Кабан берет вожжи в свои руки 6 страница

– Ты хорошо справляешься со своей частью работы. Я очень благодарен тебе, – с сарказмом добавил Дрю.

– Прошу тебя, не надо, – сказал аптекарь и густо покраснел.

– Почему ты работаешь на него? Что заставило тебя пойти на такую службу?

Дрю повернул голову, ловя взгляд Гектора, но тот отвел глаза. Дрю понял, что задел парня за живое. Теперь нужно подумать, как лучше этим воспользоваться, чтобы получить кое‑какие ответы на накопившиеся у него вопросы.

– Мне нечего ответить, – сказал Гектор. – На службу к Рэтлорду[3] Ванкаскану определил меня король. Поверь, эта служба не приносит мне никакой радости. Однако я приставлен к своему хозяину и должен выполнять любые его приказы, какими бы они ни были.

– Но почему, Гектор? Почему ты так нужен ему? Только не говори «Я просто выполняю приказ». У тебя есть свобода воли. Ни один человек не должен быть рабом.

– Ты действительно ничего не знаешь о том, как устроена жизнь при дворе короля Леопольда? – удивленно спросил Гектор. – Слово короля – закон. Ослушаешься – тебе конец.

– Ну, знаешь, Гектор, моим примитивным умом этого не понять.

– Я на этой службе, – продолжал юноша, не обращая внимания на слова Дрю, – потому что родился в семье прославленных целителей и травников. Мой отец – лорд Редмайра, его земли граничат с Дайрвудом. Они старые друзья с герцогом Берганом. Знания в нашей семье переходят от отца к сыну, от матери к дочери, и мы с незапамятных пор служим лекарями при королевском дворе. Поскольку мой отец болен и не может больше разъезжать, его обязанности при дворе в Хайклиффе перешли ко мне. А вскоре король направил меня прислуживать лорду Ванкаскану.

– А что сам Ванкаскан? – спросил Дрю, заинтригованный тем, что только что узнал. – Он‑то кто такой?

Гектор задумался – над тем, по всей видимости, что и без этого успел уже слишком о многом проговориться. Он еще раз осмотрел раны Дрю и только после этого ответил:

– Ты, наверное, помнишь, что сегодня утром Берган назвал Ванкаскана одной из частей Крысиного короля. Это не настоящий король, как ты понимаешь, а иронический титул, которым наградил братьев наш старый король Вергар. В жизни крысиного короля можно найти на любой помойке, где собираются крысы. Когда крыс много, некоторые из них переплетаются друг с другом хвостами так, что не могут уже оторваться, и им волей‑неволей приходится жить такой группой. Именно такими крысами представлял, я полагаю, Вергар Ванкаскана и его братьев, когда дал им это прозвище. Вообще‑то Ванкаскан и четверо его братьев официально носят титул лорда Вермайра – это город далеко к северо‑западу отсюда. Я бывал там несколько раз, и, скажу тебе, более сурового и негостеприимного местечка еще надо поискать.

Дрю действительно слышал название этого города от отца, но не обратил на него особого внимания. Запомнил только из отдельных фраз, что отец не слишком хотел бы вновь посетить Вермайр.

– Итак, Крысиный король – это коллективное прозвище пяти братьев, – продолжал Гектор. – Ванкаскан старший из них, дальше по старшинству идет Ванмортен – он правая рука нашего короля Леопольда. Потом близнецы, Ворьявик и Ворхас, и, наконец, самый младший, Векс, он не старше, чем ты или я. Считается, что своими землями они правят совместно – это звучит очень демократично, но на самом деле совсем не так. Братья постоянно грызутся и дерутся между собой, то несколько братьев объединяются против другого брата, то расходятся, и постоянно предают друг друга.

