Глава 30

 

 

Когда доктора отпустили нас, мы с Дереком вместе вышли в холл. Я попыталась приотстать, завозившись с воображаемым пятном на юбке и дав ему время уйти вперед. Это избавило бы нас от неловкости. Но Дерек остановился, скрестив руки на груди и терпеливо барабаня пальцами по бицепсам.

Он спас меня. Я должна быть благодарна ему. Я и была благодарна. Но в тот момент… не знаю. У меня болела голова, и я все еще переживала такую реакцию своей тети.

– Что ты там трешь? – спросил он наконец.

– Пятно.

– Нет там никакого пятна.

Я выпрямилась и поправила рубашку.

– Это потому что я его очистила.

Я попыталась обойти его сбоку. Но он не пустил.

– Нам надо поговорить, – шепнул он.

– Ты думаешь, это сейчас уместно?

– Симон будет с нами, – сказал он. – Через пять минут. Во дворе.

 

 

* * *

Я действительно думала, что лучше, чтобы нас с Дереком не видели вместе, даже если рядом будет Симон. Поэтому через пять минут я удобно устроилась на диванчике в медиакомнате, вставив в уши наушники и пытаясь забыться в музыке.

Тут над моей головой промелькнула тень, и я подпрыгнула.

Надо мной стояла Рэ.

– Спокойно. Это всего лишь я.

Я вынула из ушей наушники.

Рэ кинула свой свитер на спинку стула.

– Так что случилось?

– Не то, что все думают.

– Ну.

Она уселась на другой конец дивана, подогнув ноги под себя и положив на колени подушку. Рэ ждала интересной истории. Она знала меня меньше недели, но понимала, что мы с Дереком в этом подполе не развлекались.

– Я попозже тебе расскажу, – сказала я. – В комнате.

– Но ты расскажешь, правда?

Я кивнула.

– Ладно. Как все прошло?

Я рассказала ей про беседу с докторами и про тетю Лорен.

– Одно дело, когда чужие люди думают, что ты сделал то, чего сделать никак не мог. Они‑то хоть тебя не знают. Но когда так считает человек, который уж точно должен тебя знать и понимать? – Я покачала головой.

– Да, я тоже с таким сталкивалась. В школе, если я делала что‑то не так, меня вызывали в кабинет куратора, и он читал мне лекцию о соблазнах улицы и о том, как важно оставаться в школе. Но, простите, разве в моем личном деле есть хоть какой‑то намек на то, что я могу связаться с шайкой? Или что я не придаю большого значения школе? У меня твердые четверки, и я никогда не прогуливаю уроки – так что идите читать лекции кому‑нибудь другому.

Рэ прижала подушку к груди.

– Я себя убеждала: да ладно, они тебя совсем не знают. Но такую же ерунду я слышу и от своей мамы. Каждый раз она напоминает мне о моей подруге Трине. Та убежала из дома в четырнадцать лет, связалась с какой‑то шайкой, и ее застрелили во время уличной перестрелки. Но алле? Какое это имеет отношение ко мне? Мы с Триной перестали дружить не просто так. Мы с ней совсем разные.

– Наверное, они желают нам добра. Но это очень больно слышать.

– Хуже всего то… – Ее взгляд скользнул куда‑то поверх моей головы. – Что тебе надо?

Дерек обогнул кресло и встал прямо передо мной.

– Я, по‑моему, ясно сказал «через пять минут». – Он постучал по циферблату.

– Сказал. А я ответила, что это не самая удачная идея.

– Нам надо с тобой поговорить.

Рэ начала подниматься.

– Мне позвать нянечек?

Я махнула рукой, чтобы она села, потом повернулась к Дереку.

– Нет.

Он сунул руки в карманы, покачался на пятках и наконец выдал:

– Симон хочет с тобой поговорить.

– А у Симона ноги есть? – спросила Рэ. – А рот? Ты что, его верный святой Бернард, который ходит и передает послания своего хозяина?

Дерек повернулся спиной к Рэ.

– Хло? – В его голосе послышались нотки мольбы, и моя решимость начала таять. – Хло, пож… – Он задержался на последнем звуке, растянув его. Я подумала, что он вот‑вот скажет «пожалуйста». И если бы он это сказал, я бы сдалась, несмотря на свою решимость избегать опасных ситуаций. Но через мгновение он проглотил звук, развернулся и вышел.

– Пока! – крикнула ему вслед Рэ. – Всегда приятно побеседовать с тобой! – Она повернулась ко мне. – Так ты расскажешь мне, к чему все это?

– Обещаю. Ну, как вы поплавали?

– Да нормально. Приятно вырваться отсюда хоть ненадолго. Но особого веселья там, конечно, не было. Симон наматывал круги по дорожке, а я едва бултыхаюсь по‑собачьи. Так что каждый плавал сам по себе. Ничего нового. Правда, у них там есть клевая горка, я…

Она снова глянула поверх моей головы и предупредила меня кивком головы.

– Привет, – сказал Симон.

Он присел на подлокотник, и я потеснилась, давая ему место. Там, правда, сидела Рэ, так что двигаться особо было некуда, и бедро Симона прижалось к моему плечу.

– Я… – начала было я.

– Не хочешь выходить на улицу, – закончил он за меня. – Ничего страшного. Мы можем спрятаться от Дерека и тут. Посмотрим, как быстро он нас отыщет.

– Я оставлю вас… – начала Рэ, вставая со своего места.

– Нет, останься, – попросил Симон. – Я вовсе не хотел мешать вашей беседе.

– Ты и не помешал. Но у меня есть домашние дела, так что мне лучше пойти заняться ими.

Когда она ушла, я отодвинулась. Симон тут же скользнул на диван рядом со мной. Я оставила ему достаточно места, но он все равно сел близко, правда, не касаясь меня. Я смотрела на узкую полоску дивана, разделявшую нас, не зная, что делать или говорить дальше.

Надо мной витал ужас, пережитый в подвале. Его немного заглушали шок, боль и смятение от последующего разговора с докторами и тетей Лорен. Но сейчас они стали понемногу рассеиваться, и ужас снова придавил меня, и воспоминания вернулись.

– Мне ужасно жаль, – сказал Симон. – Насчет Тори. Я знаю, она разозлилась, когда увидела нас вместе, я попытался поговорить с ней и образумить. Но, похоже, сделал только хуже.

– Ты тут ни при чем. У нее проблемы.

Он коротко рассмеялся.

– Да, можно и так сказать. – Через минуту он посмотрел на меня и спросил. – Ты в порядке?

Я кивнула.

Он наклонился ко мне, прижавшись плечом к плечу, и прошептал на ухо:

– А я бы на твоем месте был перепуган до чертиков.

Я наклонила голову, и прядка волос упала вперед.

Свободной рукой он потянулся поправить ее, но остановился. Откашлялся, но ничего не сказал.

– Было даже интересно, – сказала я спустя какое‑то время.

– Да уж. Такое хорошо смотреть в кино, но вот в реальной жизни… – Наши глаза встретились. – Совсем не так приятно, да?

Я кивнула.

– Не так.

Он повернулся, сев в уголок дивана.

– Какой твой любимый фильм? Про зомби?

Я подавилась смешком, и в этот момент тяжесть пережитого вдруг стала уменьшаться. Мысли стали понемногу приходить в порядок. Я постараюсь забыть о том, что случилось, и быть сильной и мужественной, как Дерек. Поднимать мертвых из могил? Подумаешь, делов‑то! Отослать их обратно, захоронить – да пожалуйста! Что там у нас дальше?

Но сделать это было не так‑то просто. Я все так же видела их, чувствовала их смрад, ощущала прикосновения. Внутри все сжималось от пережитого ужаса. А потом я вспомнила, что сотворила с ними и какой ужас испытали они. Для меня сейчас лучше всего было бы немного отстраниться. Не забыть – нет, просто отодвинуть в сторонку, переключившись на кино.

И вот мы с Симоном стали говорить о фильмах про зомби, спорить и обсуждать их достоинства и недостатки. Хотя, судя по рейтингу, ни он, ни я смотреть эти фильмы не должны – они не для детей.

– Да там лучшие спецэффекты! – заявил Симон.

