ГОРЕ ОТ УМА 1 страница

 

Возможно, первым же пассажем этой главы огорошу немалую часть читателей.

Я уважаю Анатолия Бышовца.

Уважаю потому, что современному российскому обществу, на мой взгляд, катастрофически не хватает ярких личностей. Тех, кого можно узнать из тысячи. Тех, чьи мысли, поведение, слова, их интонация не похожи ни на чьи другие. Тех, кто не боится идти на конфликты с сильными мира сего и даже оказываться одним против всех.

Даже когда такие люди в чем-то крайне не правы, само их присутствие, убежден, делает общество здоровее. Потому что любая борьба идей, любой плюрализм мнений честнее, естественнее серой однотонности и молчаливого согласия. В России первого десятилетия XXI века, увы, об этом стали забывать…

Разбирая свои архивы, я нашел газету «Футбольная панорама» за сентябрь 1991 года. А в ней – две собственных публикации под названием «Три дня, которые потрясли даже футбольный мир», посвященный только что отгремевшему августовскому путчу и его влиянию на события в советском футболе. Было мне тогда 18 лет, я делал самые первые шаги в журналистике – и с Бышовцем, равно как и с большинством других футбольных людей, знаком еще не был.

В одной из этих публикаций жена Вагиза Хидиятулли-на в подробностях рассказывала, как ее муж, один из лучших игроков СССР 80-х годов, за считанные дни до отъезда по контракту во Францию отправился к Белому дому защищать демократию. В другой же сказано:

«Мужество проявил и главный тренер сборной страны Анатолий Бышовец, который, находясь на сборах в Испании, моментально заявил, что действия захватившей власть хунты антиконституционны».

Один только этот поступок, по-моему, говорит о человеке многое. Когда мы страшимся что-то сказать или сделать, тотчас находим для себя массу оправданий, вспоминаем о множестве жизненных обстоятельств, которые-де заставляют идти на компромисс с самим собой. У Бышов-ца тогда в Москве тоже оставалась семья – но он не испугался открыто заявить о своей гражданской позиции.

Бесспорно привлекает меня в Бышовце и его незаурядный уровень интеллекта. Не секрет, что, общаясь со многими футбольными людьми, приходится невольно опускать языковую планку до их уровня – чтобы тебя не сочли снобом. Чем богаче твой лексикон, тем меньше у тебя шансов найти с ними общий язык.

До уровня же Бышовца, напротив, зачастую нужно подниматься. Беседы с ним, не скрою, доставляют мне эстетическое наслаждение. И дело не только в том, что тренер с легкостью вставляет в свою речь цитаты из Сократа или из Библии, а рассуждая о своем правдоискательстве во враждебном мире, тяжело вздыкает: «Так же мучились Вавилов, Мейерхольд, Маяковский». Дело в общем строе его речи и вообще ума. Он умеет столь виртуозно вуалировать свои мысли и загадывать словесные шарады, что ежеминутно ломаешь голову: что же он имеет в виду? Недаром Дмитрий Галямин, работавший главным тренером «Химок» в ту пору, когда Бышовец был там вице-президентом, признавался мне: «Тщательно готовлюсь к разговорам с Бышовцем, потому что каждый из них – словно шахматная партия. Он продумывает каждый свой ход и при этом наперед вычисляет, что ты скажешь в ответ».

Как-то раз Бышовец пожаловался мне: «Разговариваешь порой с иным молодым журналистом, рассказываешь, что во время недавней поездки в Мадрид побывал в "Пра-до ". Имеешь в виду, конечно, знаменитый музей изобразительного искусства, а репортер потом пишет, что я ходил в магазин фирмы Prada. Ну о чем с такими людьми можно разговаривать? …» Он, кстати, и после домашнего матча «Локомотива» на Кубок УЕФА с мадридским «Ат-летико» не упустил возможности сорвать аплодисменты испанских журналистов фразой: «Великолепную игру Агуэ-ро я бы сравнил с посещением музея "Прадо " в Мадриде».

В одном из давних интервью Анатолий Федорович рассказал: как-то в молодости он оказался в интеллигентном доме, где велись беседы о литературе, науке, искусстве. И ему стало страшно стыдно, что он, ничего об этом не знающий, вынужден хранить мучительное молчание. После этого он и поставил перед собой цель – достичь такого интеллектуального уровня, чтобы ему не составляло проблем общаться с людьми любого калибра.

И он эту задачу… не выполнил.

