И кто его знает, чего он моргает

Мы общаемся друг с другом не только с помощью языка, то есть вербально, но и бессловесно – невербально. Кроме слов, можно общаться жестами и с помощью различных телодвижений, а также посредством различных предметов, от одежды до автомашины. Ведь недаром говорят, что «по одёжке встречают»: это значит, что ваша одежда что‑то о вас говорит тому, кто вас впервые видит.

Глава банка, например, ни за что не поедет на деловую встречу на «Запорожце»: чего доброго, люди подумают, что у него не хватает денег на «мерседес».

А есть ещё «язык окружающей среды»: понимающему человеку много скажет архитектурный стиль здания, район проживания, даже планировка микрорайона.

Невербальному общению мы обучаемся непроизвольно, как и родному языку, поэтому можем даже не замечать его. А между тем это очень сложная система, передаваемая любыми средствами и воспринимаемая всеми органами чувств. Она может быть врождённой и благоприобретённой, сознательной и бессознательной, спонтанной и раз навсегда установленной, точной или двусмысленной, общечеловеческой или культурно ограниченной, выражать эмоции или передавать сообщение, быть искренней или ироничной, достоверной или ложной.

Средства невербального общения способны подтверждать устную речь или опровергать её. В этом последнем случае вы скорее поверите жесту, чем слову. Если чиновник в ответ на предложение взятки ответит: «Ни в коем случае!» – и протянет ладонь, на эту ладонь надо поскорее что‑то положить.

Невербальное общение может дублировать речь: например, человек скажет «да» и при этом кивнёт. Оно может усилить речь – так делают ораторы, когда, например, рукой «рубят» воздух. Этот жест любили скульпторы, специализировавшиеся на изображениях Ленина.

Невербальное общение может и вовсе заменить жест: возьмите тот же кивок в знак согласия. Жесты в состоянии служить «знаками препинания» устной речи, регулировать взаимное размещение говорящих, выражать эмоции, отношение собеседников друг к другу, информировать об их состоянии здоровья, указывать на их социальное положение.

Подобно словам, средства невербального общения могут иметь очень точное значение, а вне контекста – самое общее или вообще не нести никакого смысла.

Обычно коммуникация осуществляется неким комплексом: устная речь комбинируется с жестами, позой, какими‑либо предметами, окружением и т.п.

Невербальное общение сокращается с возрастом, ростом социального статуса и образования, а также в связи с нахождением в общественном месте. Старики, вообще солидные люди обычно жестикулируют реже молодёжи. На людях мы, как правило, меньше размахиваем руками. Дома наше поведение более свободно.

Но роль невербального общения у разных народов различна. Итальянцы без жестов плохо понимают друг друга. Говорят даже, что, если итальянцу связать руки, он замолчит… Русские же, наоборот, при обилии жестов сбиваются с мысли. Англичане вообще предпочитают почти не жестикулировать.

Короче говоря, мимика и жесты очень неплохо помогают отличить носителя одной культуры от другой. Конечно, от страха мы все бледнеем, от смущения краснеем, от холода ёжимся. Но даже самые распространённые физиологические реакции в одних культурах принято скрывать, в других – свободно демонстрировать.

Однажды японцам и американцам показали фильм ужасов. Американцы реагировали бурно, вскрикивали, их лица искажались. Японцы сидели невозмутимо, будто всё, что происходило, их не касалось. Но когда тот же опыт повторили в тёмном помещении, где японцы думали, что их никто не видит, они реагировали точно так же, как все остальные. В первом случае они подчинялись требованиям своей культуры, во втором – держались раскованно. А эмоции были теми же самыми.

Сами жесты и мимика тоже могут отличаться. Китайцы в гневе высовывают язык. Болгары, когда хотят выразить согласие, поворачивают голову в обе стороны точно так же, как русские, когда говорят «нет». Они как бы хотят сказать: «Я слушаю вас двумя ушами» – и, соответственно, поворачивают к вам оба уха. Но русским от этого нисколько не легче, для них это движение означает нечто прямо противоположное тому, что хочет сказать болгарин.

А согнутые колечком большой и указательный пальцы – это и вовсе опасный жест. В одних культурах это что‑то вроде американского «о'кей!», в других колечко символизирует деньги, в третьих и вовсе нечто такое, за что вполне можно схлопотать по физиономии.

Описывать русским русские жесты нет большой необходимости. Но в сравнении некоторые из них могут оказаться интересными.

Например, англичане не переносят, когда в разговоре собеседник касается их руками – трогает за плечо, хватает за пуговицу и прочее. Для русских такое поведение совершенно нормально.

Учёные замерили частоту физического контакта за ресторанным столиком у нескольких национальностей. Пуэрториканцы касались друг друга 180 раз в час, французы – 110. Англичане не коснулись ни разу. Русских не замеряли, но мы явно находимся где‑то недалеко от французов и очень далеко от англичан.

Руки пожимают все европейцы, но делают это очень по‑разному. У тех народов, которые меньше контактируют физически, рукопожатие играет большую роль, потому что даёт больше информации: раз уж я иду на то, чтобы коснуться другого, значит, у меня на это серьёзные основания. Поэтому англичане жмут руку энергичнее, чем русские, для которых рукопожатие – это так, ничего особенного. Слабое рукопожатие русского может даже оскорбить англичанина, у которого для такого жеста припасено обидное название «дохлая рыба».

Русские молодые люди могут держаться за руки, англичане и американцы – категорически нет, если они придерживаются «традиционной половой ориентации». По той же причине нежелания прослыть геями в Англии и Америке невозможны танцы парами одного пола.

У русских лица разного пола держатся за руки, только если они влюблены. У англичан это нейтральный жест. В результате – крупное недоразумение: англичане считают всех русских гомосексуалистами, а русские всех англичан – сексуально распущенными.

Различаются национальные культуры и по расстоянию между говорящими. У русских оно короче, чем у англичан. Поэтому в разговоре русские стремятся подойти поближе, а англичане – отойти подальше. Иной раз можно даже наблюдать своеобразные танцы: русским кажется, что англичане постоянно от них отстраняются, а англичанам – что русские всё время на них налезают. Поэтому собеседники всё время движутся: один наступает, другой отходит назад.

Из‑за непонимания особенностей дистанции могут случаться и вовсе неприятные недоразумения: если англичанин спрашивает дорогу у незнакомой русской женщины, она может подойти поближе, на нормальное, по её мнению, расстояние. Иностранец может понять такое приближение как желание познакомиться и соответственно будет себя вести, к негодованию ничего не подозревающей женщины.

Существенная разница в том, как эти нации пробираются через толпу. У русских вежливее пробиваться торсом, у англичан – отпихиваться руками, что русскими считается верхом невоспитанности.

С появлением банкоматов русские приобрели западную привычку стоять в очереди на приличном расстоянии друг от друга, чтобы никто не подумал, что они хотят выяснить чужой код или увидеть, сколько стоящий впереди получил денег. В западных странах так стоят в любой очереди. Русские же предпочитают стоять тесно, дыша в затылок находящемуся впереди: вероятно, им кажется, что так вернее никто не пролезет без очереди. Хотя на самом деле всё обстоит как раз наоборот: если кто‑то встанет между вами и соседом в «западной» очереди, это будет куда заметнее.

Всё, что было сказано выше о роли личности в жизни разных народов, отражается и на отношении к личной собственности. Нам ничего не стоит потрогать чужую одежду, спросить, где такую вещь купили и сколько за неё заплатили. Для англосаксов это – полное табу для всех, кроме разве что близких друзей. Это нечто в высшей степени интимное, как и вопрос о зарплате – говорить об этом на людях так же неприлично, как о своей сексуальной жизни.

То же самое – о взгляде. Русский может пристально и бесцеремонно разглядывать чужую вещь, англосаксы считают это неприличным.

Такое отношение распространяется и на личную территорию. Русские в тесной квартире чувствуют себя более или менее нормально, англосаксы – затиснутыми, задавленными. Понятно, что русские живут в тесноте не от хорошей жизни, им тоже хотелось бы больше простора, хотя бы отдельной комнаты для каждого члена семьи. И всё‑таки в тесном своём жилье они страдают меньше, чем страдали бы западноевропейцы.

