни в коем случае нельзя делать». Начинался список с широкого перечня наподобие «измены церкви», «убийства», «воровства». Были и мирские пункты наподобие ограничения на количество пойманной рыбы или зверья в течение года, ограничение на пищу, которую можно давать скоту. Число таких пунктов запросто перевалит за тысячу. Для всех детей, которые уже научились писать и считать, наиболее важным является знание всех этих пунктов Индекса Табу. Можно сказать иначе — не обучать детей в школе этим правилам является нарушением правил.

Ужасающая власть Церкви Аксиом с её Индексом Табу распространялась на весь мир, однако была область, где церковь не имела власти. По ту сторону за горной грядой, именуемой Гранью, которая опоясывает мир со всех сторон, простирается страна тьмы — Тёмная территория, «Dark Territory», говоря священными словами. Так что путешествие к Грани само по себе было под запретом. Юдзио считал, что это бессмысленно, идти к горной гряде на Грани без возможности войти в пещеру.

Алиса что-нибудь придумает, чтобы обойти это правило, однако думать в таком ключе уже само по себе запрещено. Юдзио уставился на своего друга, пока размышлял об этом.

Её длинные ресницы сияли ярко под светом полуденного солнца, который кое-как проникал сквозь листву, и в этом сиянии её ресницы походили на золотые нити. Она погрузилась в молчание на некоторое время, затем резко подняла голову и произнесла с прежним непокорным огоньком в глазах: