Глава 1. За двенадцать лет до главных событий

Келли Армстронг

Повелевающая

 

Темные силы – 1

 

 

Пролог

 

За двенадцать лет до главных событий…

 

Мама забыла предупредить новую няню насчет подвала.

Хло стояла на верхней ступеньке лестницы. Она еле‑еле доставала пухлыми ручками до перил. Руки у нее так дрожали, что она едва могла держаться за перила. Коленки тоже дрожали, и даже тапочки Скуби Ду подрагивали. Дышала она тяжело и прерывисто, словно после долгого бега.

– Хло? – донесся из подвала приглушенный голос Эмили. – Твоя мама сказала, что кока‑кола в кладовой. Но я что‑то не могу ее тут найти. Ты не могла бы спуститься и помочь мне?

Мама должна была предупредить Эмили насчет подвала. Хло в этом не сомневалась. Она закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Когда мама с папой уезжали на вечеринку, Хло играла в гостиной. Мама позвала ее, и Хло выбежала в прихожую, мама тут же сгребла ее в охапку и еще рассмеялась, когда кукла Хло чуть не ткнула ее в глаз.

– Я смотрю, ты играешь с Принцессой – ой, прости, с Пиратшей Жасмин. Она уже спасла Аладдина от злого джина?

Хло покачала головой и прошептала:

– Ты сказала Эмили про подвал?

– Ну, конечно. Мисс Хло никак нельзя в подвал. Эта дверь для нее закрыта. – Когда из‑за угла показался папа, мама сказала: – Стив, нам надо серьезно подумать о переезде.

– Одно твое слово, и я тут же вывешу объявление. – Папа взъерошил Хло волосы и сказал: – Будь хорошей девочкой и слушайся Эмили.

И они уехали.

– Хло, я знаю, что ты меня слышишь, – крикнула Эмили.

Хло с трудом отлепила пальцы от перил и заткнула уши.

– Хло!

– Я не м‑могу спускаться в подвал, – крикнула она в ответ. – Мне нельзя.

– Сейчас я за тебя отвечаю, и я говорю, что можно. Ты уже большая девочка.

Хло заставила себя спуститься на одну ступеньку. Горло сдавило, в глазах все поплыло.

– Хло Сандерс, у тебя есть пять секунд, а потом я силой втащу тебя сюда и запру дверь.

Хло помчалась вниз. Ноги у нее запнулись, и она рухнула на лестничную площадку. Ушибленная нога ныла, глаза щипало от слез. Она вглядывалась в темный подвал со всеми его скрипами, запахами и тенями. И миссис Хобб.

Раньше там были и другие, пока миссис Хобб их всех не распугала. Например, миссис Миллер, которая играла с Хло в прятки и называла ее Мэри. А еще мистер Дрейк, который всегда задавал странные вопросы типа «А на Луне уже живут люди?» Чаще всего Хло не знала, что и ответить, но мистер Дрейк все равно улыбался и говорил, что она – хорошая девочка.

Раньше ей нравилось приходить в подвал и разговаривать с людьми. Главное – не заглядывать за печку, где на веревке висел человек. У него было пунцовое и одутловатое лицо. Он никогда ничего не говорил, но у Хло от одного его вида возникали спазмы в животе.

– Хло? – послышался приглушенный голос Эмили. – Ты идешь или нет?

Мама обычно говорила:

– Думай о хорошей стороне дела, а не о плохой. – И вот последние три ступеньки Хло прошла, думая о миссис Миллер и мистере Дрейке и совсем не думая о миссис Хобб… ну, почти не думая.

Она вгляделась в почти кромешную тьму. Горели только ночники, которые мама развесила после того, как Хло сказала, что не хочет ходить вниз. Мама тогда подумала, что это из‑за темноты. Так оно, в общем‑то, и было, потому что в темноте миссис Хобб могла подкрасться незаметно.

Хло все же разглядела холодную дверь кладовой и, не сводя с нее глаз, быстро двинулась вперед. Когда рядом что‑то шевельнулось, она забыла, что смотреть нельзя. Но это оказался повешенный. Он раскачивался, и его рука показывалась из‑за печки.

Хло добежала до двери кладовой и распахнула ее. Внутри была непроглядная темень.

– Хло? – позвала из темноты Эмили.

Хло сжала кулаки. Вот теперь Эмили вела себя по‑настоящему подло. Пряталась от нее…

Где‑то наверху раздались шаги. Мама? Неужели уже вернулись?

– Давай же, Хло, ты ведь не боишься темноты? – Эмили рассмеялась. – Какая же ты еще маленькая.

