Системная терапия

Системная терапия — эта та профессиональная область, в к-рой постмодернистский лингвистический сдвиг приобрел наиболее явную форму. Произошел переход от изучения психики конкретного пациента к изучению семьи как лингвистической системы. Патология больше не рассматривается как коренящаяся в сознании или в бессознательном, а связывается со структурами языка. В центре внимания оказываются взаимодействия и связи, существующие внутри соц. группы. Даже сам термин психотерапевт представляется неадекватным, поскольку терапевт не пытается лечить «душу» («psyche»)пациента, но работает с языком и, как мастер разговорного жанра, врачует только словами.

Заключение

Постмодернистский дискурс находится в противоречии с модернистскими основами совр. психологии. Вопрос, к-рый был поставлен в данной статье, заключается в следующем: настолько ли прочно психол. наука связана с идеями модернизма, что она не может адекватно воспринять отношение мужчин и женщин к постмодернистскому миру. Были показаны тж и нек-рые аспекты психологии, обращенные к ситуации постмодерна.

Постмодернистская психология, по-видимому, требует перехода от исслед. когнитивных механизмов внутреннего психич. аппарата или внутреннего опыта самореализующегося Я к изучению последствий практ. деятельности в лингвистически конституированном соц. мире. А это требует выхода за пределы академических исслед., чтобы учесть создаваемое профессионалами знание и эпистемологические, этические и политические последствия этого знания. Для ныне существующего понимания человека характерно переключение внимания с субъекта (по)знания на само (по)знание и с внутренней сущности индивидуальной души на его бытие в мире с др. людьми.

Центр интересов смещается от внутренностей «психич. контейнера» к лицевой стороне челов. мира. Такие понятия, как сознание и бессознательное, Я и психика, отходят на задний план, уступая место таким понятиям, как знание, язык, культура, ландшафт и миф. Происходит переход от археологии души к архитектуре совр. культурных ландшафтов.

См. также Отчуждение (политическое), Эклектизм, Эмпиризм, Общие системы, Метапсихология, Рационализм, Теория систем

Ш. Квэйл

 

Посттравматическое стрессовое расстройство (posttraumatic stress disorder)

 

Риск получения травмы представляет собой неотъемлемую часть челов. существования со времени появления человека как вида. Нападения саблезубого тигра и террористические акты в XX в. влекли за собой, вероятно, сходные психол. последствия для тех, кому удалось выжить после этого. Герой пьесы Шекспира Генрих IV отвечал мн., если не всем, критериям диагностики ПТСР, как, впрочем, и целый ряд др. персонажей мировой литературы.

ПТСР — уникальный психиатрический диагноз в силу важности, придаваемой этиологическому фактору — травматизирующему стрессору. В сущности, постановка диагноза ПТСР невозможна, если больной не соответствует критерию стрессора, к-рый означает, что он в действительности пережил событие, считающееся травматическим. Клинический опыт изучения ПТСР показывает, однако, наличие индивидуальных различий относительно способности совладать с катастрофическим стрессом, в силу чего у нек-рых людей, переживших травматические события, ПТСР не возникает, а у других наблюдается резко выраженный синдром. Такие наблюдения заставляют признать, что травма, как и боль, не представляет собой внешний, полностью доступный объективации, феномен. Как и боль, травматический опыт фильтруется через когнитивные и эмоциональные процессы прежде, чем он может быть оценен в качестве чрезвычайной угрозы. Вследствие индивидуальных различий в этом процессе оценки люди имеют разный порог травматизации — одни оказываются более защищенными, а другие более уязвимыми к возникновению клинических симптомов после пребывания в стрессогенной ситуации. Хотя интерес к субъективным аспектам травмирования вновь возрастает, следует подчеркнуть, что такие события, как изнасилование, пытки, геноцид и тяжелый фронтовой стресс переживаются практически каждым человеком как травмирующие события.

Диагностические критерии ПТСР были пересмотрены в DSM-IV (табл. 2.). К сожалению, как показывают эпидемиологические исслед. ветеранов войны во Вьетнаме, среди жителей больших городов Америки и оставшихся в живых жертв изнасилования и инцеста, травма имеет гораздо большую распространенность, чем предполагалось ранее. По данным этих исслед. распространенность ПТСР доходит в наше время до 15%. Вследствие таких результатов, DSM-IV больше не характеризует травму как необычное событие.

 

Таблица 2. Посттравматическое стрессовое расстройство (критерии DSM-IV)

 

А. Человек подвергся действию травмирующего события, в к-ром присутствовали оба фактора из) ниже перечисленных.

1. Человек непосредственно столкнулся или был свидетелем события, связанного с реальной либо грозящей смертью или с реальным либо возможным нанесением серьезных телесных повреждений себе или другим.

2. Реакция человека включала сильный страх, чувство беспомощности или ужаса (Примечание: у детей реакция на такое событие может выражаться в виде дезорганизованного или возбужденного поведения).

Б. Переживание травматического события, присутствует один или более из ниже перечисленных симптомов.

1. Навязчивое и мучительное вспоминание эпизода, включающее образы, мысли или ощущения (Примечание: у маленьких детей могут наблюдаться повторяющиеся игры, в к-рых находят выражение темы или аспекты травмы).

2. Повторяющиеся кошмарные сновидения, связанные с эпизодом (Примечание: у детей могут быть пугающие сновидения без распознаваемого содержания).

3. Поведение или чувство, как если бы травматический эпизод повторился (включая чувство оживления воспоминаний, иллюзии, галлюцинации, эпизоды диссоциативного «флэшбек», в т. ч. при пробуждении или в состоянии опьянения) (Примечание: у маленьких детей может наблюдаться повторяющееся проигрывание аспектов травмирующего события).