Потому что, научившись чувствовать себя своим в компании бомонда, Бышовец, похоже, потерял нечто не менее важное. А именно – умение органично общаться с теми, кто составляет его, как тренера, профессиональный материал. С футболистами.

И отнюдь не из-за их дремучести. А из-за того, что с Бышовцем в силу особенностей его характера и даже ауры работать, мне кажется, очень тяжело. Умственная усталость ведь зачастую гораздо тяжелее «переваривается», чем физическая. Тем более – не в дозированных формах, как в сборной, а каждый день. Может, потому он ни в одном клубе давно уже надолго и не задерживался?

Интеллектуальное превосходство над окружающими, которое Анатолий Федорович стремится подчеркнуть в каждой фразе, давит на игроков. Они нервничают, не понимают, что тренер хочет сказать и кому адресует свои пассажи. Их не оставляет тревога, что за туманностью формулировок скрываются какие-то фальшь и игра. Своим эзоповым языком и хитрым, с прищуром, взглядом он высасывает из них энергию и лишает покоя.

Защитник Олег Пашинин в интервью «Советскому спорту» высказался по этому поводу так: «Он всегда говорит так красиво и витиевато, а главное, двусмысленно, что ты думаешь: или ты – дурак, или… Ты можешь понять его речь так, как хочешь ты, а он на самом деле имел в виду совсем другое. Бышовца бы в политику! Он для нее человек уникальный. Речи – заслушаешься

Чтобы покорять сердца тех, для кого ты работаешь, далеко не обязательно быть сложным. А покорять надо именно сердца, потому что никогда футболист, в особенности российский, не пойдет умирать на поле за одну лишь зарплату и премиальные. Только – за людей. Или – друг за друга, или – за тренера. Когда-то за Бышовца шли в бой -иначе Олимпиаду ни за что бы не выиграли. Да и возвращения его в первую сборную во времена памятного конфликта 1993 года не потребовали бы…

Когда в пору журналистского ученичества я изъяснялся на бумаге мудреными словами, фразами с причастными и деепричастными оборотами, мои учителя призывали: пиши проще! Не глупее и примитивнее, а именно проще. Потому что читателям нужно не твое самолюбование, не демонстрация интеллекта – а ясность мыслей и искренность чувств.

Семина игроки любили и любят во многом именно за эти ясность, искренность и простоту. Филатова – тоже. Они знали, чего от этих людей ждать. За что они обнимут и расцелуют, за что – разорвут в клочья.

Бышовец пришел в команду, которая многие годы жила по одним законам, с нескрываемым желанием их разрушить и на голом месте возвести собственную крепость. А, столкнувшись с естественным сопротивлением, тут же встал в защитную стойку. В любом слове и жесте он начал видеть подвох, в любом человеке – потенциального заговорщика.

И это была не столько вина его, сколько беда.

«Локомотив» изначально был не его командой – и это должны были понимать те, кто нанимал Бышовца на работу. Это был коллектив с жесткой, давно сформировавшейся системой ценностей и взаимоотношений, который новую власть, резко противопоставляющую себя старой, не принял бы ни при каких обстоятельствах. Да еще и при наличии Семина в качестве президента. Знать, что родной человек где-то рядом, но общаться каждый день ты вынужден с чужим – для многих игроков «Локо» это было невыносимо.

В другом клубе, вполне допускаю, у Анатолия Федоровича могло бы сложиться куда благополучнее. Но для этого должно было совпасть несколько условий – слишком уж специфический это тренер и человек. Во-первых, команда, для которой он был бы беспрекословным лидером, гуру, каждое решение которого априори правильно. Во-вторых, полное отсутствие противовесов внутри клуба – их наличие сразу вызывает у Бышовца подозрения и сбивает с рабочего настроя. В-третьих, игроки не должны были любить предыдущего тренера, как это было в случае с «Локомотивом» и Муслином (или Семиным). Потому что такова уж натура олимпийского триумфатора-88, что уважать его игрок вполне может, но вот любить… Не уверен.

Бышовец – из тех людей, которые ни под кого не подстраиваются и гнут свою линию. Поэтому рассчитывать на то, что он станет другим, было наивно. Добиться своего-то есть полной власти над командой – он мог только при одном условии. Полном карт-бланше со стороны руководства.

