Талисманы 4 страница

Эгиль вырезал руны и положил их под подушку на ее ложе. Ей показалось, будто она проснулась ото сна, и она сказала, что теперь здорова, хотя и совсем без сил.

 

Возможное происхождение и сущность laun-stafir об­суждается в главе 7.

Весьма примечательна еще одна область употребления рун — изготовление nidstöng («столба проклятия»). Дета­ли его изготовления сообщаются, по крайней мере, в двух сагах. Один из примеров обнаруживается опять-таки в «Саге об Эгиле»:

 

Эгиль снова поднялся на остров. Он взял орешниковую жердь и взобрался с ней на скалистый мыс, обращенный к материку. Эгиль взял лошадиный череп и насадил его на жердь. Потом он произнес заклятье, говоря:

— Я воздвигаю здесь эту жердь и посылаю проклятие конунгу Эйрику и его жене Гуннхильд, — он повернул лошадиный череп в сторону материка. — Я посылаю проклятие духам, которые населяют эту страну, чтобы они все блуждали без дороги и не нашли себе покоя, пока они не изгонят конунга Эйрика и Гуннхильд из Норвегии.

Потом он всадил жердь в расщелину скалы и оставил ее там. Он повернул лошадиный череп в сторону матери­ка, а на жерди вырезал рунами сказанное им заклятое.

 

Приведенный отрывок можно сравнить с описанием nidstöng в Саге о людях из Ватнсдаля (гл. 34):

 

Братья ждали до тех часов дня, и когда это время пришло, Йокулл и Факса-Бранд пошли в овечий загон Финнбоги, который был неподалеку от изгороди; и они взяли жердь (древнеисландское súl) и снесли ее к изгороди вниз. Там были лошади, которые нашли здесь защиту от грозы. Йокулл вырезал человеческую голову на одном конце жерди и вырезал на жерди руны, используя все те заклятья (древнеисландское formáli), о которых было сказано. Потом Йокулл убил кобылу, они раскрыли ей грудь и положили ее на жердь, и они повернули ее к дому по направлении к Боргу.

 

Другой известный пример рунической магии мы можем видеть в Саге о Греттире (гл. 79)[34].

 

И, выйдя к морю, она заковыляла вдоль берега, как будто ей кто показывал дорогу. На пути у нее лежала большая коряга — ноша как раз по плечу одному человеку. Она взглянула на нее и попросила перевернуть. Снизу коряга была как бы обуглена и обтерта. Она велела отколоть щепочку с гладкого места. Потом взяла нож, вырезала на корне руны, окрасила их своей кровью и сказала над ними заклинания. Она обошла корягу, пятясь задом, и нашепта­ла над ней много колдовских слов. После этого она велела столкнуть корягу в море и заговорила ее, чтобы плыла она к Скале Острову, Гpemmupy на погибель. Торбьёрн сказал, что не возьмет в толк, к чему все это. Старуха сказала, что скоро, мол, узнает. Ветер дул с моря, но старухина коряга поплыла против ветра и быстрее, чем можно было ждать.

 

В «Старшей Эдде» есть также строки, описывающие обряд рунической магии, совершаемый богом («Поездка Скирнира», ст. 36):

 

Руны я режу —

«турс» и ещё три:

похоть, безумье

и беспокойство;

но истреблю их,

также, как резал,

когда захочу.

 

Здесь божественный посланник Фрейра, Скирнир («Сия­ющий»), угрожает великанше Герд проклятием, если она не согласится стать невестой его господина. Во всей этой поэме множество одинических элементов; например, обозрение Фрейром миров с Хлидскьяльва, трона Одина, или пересече­ние миров Скирниром верхом на коне. Вопросы соотноше­ния между Фрейром и Одином обсуждаются в главе 13.

Уже из приведенных выше примеров понятно, что руны могли быть употреблены как во благо, так и во вред. Но существовали ли помимо шаманского инициатического ритуала также и другие, магические, ритуалы и ритуалы самотрансформации? На этот вопрос следует отвечать утвердительно. Однако, поскольку основное внимание в сагах уделено конфликтам, — это, в конце концов, истории, настолько же предназначенные для развлечения, насколько для увековечения «исторических» событий, — постольку подобные ритуалы упоминаются в них редко. Обсуждая эту тему, следует помнить, что основная цель бросания рун для прояснения того или иного вопроса — это именно подобный процесс самотрансформации. Полученное сообщение в буквальном смысле информнрует [35] спрашивающего, его роль не сводится к пассивному, внешнему получению информации. Поэтому к бросанию рун не следует относить­ся как к обычной «игре», и выполнять его должны только посвященные. В «Речах Сигрдривы» описан замечательный ритуал обретения мудрости: после перечисления двадцати четырех мифических мест, где следует вырезать руны (ст. 15—17), следуют эти бесценные строки (ст. 18):

 

Руны разные

все соскоблили,

с медом священным

смешав, разослали.

