Книга четвертая Темные моря 11 страница

Эррил стоял с хмурым видом.

– И смерть Грешюма стала для тебя благом?

Джоах пожал плечами:

– Я могу только предполагать, что так оно и есть, – он указал на похоронные носилки, на которых лежало безжизненное тело темного мага, охраняемое двумя ограми. – Я уверен, что они связаны, – моя молодость и его смерть.

Могвид подошел к трупу, потрясенно открыв рот. Лицо темного мага было синим, остекленевшие глаза смотрели незряче. «Нет, не может быть…» Он повернулся к остальным:

– Когда он умер?

Елена ответила:

– Его нашел Джоах, недавно. На его теле нет никаких ран, – ее взгляд метнулся к Джоаху. – Похоже, у него просто остановилось сердце.

– Как будто у него было сердце, – проворчал Магнам, стоявший рядом с ней.

Но Могвид заметил взгляд, которым обменялись Елена и Эррил. Они подозревали какую-то грязную игру, затеянную братом Елены, – убийство ради молодости.

– Вам бы лучше разрезать тело на куски, – сказал Арлекин. – Захоронить части в разных местах, а могилы никак не отмечать. Судя по рассказам, мертвецы, служившие при жизни Темному Лорду, не всегда остаются мертвыми.

Эррил кивнул:

– На рассвете это будет сделано.

Джоах стоял среди остальных: здоровый, с прямой спиной, с гладким лицом. На секунду он встретился взглядом с Могвидом, затем отвел глаза. Но за этот краткий миг Могвид увидел в глазах Джоаха нечто страшное, невысказанное.

Могвид вспомнил обмен, произошедший у загона с лошадьми. Эльфийский мореплаватель коснулся руки Джоаха, превратив согбенного старика в того молодого человека, что стоял перед ним сейчас. Затем мореплаватель уехал, не к эльфийскому кораблю, а в лес.

Могвид внимательно посмотрел на Джоаха. Похоже, здесь крылось нечто большее, чем то, о чем было сказано. Прежде чем он смог подумать над этим, ему на плечо легла тяжелая рука, заставив его вздрогнуть. Он обернулся и увидел позади Толчука.

– Странная ночь, – проговорил огр.

Могвид кивнул головой, не осмеливаясь заговорить. Толчук и наполовину не знал, насколько эта ночь была странной на самом деле. Сумка тяжело давила на его плечо, а его долг еще тяжелее давил на сердце.

«Что мне теперь делать? Почему Темный Лорд не знал о смерти своего прихвостня?»

Толчук сжал его плечо, затем отошел.

– Огонь разожжен в очаге. Меха должны быть теплыми. Иди и отдохни.

Искушение было сильным, но все мысли об отдыхе исчезали, стоило взглянуть на похоронные носилки. Как ему теперь выполнить свое задание? Яйцо предназначалось не для огра – для Грешюма. Почему Темный Лорд стремился заполучить того, кто и так ему принадлежал – это невозможно было понять. Может быть, при помощи яйца маг мог сбежать? Он покачал головой. Однажды, не по своей вине, Могвид подвел Черного Зверя. Теперь он пришел слишком поздно. «Что мне делать теперь?»

Он не осмеливался связаться с Темным Лордом еще раз этой ночью. Это будет верная смерть.

Смех Джоаха привлек его внимание. Парень был полон радости, его голос звучал молодо и бодро. Могвид смотрел на него, мастера сна и иллюзий.

Он вновь вспомнил эльфа, коснувшегося Джоаха, изменившего его, затем уехавшего. Куда уехал эльф? И зачем? Непонятно.

Могвид посмотрел на холодный труп, затем в ночь за выходом из пещеры. Его мысли текли в странном направлении. «Мастер иллюзий…» Он вновь услышал смех Джоаха. Его глаза сузились. «Что ты сделал, Джоах?»