– Ну конечно. Если побольше всего взрывать, то можно прикрыть даже самые огромные дыры в сюжете.

– Сюжет? Ты о чем? Это же ужастики.

Симон уже переместился на пол, где изображал особенно нелепую «сцену смерти». Я лежала на диване и смотрела на него.

– Дай‑ка угадаю, – сказал он. – Ты снимешь первый в мире ужастик в жанре арт‑хаус и представишь его на фестивале в Сандунах.

– Во‑первых, Сандэнс. А во‑вторых, нет. Если мне придется поставить хоть один фильм арт‑хаус, – я содрогнулась, – лучше пристрелите меня сейчас.

Симон заулыбался и сел.

– Тут я с тобой солидарен. Меня тоже, пожалуйста, избавьте от арт‑хауса. Правда, я и не собираюсь ни сценарии писать, ни фильмы ставить. Ну а ты чем хочешь заниматься? В смысле, писать или снимать?

– Если получится, и то, и другое. Сценарий – это душа истории, но если ты хочешь, чтобы она воплотилась в жизнь, надо быть и режиссером, потому что в Голливуде режиссер – это король. А сценаристы? Да их едва замечают.

– Так, значит, режиссер на вершине?

– Нет, на вершине – студия. Режиссер – король. А студия – бог. Им надо только то, что можно продать. То, что заполнит их четыре сектора.

– Сектора?

– Ну да, четыре основные демографические группы. Мужчины и женщины с разделением на молодых и пожилых. Задействуй все четыре – и у тебя на руках блокбастер… и довольная студия. Но с фильмом про зомби такого никогда не случится, как бы хорошо его ни сделали.

Симон перевернулся на живот.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я, может, и прозябаю в Буффало, но связь‑то у меня есть. Я получаю журнал «Варьете», «Кинодраматургия», еще кое‑какие профессиональные киножурналы, читаю профессиональные блоги… Если хочешь работать в этом бизнесе, его надо знать. И чем раньше узнаешь, тем лучше.

– Бог мой. Я еще даже не знаю, кем вообще хочу быть.

– Я могу нанять тебя для обеспечения всех спецэффектов с туманом.

Он рассмеялся и посмотрел поверх моей головы.

– Привет, братишка. Надышался свежим воздухом?

– Мне нужно поговорить. – Дерек посмотрел на нас. – С вами обоими.

– Тогда бери стул. На данный момент тема беседы – фильмы про зомби. – Симон глянул на меня. – Мы ведь еще не закончили ее обсуждать?

– Думаю, нет.

– Фильмы про зомби? – медленно повторил Дерек, словно ослышался. Лицо у него потемнело, и он понизил голос. – Вы что, забыли, что сегодня произошло?

– Нет. Именно поэтому мы об этом и говорим. – Симон улыбнулся. – Вроде как.

Дерек еще чуть понизил голос.

– Хло в опасности. В серьезной опасности. И вы тут сидите и лясы точите про ужастики?

– Лясы? Точим? Отличное выражение. Сразу настраивает на нужный лад. Ты что хотел этим сказать? Я прекрасно знаю, что случилось, и что это может значить для Хло. Но небо не рухнет, если мы не обсудим это сию же секунду. – Он потянулся. – А сейчас, думаю, нам всем не помешает освежиться.

– Освежиться? – Дерек подошел к Симону. – Да ты, по‑моему, только этим и занимаешься все время.

Я встала.

– Я‑я‑я… пожалуй, пойду посмотрю, не помочь ли Рэ.

Симон сел.

– Подожди. Мы почти закончили. – Он повернулся к Дереку. – Так ведь?

– Конечно. Давай. Не принимай ничего всерьез. Уверен, в любую секунду сюда примчится папа и спасет нас всех. А что, если он сам в беде? Если ему нужна помощь? Ну, тогда ему не повезло, потому что это потребует от тебя усилий, а ты очень занят… прохлаждаешься.

Симон вскочил на ноги. Дерек не двинулся с места. Несколько секунд они прожигали друг друга взглядами, потом Симон подтолкнул меня к выходу.

– Пойдем.

Я засомневалась, но он одними губами произнес:

– Пожалуйста.

Я кивнула, и мы оба вышли.