В этом случае он не только Лоськова с Евсеевым – еще от половины прежней команды бы избавился. Но к чему бы это привело – никто не знал. Безоговорочной веры в Бышовца у руководителей не было. И если в первой половине сезона тренеру позволяли делать все, что он хотел, -то во второй, особенно после серии скандалов, его возможности были лимитированы. Не стоит считать, что у Бышовца совсем не было сторонников. К примеру, сын Владимира Высоцкого Никита, болельщик «Локо», на вопрос моего коллеги Александра Львова о его отношении к работе Бышовца ответил:

– Воспринял его приход надеждой. Искренне сожалею, что ему пришлось уйти из «Локомотива». Да, сезон команда провалила, но надо было дать Анатолию Федоровичу время на ее создание, а не рубить одним махом. Тем, кто его пригласил, требовалось набраться терпения. Но у нас с тренерами не церемонятся. Посчитайте, сколько их сменилось в «Локомотиве» после ухода Семина.

– Не считаете, что Бышовец подписал себе приговор в тот момент, когда рвал отношения с Евсеевым и Лоськовым?

– Убежден, так оно и было. Просто непонятно: почему, когда тренер принимал решение расставаться с ними, клубное руководство его поддержало? Значит, доверяло. Почему же тогда отношение к нему резко изменилось в конце сезона? Плохие результаты? Согласен, но ведь команда и Кубок взяла, и лидеров обыгрывала. Значит, тренер умеет работать. Так дайте ему время! Даже очень большие деньги не гарантируют быстрого успеха.

Интеллигенция, надо заметить, всегда питала к Бышовцу слабость. Михаил Боярский в свое время признавался мне, что в 2003 году всей душой жаждал прихода в «Зенит» не Властимила Петржелы, а именно Анатолия Федоровича. Аркадий Арканов замечал: «У Бышовца я улавливаю нечто новое, то, чего нет у других». Александр Ширвиндт в интервью «Спорт-Экспрессу» вспоминал:

– Толю Бышовца считаю специалистом с поразительной интуицией. Не забуду, как на «Торпедо» в конце сезона несчастные футболисты бились по колено в жидком снегу, а в ложе мерзли отцы ЗИЛа да разные пришлые люди. Наконец, не выдержали: пойдем, говорят, погреемся. Зашли в какой-то закуток и лишь иногда одним глазом поглядывали, что творится на поле. Вдруг Бышовец говорит: «Идем скорее на трибуну – сейчас гол будет». Выходим – вправду закатывают. У этого человека какое-то физиологическое знание футбола.

Как-то раз Бышовец в разговоре с Ширвиндтом сказал: «Знаете, как говорят в Одессе? Если несчастье заканчивается деньгами – это счастье!» Великолепный артист смеялся до слез – и с тех пор у них с Бышовцем приятельские отношения. Вот что значит вовремя сострить!

Валерий Баринов, которого в силу близкой дружбы с Семиным трудно заподозрить в очень уж теплом отношении к Анатолию Федоровичу, говорит:

– Для человека из футбольного мира у Бышовца очень неплохо подвешен язык, он умеет в VIP -ложе очень убедительно рассказать, почему сейчас одни играют плохо, а другие – хорошо. Ну и себя по ходу дела пропиарить, истории из своей футбольной жизни рассказать. Когда он бще не был тренером «Локомотива», я очень часто сидел с ним в ложах – и то и дело думал: «Вот как точно-то говорит, черт возьми!» Так он и прорвался к самым главным людям «Локомотива» и убедил их, что он – может. А в процессе дискуссий аргумент: «Да он же Олимпийские игры выиграл!» на больших руководителей действует неотразимо. Кстати, то, что он выиграл именно со сборной, логично: ему с политикой «Разделяй и властвуй» нельзя долгое время в одном коллективе находиться.

Вот что интересно: далеко не все игроки прошлогоднего «Локомотива» вспоминают Бышовца плохо! Для того чтобы это понять, мне потребовалось съездить на первый предсезонный сбор «Локо» в 2008 году – уже при Рашиде Рахимове. И вот что сказал о своем бывшем тренере, к примеру, Дмитрий Сычев:

– Лично мне он ничего плохого не сделал. Если встретимся, будем нормально общаться. Ему очень трудно пришлось в прошлом году, на него ополчились все. Но он выдержал, показал, что у него стойкий характер. Будучи форвардом, порой давал мне полезные советы – что на прострел всегда нужно идти ближней ногой, как правильно открываться… Да и цитаты Сократа и других классиков не так часто услышишь. Разное, конечно, в прошлом году происходило, но я привык замечать в каждом тренере все лучшее.