Маг посмотрел на Могвида. Но прежде чем что-либо было сказано, возле входа в пещеру поднялась суматоха. В пещеру ворвались огры, вооруженные дубинами, – часовые. Они рычали на своем родном языке.

Толчук протиснулся меж остальных и заговорил со стражами.

– Они заметили крылатого ребенка, – доложил он.

– Касса! – воскликнул Джастон. – Она в порядке?

Остальные разведчики из силура вернулись на закате. Только болотное дитя продолжило поиски в предгорьях. Когда Могвид сполз с мехов и покинул пещеру, Джастон мерил шагами каменный пол, словно хотел протоптать там борозду.

Толчук кивнул:

– Не бойся. Она идет.

Все последовали за тремя стражами на открытый луг. Мог вид смотрел в ночные небеса. Казалось, невозможно заметить что-либо во мраке; даже луна села. Но за время, проведенное с Толчуком, Могвид узнал, что огры могут видеть в темноте.

Один из стражей указал своей дубиной. Спустя некоторое время Могвид заметил что-то небольшое, трепещущее в звездном свете. Он увидел, как фигура увеличивается, спускаясь к ним.

Джастон подошел к Могвиду.

– Это она! – радостно воскликнул житель болот. Могвид увидел отблеск непролитых слез в глазах мужчины; он нахмурился и скрестил руки.

Ребенок пролетел над лугом, затем спустился вниз к собравшимся. Судя по неровному полету и тому, как упорно она била крыльями, девочка была явно обессилена. Она приземлилась на траву, и ее лицо в ореоле темных волос казалось мертвенно-бледным.

Джастон поторопился к ней:

– Касса!

Ребенок поднял руку, не подпуская его ближе. Голос, которым он заговорил, был слабым, едва различимым:

– Я… я нашла последние Врата Плотины!

 

Глава 22

 

Елена проснулась в своей каюте на борту «Феи Ветра», удивленная стуком в дверь и еще больше удивленная тем, что она заснула. Свет струился сквозь узкое окно. Она потерла глаза. Сейчас уже, должно быть, за полдень. Почему Эррил позволил ей спать так долго?

Конечно, она знала ответ. После чудесного изменения Джоаха и возвращения болотного ребенка Кассы Дар остаток ночи был потрачен на обсуждения и разработку окончательных планов. Ей не пришлось спать в эту ночь. Только после того как армии выступили на рассвете, Эррилу удалось отправить ее в каюту для короткого отдыха.

Стук в дверь раздался снова.

– Госпожа Елена?

Она скинула одеяло. Она была в той же одежде, что и ночью.

– Да? – отозвалась она.

– Господин Эррил просит тебя присоединиться к нему на камбузе.

Елена поднялась на ноги и надела сапоги.

– Я буду там немедленно.

Она подошла к тазу для умывания с позолоченным зеркалом и уложила волосы при помощи серебряной заколки. Елена встретилась глазами со своими отражением в зеркале, ища в нем признаки силы, которая ей потребуется в ближайшие дни. Но все, что она увидела, – это девушка с синяками под глазами и с морщинками тревоги.

Слова Сизакофы, доносившиеся из центра мира, все еще звучали в ее памяти: «Елена Моринсталь, наследница ведьм и эльфийской крови… В твоих руках будут нити судьбы мира».

Елена вздрогнула. Как это может быть? Как может она держать судьбу мира в своих руках? Она подняла две рубиновые ладони. Слишком мало магии для того, что от нее требовали.

Она вздохнула. С тех пор, как она собирала яблоки в саду своей семьи, она проделала долгий путь, и круг завершился там, где этот путь начался. Елена узнала многое о себе, узнала разных мужчин и женщин. У нее появились хорошие друзья, и многих она потеряла. Должен быть какой-то смысл у этого пути, но какой? Это не могла быть только сила и магическое искусство. Сизакофа сказала, что лучшее, что она может сделать – это заглянуть в свое сердце и оглянуться на тех, кто окружает ее. Елена чувствовала, что ответ прячется где-то на пути сюда – ответ, который необходимо найти как можно скорее.

Она смотрела в глаза отражения и видела там только незнакомку.

– Кто ты теперь? – прошептала она.

Незнакомка осталась безмолвной и несчастной.

Вновь раздался стук в дверь.

Елена закрыла глаза, выходя из задумчивости. Эррил был прав: ей нужно было поспать.

Собравшись с мыслями, она подошла к двери и открыла ее. Юный эльф поклонился ей в пояс. Она махнула рукой, и он быстро повел ее по пересечениям коридоров и вверх по короткой лестнице на камбуз, который превратили в комнату военных советов.

Войдя, Елена обнаружила там командующих армий и многих их своих спутников. Все они встали из-за стола при ее появлении. Старейшина силура был одет в просторное белое одеяние, которое легко было сбросить, когда он превращался в золотого орла, чтобы вести за собой свой народ. Рядом с ним стояли Толчук и Джоах. Елена улыбнулась брату, все еще не в состоянии привыкнуть к его новому облику.

По другую сторону стола стоял Джастон, держащий ребенка Кассы Дар на руках. Маленькая девочка сосала палец и была все еще явно без сил. Мерик и Нилан стояли плечом к плечу, а за ними опирались на стену Магнам и Арлекин Квэйл; тут же были Фердайл и Торн.

Эррил жестом пригласил Елену занять пустое место за столом.

– Мы подумали, что сейчас самое подходящее время, чтобы спланировать все окончательно, – сказал он. – Солнце скоро сядет, и мы хотим быть на местах к наступлению ночи, чтобы завтра напасть на долину.

– Как далеко мы продвинулись? – спросила Елена, усаживаясь.

– Разведчики, отправленные вперед, добрались до сожженной просеки, – ответил старейшина. – Они докладываются мне даже сейчас.

– Остальные армии?

– «Вороново Крыло» придерживается скорости войск огров, – сказал Толчук. – Мы предполагаем расположиться лагерем на окраине долины к наступлению полуночи.

Эррил указал на карту на столе:

– Мы рассчитали это исходя из сообщения Кассы Дар. Мы расположим огров на западной кромке долины, – он указал пальцем. – На рассвете войска Хуншвы окружат ту яму. С их поддержкой армия силура произведет первоначальную атаку с воздуха, погрузившись в яму настолько глубоко, насколько это возможно, и, опустившись на землю, они превратятся в зверей, чтобы удержаться там. В свою очередь ограм потребуется поддержать их либо продвинуться дальше.

– Затем силура вновь поднимутся воздух, – сказал старейшина. – И сражение перейдет еще на уровень глубже.

Эррил кивнул:

– У нас две армии, которые будут попеременно опережать друг друга, шаг за шагом спускаясь глубже в яму.

Елена смотрела на овал, в спешке нарисованный углем на карте. Она молча изучала карту. Это был ее дом. Хоть все было нарисовано грубо, она узнала холмы и долины, ручьи и озера. Все они были в ее сердце.

– Что ты думаешь, Елена? – спросил Эррил.

Она молча кивнула. Глаза ее мужа пылали жаром, достойным истинного рыцаря накануне битвы. Его щеки покрывал румянец. Он был в своей стихии.

Но военные хитрости не были ее призванием.

– Что насчет нас? – спросила она, проглотив комок в горле.

Эррил ущипнул себя за бровь и сказал:

– Как только атака начнется, мы полетим на борту «Воронова Крыла», снизившись как можно ближе к центру ямы. Оказавшись там, мы пошлем ребенка Кассы Дар, чтобы осмотреться. Если все будет чисто, мы на веревке спустимся внутрь. Это определенно то место, где должны быть последние Врата Плотины.

– Кто еще присоединится к нам во время последней атаки?

Эррил выпрямился:

– Кроме меня, там будут те, кто обладает самой сильной магией, чтобы поддержать тебя, – Джоах, Мерик и Нилан.

Джоах взял свой посох. Елена увидела гордость на лице брата. Он так долго был немощным, а теперь вновь стал сильным и здоровым, способным защитить свою сестру. Но под этим пламенем она увидела что-то темное, жесткость, которой в нем прежде не было. Прошлой ночью они с Эррилом обсуждали возможность того, что Джоах убил Грешюма, чтобы вернуть свою молодость. Эррил согласился, что ее подозрения небезосновательны, но он-то как раз скорее вздохнул с облегчением, а не встревожился: приложил Джоах к этому руку или нет, но Грешюм умер. Теперь, видя эту тьму в глазах Джоаха, Елена не была уверена, что они избавились от зла, таившегося в душе темного мага.

Она перевела взгляд на Мерика и Нилан. Эти двое стали ее первыми союзниками. И если Джоах стал мрачнее, эти двое словно светились изнутри. Она видела, как они постоянно касаются друг друга. Похоже было на то, что долгий путь скорее смягчил, чем сделал тверже их сердца. Елену это радовало. Она кивнула им, благодаря за то, что они сделали в прошлом и за эту последнюю жертву.

Эррил заговорил, вновь привлекая ее внимание к себе:

– Но нам потребуется не только магия, чтобы добраться до Врат Виверны. Так что еще некоторые присоединятся к нам во время атаки.

– Двое изменяющих форму, – проговорил старейшина силура из-за другого конца стола. – Моя дочь Торн и тот, кто обручен с ней, – Фердайл.

Брови Елены поднялись, когда Фердайл поклонился ей. Хотя у него было лицо Могвида, в его манере поведения явно оставалось что-то волчье, что-то от дикого леса.

– Давным-давно я покинул эти леса вместе с тобой, – сухо сказал Фердайл. – Я видел, как ты выросла из девочки в женщину, из ведьмы превратилась в королеву. И хотя я не клялся тебе в верности, я знаю твою душу. Я не покину тебя сейчас. Я не могу. Твой запах – в моей крови. Ты – моя стая, – он прижал кулак к груди, словно принося клятву.

– Благодарю тебя, – пробормотала Елена, сражаясь с подступающими слезами.

– У нас будет и сила оружия, – добавил Эррил. – Толчук и дварф Магнам.

Толчук кивнул:

– Как и Фердайл, я не могу быть где-то еще.

Его глаза тепло смотрели на нее. И хотя он не мог говорить с ней мысленно, как изменяющий форму, она услышала любовь и решительность в его словах.

Магнам скрестил на груди руки, стоя рядом с огром, в его глазах было веселье.

– Если лорд Скала идет, то и я должен идти.

– И мне нашлось местечко в этой красочной компании, – сказал Арлекин Квэйл, пожав плечами. – Похоже, что спасение всех ваших жизней у Призрачных Врат смягчило стальное упрямство жителя равнин.

Эррил вздохнул:

– Он доказал, что его скорость и ум могут быть полезны.

Елена обвела взглядом комнату. Сизакофа сказала, что она должна посмотреть на своих друзей в самые темные минуты, которые наступят. По крайней мере, они будут недалеко.

Она собиралась с духом, черпая поддержку у окружавших ее друзей.

– План, кажется, озвучен. Что с нападением на Блэкхолл?

Заговорил Джоах:

– Я связался с Ксином на «Сердце Дракона». Они нападут тем же самым утром.

– Все готовы, – заметила Елена.

– Мы сделали все, что могли, – сказал Эррил.

Елена вновь взглянула на карту. К этому времени завтра утром половину мира охватит война. Завтра она поведет своих друзей и союзников навстречу року.

– Если ты одобряешь план, – сказал Эррил, – мы можем послать кого-нибудь распространить весть, чтобы начать приготовления.

Не отрывая глаз от грубо выполненной карты, она кивнула:

– Пусть будет так.

Все разошлись; только Эррил остался на камбузе с Еленой. Он налил ей кружку дымящегося чая и вложил в ее холодные пальцы.