– Да, впечатляет, – вздохнул Дрю, пытаясь удобнее устроиться на полу. Гектор стащил с нар одеяло, скатал его и подложил под спину Дрю, чтобы тому было мягче лежать. Это мимолетное выражение доброты и заботы со стороны Гектора произвело сильное впечатление на Дрю, хотя он и промолчал. Даже таким поступком не так‑то просто пробить броню, которой он себя окружил. Гектор закончил смешивать свои мази, взял плоскую деревянную ложечку и начал наносить снадобья на раны Дрю. От прикосновения ледяной мази Дрю вздрогнул. Выпитая им ранее жидкость продолжала согревать его изнутри, напоминая ощущения, которые Дрю испытывал, хлебнув отцовского рома во время семейного торжества, которые, впрочем, крайне редко случались в их доме.

– А Ванкаскан болен? – спросил Дрю.

– Он просто стар, – ответил Гектор, – и к тому же всю жизнь ни в чем себе не отказывал. Его тело буквально разваливается на куски, которые держатся вместе только благодаря снадобью, которое я регулярно даю Ванкаскану.

– На твоем месте я заменил бы снадобье подкрашенной водичкой. Он бы так и помер, ни о чем не догадавшись, – зло пошутил Дрю. Даже Гектора развеселил его юмор.

– А если ты сам Верлорд, Гектор, то из какого рода? – спросил Дрю. – Все это так ново для меня.

– Я Борлорд[4], оборотень‑Кабан, – ответил Гектор, поднимая вверх свою правую руку и демонстрируя надетое на средний палец золотое кольцо с печаткой, на которой была вырезана кабанья голова. – Как и вся моя семья. Должен признать, что, в отличие от своего отца, я не умею полностью контролировать свои превращения. Впрочем, далеко не все Верлорды способны на это.

Как правило, на это способны люди высокого происхождения – король, герцог Берган и так далее. Я для этого недостаточно «чистопородный». И не агрессивный. Мне кажется, что главное – это разобраться в сути механизма, который запускает процесс превращения. А поняв, как он работает, можно научиться управлять любыми своими дикими инстинктами.

– Великолепно, – сказал Дрю, который в самом деле был поражен. Интересно было бы узнать, способны ли Верлорды испытывать привязанность друг к другу, и если да, то насколько им можно довериться? Быть может, самый верный шанс сбежать возникнет, если ему удастся сблизиться с такими же, как он сам?

Между прочим, это герцог Берган сказал мне, что я оборотень, – заметил Дрю.

– Ты разговаривал с герцогом Берганом? – удивился Гектор.

Дрю мысленно обругал себя последними словами. Неужели он только что предал Берлорда?

– Да, правда, недолго, – подтвердил Дрю. – Как раз перед тем, как вы пришли в мою камеру на Гарнизонном дереве. Я не думаю, что он намеренно пытался ввести в заблуждение принца или твоего хозяина. Ты веришь мне?

– Не волнуйся, – сказал Гектор. – На мое молчание ты можешь рассчитывать. Даю тебе слово.

– А принц Лукас? Я обратил внимание на то, что он не присутствует при «допросах» Ванкаскана. Он что, едет впереди, в том красивом экипаже?

– Точно так, – ответил молодой Борлорд. – И не зайдет сюда до тех пор, пока ты не начнешь отвечать на вопросы моего господина. Стоит тебе заговорить, и в ту же минуту принц прискачет, будь уверен.

– Он Верлайон[5], оборотень‑лев, как его отец?

– Да, принц очень во многом похож на нашего покойного короля. Может быть, более капризный и непостоянный, порой несносный. Очень вспыльчивый и упрямый. Один раз так ударил меня, что я потерял сознание. Называет меня «Хрюшка», и это вовсе не ласковое прозвище, поверь.

Дрю хотел сказать, что сочувствует ему, но Гектор все еще оставался его тюремщиком.

– Мы уже покинули Дайрвуд? – спросил вместо этого Дрю. Удивительно, но под укрытием больших деревьев, в тени кустов древнего леса он чувствовал себя в большей безопасности, чем за его пределами. При мысли о том, что дорога в Хайклифф ведет через поля и луга под открытым небом, его пробирал холодок.

