Все оставшиеся в лагере беспокойно переглянулись.
— Ой... Кажется, Ксенобайт настолько расстроился, что, вместо того чтобы воспользоваться карабином, перегрыз кому-то горло?! — неуверенно предположила Внучка.
— Она шутит? — с угасающей надеждой спросил не принимающий участия в Королевской Битве капитан «морских котиков».
— Ты уже достаточно хорошо знаком с Ксенобайтом, — загадочно улыбнулся Банзай.
Парень сник.
— Не, ребята, это не Ксен, — задумчиво сообщила Бабуля. — Кричали где-то возле развилки, это метров двести отсюда, он бы попросту не успел дойти. Интересно, кто так вопил? Мои бы сдохли молча, я в этом уверена!
— Наши тоже! — расправил усы Банзай.
Все с сочувствием обернулись к разом побледневшему вождю «тюленей». И тут из леса выплыло привидение...
Сначала на тропинке, ведущей в лагерь, показалось неяркое свечение. Очень скоро стало ясно, что это свечка, нервно дрожащая в руке худощавого паренька с бледным, как мел, лицом. Парень торжественно вышагивал по тропинке, оберегая свечку, как величайшее в мире сокровище, а лицо его было настолько одухотворенным, будто он готовился с минуты на минуту давать отчет святому Петру. Впрочем, как вскоре выяснилось, примерно так оно и было.
— Мужик, ты кто?! — сурово спросил его Банзай.
— Дмитрий я, — негромко и очень грустно ответил паренек.
— Царевич? Зарезанный? — с подозрением уточнил Банзай.
— Не-е... Биолог. Застреленный.
— Зачем явился?
— Для отметки в Книге Мертвых, ибо был насильственно умерщвлен арабским террористом Махмудом, о чем тот велел доложить в точности, проклиная некоего Ксенобайта. Велел также передать, что обязательства, взятые на себя, снимает, хотя этому самому Ксенобайту и назначает кровавый джихад.
На минуту все тяжко задумались. Внучка, щелкнув пальцами, перевела:
— Махмуд хотел пристрелить Ксенобайта, но в темноте перепутал. Поняв свою ошибку, понятное дело, слегка расстроился, Ксена обругал, а свою жертву послал сюда в надежде, что фраг ему все-таки запишут.
— А-а, понятно, — кивнул Банзай, делая пометку в турнирной таблице. — Отпоите бедолагу чаем, а то как бы он дуба не врезал.
— Да я, кажется, уже... — тихо прошелестел биолог.
Спустя две кружки сладкого чая молитвенная отрешенность потихоньку ушла из глаз биолога, взгляд стал более осмысленным.
— Ну, парень, — покровительственно похлопал его по плечу Банзай. — Можешь заново свыкаться с мыслью, что ты все еще жив.
— Угу, — как-то не особо радостно кивнул Дмитрий. — Хотя я уже думал — зато практику теперь можно послать куда подальше...
— Да ты просто источник оптимизма. Ну, рассказывай, как попал в наши края? И каким же это балбесом надо быть, чтобы посчитать себя мертвым, получив заряд из игрушечного карабина?!
— Просто это было уже последней каплей, — жалобно вздохнул биолог.