– Что случилось? – спросил он мягко.

Елена взяла его за руку.

– Посмотри на меня, – сказал он, садясь рядом с ней.

Она наконец сделала это.

В его глазах алый огонь прирожденного командира погас, уступив место обычной мрачности. Он говорил искренне:

– Завтра многие погибнут. Такова война. Но сейчас мы живы.

– Но…

– Т-с-с-с, – он поднял ее руку и поцеловал ладонь. – Сейчас мы живы.

Тепло его губ было бальзамом для боли в ее сердце. Она закрыла глаза и позволила этому теплу распространиться по телу. Слишком быстро он оборвал поцелуй, но по-прежнему держал в руках ее ладонь, хранящую тепло его губ.

– Я видел твое лицо, когда ты смотрела на карту, – сказал он тихо, своими словами бередя рану. – Ты узнала место, где выкопана яма.

Подкатили слезы. Она сражалась с ними с того момента, как впервые увидела жуткую карту. Свободной рукой она коснулась отмеченной углем ямы:

– Дядюшка Бол…

Эррил сжал ее руку:

– Там когда-то стояла его хижина. А перед этим там была школа магов моего времени.

Елена наконец смогла заговорить:

– Касса Дар упоминала пересечение энергий?

Эррил кивнул:

– Узел силы, более мощный, чем любая из точек пульса Земли. Темный Лорд намеревается поместить Врата Виверны на этой живой артерии Земли, чтобы изменить мир раз и навсегда.

– И дядюшка Бол построил свою хижину там…

– Возможно, он знал – неважно, сознательно или нет…

Елена ущипнула себя за бровь, вспоминая те давние времена.

– Дядя Бол говорил что-то о пещерах под его хижиной. Он сказал, что думает, будто маги построили там школу, потому что ощущали поток силы.

– И Денал. Он бежал в эти самые пещеры. Его душа обратилась в кристалл, и он ждал нас, оставаясь там благодаря этой энергии.

Елена вздохнула:

– Так, значит, мы закончим там, где все началось.

Эррил взял ее за вторую руку:

– Более того: там, где мы начали идти по этому пути вместе. Закончим мы его тоже вместе.

Она благодарно улыбнулась, вспомнив слова Сизакофы. Призрак древней ведьмы был прав. Слова, произнесенные перед Вратами, не следовало знать больше никому… даже Эррилу. Елена позволила ему сохранить иллюзию того, что они направятся на эту последнюю битву рука об руку. Было ясно, что ему нужно верить в это так же, как и ей, и она не могла отобрать у него эту веру. Но в самом конце она останется одна, и судьба мира будет в ее руках. Она позволила Эррилу сжимать эти руки сейчас – руки ведьмы, руки женщины.

«Держи их, пока можешь, – подумала она, не говоря ни слова. – В конце концов тебе придется их выпустить».

 

* * *

 

Солнце село. Мерик и Нилан стояли на носовой палубе «Феи Ветра». Мерик закрыл глаза и с удовольствием почувствовал ветер и магию, пронизывающую корабль. Он хотел коснуться стального киля внизу; энергия пылала перед его мысленным взором. Но это был не его корабль. Капитан, троюродный брат Мерика со стороны отца, вполне мог справиться с управлением судном и придерживаться скорости армий внизу. Его помощь не требовалась.

Поэтому он направил свои чувства к ветрам. Он проникал в них, отводя в сторону случайные порывы, и бриз развевал его волосы. Он почувствовал далекий гром за горизонтом.

Буря двигалась с моря, нагромождая друг на друга облака и пласты теплого и холодного воздуха. Влага, все еще хранившая запах моря, наполняла небо. Мерик ощутил вибрацию ветвящейся молнии, и то, как где-то, пока еще далеко, летят по волнам ветра, готовые растерзать эти горы.