– Почти, – ответил Гектор, давая Дрю еще глоток согревающего эликсира. – Думаю, к утру выедем из него. А вечером будет привал на пару часов. Постараюсь принести тебе еды, хотя твердо обещать ничего не могу.

Повозка остановилась, и послышались тяжелые шаги. Это приближался Ванкаскан. Гектор принялся проворно складывать в мешок свои склянки. Дрю вздохнул, мысленно готовя себя к новым пыткам.

– Удачи, – шепнул Гектор.

– Через несколько часов вновь увидимся, я думаю, – ответил Дрю, но улыбнуться не мог, его уже мутило от того, что сейчас должно было начаться.

Возле двери Гектор обернулся назад.

– А как тебя зовут? – спросил он.

– Дрю, – ответил связанный пленник. – Меня зовут Дрю.

Гектор кивнул и печально улыбнулся. Щелкнула задвижка, и Гектор отодвинулся в сторону, чтобы пропустить внутрь Ванкаскана. Тяжело сопя, Ванкаскан забрался на подножку и прежде всего забросил в повозку принесенный с собой саквояж с инструментами для «допроса», а затем забрался сам, «облизав» глазами с ног до головы своего помощника.

– Давай выметайся, парень. Ступай, приготовь что‑нибудь на ужин.

Гектор низко поклонился и выскочил из повозки. Ванкаскан изнутри запер за ним дверь.

Склонившись над пленником, он выдернул из‑под спины Дрю подложенное Гектором одеяло и отшвырнул его в угол повозки. Затем медленно расстегнул замки саквояжа и спросил, вытаскивая из него зазубренный нож:

– Ну‑с, на чем мы остановились?

 

Глава 8

Костры и разбойники

 

Гектор лежал у костра, свернувшись калачиком на своей подстилке, глядя на потрескивающие, шипящие, стреляющие искрами бревна. Яркие искры уносились высоко в ночное небо, ветер раздувал тлеющие угли. Гектору не спалось. Он пытался, но никак не мог отогнать мысли о Дрю, лежащем сейчас ничком в своей повозке. Выбравшись из‑под одеяла, он поднялся, потянулся и подхватил свой мешок. Стоявший неподалеку часовой равнодушно смотрел в его сторону. Гектор попытался улыбнуться часовому, но тот словно и не видел его, погруженный в свои мысли. Для этих солдат Гектор был всего лишь марионеткой Ванкаскана, его собачкой, и не заслуживал внимания.

Ванкаскан не желал делить свой экипаж с каким‑то аптекарем, и ему было наплевать, из благородных этот парень или нет, поэтому Борлорду приходилось спать на улице, возле длинной кареты своего господина. Эта восьмиколесная карета оказалась такой же большой, как экипаж принца, хотя ее не украшала резьба – это была причуда Лукаса.

Конечно, карета сына короля не может не выделяться среди остальных экипажей, но сейчас, на фоне густых зарослей Дайрвуда, она смотрелась достаточно нелепо. Стенки двенадцатиметровой кареты украшали позолоченные резные львы, они нависали над крыльями колес – рычащие, вставшие на задние лапы.

Карета Ванкаскана была крепостью‑монстром на колесах – с узкими бойницами вместо окон, окованная металлическими полосами, она являла собой полную противоположность легкомысленной карете принца с ее пошлыми трубящими резными ангелами на крыше. Рядом с нею «боевая колесница» Ванкаскана выглядела еще более массивной и угрожающей.

Вечером хозяин Гектора посетил карету принца, чтобы выпить глоточек‑другой на сон грядущий. Обычно оба они не любили общаться друг с другом, но сейчас, во время путешествия, вдали от цивилизации, принц и Крысиный король изменили своей привычке, потому что в обозе не было никого, равного им по благородству происхождения – родственные души, так сказать. Так они и посиживали вечерами, попивая бренди, попыхивая табачком, лениво обсуждая придворные сплетни. Гектор передернул плечами. Эта парочка была ему отвратительна, но, увы, он ощущал себя таким же связанным по рукам и ногам пленником, как Дрю. Все это не могло хорошо закончиться.