4. Интенсивный психол. дистресс при воздействии внутренних или внешних сигналов, символизирующих или напоминающих аспекты травмирующего события.

В. Стойкое избегание стимулов, связанных с травмой, и снижение общей реактивности, присутствуют три и более симптомов.

1. Усилия, направленные на то, чтобы избежать мыслей, чувств или разговоров, связанных с травмой.

2. Усилия, направленные на то, чтобы избежать действий, мест или людей, вызывающих воспоминания о травме.

3. Неспособность вспомнить важные аспекты травматического эпизода.

4. Выраженное снижение интереса к участию в важной деятельности.

5. Сужение спектра эмоций (напр., нет ожиданий по поводу профессионального роста, брака детей или нормальной продолжительности жизни).

Г. Стойкий симптом повышенного возбуждения (отсутствовавший до травмы), присутствуют два и более симптомов.

1. Трудность засыпания, прерывистый сон.

2. Раздражительность или вспышки гнева.

3. Снижение концентрации внимания.

4. Повышенная бдительность.

5. Реакции чрезмерного испуга.

Д. Длительность расстройства (симптомов, соответствующих критериям Б, В и Г) составляет более одного месяца.

Е. Расстройство вызывает клинически значимый дистресс или нарушения в соц., профессиональной или др. важных сферах функционирования.

Уточнить: "острое": если длительность симптомов составляет менее трех месяцев. "хроническое": если длительность симптомов составляет три месяца и более.

Уточнить: "с отставленным началом": если симптомы появились не менее чем через 6 месяцев после травматического события.

 

Критерий навязчивого вспоминания включает признаки, к-рые, возможно, являются наиболее отчетливыми и легко идентифицируемыми симптомами ПТСР. Для лиц с ПТСР травматическое событие остается, иногда в течение десятилетий жизни, доминирующим психол. жизненным опытом, могущим вызвать панику, ужас, страх, печаль или отчаяние, к-рые проявляются в фантазиях в состоянии бодрствования, в ночных кошмарах и эпизодах психотического проигрывания, известных как «флэшбек» ПТСР. Помимо этого, травматические стимулы, провоцирующие воспоминания первоначального события, могут вызывать мысленные образы, эмоциональные и психол. реакции, связанные с травмой. Исследователи, пользуясь этим феноменом, могут воспроизводить симптомы ПТСР в лабораторных условиях, подвергая травмированных лиц действию слуховых или зрительных раздражителей, имитирующих аспекты травмы.

К критерию избегания и снижению реактивности относятся симптомы, отражающие поведенческую, когнитивную или эмоциональную стратегию, с помощью к-рой больные ПТСР пытаются снизить вероятность воздействия на них травматизирующих стимулов, или, в случае их воздействия, смогут минимизировать интенсивность своего психол. реагирования. Поведенческие стратегии включают избегание любой ситуации, в к-рой пострадавшие видят риск конфронтации с такими стимулами. В своем крайнем проявлении избегающее поведение может внешне напоминать агорафобию, поскольку больной ПТСР боится выходить из дома из-за страха косвенной конфронтации с травматизировавшим событием. В число симптомов избегания и снижения общей реактивности включены диссоциация и психогенная амнезия, с помощью к-рых больные отсекают от себя сознательные переживания связанных с травмой воспоминаний и эмоций. Наконец, поскольку больные ПТСР не могут выносить сильные эмоции, в особенности те, что связаны с травматическими переживаниями, они отделяют когнитивный аспект психол. переживания от эмоционального и воспринимают только первый. Такая эмоциональная анестезия приводит к тому, что больным ПТСР становится трудно поддерживать значимые межличностные отношения.

Симптомы, включенные в критерий повышенного возбуждения, напоминают таковые при паническом расстройстве и ГТР. Бессонница и раздражительность являются общими симптомами тревоги, тогда как повышенная бдительность и реакции испуга более редки. Повышенная бдительность при ПТСР может иногда быть столь выражена, что начинает напоминать развернутую паранойю. Реакции испуга имеют свой нейробиологический субстрат и в действительности могут рассматриваться как наиболее патогномоничный симптом ПТСР.

По критерию длительности делается заключение о том, имеет ли место ПТСР и если да, то какое: острое, хроническое или с отставленным началом. В DSM-III требуемая длительность составляла 6 месяцев. В DSM-III-R длительность была сокращена до 1 месяца. На основе лонгитюдных исслед., показавших, что выздоровление от травмы обычно происходит в течение 3 месяцев, критерий длительности по DSM-IV составляет 3 месяца. Иными словами, развернутый синдром ПТСР должен наблюдаться на протяжении по меньшей мере 3 месяцев, для того чтобы полностью соответствовать диагностическим критериям.

С 1980-х гг. очень большое внимание стало уделяться разработке инструментов для оценки ПТСР. Кин и др. в работе с ветеранами вьетнамской войны разработали методики психометрической и психофизиологической оценки, оказавшиеся достаточно надежными и валидными. Др. исследователи модифицировали эти измерительные инструменты и использовали их в работе с жертвами стихийных бедствий, изнасилований, инцеста и с др. когортами травматизированных лиц. Эти методики использовались в исследовательских целях в упоминавшихся выше эпидемиологических и др. работах.

Исслед. показывают, что ПТСР сопровождается стойкими нейробиологическими нарушениями центральной и автономной НС. Психофизиологические изменения, связанные с ПТСР, включают повышение возбудимости симпатической НС, повышение общей чувствительности и уровня мигательного рефлекса испуга на слуховые раздражители, снижение корковых потенциалов при реакции на слуховые раздражители и нарушения сна. Нейрофармакологические и нейроэндокринные нарушения были обнаружены в норадренэргической, гипоталамо-гипофизарно-адренокортикальной и эндогенной опиоидной системах.