Перед рассветом в небесах шла такая же война, как и на Земле. Следовало предупредить Эррила и остальных, но это могло и подождать немного. Он открыл глаза. Небеса здесь все еще были ясными. Только несколько легких облаков в вышине, розовые полосы на фоне темного пурпура неба, напоминали о сиянии дня. Солнце село позади них. На востоке небо уже потемнело. Засияли звезды.

Нилан пошевелилась рядом:

– Мы недалеко от сожженных деревьев.

Мерик глубоко вдохнул. Воздух пах древесным дымом, но не больше; чем мгновение назад. Внизу огры маршировали между здоровых деревьев и по покрытым луговой травой полянам. Они двигались с удивительной для таких больших существ скоростью – так валуны катятся с вершины горы к подножию.

Он перевел взгляд дальше, к темному горизонту, но не увидел ничего, кроме живой зелени.

– Я не вижу сгоревший фруктовый сад.

Плечи Нилан опустились.

– Я чувствую его.

Ее рука поднялась ко лбу, затем остановилась на груди.

– Это хуже, чем любая болезнь. Вокруг меня звучит песнь деревьев, яркая, как весна в горах, но впереди, стоит прислушаться, я слышу жуткий диссонанс – не тишину моего пораженного болезнью дома, а отчаянный крик, полный мучений.

Ее руки поднялись, чтобы закрыть уши. Мерик оперся бедром на палубное ограждение и притянул ее к себе.

– Позволь этому уйти, – прошептал он ей. – Плач, что ты слышишь, будет последней печальной песнью. Я обещаю тебе. Мы победим.

Она прильнула к нему:

– Я молюсь, чтобы это было так… но…

Ему не нужна была магия, чтобы услышать ее непроизнесенные мысли.

– Родрико в безопасности, – уверил он ее. – Каст заботится о Шишон и Родрико на борту «Сердца Дракона», им не причинят вреда.

Нилан покачала головой:

– С наступлением рассвета безопасных мест не будет.

Он мягко поцеловал ее медовые волосы. Она пахла лепестками роз и цветами апельсина.

– Твой сын будет под защитой.

Она пробормотала что-то неразборчивое, но он понял и поправился:

– Наш сын.

На восходе солнца они принесли друг другу клятвы, свидетелями которых были только открытые небеса и леса внизу. Кто знает, будет ли у них такая возможность позже? Казалось, что это глупо – молчать о том, что на сердце. Они впервые встретились в этих же самых лесах – древние враги, разделенные кровью. Но в конце этого долгого пути, полного тягот и потерь, прошлое не казалось столь же важным, как настоящее. Его рука нашла ее руку. Пальцы сплелись, соединяя их сердца.

– Тьма приближается, – прошептала Нилан.

Мерик снова посмотрел на горизонт. На краю мира зеленый лес обрывался в черноту. Столб дыма поднимался к небу – чернильный оттенок глубже, чем мрак наступающей ночи. Мерик не мог слышать древесную песнь, но страдания оскверненной земли криком раздавались в его ушах.

Ему захотелось призвать ветра, забрать корабль из власти своего брата и направить его прочь. Это верная смерть – отправиться в те земли, истерзанные земли, где их ждет неминуемое поражение. Но вместо этого он просто крепче прижал Нилан к себе.

Буря вдали за горизонтом грохотала в его ушах, колотилась в груди и отдавалась эхом в костях. Он был молнией, трепещущей в ожидании могущественных сил, что собирались здесь.

Нилан, должно быть, тоже почувствовала это. Она подняла голову и посмотрела на восток, как и он. Полоса зеленых холмов заканчивалась почерневшим лесом. Он тянулся так далеко, как мог охватить глаз.

– Это конец света.

 

* * *

 

Эррил пытался не пустить Елену наверх, но по стали в ее глазах он понял, что это бесполезно. Однако сейчас, увидев в лунном свете пораженное выражение на ее лице, он пожалел, что не приковал ее на нижней палубе.

Она стояла у палубного ограждения, глядя на запустение там, где некогда был ее дом. Фруктовый сад покрывали обожженные колья, устремленные к небу. Воздух пропах дымом и пеплом.