Хло нахмурилась. Эмили просто ничего не понимает и ведет себя как глупая, жестокая девчонка. Хло достанет ей колу, но потом побежит наверх и все расскажет маме, и Эмили больше никогда не доверят сидеть с детьми.

Хло заглянула в маленькую комнатушку, пытаясь вспомнить, где мама держит колу. Вроде бы где‑то на полке. Хло метнулась вперед и поднялась на цыпочки. Пальцы сжались на маленькой железной баночке.

– Хло? Хло! – Это был голос Эмили, но теперь он доносился издалека, и в нем слышались визгливые нотки. Над головой бухали шаги. – Хло, где ты?

Хло уронила баночку. Та ударилась о бетонный пол и, шипя и пенясь, подкатилась к ногам, забрызгав тапочки.

– Хло, Хло, где ты? – голосом, похожим на голос Эмили, передразнил кто‑то сзади.

Хло медленно обернулась.

В дверях стояла старуха в розовом домашнем халате. В темноте поблескивали ее глаза и зубы. Миссис Хобб. Хло очень хотелось зажмуриться, но она не решилась, потому что это еще больше разозлило бы миссис Хобб.

Кожа миссис Хобб начала морщиться и скукоживаться. Потом она почернела и стала лопаться, как прутики в огне. Начали отваливаться огромные шматы кожи, шелухой ссыпаясь на пол. Волосы зашипели и сгорели. И вот уже от нее ничего не осталось, кроме черепа с почерневшими кусками плоти. Челюсти раскрылись – в них по‑прежнему поблескивали зубы.

– Добро пожаловать назад, Хло.

 

 

Глава 1

 

 

Я рывком села в кровати. Одна рука сжимала подвеску, другая – запуталась в простынях. Я пыталась ухватиться за обрывки сна, которые уже начали рассеиваться. Что‑то насчет подвала… девочки… меня? Не помню, чтобы у нас когда‑либо был подвал – мы всегда жили в квартирах в многоэтажных домах.

Маленькая девочка в подвале, что‑то страшное… в подвалах всегда есть что‑то пугающее. Я вздрогнула от одной только мысли о них, темных, сырых и пустых. Но этот пустым как раз не был. Там было… не помню что. Человек за печкой?..

Я чуть не подпрыгнула, услышав стук в дверь.

– Хло! – крикнула Анетт. – Почему твой будильник опять не сработал? Я домработница, а не нянька. Если ты опять опоздаешь, я позвоню твоему отцу.

Ну, от этих‑то угроз ночные кошмары меня мучить не будут. Даже если Анетт удастся дозвониться до отца в Берлине, он просто сделает вид, что слушает, а сам в это время уткнется в газету, вычитывая там что‑нибудь интересное, например прогноз погоды. В конце он просто пробормочет: «Хорошо, когда вернусь, я займусь этим» и забудет о разговоре, как только повесит трубку.

Я включила радио и выползла из постели.

 

Через полчаса я уже была в ванной и собиралась в школу.

Я разделила волосы на пробор и заколола их в два хвоста. Потом взглянула в зеркало и поморщилась. С такой прической я выгляжу лет на двенадцать… Мне только что исполнилось пятнадцать, а официанты до сих пор предлагают мне детское меню. Росту во мне метр с кепкой, а округлости только‑только стали обозначаться, и разглядеть их можно, только если я надену обтягивающие джинсы и футболку.

Тетушка Лорен уверяет, что я вымахаю, как только ко мне придут регулярные дни. Но сейчас я почти уверена, что она имеет в виду «если», а не «когда». У большинства моих подруг это произошло лет в двенадцать, а у кого‑то даже в одиннадцать. Я стараюсь не думать об этом, но, конечно же, не могу совершенно выкинуть из головы. Я боюсь, что со мной что‑то не так, чувствую себя белой вороной и молюсь, чтобы подружки не догадались, что у меня таких дней еще не было. Тетя Лорен говорит, что со мной все в порядке, а она доктор, так что, наверное, знает, что говорит. Но это все равно меня беспокоит. Даже очень.

– Хло! – Дверь вздрогнула под ударом мясистого кулака Анетт.

– Я на унитазе, – крикнула я в ответ. – Могу я хоть ненадолго уединиться?

Я попробовала поднять волосы с боков и оставить только одну заколку сзади. Получилось неплохо. Но когда я повернула голову, чтобы получше рассмотреть себя сбоку, заколка соскочила с моих по‑детски тонких волос.

Не надо было мне стричься. Но мне уже надоело ходить с длинными, прямыми, как у маленькой девочки, волосами. Я тогда решила постричь их в легком, воздушном стиле. На модели это смотрелось отлично. А на мне? Совсем не так.

