Пограничные психотические состояния и эндогенные психозы

Психиатрических пациентов с пограничными и явными психотическими состояниями необязательно исключать из психоделической терапии. Хотя клинические опыты лечения шизофренических и других психотических состояний при помощи ЛСД довольно ограничены, можно сделать определенные общие выводы. По большому счету, прогноз у психотических индивидов выглядит гораздо более хорошим, чем у мощно защищающихся невротиков, особенно у обсессивно-компульсивных пациентов. Но это утверждение не безусловно и требует прояснения и уточнения. ЛСД работа с индивидами, имеющими серьезные нарушения, это очень непростой и интенсивный процесс, требующий специальной подготовки и обучения. Её не должен проводить человек, не имевший достаточно опыта в ЛСД сеансах с «нормальными» и невротическими индивидами. Интервалы между сеансами могут характеризоваться драматической экстериоризацией или интенсификацией разных психотических симптомов. На определенных критических стадиях психоделического процесса внутренние переживания и поведение клиента могут быть почти полностью сосредоточены на терапевте, в смысле «трансферентного психоза». Абсолютной необходимостью для такого предприятия является специальный лечебный корпус с обученным персоналом и круглосуточным наблюдением.

Глубочайшие корни шизофренической симптоматологии всегда можно найти в разных перинатальных матрицах и негативных трансперсональных переживаниях. Терапевт, разделяющий сложное путешествие, запущенное ЛСД у психотического пациента, должен оставаться спокойным и сосредоточенным в течение всего процесса, который может оказаться дикой эмоциональной и концептуальной каруселью. Я проиллюстрирую этот процесс историей Милады, так как это важно не только для ЛСД терапии шизофрении, но также и для базового понимания динамики психоза.

Милада была 38-летним психологом, она много лет перед началом ЛСД лечения страдала сложным невротическим нарушением, включавшим ряд обсессивно-компульсивных, органоневротических и истерически конверсионных симптомов. Она начала систематическое психоаналитическое лечение, но через четыре месяца её пришлось госпитализировать из-за того, что у неё развились острые психотические симптомы. Важной частью её клинической симптоматологии была эротоманиакальная иллюзорная система. Милада была убеждена, что её работодатель глубоко в неё влюблен, и она сама чувствовала непреодолимую привязанность и сексуальное влечение к нему. Она ощущала странную эротическую и духовную связь между ними, которую они испытывали интрапсихически, за видимостью их довольно формального социального взаимодействия. Через несколько недель она начала галлюцинировать голос своего воображаемого любовника. В этих галлюцинациях она слышала, как он детально описывал свои страстные чувства к ней, обещал прекрасную совместную жизнь в будущем и давал ей советы или определенные предложения. В вечерние и ночные часы Милада испытывала сильные сексуальные ощущения, которые интерпретировала, как половой акт на расстоянии, магически осуществляемый её «любовником». Хотя в настоящих сексуальных ситуациях она всегда была фригидной, во время этих эпизодов она испытывала оргастические чувства космических пропорций.

Госпитализация Милады стала неизбежной, когда она начала действовать под влиянием своих иллюзий и галлюцинаций. Однажды утром она оставила своего мужа, попыталась вселиться в квартиру своего работодателя со своими детьми и подралась с его женой. Она ссылалась на его «голос», который якобы сказал ей, что они оба разведены и теперь могут жить вместе. После многих месяцев безуспешного лечения рядом транквилизаторов и антидепрессантов, а также индивидуальной и групповой психотерапией, она была выбрана для психолитической терапии с ЛСД.

После двенадцати ЛСД сеансов психотические симптомы совершенно исчезли, и Милада полностью осознала иррациональность своего прошлого поведения. В более чем тридцати последующих сеансах она работала над рядом сложных невротических и психосоматических проблем, повторно проживая травматические воспоминания разных периодов своей жизни и прослеживая свои нынешние проблемы до их эмоциональных источников в своем несчастливом детстве. Больше всего времени было уделено её сложной ситуации в браке. Её муж был жестоким, бесчувственным и физически агрессивным; он был эмоционально поглощен погоней за политическим карьерным ростом и не давал ей эмоциональной поддержки. Оба её ребенка подавали признаки серьезных эмоциональных нарушений, требовавших профессиональной помощи.