Наступила ночь, и усеянные руинами холмы запылали красноватым светом горящих углей. Они все еще тлели под золой; это сияние напомнило Эррилу пожары в торфяных болотах северных степей. Путникам следовало остерегаться их тайного жара. Нога неосторожного человека могла провалиться в пылающую преисподнюю. Но земля здесь, как подозревал Эррил, была еще опаснее. Под дымящимся пеплом таилась мрачная магия.

«Фея Ветра» держалась на расстоянии от покрытых руинами долин. Внизу, во все еще зеленых лесах, войска огров собирались, чтобы разбить ночной лагерь для краткого отдыха. Армия силура также устраивалась на ночлег, некоторые оставались в облике крылатых созданий, другие принимали более удобную для себя форму: медведей, волков, лесных котов или какой-то смеси форм.

Луна над долиной висела тяжелая и яркая. Стояла первая ночь полнолуния середины лета – времени, когда мир повиснет на волоске и все будет зависеть от их успеха или провала.

Загрохотал гром, подобный барабанам войны. С далекого берега надвигалась буря. Как сказал Мерик, первые капли дождя упадут поздно ночью; к утру они окажутся в пасти бури. Не слишком твердая почва, чтобы начинать атаку, но буря станет помехой и для их врага. И, возможно, под прикрытием грома и дождя им удастся даже ближе подобраться к яме, прежде чем встревожатся армии Темного Лорда, какими бы они ни были.

Эррил нахмурился. Это было то, что беспокоило его больше всего по дороге сюда и сейчас. Нигде не было видно никаких следов врага.

Он не был столь наивным, чтобы думать, что враг не осведомлен об их приближении. Так почему же нет никакой суеты, никаких попыток помешать им? Неужели враг так уверен в своей мощи? Это заставляло Эррила нервничать больше, чем если бы им приходилось сражаться за каждый шаг.

Яма казалась частицей пустоты на безжизненном ландшафте, ее края заволакивали дым и темный туман. Но в ее центре пылал адский огонь, поднимаясь и опадая, словно там работали какие-то чудовищные кузнечные меха. От этого зрелища можно было онеметь, и один взгляд на него лишал силы духа.

Остальные постепенно уходили на нижние палубы. План на утро был согласован, стражи и часовые были выставлены на случай, если ночью нападет враг, и после долгого пути все искали того утешения, которое могли получить в эту последнюю ночь. Некоторые молились, иные искали общества друзей и возлюбленных, другие медитировали, собираясь с силами. На рассвете прозвучат рога и начнется последняя битва за Врата Плотины.

Эррил не отходил от Елены. Джоах стоял у другого ее плеча. Судьба, постигшая их родную долину, потрясла его не меньше. Хотя смерть Грешюма и сделала его моложе, сейчас он опирался на свой посох, обремененный тяжестью на сердце.

По всему небу звезды медленно исчезали, их заволакивали облака – кромка приближающейся бури. В тучах танцевали вспышки молний. Вскоре луна сядет, и ночь заявит свои права на долину, скрыв ужасное зрелище. Эррил смотрел, как Елена погружается в бездну отчаяния столь же глубокую, как та яма, что была вырыта в ее родной земле, и желал, чтобы буря поторопилась, чтобы она скрыла этот ужас от глаз его возлюбленной.

Джоах переступил с ноги на ногу и плотнее натянул плащ на плечи:

– Холодает. Возможно, нам следует спуститься.

Он бросил взгляд на Эррила поверх головы Елены, прося помочь, и кивнул ему, затем отвел Елену прочь от ограждения.

Она двигалась словно деревянная.

Налетел порыв ветра, и Эррил почувствовал, как первые капли дождя упали на его щеку, холодные и неприятные. Он взял Елену за другую руку.

– Нам надо отдохнуть, пока можно, – пробормотал он.

Вдвоем Джоах и Эррил повели Елену к люку на передней палубе.