Это хорошо видно из поведения русских и англичан в квартире. Русскому, попавшему в английскую (американскую) квартиру и, естественно, получившему в своё распоряжение отдельную комнату, хочется оттуда выйти и пообщаться с хозяевами: иначе для чего и ехать за границу? Англосакс в подобной же ситуации вполне может спокойно сидеть в своей комнате, наслаждаясь одиночеством. Русские недоумевают: может быть, он на что‑то обиделся, вот и не хочет выходить?

О взгляде… Русские смотрят мгновение и тут же отводят глаза, что расценивается англосаксами как бегающий взгляд. Сами они смотрят дольше, хотя и не так, как, например, арабы. Между тем у русских долгий взгляд считается нескромным. «Несмотрение» у русских может быть признаком уважения. У англосаксов же прямой и длительный взгляд ассоциируется с уверенностью в своих силах, самоуважением и прямотой. Русские предпочитают дисциплинированность, сдержанность, скромность, нежелание выделяться на общем фоне.

Уже цитировавшаяся выше американская исследовательница русского характера Линн Виссон перечисляет ряд русских жестов, которые непонятны американцам и могут привести к конфликту. Вот некоторые из них.

Американец не понимает человека, грозящему ему указательным пальцем, и в ответ сильно раздражается. За этим жестом ему мнится скрытая лёгкая угроза, предупреждение.

В не меньшей степени выводит из себя американца и покачивание перед его носом указательным пальцем из стороны в сторону, что означает «нет», «ни в коем случае», «не разрешаю».

Оба эти жеста считаются в США очень грубыми и встречаются крайне редко.

Русские склонны рубить воздух указательным пальцем, желая что‑то напомнить, внушить, довести до сведения. С американской точки зрения, этот жест воспринимается как снисходительное отношение к собеседнику, стремление поучать и уверенность в собственном превосходстве.

Очень настораживает людей в США привычка целого ряда русских тыкать в сторону указательным пальцем с целью подчеркнуть какую‑либо мысль.

Ещё один жест, непонятный американцам, – пощёлкивание пальцами сбоку по шее. Американцу в голову не придёт, что речь идёт о выпивке или приглашении к ней. Ему скорее покажется, что собеседник пытается убить комара, севшего ему на шею.

Человек, который разводит руками или воздевает их к небу, не вызовет в США сочувствия и может сойти за неудачника, отказавшегося от борьбы за жизнь. Подобные жесты, свидетельствующие о фиаско, пессимистическом настрое, идут вразрез с менталитетом американца, он привык решать проблемы спокойно и разумно.

В ходе беседы русские довольно часто неожиданно и безвольно опускают кисть одной из рук вниз, что означает «я вынужден на всё махнуть рукой». В этом движении руки американцу видится не выражение отчаяния, досады, раздражения и недовольства собой или ситуацией, а, напротив, агрессивная позиция человека, решившего сказать своим собеседникам что‑то вроде «Иди ты отсюда сам знаешь куда!».

Когда русский бьёт себя в грудь, то есть божится, что говорит правду, или с какой‑либо иной целью, вряд ли он найдёт в Штатах должное понимание. Такое поведение может показаться американскому собеседнику истеричным и ни в чём его не убедит.

Если на глазах американца провести рукой по горлу в смысле «Сыт по горло», то для него этот жест будет скорее угрозой вроде «Я тебе голову оторву!».

НЕ ТАК!

Попытаемся осмыслить всё, что было сказано выше.

В этом нам помогут выдержки из отзывов о России самых разных людей, самих русских и их доброжелателей. Это не одни славословия, да и кому они нужны?

Самая главная мысль: русский характер многослоен и противоречив. Уже цитированный нами английский исследователь М. Бэринг написал: «В русском человеке сочетаются Пётр Великий, князь Мышкин и Хлестаков».

Поразительно точное наблюдение. Пётр Первый в этом контексте – это жестокий и суровый правитель, через колено ломавший Россию с её устаревшими и не очень устаревшими обычаями, многократно увеличивший её мощь и славу. Царь‑отец, самодержец, властелин.

Князь Мышкин – его противоположность. Вспомним, что Достоевский дал ему имя Лев Николаевич, явно намекая на Толстого и его непротивление злу насилием. А внешность князя, как его описывает Фёдор Михайлович, – иконописный облик Христа. Князь Мышкин – это смиренная любовь, всепрощение и трогательная беззащитность.

Ну а Хлестаков – это безудержная похвальба, фанфаронство, поверхностность и легкомыслие. Все эти такие разные черты действительно есть в русском характере.