Лонгитюдные исслед. показали, что ПТСР может стать хроническим психич. расстройством, к-рое может сохраняться в течение десятилетий, а иногда и на протяжении всей жизни. Больные с хроническим ПТСР часто демонстрируют длительное течение, характеризующееся ремиссиями и рецидивами. Существует вариант ПТСР с отставленным началом, при к-ром синдром развивается лишь через месяцы или годы после травмы. Обычно преципитирующим событием оказывается ситуация, к-рая значимым образом напоминает первоначальную травму (напр., отправление сына ветерана войны на фронт или сексуальные домогательства или нападения на жертву насилия спустя неск. лет после травмы).

Если индивидуум соответствует диагностическим критериям ПТСР, имеется вероятность, что он будет соответствовать критериям DSM-IV по одному и более дополнительных диагнозов. Чаще всего такими коморбидными расстройствами являются большое аффективное расстройство, дистимия, злоупотребление алкоголем и др. психоактивными веществами, тревожные расстройства или расстройства личности. Правомерен вопрос о том, в какой степени высокий уровень коморбидности с ПТСР является артефактом, связанным с правилами принятия решений при диагностике ПТСР, поскольку в DSM-III-R не были сформулированы критерии исключения. В любом случае, высокий уровень коморбидности осложняет принятие терапевтических решений относительно пациентов с ПТСР, поскольку клиницист должен решать, следует ли лечить сопутствующие расстройства параллельно или последовательно.

В книге Дэвидсон и Фоу приводится обзор нек-рых сохраняющихся до настоящего времени неясностей относительно диагностических критериев ПТСР и нек-рых не нашедших ответа вопросов о синдроме ПТСР. Среди вопросов о синдроме такие: каково клиническое течение нелеченного ПТСР? Существуют ли различные подтипы ПТСР? Каково различие между простой травматической фобией и ПТСР? Какова клиническая феноменология пролонгированной и повторяемой травмы? В отношении последнего Герман утверждает, что совр. формулировка ПТСР не характеризует осн. симптомы ПТСР, наблюдаемые обычно у жертв пролонгированного и повторяемого интерперсонального насилия, напр. домашнего и сексуального жестокого обращения и политической пытки. Она предлагает альтернативную диагностическую формулировку, подчеркивающую множественность симптомов, чрезмерную соматизацию, диссоциацию, изменения аффекта, патологические изменения межличностных отношений и идентичности.

Критика раздается и со стороны кросс-культурной психологии и мед. антропологии. По большей части ПТСР диагностировался клиницистами из зап. промышленно развитых стран, работающими с пациентами, относящимися к той же культуре. Существуют значительные пробелы в понимании влияния этнического и культурного факторов на клиническую феноменологию посттравматических синдромов. Исследователи лишь сейчас активно начали использовать стратегии этнокультурных исслед. для обнаружения возможных различий между зап. и незападными об-вами в отношении психол. влияния психотравм и клинических проявлений такой травматизации.

Наиболее успешными оказываются лечебные вмешательства, проведенные непосредственно после стихийных бедствий или боевых действий. Это часто обозначается как «критический разбор стрессового инцидента» (critical incident stress debriefing), или же используется к.-л. иной вариант этого термина. Ясно, что лучше всего, если человек, получивший травму, получает разбор инцидента в пределах неск. часов или дней после травмы. Такие вмешательства не только снижают интенсивность острой реакции на травму, но часто предотвращают последующее развитие ПТСР. Результаты лечения больных хроническим ПТСР зачастую менее успешны. Групповая терапия, возможно, является наиболее удачным терапевтическим подходом для пациентов с легкой-умеренной степенью выраженности расстройства. В обстановке группы больной ПТСР может поделиться своими воспоминаниями о травме, симптомах ПТСР и функциональных нарушениях с теми, у кого были схожие переживания. Этот подход оказался наиболее успешным в работе с ветеранами войны, жертвами сексуального насилия и инцеста и жертвами стихийных бедствий. Для мн. тяжелых больных с хроническим ПТСР можно использовать различные терапевтические подходы (часто предлагаемые в комбинации): психодинамическую психотер., поведенческую психотер. (прямую терапевтическую экспозицию) и фармакотерапию. Результаты оказываются неоднозначными и пока опубликовано мало данных исследований с использованием контрольных групп, посвященных эффективности проводимого лечения. Важно, чтобы терапевтические цели были реалистичными, поскольку в нек-рых случаях ПТСР является хроническим и тяжким психич. расстройством, недоступным совр. методам терапии. Остается, однако, надежда, что растущие познания о ПТСР помогут в разработке более эффективных вмешательств для всех больных, страдающих этим расстройством.

См. также Тревога, Страхи детей, Анализ чрезвычайных ситуаций, Средовой стресс, Движения глаз, Страхи людей на разных этапах жизни, Расстройства памяти, Генерализация стимула

М. Дж. Фридман

 

Потенциал действия (action potential)

 

П. д. — это самораспространяющаяся волна изменения мембранного потенциала, к-рая последовательно проводится но аксону нейрона, перенося информ. от клеточного тела нейрона до самого конца его аксона. При нормальной передаче информ. в нервных сетях П. д. инициируется вследствие суммации локальных ступенчатых потенциалов в области, где аксон выходит из клеточного тела нейрона. Эту область наз. аксонным холмиком. Возникнув в аксонном холмике, П. д. будет проводиться без изменения амплитуды по аксону до тех пор, пока не достигнет его окончаний и не вызовет высвобождение нек-рого количества молекул нейротрансмиттера (нейромедиатора).