Капитан команды, Динияр Билялетдинов, к мнению своего друга присоединился:

– Для меня тренер есть тренер, как бы другие к нему ни относились. Понравилось его самообладание. Надо отдать человеку должное: он держался, хотя грязь на него лили полгода. Никогда внутри команды не срывался. Вообще основной вывод из случившегося в прошлом сезоне я для себя сделал такой. Виноват во всем не может быть один человек. Виноваты все. И копаться в первую очередь надо в себе.

Вот так. В прошлом году Бышовцу свойственно было демонизировать окружающую действительность. Не будем брать с него пример – и демонизировать фигуру самого Бышовца. Со многим из того, что он делал в сезоне-2007, я не согласен. И тем не менее все, что происходило в прошлом сезоне в «Локомотиве», было результатом не злого умысла одного человека, а коллективного хаоса.

 

11 ноября 2007 года, после проигранного на своем поле матча с «Кубанью», Бышовец завершил свой и без того насыщенный яркими фразами сезон ударным аккордом:

– Ни в одном травнике, лечебнике и ни в одной энциклопедии нет рецепта борьбы с предательством. Есть предел положительным человеческим качествам, но нет предела человеческой мерзости.

Тренер не конкретизировал адресатов своей тирады, но то, что в их число входят некоторые игроки «Локомотива», было очевидно.

Однако, прежде чем обвинять футболистов, Бышовцу стоило задаться одним простым вопросом. Если игроки все эти годы так жаждали возвращения Семина, то почему они так полюбили Муслина? Почему не интриговали против него, а когда его сняли – высказали руководству все, что думают? Не потому ли, что серб так себя перед ними -всеми без исключения! – поставил, что им хотелось за него биться? И не потому ли, что Муслин, тоже желая преобразовать «Локомотив», шел путем эволюции, а не революции, сметающей все со своего пути?

Чтобы получить в глазах команды право на революцию, нужно для начала завоевать в ее глазах безоговорочный авторитет. Победы на Олимпиаде в Сеуле и блестящей карьеры игрока для этого оказалось недостаточно. Для сегодняшних футболистов это было слишком давно. Они тогда только родились.

Бышовец до какой-то степени стал заложником своего действительно выдающегося прошлого. Олимпийского золота. Четырех голов в финальной стадии чемпионата мира-70. Упоминания в песне Высоцкого: «Но недаром клуб "Фиорентина" предлагал мильон за Бышовца». Четырех титулов чемпиона СССР в ранге игрока. Авторства легендарного третьего гола венграм в четвертьфинале Euro-68, когда выездной матч был проигран – 0:2, а дома мы взяли реванш – 3:0. Ничьих с Германией и Голландией на Еиго-92, когда он возглавлял сборную СНГ. Сенсационного лидерства с «Зенитом» в 98-м, которое он променял на работу со сборной. И многих других славных вех своей биографии.

Вспоминать о них Анатолий Федорович любит чрезвычайно. Когда его «Томь» дважды за несколько туров смогла превратить счет 0:2 в 3:2, я попросил тренера раскрыть секрет такого преображения.

– Истоки этого можно искать в тех командах, которыми я руководил. На ЧМ-94 сборная Южной Кореи проигрывала Германии – 0:3. Потом стало 2:3, и последние десять минут на лице Берти Фогтса, кроме бледности, не было ничего. Когда мы шли на пресс-конференцию, он говорил мне: «Это Сталинград».

А вот вступительное слово Бышовца на пресс-конференции перед стартом Кубка РЖД:

– Рад нашей новой встрече с Роналдом Куманом, против которого сборная СНГ сыграла вничью на Еиго-92. Также рад вновь видеть Карло Анчелотти, который был в составе сборной Италии в полуфинальном матче Олимпиады-88. Играть с такими людьми и такими командами – это как читать хорошую книгу, наслаждаться картиной большого живописца или слушать прекрасный оркестр. Это вдохновляет и обогащает.

В одном из интервью, данных моему коллеге Алексею Матвееву, Анатолий Федорович ухитрился даже найти связь между собой и Андреем Шевченко. Выяснилось, что Бышо-вец был директором футбольной школы киевского «Динамо», когда туда поступила будущая легенда «Милана»…

Нынешней зимой итальянский вратарь «Локомотива» Иван Пелиццоли говорил мне по поводу воспоминаний Бышовца о самом себе:

– К таким вещам я, честно говоря, не привык. Когда он начинал об этом рассказывать, я слушал вполуха. Мне было неинтересно.