Гектор мечтал сбежать из этого мира, подальше от того, чем занимается его господин – а он невольно помогает ему. Служить такому злобному существу, как Ванкаскан, было мукой. Сегодняшний неожиданный разговор с Дрю задел тонкие струны в душе Гектора, заставил проснуться его совесть. Ведь он, Гектор, призван лечить людей, помогать им. Это было обязанностью многих поколений лордов Редмайра, и они очень гордились этим.

А что он? На что ему надеяться? Гектор всегда был труслив, и, наверное, останется таким до самой своей смерти.

Гектор пошел к повозке, в которой лежал Дрю. Облака закрыли половину лунного диска, от чего ночь стала еще темней. У подножки повозки стояли, переговариваясь, двое охранников. В одном из них Гектор узнал гвардейского капитана – его звали Перри. Охранники спокойно смотрели на приближающегося Гектора.

– Приятный вечерок, не правда ли, джентльмены? – заговорил Гектор, не зная, с чего еще начать. Охранники переглянулись, затем холодно уставились на юношу. Этих людей направили в охрану принца прямо из армии. Они были еще зелеными, необстрелянными бойцами – всех наиболее достойных забирали в Львиную гвардию, то есть личные королевские штурмовые и охранные отряды. Охрана принца была более разношерстной, люди в нее набирались более низкие по происхождению, жестокие и менее дисциплинированные. Впрочем, зная, каков их главнокомандующий – принц Лукас, это было не слишком удивительно.

– Вам лучше оставаться возле костра, милорд, – сказал капитан Перри, демонстрируя верх учтивости. Вообще‑то охранники не уважали Гектора, что было ему хорошо известно, но тем не менее помнили свое собственное место. – Мы все еще остаемся на диких землях, пока не покинули Дайрвуд. Мне не хотелось бы сопровождать ваш гроб в Редмайр.

Уловив в тоне капитана явную угрозу, Гектор повернулся и пошел прочь.

В каком‑то метре от лица Гектора неожиданно просвистела стрела и с сухим треском впилась в стенку повозки. Полетели мелкие щепки.

Гектор и глазом не успел моргнуть, как в ночном небе засвистели новые стрелы, посыпавшись дождем отовсюду. Еще две стрелы попали в повозку, а Гектор поспешил укрыться за спиной Перри, который уже успел вытащить из ножен свой меч. Второй охранник лежал на земле с торчащей из бедра стрелой, хватаясь за ее древко окровавленными кулаками и крича от боли.

– Дикари напали! – крикнул капитан Перри, поднимая своих солдат. Часть из них сразу же бросилась в лес, откуда понеслись звуки рукопашной. Другие остались прикрывать обоз, сорвав с плеч арбалеты и отвечая на выстрел неприятеля. Под повозки, ища укрытия, поползли первые раненые.

Несмотря на царящий хаос, Гектор неожиданно испытал радостное ощущение. Надежда. Это нападение давало надежду, причем не только ему. Перешагнув через лежащего солдата, он отворил засов на двери.

– Стоять! – крикнул ему солдат. – Стоять!

Гектор проигнорировал этот приказ, открыл дверь и ринулся внутрь повозки. Дрю лежал скорчившись, с трудом воспринимая происходящее сквозь застилавшую его глаза кровавую пелену.

– Гектор? – прошептал он. – Что происходит?

– Некогда объяснять, – ответил юный Борлорд. Он принялся лихорадочно развязывать веревки на запястьях Дрю. Непривычные к такой работе пальцы Гектора с коротко обкусанными ногтями не находили, за что им зацепиться. Вытащив из‑за пояса нож, он принялся резать, и наконец прочная веревка сначала ослабла, расползаясь на отдельные нити, а затем и вовсе лопнула.