Потом ЛСД сеансы перешли в перинатальную область, и Милада испытала весь спектр характерных для процесса смерти-возрождения переживаний. Эмоции и физические ощущения, связанные с повторным проживанием её трудного рождения, во время которого умер её брат-близнец, были настолько ужасны, что она называла эти сеансы «психологической Хиросимой». Когда она, наконец, завершила процесс рождения и испытала финальную смерть эго, я ожидал выраженного улучшения, как в случае большинства невротических пациентов. Но к моему великому удивлению, я наблюдал внезапное и полное возвращение исходной психотической симптоматологии, которую Милада не проявляла многие месяцы. Единственным отличием было то, что на этот раз я стал основной целью всех психотических явлений; в процессе ЛСД психотерапии у неё развился трансферентный психоз.

Здесь Милада считала, что находится под гипнотическим влиянием, и ощущала постоянный раппорт со мной, как на ЛСД сеансах, так и во время свободных интервалов. Она ощущала взаимный обмен мыслями и даже вербальную коммуникацию. Интересно, что в некоторых этих галлюцинаторных беседах мы «продолжали психотерапию». Милада «обсуждала» со мной разные аспекты своей жизни и осуществляла действия, которые советовал мой иллюзорный голос, например, несколько часов купания и физических тренировок каждый день и упражнения в женской работе по дому. В этих галлюцинаторных разговорах я сказал ей, что решил оставить терапевтическую игру и стать её любовником и мужем; я также разрешил ей использовать мою фамилию вместо фамилии мужа. Голос постоянно убеждал её в моей любви, говорил, что её развод уже осуществлен, и просил перебраться со своими детьми в мою квартиру. Из контекста её ЛСД сеансов было ясно, что это желанное магическое мышление было явлением переноса, отражающим её ранние симбиотические отношения со своей матерью. Среди прочего, Милада говорила о «гипногамных сеансах», которые она получала от меня в вечерние и ночные часы. Сексуальные ощущения и галлюцинации полового акта интерпретировались ей, как намеренные уроки ощущения секса, которые я решил дать ей, чтобы ускорить терапию.

В определенный момент Милада проводила много часов в день в странных позах, которые напоминали кататонию; однако всегда было возможно вывести её из них, поговорив с ней. Тогда она принимала нормальную позу, отвечала на вопросы и логически объясняла свое поведение. Её эмоциональное и психосоматическое состояние в то время зависело от позиции её тела. В некоторых позах она испытывала экстатическое блаженство, океанические чувства и чувство космического единства; в других—глубокую депрессию, тошноту и метафизическую тревогу. Она сама связывала этот феномен с ситуацией во время своего внутриматочного существования, где ей приходилось физиологически и механически бороться со своим братом-близнецом.

Переживание элементов коллективного бессознательного во время трансперсонального сеанса. Пациент стала членом древней культуры, которую она не могла определить по названию, историческому периоду или географическому расположению. Однако она могла рисовать в её художественном стиле.

Архетипические демонические существа, виденные во время трансперсонального сеанса. Выше: стилизованный дракон космических размеров, представляющий принцип метафизического зла. Ниже: образ крылатого демонического существа, заслоняющий источник божественного света и мешающий субъекту достичь его и соединиться с ним.

На основе прошлых опытов с другими пациентами я продолжил регулярные еженедельные приемы ЛСД вопреки сохраняющимся психотическим симптомам. Эти сеансы почти полностью состояли из негативных переживаний трансперсональной природы. Был важный акцент на повторном проживании неприятных внутриутробных воспоминаний, которые она связывала с эмоциональным стрессом и болезнью своей матери во время беременности, разными эмбриональными кризисами и механическим дискомфортом в связи с ситуацией близнецов в матке. Также у неё было несколько негативных кармических последовательностей и архетипические переживания демонической природы.