 

Эти строки сообщают нам подлинную последовательность действий обряда «вызывания» мудрости, которую можно воспроизвести на практике либо исполнить символически.

Хотя, разумеется, можно было бы желать от древнегерманских литературных источников большей подробности в деталях и разнообразия примеров рунических обрядов, мы должны удовлетвориться тем, что и доступные нам фрагменты содержат немало точной информации. Того, что мы имеем, достаточно, чтобы восстановить с большой исторической точностью физические обстоятельства обря­дов практической работы с рунами и, до некоторой степени, гадательных.

Последовательность действий практического ритуала состояла из трех частей:

1) вырезание знаков,

2) окрашивание их (кровью или краской),

3) произнесение вслух словесных формул (заклинаний), сопровождающих графику.

Последний шаг может осуществляться разнообразней­шим образом, например, путем произнесения названий рун, слов силы, относящихся к действию, самих слов, представленных изображенными знаками или близких по смыслу стихотворных произведений. Четвертый аспект практического ритуала — соскабливание знаков с повер­хности материала, на который они нанесены, чтобы унич­тожить или перенаправить их силу.

Эта простейшая форма ритуала представлена наиболее широко. Однако иногда в рунические обряды были вовлечены и более сложные ритуальные формы, что подтверж­дает строфа 144 «Речей Высокого»:

Умеешь ли резать? [rista]

Умеешь разгадывать? [rádha]

Умеешь окрасить? [fá]

Умеешь ли спрашивать? [freista]

Умеешь молиться [bidhja]

и жертвы готовить? [blóta]

Умеешь раздать? [senda]

Умеешь заклать? [sóa]

 

Терминология в этой строфе очень тесно связана с руническими обрядами, однако только три первых техни­ческих термина непосредственно связаны с рунами — резать, окрашивать, разгадывать (или читать — т.е. интерпретировать знаки в гадательных обрядах). Осталь­ные пять скорее соответствуют деталям обряда жертвоп­риношения. Freista в древнеисландском означает «прове­рять», «подвергать проверке», «исполнять». Эта проверка могла быть обычным в практике германского гадания поиском знаков или знамений, подтверждающих инфор­мацию, полученную в результате обряда, bidhja указывает на способ правильным образом обращаться с просьбой к высшим силам, или принцип «обратной связи». Последние же три термина связаны, как очевидно, со способам отправки жертвы к богу (Богам). Все это приводит нас к выводу, что ритуалы жертвоприношения были порой неотъемлемой частью рунических обрядовых действий.

В том же, что касается ритуальных форм рунического гадания, древнеисландские тексты хранят практически полное молчание. Разумеется, на Севере было известно немало техник просветления, многие из которых опреде­ляются как сеид (seidhr, шаманские, т.е. вызывающие транс обряды), но бросание рун — более аналитический и словесно-ориентированный процесс. Поскольку извест­но, что в I веке н.э. руны уже были знакомы германцам, а рассказ Тацита в X главе «Германии» весьма подробен и содержит детали, подтверждаемые более поздними и фрагментарными данными, то мы можем быть практичес­ки уверены в том, что данный отрывок содержит оригинальную последовательность действий при бросании рун. Структура обряда в общих чертах, следовательно, должна была выглядеть так:

 

1. Вырезание ставов (жребиев) и нанесение на них знаков,

2. Призывание Норн (или других богов),

3. Бросание жребиев (на белую ткань),

4. Призывание богов,

5. Выбор (трех) ставов,

6. Сидение на престоле тула,

7. Чтение знаков,

8. Подтверждение знамениями и т.д.

 

 

 

Глава 7

Рунические коды

 

Одна из наиболее примечательных особенностей слож­ной «рунической системы» (см. главу 9) — возможность создания различных рунических кодов. Сложность этой системы обеспечивается уже самим по себе делением всего Футарка на атты — т.е. на три раздела или ряда. В древности это были три раздела по восемь рун, как это видно из рисунка:

 

 

Из пяти древних рукописей известно, что и древнеан­глийский Футорк может быть разделен на тс же три группы и дополнительную четвертую группу, состоящую из четы­рех знаков, как показано на рисунке 7.2. Древнеанглийс­кая система четко демонстрирует, что первые 24 руны в ряду мыслились как единое целое, к которому четыре (позднее пять и более) дополнительных знаков служили «довеском».