Дрю вытянул освобожденные руки вперед, перенес на них вес своего тела, встал на четвереньки, потом перевернулся на спину и принялся распутывать веревки на ногах. Когда Дрю освободился от пут, Гектор бросился поднимать его на ноги, но тот пошатнулся, ударившись плечом о стенку повозки. Снаружи доносился шум боя – звенела сталь, воздух наполняли воинственные крики. Гектор взвалил Дрю на плечи.

– Я постараюсь вытащить тебя отсюда, только нужно поторапливаться. На лагерь напали дикари. Это наш единственный шанс.

Борлорд спустился со ступеньки, помог сойти Дрю, но прежде чем сделать еще один шаг, Гектор замер на месте. В тени возле повозки стоял капитан Перри, на лице его играла злобная ухмылка.

– Ну, ну, Хрюшка. Я чувствую, ты переступил границу. Мне будет приятно доложить об этом твоему хозяину.

Он поднял свой длинный меч, готовясь нанести удар. Ожидать помощи от обессиленного Дрю не приходилось. Гектор закрыл глаза и приготовился принять неотвратимый удар. Но ничего не произошло.

Открыв глаза, он увидел, что капитан Перри стоит, выпучив глаза от ужаса. Меч выпал у него из рук, а затем капитан медленно опустился на колени прямо в грязь. За спиной Перри выросла фигура в черном плаще с капюшоном – человек, нанесший смертельный удар капитану, опустил свой меч. Затем человек приложил палец к губам, призывая хранить молчание, а другой рукой поманил юношей к себе. Потом он легко, как пушинку, взвалил Дрю себе на плечи и быстро пошел прочь, в темноту леса, и Гектор поспешил за ним.

Уходя, Борлорд оглянулся, увидел смотрящего им вслед раненого солдата и лежащее рядом с ним безжизненное тело капитана. Издали донесся дикий рев Лукаса – юный принц ввязался в драку.

Трое беглецов спешили, спотыкаясь о торчащие корни, петляя по звериным тропам, увеличивая отделявшее их от лагеря расстояние. Хотя человек в черном плаще бежал, неся Дрю на своих плечах, Гектор не поспевал за ним, и их спасителю приходилось притормаживать, чтобы он мог догнать их. Наконец они оказались на маленькой, освещенной Луной поляне – здесь человек в черном плаще осторожно опустил Дрю на землю.

– Кто вы? – с трудом переводя дыхание, спросил Гектор. Человек поднял закрывавший его лицо капюшон, и юноша увидел, что это капитан Харкер.

– Мы не могли отдать его им, – раздался с другого конца полянки голос герцога Бергана. Берлорд вышел из тени, ведя под уздцы оседланную лошадь. На герцоге были кожаные доспехи, усеянные на груди металлическими шипами, на поясе висел боевой топорик, на плечи накинут простой зеленый солдатский плащ. Рядом с герцогом верхом на своей лошади сидел юноша в изумрудно‑зеленой накидке и, высоко приподнявшись в седле, всматривался в темноту леса в поисках погони.

Приблизившись, герцог Берган снял висевший у него на плече дорожный мешок и протянул его Гектору.

– Здесь недельный запас пищи на одного человека, но хватит и на двоих, если умерить аппетит. Ты действительно сделал свой выбор, юный лорд? – спросил он Гектора. – Учти, теперь у тебя появятся опасные враги и обратного пути не будет. Ты готов?

– Готов. А может быть, они решат, что меня захватили в плен. Впрочем, мне все равно.

– Если мы сможем вынести своих убитых и раненых, это действительно будет выглядеть как нападение дикарей – как вы просили, милорд, – негромко сказал герцогу Харкер. – Они не знают, кто на них напал.

– Отличная работа, капитан, – ответил Берлорд, хлопнув Харкера по плечу. Потом он перевел взгляд на обнаженного, скорчившегося на земле Дрю. – Боже, что они с тобой сделали!

Берган снял с плеч свой простой солдатский плащ и укрыл им лежащего юношу.