И всё же при всех недостатках русские – удивительно привлекательный народ. Даже хлестаковщина добавляет портрету русского человека некое обаяние.

Американский профессор Лэрри Холмс, долго живший в России и полюбивший её, рассказывает об одной встрече с русской четырёхлетней девочкой, у которой на футболке было написано заглавными буквами по‑английски BABY CAT, «котёнок», о чём он ей и сообщил. Но девочка уже знала русский алфавит и безапелляционно заявила:

– Не так!

Дело в том, что она прочла этот текст по‑русски, и у неё получилось бессмысленное, но вполне читаемое «ваву сат». С хорошим чувством юмора профессор пишет:

«Всё это мне не понравилось. Я подумал, что из всех участников этой сцены я единственный имел и статус и звание: я – доктор философских и исторических наук, профессор, чьи труды опубликованы на русском и английском языках, только что успешно завершивший работу в Ростовском государственном университете, считающемся четвёртым в списке лучших вузов Российской Федерации, и я не обязан выслушивать всё это от ребёнка‑четырёхлетки!

Тогда я объяснил малышке, что я американец, и что английский – мой родной язык, и что я хорошо знаю, что это именно „бэйби кэт“, а не что‑либо другое.

– Нет, не так! – последовал громкий и незамедлительный ответ.

Мой сын Дима попытался помочь мне.

– Я сам русский, – сказал он, – но я владею английским, и Baby Cat это всё же „бэйби кэт“.

– Нет, не так! – завизжала четырёхлетка, и внутри меня стала расти большая неприязнь к этому маленькому человечку.

Но что мог я поделать, столкнувшись с таким вот русским упрямством? Ничего иного, за исключением того, что многие другие иностранцы – Карл XII Шведский, Наполеон, Германия в 1945 году – сделали до меня. Только сдаться.

– Ты права, малышка, – сказал я. – Не так.

Вернувшись домой, в Америку, я никак не мог выбросить из головы ту маленькую девочку, тот разговор и постоянно думал об этом, пока вдруг внезапно, как вспышка, не пришло осознание: в этом нашем споре ошибался я, она же, напротив, была права! Это была её страна и, в силу её собственного понимания, её алфавит. Всё это ей приходилось защищать от назойливого иностранца».

При всей комичности этой сцены следует признать, что девочка проявила себя как самая настоящая патриотка, русская упрямая патриотка, свято уверенная в своей правоте. Её безапелляционность, её, если хотите, упёртость – не характерная ли это черта нашего народа? Хорошая или плохая черта? Не знаю. Наверное, всякая, в зависимости от конкретной ситуации. Но черта, с которой следует считаться любому иностранцу.

Иначе его ждут неприятности, несравнимые с теми, что испытал добрый профессор Холмс.

ЧТО ЧИТАТЬ

Книга «Наблюдая за русскими» родилась не на ровном месте. О русском характере и русском самосознании написано уже много, и часть этого многого с благодарностью использована автором данной книги.

Вот список только основных источников, которые прочёл автор и которые подвигли его на написание ещё одной книги. Автору хочется верить, что книга «Наблюдая за русскими» по стилю и в значительной мере по содержанию отличается от написанного до неё.

1. Белянко О.Е., Трушина Л.Б. Русские с первого взгляда. Что принято и что не принято у русских. Книга для чтения и тренировки в коммуникации. М.: Рус. яз. Курсы, 2002.

2. Бердяев Н. Судьба России. М.: Советский писатель, 1990.

3. Буровский А.М. Вся правда о русских: два народа. М.: Яуза; Эксмо, 2009.

4. Виссон Л. Русские проблемы в английской речи. Слова и фразы в контексте двух культур. Пер. с англ. М.: Р. Валент, 2003.

5. Горянин А. Мифы о России и дух нации. М.: Penta‑graphic, Ltd, 2001.

6. Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию межкультурной коммуникации. М.: Академия, 2006.

В письме М. Горькому от 15 сентября 1919 года.

Учимся не в школе, а в жизни (лат.).

Фактический аналог этой учёной степени во многих западных странах – степень доктора философии (лат. Philosophiæ Doctor, Ph.D., PhD). – Примеч. ред.

Улыбайтесь всё время!