 

 

Существует и более поздняя, норвежская, система деления на атты. Сокращение числа рун с двадцати четырех до шестнадцати сделало деление на три равные группы невозможным, поэтому два ряда содержали по пять знаков, и еще один — шесть. Изначально младший руни­ческий ряд было принято делить так, как это показано на рисунке 7.3. Чем не менее, при создании рунических кодов в Эпоху Викингов, этот порядок обычно менялся на другой, приведенный на рисунке 7.4. Возможно, подобная смена порядка также была архаическим обычаем.

 

 

Главным принципом большинства рунических кодов, основанных на системе аттов, является замена рун на пары цифр, из которых одна представляет собой номер атта, а другая — номер позиции руны в атте, считая слева. Существует много методов представления этого кода; в позднейшее время их количество ограничивалось, вероят­но, лишь широтой воображения мастера рун. Хотя руни­ческая криптология достигла наивысшего расцвета в Эпоху Викингов и в Средневековье, сама система определенно была известна с момента возникновения традиции. Брактеаты из Вадстены и Моталы — древнейшие свидетельства разделения Футарка на атты, но известно ещё как минимум шесть древних надписей, содержащих, по-видимому, подо­бие рунического кода.

Кольцо из Кёрлина содержит символ «» рядом с надписью «». Последняя явно представляет собой перевернутую формулу аlи, тогда как предшествующий символ может быть руническим кодом, означающий поло­жение 2:1 (т.е. вторая руна первого атта — ). Сам по себе данный знак является вязаной руной, составленной из А- и L-рун, что, вместе с закодированным символом (U-руной) дает еще одну формулу alu. Кольцо датируется VII веком н.э.

Таким образом, для записи шифрованных рунических текстов мог быть использован любой метод графического представления двух цифр. Разумеется, для верной расшиф­ровки послания читающий должен был быть знаком с системой аттов и со всеми ее сложностями. Другой пример подобного рунического кода мы можем видеть в надписи на камне из Крогста (середина VI века н.э.), часть которой выглядит как «» что читается справа налево как SIAINAZ и лингвистически не имеет смысла. Но если мы прочитаем руну как кодовый знак 1:1, то есть (используя Младший Футарк с переставленными аттами), то надпись становится осмысленной, превращаясь в STAINAZ («камень»). Это либо идентифицирует объект или же является именем мастера рун.

В английской традиции кодированные руны встречают­ся в надписях нечасто. Нам известна одна надпись — на камне из Хэкнесса (вырезанная между 700 и 900 гг. н.э). Текст, который получается в результате её расшифровки, не несет, однако, никакого языкового смысла.

Одним из наиболее употребительных среди десятков известных способов тайной записи рун является способ ис- рун, известный из средневековой, написанной на латыни, немецкой рукописи, называемой «Трактатом об ис-рунах». Исторический пример применения этого руническо­го кода обнаружен на шведском камне из Ротбрунны (Уппланд), ис-рунами записано имя Эйрик (рис. 7.5).

 

Эта система может служить ключом к приведенному выше отрывку из Саги об Эгиле (гл.72), посвященному магии рун. Эгиль упоминает о «десяти тайных знаках», которые были начертаны в неудачной попытке совершить исцеление. Хорошей идеографической формулой для этого могло послужить сочетание , fé и urr, для обеспечения энергии и жизненной силы. Способ зашифровать — а значит, сделать более действенной — подобную формулу при помощи ис-рун показан на рисунке 7.6а. Но неопыт­ный деревенский мальчишка провел одну лишнюю черту, и получившаяся формула (рис. 7.66) оказалась губитель­ной. Надпись на рисунке 7.66 придает энергию (fé) мощной разрушительной силе (thurs) — формула, по меньшей мере неподходящая для обряда исцеления. Вспом­ните также традиционное воздействие Th-руны на жен­щин, упоминаемое в древненорвежской рунической поэме и древнеисландском руническом стихе! Вырезав лишнюю черту в формуле не прошедший посвящения резчик про­извел эффект, противоположный ожидаемому: Skal-at madhr rúnar rista, пета radha vel kunni…

Помимо шифров, основанных на системе аттов, суще­ствует и множество иных способов затемнить прямой лингвистический смысл рунической формулы. Фонетичес­кие значения можно сместить по ряду Футарка, например, так, что примет значение F, — U, — ТН и т.д. Отдельные руны использовались логографически по их именам: например, в рукописи Старшей Эдды руна часто заменяет древненорвежское слово madhr («муж»).