– Больше ничего не могу сделать для тебя, Дрю. На этот раз я тебе помог, но это все. Ты не видел меня этой ночью. Король ничего не должен знать, иначе это слишком тяжело отзовется на моих людях. Они зависят от меня, и я обязан, пока есть возможность, избегать войны. Ты понимаешь?

Дрю кивнул, пытаясь найти нужные слова.

– Почему? – выдохнул он наконец разбитыми губами.

– Что почему, парень? Почему я помог тебе?

Дрю снова кивнул. Герцог подошел ближе и тихо ответил сквозь свою густую рыжую бороду:

– Я очень многим обязан тебе, Дрю. Ты, сам того не зная, спас жизнь тому, кто дорог мне, я был у тебя в неоплатном долгу. Считай, что сегодня я вернул тебе этот долг. Полностью.

Дрю не понимал, о чем говорит герцог, мог лишь предположить, что это как‑то связано с тем, что он помог Хогану вернуться в Брекенхольм, где его ранами занялись опытные целители.

Он еще раньше догадался, что эти двое близки друг другу и Берган очень высоко ценит старого следопыта.

– А как же король? – спросил Дрю. – Что с Леопольдом, милорд? Значит, вы теперь вступите с ним в борьбу? Меня удивляет, что вы не боитесь его, говорят, он очень опасен.

Берган хмыкнул, прищелкнул языком, покачал головой из стороны в сторону.

– Нет, парень. Дело не в том, боюсь я его или нет. Я должен думать о тех, кто живет в Брекенхольме, о тех, кто доверил мне свою жизнь, о безопасности в Дайрвуде. Меня не волнует то, что он может сделать мне, я думаю о своих людях. – И он еще раз покачал головой.

– Но ваши люди и так уже страдают, герцог Берган. Помните того торговца на рынке? Ваши люди смотрели, как его избивают, но ничего не сделали.

Берлорд злобно зарычал, сверкнули в просветах рыжей бороды его белые зубы. Дрю сжался, неожиданно почувствовав не только силу герцога, но и то, что он сам только что переступил границы дозволенного. Гектор тоже инстинктивно попятился назад.

– Не спеши укорять меня за это, парень, – сказал Берган. – Мы все делаем то, что в наших силах, не более того. Во всей Лиссии сейчас настали трудные времена.

– Прошу прощения, милорд. Я не хотел обидеть вас. Просто мне больно видеть, как страдают ни в чем не повинные люди.

– Привыкай к этому, Дрю, – вздохнул Берган, и его лицо неожиданно смягчилось – недавний гнев сменился печалью. – На всем континенте нет угла, где люди не стонали бы под пятой Леопольда.

Он положил свою руку на плечо юноши и легонько сжал, словно желая этим жестом подчеркнуть то, что собирается сказать.

– Слушай. Тебе нужно убираться отсюда, и как можно скорей. Мои люди уже отходят. Это означает, что оставшиеся гвардейцы Лукаса начнут прочесывать лес. Вам нужно уходить. Держитесь. Затаитесь. Останьтесь живыми.

Шум боя больше не был слышен. Вместо этого стали доноситься громкие команды – гвардейцы принца начали перегруппировку. Берган выпрямился и кивнул Харкеру, призывая его в путь.

Капитан наклонился и пожал Дрю руку.

– Удачи в Дайрвуде, Дрю. Желаю доброго пути и буду за вас молиться Богу. Рад был еще раз повидаться с тобой.

С этими словами капитан исчез в лесу, поспешая вслед за своим командиром.

Остававшийся позади всадник повернул за ними.

– Отец, если позволишь мне задержаться, я соберу своих людей. Нам нужно уходить, пока гвардейцы принца не опомнились.

Герцог Берган согласно махнул рукой.

– Только поторопись, Броган. И помни, нельзя оставлять ни одного человека: ни раненого, ни убитого. Никто не должен догадаться, чье это нападение.

– Будет выполнено, отец, – сказал всадник и пришпорил свою лошадь, направляя ее в лесную тень.