Пройдя вперед, Джоах открыл дверь и знаком показал им проходить. Когда они шли мимо, он тихо сказал Эррилу:

– Позаботься о моей сестре.

– Сделаю все, что смогу, – ответил Эррил, не в силах дышать от волнения.

Джоах остался у двери.

– Прежде чем лечь, я отправлюсь с Толчуком – убедиться, что кланы огров собрались.

Эррил кивнул и повел Елену в ее каюту. Она не сказала ни слова. Она, казалось, снова стала той маленькой девочкой, которую он однажды спас в этих самых землях – столь же онемевшая, столь же измученная.

В каюте ярко горели угли в маленьком очаге, и тепло растопило холод почти мгновенно. Эррил отвел Елену к кровати, затем нагнулся, чтобы помочь ей снять сапоги.

– Я могу сама, – наконец сказала она и стряхнула упрямый сапог с ноги. Ее голос был не таким потерянным, как ожидал Эррил. Она справилась со вторым сапогом, и он со стуком упал на пол. За этим звуком последовал долгий вздох.

– Ты в порядке? – спросил Эррил, стоя на одном колене.

Елена медленно кивнула, но ее нижняя губа дрожала.

Он поднялся и скинул свои сапоги.

– Нам следует вздремнуть, пока можно, – сказал он мягко.

Елена стянула свою куртку из кожи теленка, а он скинул свой плащ. Постепенно они оба избавились от одежды и стояли теперь в одном нижнем белье. Елена развязала пояс на талии, теперь ее льняная сорочка свободными складками укрывала ее от плеч до середины бедра.

Эррил отодвинул меха и тяжелое шерстяное одеяло. Он повернулся, чтобы предложить ей лечь в постель первой, но увидел, что она смотрит на него. Прежде чем было произнесено хоть слово, она мягко толкнула его на кровать. Ее руки скользнули под его рубашку, ее ладони были теплыми на его все еще холодной коже. Елена коснулась пальцами его груди и начала стягивать его рубашку.

Он поймал ее руки:

– Елена…

Они не спали обнаженными вместе с той ночи, когда она замерзала на поляне силура.

Она уверенно высвободила руки и продолжила снимать его рубашку, стянула ее и отбросила прочь.

Он смотрел в ее глаза и видел, что ей нужно. Она развязала завязки на своей сорочке. Льняная рубашка упала, соскользнув с ее плеч и грудой ткани упав к ее ногам. Елена переступила через нее, обнаженная, женщина потрясающей красоты. Сияние огня омывало ее кожу, словно поток жидкого света, окрашивая ее в теплые тона, от изгиба шеи до ложбинки между ее грудями, до округлости ее бедер.

Она пришла к нему во всей своей женственности, и он не мог ни дышать, ни произнести хоть слово. Он издал звук, который был чем-то средним между попыткой утопающего вдохнуть и стоном желания.

Стоя перед ним, она коснулась его снова: его щеки, его шеи, ниже – его руки. Взяв его руку, она положила ладонь на свой живот.

Он наконец смог заговорить:

– Елена, мы не должны… не так… не сейчас…

За стеной прогрохотал гром, напоминая о неумолимо надвигающейся войне. Весь корабль содрогнулся.

Елена скользнула на кровать рядом с ним.

– Почему? – прошептала она, не обращая внимания на его слова.

– На рассвете начнется битва. Мы должны…

Она укутала их обоих мехами и потянула его в гнездо из подушек и одеял. Прикосновение ее кожи сделало причину ничего не значащей.

– Почему? – повторила она у его уха.

– Война…

– Нет, – перебила она снова, ее губы коснулись нежной кожи под его ухом. – Причина в твоем сердце.

Эррил закрыл глаза, чувствуя, как дрожь желания пронзает его от кончиков пальцев до самой его сути. Он старался говорить без стона:

– Я не знаю, о чем ты.

Она передвинулась так, чтобы заглянуть в его глаза. Там пылали золотые искры.