Для понимания сущности П. д. необходимо начать с объяснения трансмембранной разности потенциалов, к-рая существует при отсутствии любого внешнего воздействия. Эта разность потенциалов вызывается благодаря разделению ионов клеточной мембраной и наз. мембранным потенциалом покоя. Чтобы зарегистрировать трансмембранную разность потенциалов, один микроэлектрод подводят к наружной поверхности нервной клетки, а другой вводят внутрь клетки. Разность потенциалов между этими двумя электродами усиливают и затем измеряют. Для большинства нейронов измеренный мембранный потенциал покоя составляет от -60 до -70 милливольт (мВ); знак «минус» указывает на то, что внутренность нейрона имеет отрицательный потенциал относительно наружной среды.

Мембранный потенциал покоя определяется относительным распределением положительно или отрицательно заряженных ионов вблизи внешней и внутренней поверхности клеточной мембраны. Положительные ионы натрия (Na⁺)и калия (K⁺), отрицательные ионы хлора (Cl ^—) и отрицательные органические ионы (А ^—) — все они играют важную роль в образовании мембранного потенциала покоя и формировании П. д. Положительно заряженные ионы наз. катионами, а отрицательно заряженные — анионами. Органические анионы — это большей частью протеины (белки) и органические кислоты.

В состоянии покоя внеклеточная концентрация ионов Na⁺ и Cl^— выше внутриклеточной, тогда как ионы K⁺ и А^— имеют более высокую концентрацию внутри клетки. Органические анионы никогда не покидают внутриклеточной области, а ионы Cl^— в большинстве нейронов относительно свободно проходят через мембрану. Распределение ионов по обеим сторонам клеточной мембраны определяется действием трех факторов. Во-первых, это относительная проницаемость мембраны для каждого вида ионов. Во-вторых, это градиент концентрации каждого вида ионов и, в-третьих, это электродвижущая сила, создаваемая разделением зарядов.

Поскольку внутренняя область клетки отрицательно заряжена относительно ее наружной поверхности и имеет место низкая внутриклеточная концентрация Na⁺, катионы натрия хлынули бы в клетку, будь ее мембрана легко проницаемой для Na⁺. Однако в состоянии покоя клеточная мембрана практически непроницаема для ионов Na⁺. Проницаемость мембраны в отношении любого данного вида ионов определяется числом мембранных каналов, имеющихся для каждого их вида. Эти каналы образованы мембранными белками и могут быть либо всегда открытыми, неуправляемыми, либо открываться только при определенных состояниях. Каналы, к-рые открываются или закрываются в зависимости от состояний, наз. управляемыми каналами. Будут ли управляемые каналы открытыми или закрытыми, зависит от конформации (изменения формы) белков, к-рые образуют стенки канала. Когда нейронная мембрана находится в состоянии покоя, в ней практически нет открытых управляемых каналов для Na⁺. Ионы Na⁺, к-рые все же проникают в клетку, попадают в нее через неуправляемые, неспецифические каналы в мембране, но активно выкачиваются из нее натриево-калиевым насосом. Этот насос образован из транспортных белков (сравнимых с каналообразующими белками) и использует метаболическую энергию для экспорта Na⁺ и импорта K⁺. Натриево-калиевый (Na⁺—K⁺) насос поддерживает определенную внутриклеточную и внеклеточную концентрацию этих ионов, к-рая необходима для клеточного гомеостаза и создания мембранного потенциала покоя. Итак, в состоянии покоя Na⁺ проникает в клетку, потому что концентрация ионов натрия выше снаружи, чем внутри клетки, а электродвижущая сила, создаваемая внутриклеточным отрицательным потенциалом относительно наружной поверхности мембраны, ускоряет движение этих катионов внутрь. Однако таких каналов, через к-рые могли бы пройти ионы Na⁺, крайне мало, а те катионы, к-рым все же удается попасть внутрь клетки, активно изгоняются обратно. Катионы калия стремятся покинуть внутриклеточную область, следуя их градиенту концентрации, но электродвижущая сила противодействует этому перемещению. Вообще, имеет место только относительная недостаточность открытых калиевых каналов, и множество ионов K⁺, покидающих клетку, возвращаются во внутриклеточную область благодаря работе Na⁺— K⁺ насоса. Малочисленность открытых мембранных каналов для Na⁺ и K⁺ в состоянии покоя и работа Na⁺—K⁺ насоса обеспечивают поддержание избытка внеклеточных ионов натрия и внутриклеточных ионов калия. Т. о., величина мембранного потенциала покоя определяется степенью разделения этих катионов и присутствием органических анионов внутри клетки.

Натриевые и калиевые каналы относятся к разновидности каналов, управляемых напряжением. Это означает, что изменение трансмембранной разности потенциалов изменяет форму каналообразующих белков, вызывая тем самым отпирание или запирание канала. Если мембранный потенциал становится более положительным (т. е., мембрана деполяризуется), натриевые каналы начинают открываться. Деполяризация вызывается потоком ионов через каналы. Каналы, расположенные на дендритах и клеточных телах, открываются нейротрансмиттерами (нейромедиаторами), высвобождаемыми в синапсах с др. клетками. Нейротрансмиттеры связаны с рецепторными зонами нейрона-мишени и открывают химически управляемые ионные каналы. Если нейротрансмиттер яв-ся возбуждающим, происходит приток катионов и, как следствие, деполяризация постсинаптической мембраны в области синапса. Величина этой деполяризации меньше требуемой для генерации потенциала действия. Однако, суммация в зоне аксонного холмика возбуждающих постсинаптических потенциалов (ВПСП) при одновременном возникновении в той же области клетки гиперполяризующих тормозящих постсинаптических потенциалов (ТПСП) может вызвать П. д., если суммарная разность потенциалов обеспечивает достаточно большую деполяризацию (около +10 мВ).