Дрю поднялся на ноги с помощью Гектора, который уже рылся в своем мешке в поиске лекарств, способных помочь Дрю поскорее вернуть силы.

– Да, – спохватился герцог Берган и притормозил свою лошадь, – чуть не забыл. Возьми.

Он наклонился и отстегнул привязанный к седлу продолговатый предмет. Это был меч в ножнах. Дрю схватил одной рукой эфес Вольфсхеда, другой – прикрепленную к его ножнам перевязь.

– Я знаю этот меч, – сказал Берлорд. – Я сражался вместе с твоим отцом и уверен, что тебе хочется владеть им, как и всем солдатам Волчьей гвардии. Много лет тому назад я предал этого человека, нарушил данное ему обещание, и за это буду чувствовать себя виноватым до самой смерти. Пусть это будет хотя бы частичной уплатой моего долга. Надеюсь, твой отец именно так и поймет это, глядя сейчас на нас с небес.

И он посмотрел вверх, на темное небо.

– С небес? Мой отец умер? – прошептал Дрю. Когда он в последний раз видел папу Феррана, тот был, как говорится, живее всех живых. И откуда герцог Берган мог знать его? – Но мой отец жив. Я же говорил вам, помните? Он пытался убить меня вот этим самым мечом.

– Это не тот человек, что вырастил тебя, Дрю, – сказал герцог Берган, опускаясь в седло. – Я говорю о твоем настоящем отце. О моем друге и короле. Его звали Вергар Волк.

Голова Дрю закружилась, он покачнулся, и Гектор обнял его, не давая упасть.

– Ты последний из вервольфов, Дрю. Не пугайся этого, сынок, но прими как должное. Преодолей это. Быть может, только благодаря этому ты до сих пор жив.

Лорд Брекенхольма ударил свою лошадь каблуками и умчался в ночь, оставив Дрю и Гектора наедине со своими мыслями.

 

 

Часть III

Река Редвайн

 

Глава 1

Дорога в Редмайр

 

Он видел, что олениха стоит неподвижно, насторожив уши и высоко задрав голову. Олениха чутко принюхивалась, ловя в воздухе запахи. Затем она сделала пару шажков и стала нервно перебирать ногами, готовая умчаться прочь при первом признаке опасности. У ног оленихи резвился ее олененок – беззаботный, не подозревающий о том, что за ним и его матерью внимательно наблюдают. Над просторным лугом царило безмолвие, лишь где‑то вдали каркала ворона. Тихо плывущие по синему небу облака бросали на луг свои легкие тени. Олениха посмотрела вверх – облака ненадолго отвлекли ее внимание. В это мгновение он напал.

Вылетев из высокой травы, Дрю бросился на оленей. Олениха, почувствовав опасность, сразу бросилась бежать, но ее олененку повезло меньше. После короткой схватки шея олененка хрустнула и сломалась – можно было считать, что ужином Дрю и Гектор обеспечены.

От охоты Дрю получал огромное удовольствие, причем больше всего потому, что умел охотиться, не опираясь на дремлющие в нем инстинкты дикого зверя. Подкрадываться к диким животным он научился еще с детства. Скитаясь в Дайрвуде, он узнал, что значит быть Волком, и позволил ему взять верх над собой, раскрыл свое сердце пробудившимся инстинктам зверя‑убийцы. Теперь, вновь вернувшись к людям, он развил в себе приобретенные в лесу навыки, но использовал их так, чтобы сохранить при этом свою человеческую сущность. Его чувства обострились, как никогда прежде. Он никогда еще не чувствовал себя таким ловким, сильным и проворным, как сейчас.

Направляясь к их расположенному неподалеку лагерю, он низко прижимался к земле, постоянно осматриваясь сквозь качающиеся на ветру высокие травинки. На таком открытом пространстве, как этот луг, он мог видеть на километр вперед, но ведь кто‑то, с таким же острым зрением, с такой же легкостью мог увидеть и его самого, не так ли? Достаточно одному следопыту из гвардии принца заметить его, и им конец. Тогда в любую минуту можно ожидать нападения.

