Июня, 23:15 реального времени

— Тут заповедник, вообще-то, — начал свой рассказ биолог Дмитрий. — И мы проходим практику в плавнях.

— Далеко же ты забрался! — с удивлением покачал головой Банзай.

— Ага, — уныло кивнул Дмитрий. — Заблудился я! Но началось все не с этого... Понимаете, у студентов-биологов свой фольклор. Ну... В общем... Я его видел!

Последние слова студент-биолог произнес таким страшным шепотом, что все поежились.

— Кого... его? — почему-то тоже шепотом уточнил Банзай.

— Мельника Егора! — Зубы студента стали отбивать мелкую дробь.

— Это еще что за мамлюк?! — удивилась Мелисса, но Бабуля и Дмитрий вдруг яростно зашипели на нее:

— Тс-с-с! Вот не надо... Не надо так, тем более — в полнолуние...

— О, я, кажется, понимаю, — с сарказмом заметила Мелисса. — Речь пойдет о еще одной местной легенде! Ну-ну, послушаем...

— Говорят, — начал биолог, нервно перебирая пальцами по кружке, — где-то здесь, на болотах, стоит старая мельница. Ее хозяин — мельник Егор. Только никакой он не мельник, на самом деле он опричник. Звали его Егор Костолом. Говорят, тьму народу загубил в свое время. Очень любил на допросах кости ломать, одну за другой. И все приговаривал: мол, вот в отставку выйду — заживу тихо, мельницу поставлю где-нибудь в деревеньке... Да только, видать, перестарался. Как-то народ решил, что уж лучше мирно придавить его где-то в углу, чем дальше терпеть. В общем, пришлось ему скрыться в лесах. Мужики его крепко запомнили: травили по лесам, точно волка. В конечном итоге старый опричник, видать, малость свихнулся. Забрался в самую глухомань и построил там мельницу. Чего на ней молоть — непонятно, лес же кругом, шишки, что ли? А еще такая злоба в нем кипела, что мельницу его очень скоро всякая нечисть для своих слетов облюбовала. Говорили, понятное дело, что продал он душу дьяволу и при новом начальстве сделал карьеру не хуже, чем в опричниках, тем более что опыт, в общем-то, уже был. До сих пор он крутит колеса своей жуткой мельницы, а в полнолуние ходит по лесу. Тому, кого он поймает, — каюк.

— И что, ты его видел?! — тоном прокурора спросила Мелисса.

Студент сглотнул.

— Видел, — проговорил он. — Ох, видел... В общем, с начала практики меня все подкалывали. Я ведь первый раз в экспедиции... Все про Егора-опричника рассказывали, про лесника местного, который, говорят, тоже с приветом. Потом, говорят, традиция такая: посвящение в биологи. Надо в лес сходить... Ну я и пошел. Глотнул для храбрости, и пошел... И, понятное дело, заблудился. Блуждал, блуждал... А тут — он... Мама дорогая! Здоровый, как медведь, косматый, бородища — лопатой, за поясом — топор. Ну чистый Раскольников! Глаза — как у филина, стоит, на дерево опирается и на меня смотрит. Я его сразу узнал... Ну, думаю, все — кранты. И тут он мне говорит: «Не ходи дальше... Худо будет». Я чуть в обморок не грохнулся. А потом гляжу — его и нет уже! Только филин на ветке сидит...

— И чего же ты, дурень, доброго совета не послушал? — ласково осведомился Банзай.

— Не послушался?! Да я как шарахнулся оттуда — сам не помню, куда ноги несли... Чуть не утонул в болоте, чуть не свернул шею, свалившись в овраг... Только чуть успокоился — глядь, а на дереве черт сидит!

— Настоящий?!

— А то! Черный, как негр, только что я, негров в университете не видел?! Еще чернее! Только улыбка в темноте сверкает, как у Чеширского кота! Ну, думаю — все. Каюк! А он вдруг — шмыг! Испарился. Только я подумал, что пронесло, как вылетает этот моджахед из кустов и в меня в упор из карабина... Ну я с катушек и съехал. Бряк в кусты. А он подошел, в лицо мне посмотрел... Да как начнет материться! Потом и говорит: иди, мол, вон туда, скажи, чтобы тебя в Книге Мертвых отметили и что тебя Махмуд подстрелил. Ну и про Ксенобайта этого... Народ, после такого рейда версия о загробном мире казалась самой логичной и естественно стыкующейся с предыдущими событиями!

— Бывает, — успокаивающе похлопал парня по плечу Банзай. — Ну что, сто грамм для поправки нервов?

— Фигушки, — мрачно буркнул студент. — После ста грамм я в лес и отправился... Хватит.

Лагерь