– Фабио Капелло в «Роме» повествовал вам что-нибудь о своем игровом прошлом?

– Вообще ни разу. Капелло говорил только о том, как мы должны играть.

Сам Анатолий Федорович убеждал меня, что он рассказывал игрокам не о себе, а об истории, о выдающихся людях нашего футбола, с которыми ему, Бышовцу, посчастливилось столкнуться в своей жизни. И делал он это для того, чтобы молодежь знала, откуда она родом.

Эта просветительская миссия, безусловно, заслуживает всяческого уважения. Если хотя бы какие-то истории об отечественном футбольном прошлом запали в души игроков – уже замечательно. Но, если верить футболистам, все эти рассказы были так или иначе переплетены с фигурой самого Бышовца.

Склонен этому верить. Потому хотя бы, что в интервью после победы в финале Кубка России я спросил тренера:

– Вспоминали в разговоре с футболистами перед матчем какие-то подходящие эпизоды из собственного прошлого?

Бышовец ответил:

– Упомянул, предварительно извинившись за нескромность, как в финале Кубка СССР в 1966 году я на первой же минуте забил в Лужниках гол в ворота «Торпедо» (тот матч киевское «Динамо» выиграло. – 2:0. – Прим. И. Р.). За черно-белых тогда выступали такие выдающиеся футболисты, как Кавазашвили, Иванов, Воронин, Шустиков…

Бышовцу, безусловно, есть что вспомнить о своем пути. И не надо ничего придумывать, потому что талантом, по общему мнению болельщиков старшего поколения, он обладал исключительным. Честно скажу: мне очень жаль, что не довелось видеть его игру воочию.

Думаю, Анатолий Федорович искренне полагал, что славное прошлое будет работать на его тренерскую карьеру вечно. А потому позволял себе многие годы простоя. И не важно, был ли этот простой результатом, условно говоря, козней Колоскова – вариантов с отъездом в ближнее или дальнее зарубежье у тренеров такой квалификации всегда хватает. Он уезжал – но отчего-то очень быстро возвращался. И с Украины, и из Португалии, и из Шотландии. Всего полгода проработал и в «Томи» – единственной его российской команде до «Локомотива» с 99-го года. При том, что в Сибири все у него сложилось неплохо – команду от вылета из премьер-лиги он спас, и в прошлом году во время визита «Локо» в Томск местные болельщики встретили его овацией…

Чтобы добиваться успехов, тренер постоянно должен быть при деле. Ну, или почти постоянно. В этом случае человек живет сегодняшним днем, и у него просто нет времени возвращаться к прошлому.

У Бышовца же перерывы были, наверное, слишком большими, чтобы в российском топ-клубе с серьезными задачами у него все пошло как по маслу. А терпения и стремления найти общий язык не хватило в этой ситуации никому – ни руководству клуба, ни игрокам, ни ему самому.

В январе 2008 года во время предсезонного сбора в турецком Гейнуке я спросил самого опытного футболиста «Локо» Сергея Гуренко:

– В чем была главная проблема Анатолия Федоровича? Интеллект-то у этого тренера, согласитесь, на высоком уровне.

– Он очень умный человек. Начитанный, разбирается в футболистах. Но футбол ушел далеко вперед. Даже то, что было в 2000-м году и что происходит сейчас, – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. А у человека в течение многих лет не было постоянной тренерской практики. И тут он приходит в команду, где требуется не зацепиться за что-то, а занять первое место. Плюс много иностранцев, с которыми тоже непросто найти общий язык… Может, ему надо было взять сильных помощников. Не мне рассуждать об этом. Но то, что мы не были готовы к тому, чтобы занимать какие-то ведущие позиции, – это однозначно.

Когда дела у «Локомотива» совсем разладились, а интриги, по мнению тренера, стали невыносимыми, Бышовец во время пресс-конференции произнес уже упомянутую потрясающую фразу, которая, уверен, будет навсегда занесена в историю нашего футбола:

– Нужно быть полным идиотом, чтобы верить всему тому, что происходит.

Попытайтесь вдуматься в смысл этой реплики.

Получилось?