Когда деполяризация в области аксонного холмика составляет около +10 мВ, управляемые напряжением натриевые каналы открываются и ионы Na⁺ устремляются в клетку. Это вызывает быстрое изменение трансмембранного потенциала до +55 мВ — величины, при к-рой достигается равновесное состояние концентрации Na⁺ по обе стороны мембраны. Рассматриваемая как электрическое явление, эта резкая деполяризация, вызванная потоком ионов Na⁺, представляет собой восходящую фазу потенциала действия. Примерно через 0,5 мс после начала деполяризации натриевые каналы начинают закрываться, а управляемые напряжением калиевые каналы открываются. Ионы K⁺ устремляются из клетки наружу и, в сочетании со сниженной натриевой проводимостью, это вызывает реполяризацию. Поскольку ионы K⁺ стремительно покидают клетку, прежде чем калиевые каналы успевают закрыться, возникает короткий пик гиперполяризации, продолжительностью ок. 2 мс. В течение первой фазы этой гиперполяризации натриевые каналы мембраны не будут открываться, и потому П. д. не может генерироваться (абсолютный рефрактерный период). В оставшуюся часть двухмиллисекундного периода натриевые каналы обладают пониженной способностью к отпиранию, и в это время потребуется знач. более сильный раздражитель, чтобы вызвать П. д. (относительный рефрактерный период). В течение 2,5 мс после пика потенциала действия натриево-калиевый насос восстанавливает Na⁺—K⁺ концентрацию покоя, и система готова к реактивации.

П. д. распространяется потому, что ионный ток в одной точке мембраны вызывает изменения емкостного электрического тока в соседнем участке мембраны, расположенном ближе к концу аксона. Емкостной электрический ток изменяет величину трансмембранного потенциала и открывает натриевые каналы, что вызывает повторение полной последовательности только что описанных событий. Когда аксоны покрыты миелиновой оболочкой, электрический ток возникает только в области перехватов Ранвье, и П. д. распространяется «прыжками» от одного перехвата к другому (сальтаторное проведение). Такой механизм обеспечивает более высокую скорость проведения нервных импульсов в миеленизированных аксонах по сравнению с макс. возможной скоростью распространения П. д. в немиелинизированных аксонах.

См. также Ацетилхолинестераза, Центральная нервная система, Нейрохимия, Психофизиология

М. Л. Вудрафф

 

Потеря и горе (loss and grief)

 

Потеря м. б. определена как лишение или нехватка чего-либо, что чел. имел и ценил. Горе — это эмоциональное страдание, вызванное потерей. Скорбь рассматривается как конвенциональное поведение, обусловленное нравами и традициями данного об-ва, определяющими поведение людей после постигшей их потери. В отличие от скорби, горе выражается не в культурно обусловленных, а в физиолог. и психол. реакциях.

Потеря может принимать разнообразные формы. Дэвид Перец рассматривает 4 осн. категории: потеря значимого любимого или ценимого чел.; потеря части самого себя; потеря внешних объектов; потеря, связанная с развитием.

Потери развития связаны с разными переходными периодами, к-рые переживают люди по мере созревания и развития в течение всей жизни — с младенчества и до старости. Переходные периоды включают задачи развития в младенчестве, пубертатном периоде, юности, середине жизни и на этапе удаления от дел.

Несмотря на то, что П. и Г. обсуждались еще в начале XX в. такими авторами, как З. Фрейд, К. Абрахам и М. Кляйн, систематическая разраб. этих понятий началась лишь в 1940-х гг. В 1944 г. Эрих Линдеманн изучал эмоциональные реакции и способы адапт. выживших и родственников погибших во время пожара в ночном клубе «Кокосовая роща» в Бостоне. Важнейший вывод этого исслед. заключался в том, что горе — не только естественная реакция на потерю, по и необходимая реакция для нормальной адапт. и формирования здорового отношения к происходящему. Статья Линдеманна послужила толчком к возникновению в Америке движения кризисного вмешательства.

До публикации в 1969 г. книги Элизабет Кюблер-Росс On death and dying («О смерти и умирании») специального внимания динамике переживания горя не уделялось. Кюблер-Росс исследовала разнообразные реакции смертельно больных пациентов на приближающуюся смерть. Она выделила неск. стадий, к-рые стали основой для дальнейшего изучения и обсуждения этой проблемы др. исследователями.

Выделенные Кюблер-Росс стадии имеют отношение к антиципаторному горю — той разновидности горя, к-рое выражается до потери, когда эта потеря воспринимается как неизбежная.

1. Отрицание и потрясение. Чел. отрицает неизбежность данной потери.

2. Гнев и раздражение. Чел. терзается вопросами о том, почему именно у него случилась эта потеря, и переживает обиду и возмущение.

3. Торг. Чел. пытается отсрочить неизбежное, прибегая к магическому мышлению.

4. Депрессия и начинающееся принятие. Период беспомощности, по завершении к-рого чел. осознает, что потеря действительно неизбежна.

5. Принятие. Оно означает момент перелома на пути к формированию более положительного отношения к потере. Смерть рассматривается как завершение обязательств перед жизнью.

Саймос предлагает выделять три фазы для концептуализации фаз горя, связанного не с предстоящей, а с уже свершившейся потерей.

1. Потрясение, смятение и отрицание.