На финальной стадии лечения произошел самый необычный феномен: ЛСД вдруг оказал отчетливо парадоксальный эффект. Под влиянием ЛСД Милада казалась нормальной и получала способность к рассуждению и критическому мышлению; когда эффект препарата исчезал, симптомы трансферентного психоза возвращались. Наконец, на своем девяностом сеансе она испытала в течение нескольких часов глубокие экстатические чувства, с преобладанием паттерна космического единства. К моему удивлению, она вышла из этого сеанса без прежних психотических и невротических симптомов и с совершенно перестроенной личностью.

Согласно её собственному описанию, теперь она могла ощущать саму себя и мир совершенно иначе, чем раньше. Она ощущала интерес к жизни, новое понимание природы и искусства, совершенно другое отношение к своим детям и способность отказаться от своих прежних нереалистических амбиций и фантазий. Она смогла вернуться на работу и адекватно её выполнять, развелась со своим мужем и жила независимо, заботясь о двоих детях. Насколько мне известно, она больше не нуждалась в психиатрической помощи в течение более чем двенадцати лет после завершения своего ЛСД лечения.

У некоторых других шизофренических пациентов, которых я лечил ЛСД терапией, процесс был сходным, но менее сложным и драматичным, чем описанный выше. [3] Кеннет Годври, американский психиатр, также пробовал выполнить эту трудную задачу и сообщил об успешном лечении психотических пациентов серийными ЛСД сеансами.

Даже в наилучших обстоятельствах пациентов с выраженными параноидными тенденциями не следует лечить ЛСД психотерапией, пока они включают терапевта в параноидную систему и видят его или её одним из преследователей. Хорошие терапевтические отношения, основанные на базовом доверии, это самый важный элемент успешного психоделического лечения. Информированное согласие, активный интерес и хорошее сотрудничество являются необходимыми условиями для гладкого течения терапии. Этого очень сложно достичь с параноидными пациентами; даже в мягких случаях требуется длительная и интенсивная немедикаментозная работа. Если ЛСД дается параноидному пациенту, он или она имеет тенденцию переживать сеанс в тотальной психологической изоляции и обвинять терапевта во всех эмоциональных и психосоматических страданиях. Необычная природа и цель психоделических переживаний в этих обстоятельствах могут не только мощно подкрепить и оправдать убежденность в злых намерениях терапевта, но и увеличить его или её образ в глазах пациента до зловещей фигуры космических пропорций.

ЛСД психотерапией также можно лечить психотические состояния маниакально-депрессивного типа, хотя с этой категорией пациентов могут возникнуть особые проблемы. Единственный ЛСД сеанс часто может вызвать полную ремиссию депрессивного или маниакального эпизода. Похожим образом, единственный прием препарата может изменить фазу заболевания, обращая депрессию в манию или наоборот. В этом смысле эффект ЛСД сравним с электрошоковой терапией. В концептуальной системе, изложенной в этой книге, такие изменения можно понимать, как трансмодуляции СКО или БПМ—химически вызванные сдвиги влияния динамических управляющих систем на эго пациента. Похоже, в случае маниакально-депрессивных нарушений ЛСД может осуществить такие изменения гораздо легче и чаще, чем в других диагностических категориях. Это может быть по причине того, что неустойчивость и периодичность это характеристики, свойственные данному заболеванию.

Трансмодуляции СКО или БПМ не следует принимать за исцеление заболевания. Всегда есть вероятность, что в будущем произойдет другая депрессивная или маниакальная фаза, когда скрытые негативные системы будут активированы разными физическими импульсами, особыми психологическими стрессами или физиологическими изменениями в организме. Однако в некоторых случаях кажется возможным повлиять на психологические корни и базовые механизмы, лежащие в основе этого заболевания, систематической интрапсихической работой в серийных ЛСД сеансах. У этой процедуры есть свои особые риски, главным из которых является возникновение глубоких депрессий с суицидальными тенденциями после некоторых сеансов. Как и с пограничными психотическими состояниями и шизофреническими психозами, ЛСД терапия маниакально-депрессивных нарушений должна проводиться на стационарной основе, или, по крайней мере, должно быть всегда доступно подходящее учреждение для временной госпитализации, если этого требует состояние или клиент.