Некоторые ключевые слова можно также различным способами представлять в виде аббревиатур. В тех случаях, когда одна руна заменяет целое слово, отличное от ее названия, мы мельком видим часть тайного знания эзоте­рической системы альтернативных имен рун, — объект продолжающихся исследований Гильдии Рун.

Из других способов скрыть или изменить содержание текста, которые использовались мастерами рун, следует упомянуть:

1) опускание отдельных рун (например, всех гласных),

2) изменение порядка слов,

3) написание всего текста или отдельных его частей справа налево (хотя последнее встречается так часто, что, похоже, это было просто вариантом обычного письма),

4) замена отдельных знаков специальными, неруничес­кими символами,

5) использование старших рун в надписях, выполненных младшим Футарком.

Магический (оперативный) эффект применения этих шифров ясен. Они предназначались не для того, чтобы смутить читающего; с их помощью предполагалось скрыть руны, а то, что скрыто, воздействует на скрытое же. Таким образом, в рамках обретенного от богов рунического знания создается действенное связующее звено между объективной и субъективной реальностями

 

Глава 8

Рунические поэмы

 

Помимо основного пласта знаний о названиях рун, их формах, о порядке их следования в рунических рядах и делении рядов на атты, древнее учение о рунах запечатлено в традиционных рунических поэмах, или стихах. Известно несколько таких произведений; не приходится сомневать­ся, что все они принадлежали к тому же сакральному пласту знаний. В этой главе мы познакомим вас с тремя наиболее значительными руническими поэмами, а также с малоизвестным отрывком, который, несмотря на невы­сокий поэтический уровень, может быть полезен для нас. Все стихотворения переведены с минимумом комментари­ев и внутренних интерпретаций. В дополнение к собствен­но руническим стихотворениям, — которые представляют собой, как правило, серию поэтических строф, каждая из которых начинается с имени руны по порядку в ряду, — несколько строф, напрямую касающихся рун, есть ещё в Старшей Эдде; они также будут приведены здесь с эзоте­рическими комментариями. Исходное назначение всех этих произведений состояло, вероятно, в том, чтобы помочь удержать в уме связанные с рунами ключевые концепции во время создания рунических заклинаний. Возможно, впрочем, что это просто традиционные форму­лировки сведений о рунах.

 

Древнеанглийская руническая поэма

 

Древнеанглийская руническая поэма содержит двад­цать девять строф, по числу знаков в древнеанглийском Футорке. Это особенно ценно, так как данная поэма, следовательно, является источником сведений о знаках Старшего Футарка, которые не перешли в Младший[36]. Недостаток же ее состоит в том, что некоторые строфы поэмы были в свое время изменены в соответствии с ожиданиями христианской аудитории. Но не следует, конечно, забывать, что «христианство» английского сословного общества было далеко от ортодоксального и сохраняло многие элементы старой языческой культуры.

При изучении этой поэмы мы вынуждены опираться на транскрипцию, выполненную Хамфри Уэнли и опублико­ванную впоследствии в Тезаурусе Джорджа Хикса в 1705 году. Оригинальная рукопись погибла в пожаре, уничто­жившем Коттонианскую библиотеку в 1731 году. Хотя рукопись, с которой была снята копия, датировалась примерно конном X столетия, исходная версия поэмы, вероятно, была создана еще в конце VIII — начале IX столетия.

[Деньги] любому

сулят утешенье,

хоть каждый и должен

их тратить охотно, если желает

поддержки лорда.

 

[Зубр] бесстрашен,

с рогами огромными,

свирепый зверь,

рогами сражается,

славный житель болот,

храбрый зверь.

[Шип] очень остр,

любому вредит,

кто схватит его,

жесток к тому,

кто ляжет на нем.

[Бог/рот] — повелитель

речи любой,

пристанище мудрости,

утешение мудрым.

[Ехать] по залу

легко для любого

воина; но

тяжко тому, кто

в дальней дороге

на сильном коне.

[Факел] каждому

известен огнем;

светел и ярок, он горит, когда атлинги

отдыхают в чертоге.