Даже Дмитрию Сычеву, с которым у Бышовца, как вы уже поняли, сложились хорошие рабочие отношения, тренер после матча первого круга с «Москвой» адресовал вопрос: «Ты не мог забить или не хотел?» Я бы посчитал это досужими сплетнями, если бы мне не подтвердил это сам Сычев.

– Больше не хотелось бы услышать такой вопрос, - сказал он. -Правда, когда он прозвучал в раздевалке, было столько послематчевых эмоций, что смысла сказанного понять не успел. Если бы услышал это в спокойной обстановке, возможно, сказал бы что-то нелицеприятное в ответ.

Один уважаемый всеми в «Локомотиве» человек сформулировал глубинную причину неудачи Бышовца в клубе: «Слишком умные люди ищут потайной смысл в простых словах. Нельзя усложнять сказанное и сделанное – иначе можно обнаружить во всем этом смысл, которого и близко не было. Бышовец при всем его несомненном интеллекте – жертва собственного восприятия жизни».

Коль скоро мы говорим о человеке, который очень любит цитировать гениев прошлого, в определении сути его драмы тоже придется прибегнуть к классику. Спасибо вам, Александр Грибоедов.

Горе от ума.

Или у нас страна такая, что счастья от ума – не бывает?…

 

Бышовец и Семин стали, мягко говоря, оппонентами еще в первой половине 90-х. Когда сначала первый, а потом второй работали в сборной страны.

Уже после отставки из «Локомотива» Бышовец рассказывал, как в 92-м году, после поражения его сборной СНГ в третьем матче группового турнира чемпионата Европы от шотландцев, Семин и Борис Игнатьев в шведской электричке обходили других российских тренеров и уговаривали проголосовать против Анатолия Федоровича на предстоящем тренерском совете. Этот совет должен был рекомендовать исполкому РФС кандидатуру главного тренера вновь сформированной сборной России. Правда это или нет, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Только если скажет кто-то из тех тренеров, кто сам все эти уговоры слышал.

Главным тренером сборной тогда стал Павел Садырин, а Семин с Игнатьевым – его помощниками. А в конце 93-го года прогремел памятный скандал с «письмом 14-ти», в котором группа ведущих игроков национальной команды потребовала отставки Садырина и возвращения Бышовца. Последний отклонять предложение футболистов не стал. Игнатьев, друг и единомышленник Семина, десятью годами позже запальчиво говорил мне:

– Я бы на месте Анатолия Федоровича сказал: «Вы что, ребята? У вас же есть тренер! Вот снимут Садырина, предложат мне – тогда пойду». Не исключаю, что именно это решение Бышовца, эта подставленная им «спина» и позволила заварить всю кашу.

– Разве этично было с вашей стороны принять предложение игроков? – спросил я тогда же самого Бышовца.

– Мы все делаем ошибки. Как старший я должен был, наверное, мыслить какими-то другими категориями. Но верх взял какой-то внутренний голос, подсказавший: «Вот и у тебя будет возможность поехать на чемпионат мира». Не забудем еще и о том, что это была совсем не чужая для меня команда. Именно я за три месяца почти с нуля создал ее в 90-м году, после позора на чемпионате мира в Италии…

Вернуться в сборную Бышовцу тогда не удалось. Воспрепятствовал президент РФС Вячеслав Колосков – еще один влиятельный враг этого тренера. И Анатолий Федорович уехал по контракту в Корею.

В дальнейшем никаких контактов между Семиным и Бышовцем не было. Но их отношение друг к другу от этого лучше не стало. И первая же реакция общественности на их одновременное назначение в «Локомотив» была единственно возможной: «Два медведя в одной берлоге».

Так что тут – одно из двух. Либо Бышовца нанимали люди, которые в силу своего футбольного непрофессионализма вообще об этом не задумывались, либо они изначально шли на то, чтобы стереть прежний «Локо» с лица земли. А значит, дать тренеру полный карт-бланш на любые перемены.

Один Бышовец – в этом усматривалась хоть какая-то логика. В революционном духе: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Но привести их в «Локомотив» вдвоем с Семиным – это было все равно, что одновременно поставить руководить страной Ленина и Николая II. Или Ельцина с Зюгановым…

После победы «Локо» в Кубке России у выхода из под-трибунного помещения Лужников я коротко побеседовал с Сергеем Липатовым, на шее которого был повязан красно-зеленый шарф. И, в частности, спросил:

– Сочетание Бышовца-тренера и Семина-президента не казалось вам рискованным?