Я посмотрела на нетронутый тюбик краски для волос. Кари клялась, что красные пряди будут прекрасно сочетаться с моими пшенично‑светлыми волосами. А я не могла отделаться от мысли, что буду выглядеть как цветная карамельная палочка. Тем не менее это может придать мне более взрослый вид…

– Я берусь за телефон, Хло, – крикнула Анетт.

Я схватила тюбик, сунула его в рюкзак и открыла дверь.

 

Я, как всегда, спускалась по лестнице. Я никогда не меняю своих привычек. В тот день, когда я пошла в первый класс, мама взяла меня за руку, держа в другой руке мой ранец. Мы стояли на верхней ступеньке.

– Приготовься, Хло, – сказала она. – Раз, два, три…

И мы помчались вниз, до самого первого этажа, перескакивая через ступеньки, пыхтя и хихикая. Лестница качалась у нас под ногами. И все мои страхи по поводу первого школьного дня как рукой сняло.

Мы с мамой бегали по ступенькам весь первый класс, и еще половинку второго, а потом… потом мне стало не с кем бегать.

На последней площадке я помедлила, потрогала подвеску у себя под футболкой. Потом стряхнула воспоминания, закинула на плечо рюкзак и зашагала к выходу.

После смерти мамы мы часто переезжали, путешествуя по всему Буффало. Папа менял одни роскошные апартаменты на другие. То есть он покупал их на последней стадии строительства и продавал, когда стройка заканчивалась. И поскольку почти все время был в командировках, то не считал нужным пустить где‑то корни. Во всяком случае, для него это было неважно.

Спускаться по лестнице сегодня не стоило. У меня и так все внутри дрожало от волнения, ведь сегодня – экзамен по испанскому. Я чуть не завалила последнюю контрольную – уехала на выходные к Бет, вместо того чтобы готовиться, – и едва‑едва написала ее. Я никогда не была особенно сильна в испанском, но если я не дотяну хотя бы до троечки, отец может это заметить, и тогда у него возникнут сомнения, стоило ли отдавать меня в школу искусств.

Милос ждал меня в своей машине у тротуара. Он уже два года возил меня. С ним мы прошли через два переезда и три школы. Когда я села, он опустил козырек с моей стороны. Правда, утреннее солнце все равно било мне в глаза, но я промолчала.

Желудок немного успокоился, когда я потерла по знакомому подлокотнику и вдохнула химический аромат автомобильного ароматизатора, который болтался на зеркальце.

– Я вчера фильм смотрел, – сказал Милос, уверенно ведя машину. – Тебе бы такой понравился.

– Триллер?

– Нет. – Он нахмурился. Губы его шевелились, словно он пробовал слова на вкус. – Приключенческий экшн. Ну, знаешь, куча оружия, все взрывается. Всех устрелили.

Я терпеть не могу поправлять Милоса, но он сам просил.

– Ты хотел сказать, застрелили?

– Нет. Если в человека выстрелить, он что сделает? Упадет. Значит, их устрелили.

Я посмеялась, и мы еще немного поговорили о фильмах. Моя любимая тема.

Когда Милосу пришлось ответить на вызов диспетчера, я глянула в боковое окно. Какой‑то длинноволосый мальчуган выскочил из‑за толпы бизнесменов. В руках у него была старомодная коробка для завтраков с изображением супергероя на крышке. Я была так занята, пытаясь угадать, что это за супергерой, что не обратила внимания, куда мальчуган направляется, пока он не спрыгнул с тротуара прямо перед капотом нашей машины.

– Милос! – вскрикнула я. – Осторо…

Договорить мне не хватило воздуху, поскольку в грудь врезался ремень безопасности. Водитель позади нас возмущенно сигналил.

– Что? – спросил Милос. – Хло? Что такое?

Я глянула за капот машины и… ничего не увидела. Только пустой асфальт да поток машин, объезжавших нас слева. Водители, проезжая мимо, крутили пальцем у виска.

– Т‑т‑т… – Я сжала кулаки, как будто это могло помочь мне выдавить из себя слово. «Если застряла, выбери другой маршрут», – всегда говорил мне мой логопед. – Кажется, я видела ч‑ч‑ч…

«Говори медленно. Сначала обдумай свои слова».

– Прости. Мне показалось, что кто‑то выскочил прямо перед нами.

Милос тронулся с места.

– Со мной такое тоже иногда случается, особенно если вертеть головой. Кажется, что вижу кого‑то, а потом – бац! – и никогошеньки.

Я кивнула. Снова заныло в животе.