Гектор сидел возле маленького костерка, подбрасывая в него веточки и мелкие палки, чтобы поддержать огонь. Увидев приближающегося с олененком Дрю, он улыбнулся и пошел навстречу, чтобы принять его ношу. Дрю с удовольствием подумал о том, что они с Гектором отлично понимают друг друга – одна слаженная команда, пусть и всего лишь из двух человек. Вся предыдущая жизнь Гектора прошла в библиотеках, при дворе и в залах заседаний, поэтому нынешнее путешествие стало величайшим приключением, которое когда‑либо выпадало на его долю. Гектор был наблюдательным и сообразительным, он с готовностью выполнял любые задания, которые поручал ему Дрю, например, набрать хвороста и поддерживать огонь в костре, причем быстро осваивал любое новое для него дело. Одним словом, Гектор оказался очень способным учеником.

Не говоря ни слова, Дрю опустился на колени, и Гектор тут же протянул ему вынутый из походного мешка нож.

Одним уверенным движением Дрю вспорол олененку брюхо, вытащил внутренности и принялся ловко разделывать тушу. Свободный от этой работы Гектор отсел в сторонку, вытащил из мешка книгу и погрузился в чтение. Он быстро перелистывал страницы, а Дрю то и дело поглядывал на своего компаньона.

Гектор был не в лучшей физической форме, да и никогда, пожалуй, и не был в ней, думал Дрю. Вся прежняя жизнь родившегося в знатной семье Гектора была роскошной, если сравнивать ее с жизнью самого Дрю. Впрочем, Дрю никогда не завидовал Гектору, ну ни капельки. Скорее испытывал нечто вроде благоговения перед своим новым другом. Такие люди, как Ванкаскан или принц Лукас, могли относиться к Гектору как к дурачку и размазне, насмехались над ним, но Дрю знал, что под внешней физической слабостью Гектора таится стальной стержень, что этот парень может быть решительным и твердым. Всего неделю назад Гектор не побоялся смертельной опасности, когда помог Дрю бежать из обоза принца, зная, что этим навсегда отрезает для себя возможность вернуться к прежней жизни при дворе. У этого юного целителя было отважное сердце. Иметь его своим другом – большое счастье и удача.

После отъезда герцога Бергана Дрю и Гектор форсированным маршем двинулись прочь из Дайрвуда и не останавливались, пока лес не остался у них далеко позади. Прошагав, почти не задерживаясь, еще целый день и всю ночь, они, надо надеяться, оторвались от погони, но это не означало, что враги перестанут их разыскивать. Юноши знали, что бдительности им нельзя терять ни на минуту. Из предосторожности они решили идти дальше по ночам, а днем отдыхать. Идти следовало, держась в стороне от любых дорог и троп, по местам, в которых они не рисковали встретить кого‑нибудь. Даже если бы этот встречный оказался добрым и готовым помочь им, за свою отзывчивость он мог поплатиться жизнью, попав в лапы гвардейцев принца – зачем же губить хорошего человека?

Дрю легко мог нарисовать себе картину, как солдаты Лукаса врываются на какую‑нибудь заброшенную ферму, расспрашивают ее честного хозяина и после скорого «суда»… что за этим последует, несложно было представить. Помня об этом, беглецы старались как можно дальше обходить стороной любые дома и поселения, которые встречались им на пути.

Было очень кстати, что Гектор хорошо знал местность, по которой они проходили, – не столько по собственному опыту, сколько по картам, которые он прилежно изучал в свое время. Юноши двигались вдоль берега широкой и стремительной Редвайн – реки Красного вина, которая текла с северо‑востока. Для земляков Гектора река была главной торговой артерией, которая петляла среди лесов и полей, а затем впадала в море южнее Хайклиффа. Свое начало река брала в высоких коварных горах Бейрбон, широкой дугой окаймлявших восточный край Дайрвуда.