– Это решение было принято вполне осознанно. Есть хорошее понятие, которое чаще употребляется на английском языке, а перевести его можно как «успех от совместной деятельности». У Юрия Павловича открылись более масштабные возможности. Его полномочия стали гораздо серьезнее. Анатолий Федорович сегодня работает на краткосрочную перспективу – двухлетнюю. А Юрий Павлович, который достиг многого на своем поприще в клубе «Локомотив», – на долгосрочную. То есть, скажем, на пять лет. У него есть возможность воспитывать молодежь, влиять на строительство полей, на открытие детских спортивных школ, наведение в них порядка. Вот что такое для нас сегодня Юрий Павлович!

…Мы руководствуемся не сиюминутными эмоциями, а смотрим на суть вещей. А она в том, что Бышовец -великий специалист. Возможно, он сложный человек, с непростым характером. Но без сложностей, без лидерства не бывает побед!

В председателе совета директоров, излагавшем (не знаю уж, искренне или нет) эту стройную на первый взгляд теорию, говорил завзятый технократ. Который свято верит в успех системы, но не придает должного значения человеческому фактору.

А любую систему делают жизнеспособной – люди.

Впрочем, с точностью говорить о том, кто конкретно несет ответственность за абсурдное решение о совместном назначении «двух медведей», невозможно. В том же ЦСКА все понятно: если принято какое-то стратегическое решение, его автор – Евгений Гинер. В «Спартаке» – Леонид Федун.

В «Локо» же многоступенчатость руководства в последние годы приняла удивительные формы. Допустим, в 2006-м у клуба было два больших начальника – Филатов и Липатов, и один самый большой – Якунин. При этом, по всеобщему мнению, кандидатуру Бышовца пролоббировал первый вице-президент РЖД Вадим Морозов, факта дружбы с которым тренер и не скрывает.

Концов, словом, не найти. Семин, например, убежден, что его в последний момент «перебросили» из главных тренеров в президенты с подачи Липатова. Липатов, естественно, это напрочь отрицает. А Бышовец отрицает «фактор Морозова» – потому что, дескать, первый вице-президент РЖД не входит в совет директоров «Локомотива» и никакого влияния на футбольные решения не оказывает…

Всем известно: у семи нянек дитя без глазу. Локомо-тивская история это еще раз доказала. Правильно как-то выразился Валерий Лобановский: «Не бывает коллективной ответственности, коллективной бывает только безответственность».

 

Во врагах у Бышовца недостатка никогда не было. Лобановский был едва ли не главным из них.

По ходу их войны, начавшейся в 87-м, Бышовец открыто – и небезосновательно – обвинял двукратного победителя Кубка кубков и обладателя Суперкубка Европы в выстраивании системы договорных матчей в советском футболе. Один только факт скрещения шпаг с Лобанов-ским говорил о недюжинной смелости тогда еще молодого по тренерским меркам, 41-летнего специалиста. Другое

OJM4^‹›

дело, что в условиях круговой поруки ни о каких серьезных расследованиях слов Бышовца, не говоря уже о суровых санкциях, и речи быть не могло.

Могущественный тренер киевского «Динамо» возглавлял тогда первую сборную СССР, его будущий оппонент -сборную олимпийскую. Возрастных ограничений для участия в Олимпиадах тогда еще не было.

Как-то раз перед товарищескими матчами, которые команды проводили одновременно, Лобановский на правах «старшего по званию» забрал к себе пятерых игроков сборной Бышовца – при этом твердо пообещав задействовать их в игре. Все они в итоге остались на скамейке запасных, а обескровленная олимпийская команда свой поединок проиграла.

Все это Бышовец и выложил на заседании Спорткомитета СССР, посвященном подготовке страны к Олимпиаде в Сеуле, в котором главный тренер национальной сборной тоже участвовал. Валерию Васильевичу досталось тогда на орехи. Когда собрание закончилось, все вышли в коридор, и Лобановский, глядя Бышовцу прямо в глаза, сказал: «Ну, теперь все». Анатолий Федорович за ответом в карман не полез: «Ничего, ты переживешь».

Война началась. Зато Бышовец добился от Спорткомитета своего: игроков у него больше не выдергивали. После чего выиграл Олимпиаду, обыграв в финале бразильцев с будущими суперзвездами – Ромарио, Бебето и Таффаре-лом. И до сих пор в качестве примера зависти вспоминает фразу Лобановского: мол, Бышовец в Сеуле обыгрывал парикмахеров.