2. Острое горе, состоящее из продолжающегося (хотя периодически прекращающегося и ослабевающего) отрицания, физ. и психол. боли и дистресса, противоречивых эмоций и импульсов, а тж «поискового поведения», к-рое включает поглощенность мыслями о потере, непреодолимое стремление говорить о ней, дезориентацию, бесцельное блуждание, невозможность усидеть на месте и апатию. Это горе проявляется: а) в приступах плача, гнева, переживания вины и стыда; б) в беспомощности, депрессии и отчаянии; в) в ослаблении боли и усилении способности справляться с ней со временем; г) в навязчивом стремлении отыскать смысл в потере; д) в первых мыслях о новой жизни без того, что оказалось утраченным.

3. Интеграция потери и горя. Если рез-т оказывается благоприятным, факт потери принимается и происходит возвращение к благополучному физ. и психол. состоянию. Если рез-т неблагоприятный, реальность потери принимается с затяжным чувством уныния.

Стадийный, или фазовый, метод концептуализации процессов переживания горя оказался довольно популярным и использовался в различных вариациях применительно к др. потерям, включая развод, формирование гомосексуальной идентичности и повреждение спинного мозга. Эти фазы могут перекрываться и накладываться одна на др., может происходить возвращение и повторное прохождение предыдущих стадий. Кроме того, нет двух людей, к-рые бы одинаково реагировали на ту же самую потерю, и далее один чел. может по-разному реагировать на каждую потерю. Тем не менее, эти описания дают нам основу для понимания различных видов потерь и реакций горя, переживаемых людьми, и указывают на наиболее вероятные и перспективные формы восстановления.

См. также Кризисное вмешательство, Самоубийство

А. Бэрон-мл.

 

Потребность в аффилиации (affiliation need)

 

Потребность в аффилиации (П. а.) была 1 из 20 психол. потребностей, описанных Г. А. Мюрреем и измеряемых на основе теста тематической апперцепции (ТАТ). П. а. отмечается в том случае, когда один или более из персонажей истории, составляемой испытуемым, выражает стремление к «установлению, поддержанию или сохранению положительных эмоциональных отношений с др. чел.». Люди с высокими показателями П. а. по Контрольному списку прилагательных Гоха (ACL)описывают себя как дружелюбных, сердечных, доверчивых, разговорчивых, неунывающих, добрых, преданных, помогающих, одобряющих, принимающих и великодушных. Эти характеристики, по-видимому, в большей степени связаны с феминными, нежели с маскулинными стереотипами личности. С. Миллер и К. М. Нардини обнаружили, напр., что женщины, по сравнению с мужчинами, получают более высокие оценки по измеряемой аффилиативной тенденции, а Боуз, Дас Гупта и Линдгрен отметили, что студентки из Калькутты, с к-рыми проводился Бенгальский тест (Bengali test), измеряющий П. а. и потребность в достижении (П. д.), получали по нему более высокие оценки по П. а. и более низкие по П. д., чем их сокурсники-мужчины.

Существуют многочисленные доказательства отрицательной корреляции между П. д. и П. а., вероятно, вследствие того, что эти два мотива обычно выражаются во взаимно несовместимых формах поведения.

Исслед. подтверждают в целом гипотезы, осн. на теории П. а. Лэнсинг и Хейнс, напр., установили, что П. а. была значимо связана с количеством местных телефонных звонков, сделанных испытуемыми, хотя она и имела слабую связь с числом написанных ими писем или визитов к живущим от них на нек-ром расстоянии родственникам и близким друзьям. Сид и Линдгрен обнаружили, что женщины-студентки, специализирующиеся в области воспитания и образования, имели более высокие оценки по мере П. а., чем студентки, специализирующиеся в др. областях, и что П. а. у женщин, готовящихся стать матерями, оказывалась выше, чем в любой др. тестируемой группе.

Предположение о том, что тенденция к аффилиации характеризуется чувствительностью к отвержению, рассматривалось Меграбяном, к-рый не обнаружил значимой связи между этими двумя чертами. Обе переменные отрицательно коррелировали с мерой тенденции к достижению, однако тенденция к аффилиации положительно коррелировала с мерами эмпатии и тенденцией к поиску возбуждения, тогда как чувствительность к отвержению отрицательно коррелировала с тенденцией к поиску возбуждения и соц. желательностью. Тем не менее Меграбян пришел к заключению, что показатели по мерам тенденции к аффилиации и чувствительности к отвержению можно было бы объединить для получения отдельной меры зависимости.

См. также Теория «потребность — давление», Просоциальное поведение

Г. К. Линдгрен

 

Потребность в достижении (achievement need)

 

Потребность в достижении (П. д.) — наиболее подробно изученная из 20 психол. потребностей, описанных Г. А. Мюрреем в его классической работе Explorations in personality («Исслед. личности»). В ранних исслед. предполагалось, что П. д. присутствует в любой ситуации, где имеет место соревнование с неким уровнем совершенства. (Этот уровень совершенства может устанавливаться как на основе рез-тов, достигаемых др., так и на основе собственных представлений о желаемом рез-те.) В большинстве этих исслед., особенно в тех, к-рые проводились Д. К. Мак-Клелландом и его сотрудниками, П. д. измерялась на основе анализа историй, рассказываемых испытуемыми по картинкам, подобным тем, к-рые включены в набор теста тематической апперцепции (ТАТ). Диагностическая валидность ТАТ была продемонстрирована в исслед. Мак-Клелланда и Аткинсона, в к-ром морские кадеты в ситуации «неуспеха» (создаваемой путем предоставления ложной информ. о рез-тах выполнения ими важных тестов) включали в свои истории больше тем, связанных с достижением, чем участники контрольной группы. Прогностическая валидность метода ТАТ была доказана Мак-Клелландом, к-рый обнаружил, что студенты колледжа, имевшие высокие оценки П. д., в последующие годы с большей вероятностью осваивали предпринимательские профессии, чем студенты, имевшие низкие оценки П. д. Мак-Клелланд полагал, что уровень экономического развития, достигаемого об-вом, определяется способами воспитания детей в этом об-ве. Эта идея стала центральной темой его наиболее известной работы Achieving Society («Общество достижений»), в к-рой он на основе анализа проявлений темы достижения в таких разных выразительных формах, как узоры керамических изделий, литература и детские учебники, прогнозировал уровни экономического подъема спустя десятилетия в различных странах и культурах античного, ср.-век. и совр. об-ва. Влияние практикуемых в об-ве методов воспитания детей можно, однако, изменить на противоположное. Мак-Клелланд и Уинтер описали рез-ты полевых исслед., проведенных с индийскими бизнесменами, имевшими первонач. низкие уровни П. д. и участвовавшими в специальной программе повышения уровня притязаний, что впоследствии привело к расширению ими предпринимательской деятельности и способствовало их значительному вкладу в экономику своей страны.