[Дар] для любого —

гордость и слава,

помощь и ценность;

для любого бродяги

состояние; поддержка

тем, кто лишен всего.

[Радость] — тому,

у кого печалей

и горестей мало,

и тому, у кого

сила и счастье

и добрый дом.

[Град] — зерно

самое белое,

несет его ветер,

он приходит с небес,

потом водой станет.

(Нужда] грудь сжимает,

хоть сынам человеческим

бывает и в помощь,

и даже в спасение,

если знать о ней вовремя.

[Лёд) очень холоден

и скользок сверх меры;

блестит как стекло,

как самоцветы,

мороза творенье,

приятен на вид.

[Урожай] людям надежда,

как бог то дозволит,

святой царь небесный,

так приносит земля

плоды свои славные

благородным и бедным.

[Тис] снаружи

грубое дерево,

тверд и крепок в земле,

хранитель огня,

корнями крепится,

радость поместья.

[Коробка для жребиев] —

игра и смех

средь мужей смелых,

где сидят воины.

в пива чертогах, счастливы вместе.

[Осоки] жилище

обычно в болоте,

в воде растет она

и ранит жестоко

и кровью красит

любого, кто рвет ее.

[Солнце] — всегда

морякам надежда,

когда идут они

над купальней рыб,

пока коня волны

к земле не направят.

[Тир] - звезда,

веру крепит в атлингах,

не собьется с пути,

туманы в ночи

ей не помеха.

[Береза] бесплодна,

но вместо того несет

побеги без семени;

ее ветви прекрасны,

высокая крона

дивно покрыта.

нагружена листьями,

неба касаясь.

| [Конь] перед ярлами

радость атлингов,

когда речь о нем, витязи –

люди достойные,

верхом разговор ведут,

он всегда утешение

неугомонному.

[Человек] в радости

родне своей дорог,

хотя расставание

суждено каждому;

ибо будет предана

лорда указом

плоть эта непрочная

сырой земле.

[Вода] воистину

бескрайней кажется

тому, кто в путь вышел

на судне неверном,

волны морские

их сильно страшат,

а волн жеребец

узде не послушен.

[Инг] был первым

из данов восточных,

кто людям явился,

покуда назад

по волнам не уплыл;

вослед — колесница;

вот кого воины

называют героем.

[День] — божий посланник,

людям дорог,

свет повелителя;

надежда и радость

богатым и бедным

и всем на пользу.

[Поместье] дорого

каждому, кто

тем доволен, что верно

и согласно обычаю

в его жилище,

подчас в процветании.

[Дуб] на земле

для сынов человеческих

питание плоти;

нередко он странствует

по купалььне олуши [= морю]

море покажет.

сохранит ли дуб верность

своему благородству.

[Ясень) высок,

людям на радость,

надежен и прочен,

а держится крепко,

хоть войной мужи

многие идут на него.

[Лук] из тиса для атлингов

и прочей знати

радость и слава,

прекрасен для всадника,

стоек в походе,

боевое оружие.

[Змей] — рыба речная,

хоть и на земле

свою пищу находит,

в дому своем светлом,

водой окруженном,

обитает он в радости.

[Могила] любому

ненавистна из знати,

когда неуклонно

плоть начинает —

труп — остывать

и землю сырую

прочить в невесты;

плоды опадают,

прочь веселье уходит,

узы веры растают.

 

Древненорвежские рунические стихи

 

«Древненорвежские рунические стихи» датируются при­мерно концом XI — началом XIII столетия. Совершенно очевидно, что он является частью той же традиции, что и Древнеисландская руническая поэма, несмотря на то, что загрязнены отдельными христианскими мотивами. Структу­ра каждой строфы компактна и двоична: первая полустрока с двумя аллитерациями и вторая полустрока с одной; в оригинале концы двух строк рифмуются. Идеи, содержащи­еся в первой и второй полустрочках строфы кажутся не связанными друг с другом; тем не менее, вторая представляет собой эзотерический комментарий к тому аспекту первой, который акцентируется в целом, Эти строфы во многом подобны дзенским коанам — как своего рода средство озарения:

 

[Деньги] — причина раздора в родне;

волк вырастает в лесах.

[Шлак] — от железа негодною;

часто бежит олень по обильному снегу.

[Typс] — причина болезней бабьих;

немного в несчастье бодрых.

[Устье] — путь плаваний многих;

ножны мечу пригодны.

[Езда] коня доконает;