Работы Мак-Клелланда и его сотрудников были подвергнуты критике по целому ряду позиций. М. С. Вайнштейн указывал на то, что он, как и мн. др. исследователи, обнаружили низкую надежность и сомнительную валидность измерений с использованием ТАТ. Мейер и Николлс ставили в упрек Мак-Клелланду и его группе преимущественное акцентирование личности как критической переменной в прогнозировании поведения, узость их критериев достижения и неудачные попытки в получении значимых рез-тов в отношении мотивации достижения у женщин. Мн. др. исследователи тж не смогли установить значимые связи между оценками П. д. у женщин и связанными с достижением переменными. Хорнер высказал предположение, что женщины, по-видимому, считают неуместным для себя иметь честолюбивые стремления, особенно в тех областях, в к-рых доминируют мужчины, в рез-те чего их достижения тормозятся «боязнью успеха». Но дальнейшие исслед. Сида и Линдгрен показали, что боязнь успеха может оказываться сдерживающим фактором не только для женщин, но и для мужчин.

Одна из причин, по к-рым не удается связать оценки П. д. с достижениями женщин, может заключаться в традиционных способах измерения П. д. Такие измерения на основе ТАТ и опросников, как правило, пытаются охватить все известные компоненты того, что рассматривается под мотивацией достижения: ориентация на задачу, позитивные аттитюды к проблемным ситуациям и ответственности, чувствительность к эффекту Зейгарник, предпочтение задач средней трудности (в противоположность задачам высокой и низкой степени трудности), дух соперничества и стремление работать в одиночку для достижения самостоятельно поставленных целей скорее, чем для групп. Неудовлетворительная надежность и валидность мер П. д. м. б. следствием попыток измерения слишком широкого спектра черт. Линдгрен высказал предположение, что заложенные в таких мерах проблемы можно было бы обойти путем использования опросника в формате принудительного выбора, в к-ром респонденты должны осуществлять выбор между индивидуальными стилями, связанными с достижением и аффилиацией. Рациональным основанием для совместного использования этих факторов являются данные исслед., обнаруживших отрицательную корреляционную связь между потребностями в достижении и аффилиации. Исслед. Линдгрен, Садд и др. с использованием такого опросника показали: а) отсутствие значимых различий в средних показателях П. д. у мужчин и женщин, полученных на выборке студентов-старшекурсников, и б) наличие положительных корреляций между показателями П. д. и академической успеваемости.

Сильный акцент на кош. психол., появившийся в 1970-е гг., существенно сказался на характере исслед. в области мотивации достижения. Как указывают Мейер и Николлс, в течение этого периода исследователей интересовали преимущественно представления испытуемых о характере достижений, их намерения в отношении реализации связанных с достижениями действий и их атрибуции в отношении причин полученных рез-тов. Кросс-культурные исслед., напр., обратились к изучению межнациональных сходств и различий, фокусируясь на культурных особенностях определения «успеха» и «неудачи» и атрибуциях предпосылок/последствий успеха.

К началу 1980-х гг. вопрос о том, может ли мотивация достижения адекватным образом исследоваться в качестве черты личности или ее надлежит исследовать с когнитивных позиций, так и остался неразрешенным, вследствие чего приверженцы психологии личности и когнитивные психологи продолжают идти различными путями. Прежние вопросы, поднятые Вайнштейном в отношении того, можно ли измерить мотивацию достижения и существует ли она вообще, по-видимому, нашли свой ответ в рез-те исследовательской деятельности в этой области, активно возраставшей на всем протяжении 1970-х и 1980-х гг. Критика Вайнштейном надежности измерений мотивации достижения с помощью ТАТ стимулировала разраб. соотв. опросников, и в большинстве исслед. мотивации достижения в 1980-х гг. использовался этот потенциально более надежный тип психол. оценки.

См. также Потребность в аффилиации, Эксгибиционизм, Статус профессии, Уровень притязаний, Оптимальное функционирование

Г. К. Линдгрен

 

Похвала (praise)

 

П., определяемая как искреннее одобрение, подразумевает как информирование о правильности совершенного действия, так и положительную оценку этого действия. Общепризнанно, что П. оказывает влияние на поведение. Она один из наиболее часто используемых подкрепителей в самых различных ситуациях.

Большинство исслед., посвященных П., проводились в условиях школьного обучения и касались переменных, к-рые способствуют эффективности ее как подкрепителя. В целом П. оказывается наиболее действенной в отношении уч-ся с низкой успеваемостью. В этой группе она особенно эффективна в отношении уч-ся с низким уровнем способностей и уч-ся, принадлежащих к категориям населения с низким социоэкономическим статусом.

Исследователи в области теории атрибуции отмечают, что П. влияет на наши атрибуции своих собственных и чужих способностей. Низкие способности приписывают индивидуумам, к-рых хвалят за успех, но дают нейтральную обратную связь в отношении неудачи. Высокие способности приписывают индивидуумам, к-рых критикуют за неудачу, но дают нейтральную обратную связь в отношении успеха.

Мн. психологи и педагоги, включая Дж. Холта, Марию Монтессори, Ж. Пиаже и Д. Тости, считают, что П. наносит ущерб образовательному процессу. По их мнению, она ослабляет внутреннюю мотивацию и тем самым отрицательно влияет на учение школьников. П. служит хорошей ил. основанного на здравом смысле конструкта, к-рый оказывается значительно сложнее, чем предполагалось, когда он становится предметом эмпирических исслед.

См. также Подходы к учению, Ободрение, Теория обучения, Вознаграждения и собственный интерес, Школьное обучение

Р. А. Шоу

 

Право на лечение (right to treatment)

 

В 1960 г. Мортон Бирнбаум, врач и юрист, предложил «Право на лечение». Хотя в конституции прямо не говорится о таком праве, а тж не упоминается о госпитализации или принудительном лечении, Бирнбаум считает, что восьмая и четырнадцатая поправки, в к-рых говорится о жестоком обращении и лишении свободы, не обеспеченных соотв. юридич. условиями, в достаточной мере поддерживают это право. Вопрос звучит следующим образом: если государство приговаривает чел. к пребыванию в психиатрической больнице потому, что он психически болен и нуждается в лечении, или потому, что он невменяем и не может предстать перед судом, то не обязывает ли это государство предоставить тж и лечение?

Первым прецедентом был процесс «Рауз против Камерона», когда судья Бэйзлон вынес решение, что такое право существует. Позднейшие процессы высветили много сложных вопросов и проблем, важных для суда, общественности, больных, работников здравоохранения, юристов и правительственных чиновников.

В 1970-е гг. борьба за «права больных» вышла на первый план; наряду с этим были подвергнуты пересмотру процедуры принудительной госпитализации и практика лечения. Выяснилось, что практика лечения не соответствует нашим ожиданиям.

См. также Психология и закон, Право на отказ от лечения

Н. Дж. Финкель

 

Право на отказ от лечения (right to refuse treatment)

 

Прошлые неудачи и совр. прогресс в области лечения привели к парадоксальному положению вещей: мы привлекаем больных к лечению, они же часто настаивают на своем праве от него отказаться.

Есть документально подтвержденная информация о неудачном опыте принудительных госпитализаций. Госпитализация сама по себе, «терапевтическая больничная среда» и традиционная «разговорная терапия» не влияют на показатели выздоровления, лечения и выписки больных. Движение за права больных, право на лечение и право на лечение с наименьшими ограничительными мерами были поддержаны судопроизводством и законодательством.

Юридич. основы права на отказ заложены как в общем законодательстве, предписывающем получение согласия на проведение мед. или психол. лечения, так и в конституции. В конституции эти основы поддерживаются первой, четвертой, восьмой и четырнадцатой поправками.

Вопросов и проблем, связанных с принудительным лечением больных, много, и реакция врачей известна. Во-первых, возможно ли получение согласия? Может ли принудительно госпитализированный пациент, находящийся в больнице в течение мн. лет, дать компетентное и добровольное согласие? Может ли врач быть «двойным агентом», озабоченным и порядком в палате, и рез-тами н.-и. процесса, и благополучием пациента? Не находятся ли врачи меж двух огней, подвергаясь угрозе судебного преследования как за то, что они не лечат, так и за то, что лечат? Не попадут ли теперь больные в ловушку как своих психозов, так и своих прав? Будет ли вызовом психологии разраб. немедицинских методов лечения, к-рые были бы одновременно эффективными и достойными согласия? На данном этапе вопросы и проблемы появляются гораздо быстрее, чем решения.

См. также Профессиональная этика, Психология и закон, Право на лечение

Н. Дж. Финкель

 

Практика найма рабочих и служащих (employment practices)

 

Практики найма представляют широкое разнообразие методов, используемых в процессе отбора и оценки кандидатов или работников в бизнесе и промышленном пр-ве. Эти методы привлекли к себе большое внимание из-за отрывка в седьмом разделе Закона о гражданских правах 1964 г.

Первоначальная версия седьмого раздела устанавливала регламентацию и контроль за методами, с помощью к-рых работодатели могут отбирать и оценивать персонал, однако содержание этого раздела существенно изменилось в рез-те внесения дополнительных поправок и постановлений. «Единые рекомендации по процедурам отбора наемных работников» (Uniform guidelines on employee selection procedures, UGESP)устанавливают для работодателей принципы, к-рыми они должны руководствоваться при отборе и оценке работников. Эти рекомендации не единственный способ воздействия на кадровые решения работодателей: за Законом о возрастной дискриминации при найме (Age Discrimination in Employment Act, ADEA)последовал Закон о профессиональной реабилитации (Vocational Rehabilitation Act). В дополнение к ним, в 1963 г. был принят Закон о равной оплате (Equal Pay Act), а в 1965 г. в рез-те серии правительственных постановлений было учреждено Управление программ по соблюдению федерального контрактного права (Office of Federal Contract Compliance Programs, OFCCP).

Действия большинства работодателей во всех практ. аспектах принятия кадровых решений регулируются теми или иными правилами. Эти правила дополняются рекомендациями, применяемыми OFCCP к федеральным контрактантам. Как независимый правительственный орган, OFCCP занимает активную позицию в обеспечении того, чтобы федеральные контрактанты принимали решения о найме и др. кадровые решения, учитывая интересы особо защищаемых групп, т. е. следит за тем, чтобы в штате работников были представлены меньшинства и др. группы.