Часть VI. Когти и перебежчики

 

Две реки

 

Трудно представить себе более разношерстную компанию, чем та, что высадилась с «Баньши» на окраине города Две Реки. Впереди шел Дрю, за ним горой возвышалась фигура Бегемота с огромной каменной колотушкой на плече – даже самому сильному мужчине вряд ли удалось бы поднять эту игрушку. За ними брел сгорбленный барон Гриффин, а рядом с ним леди-кошка Табу.

На причале их уже поджидал Криг с утыканной шипами булавой у бедра. Увидев товарищей, он заулыбался и начал пританцовывать на месте. Над гаванью свистел холодный ветер, нес с собой мириады мелких, острых, словно стекляшки, песчинок.

– Хорошо сойти на твердую землю с этой проклятой посудины, правда? – спросил Криг.

– Хорошо было бы вернуться поскорее, – ответил Дрю, проходя мимо подозрительно поглядывавших на них горожан. – Надеюсь, наши друзья справляются там, у себя, в Азре. Ты нашел лошадей?

Носорог кивнул и уверенно направился по улице, ведя за собой товарищей.

– Как старик? – спросил Криг, не оглядываясь назад.

– Скучает по ней, что легко понять, но у нее есть Джоджо. С ней все будет в порядке.

Фейсал настоял на том, чтобы леди-ястреб и Джоджо остались его гостями в Азре. Правда, это скорее смахивало на то, что Шакал берет Шах в заложницы, как гарантию того, что лорды-ястребы возвратятся и будут сражаться на его стороне, как обещал ему Дрю. Сам Дрю нисколько не сомневался, что лорды-ястребы – если их удастся собрать – непременно помогут им. Фейсал, очевидно, был не так сильно уверен в этом. Что ж, у него были на то причины, если вспомнить, каким оказался предыдущий визит Волка и Ястреба в Азру много лет назад.

После памятного разговора с Дрю Фейсал той же ночью издал указ, дающий свободу всем рабам города Азры. Городские лорды-оборотни восприняли этот указ спокойно, но местные купцы забеспокоились, и Фейсалу пришлось приложить все свое умение и влияние, чтобы успокоить их. Дрю был очень доволен тем, как пошли после этого дела – уже к утру городское ополчение увеличилось на десятки тысяч человек, и положение Азры перед лицом трех надвигавшихся вражеских армий стало выглядеть не таким уж безнадежным.

Более того, вместе с Шах и Джоджо в Азре решили остаться сотни гладиаторов, приплывших вместе с Дрю из Скории. Они образовали элитное подразделение, командовать которым Фейсал поручил Джоджо. Самому Дрю не было никакой необходимости тащить с собой свою маленькую армию в Бейрбоунс. Гладиаторы могли принести гораздо больше пользы, оставшись в Азре. По просьбе Фейсала они немедленно принялись обучать военному делу горожан и бывших рабов, готовя их к предстоящим сражениям. После этого на борту «Баньши» остался только экипаж, вместе с которым пятеро верлордов отправились в порт Две Реки.

Процветающий город Две Реки был последним портом в верхнем течении Серебряной реки, гавань которого могла принять такое крупное морское судно, как «Баньши». Расположенный на границе Пустынной и Горной земель, порт Две Реки был городом довольно диким, порядок и закон были здесь не в чести. Город населяли искатели золота и драгоценных камней, охотники, было здесь немало сумасшедших и преступников, так что Дрю хотелось как можно скорее убраться отсюда. Улица, по которой они шли к центру города, была разбитой, в колдобинах, застроенная с обеих сторон низкими ветхими домами. Чаще всего здесь попадались на глаза привычные для любого портового города лавки и, конечно же, таверны. Как ни старались путешественники передвигаться незаметно, встречные горожане то и дело провожали их любопытными взглядами. Криг привел своих товарищей в конец улицы, к низкому, похожему на конюшню строению, к которому примыкали огороженные паддоки – лужайки для выгула лошадей. Ветер продолжал нести облака песчаной пыли, поэтому путешественники спешили войти внутрь, в заведение торговца лошадьми.

Возле входа Дрю чуть замедлил шаги и спросил, кладя ладонь на плечо Крига:

– Ты уверен, что ему можно доверять?

– Не больше и не меньше, чем любому другому в этом задрипанном городишке. А что?

Дрю поежился, словно желая отбросить недобрые предчувствия.

– Ничего, Криг, ничего. Веди нас, – сказал он, входя вслед за Носорогом внутрь строения.

По всей длине конюшню рассекал пополам проход, вдоль которого располагались стойла. С одной стороны в них находились верблюды, с другой – лошади. Из глубины конюшни вынырнул бородатый человек в коричневой одежде, волочивший за собой мешок овса. Он поднял голову и сразу же узнал Крига.

– А, это и есть ваши друзья? – сказал он с сильным омирским акцентом.

Выпрямившись, конюх оглядел пришедших. Его глаза казались слишком большими на его лице – похоже было на то, что он выкатил их, подавившись чем-то, да так и забыл вернуть на место.

– Лошади, – сказал Криг, не собираясь тратить время на пустую болтовню. Носорог отстегнул от пояса свой кошелек, позвенел им на своей ладони. – Вот деньги, как договаривались.

– Все точно? – спросил большеглазый, внимательно изучая кошелек. Криг кинул кошелек, и торговец лошадьми ловко поймал его в воздухе.

– Можете пересчитать, если не верите, – без улыбки ответил Носорог.

Большеглазый принялся копаться в кошельке, и Дрю воспользовался этой заминкой, чтобы осмотреться по сторонам. Конюшня была самым большим сооружением, которое он успел увидеть в городке Две Реки, под потолком над всей конюшней был устроен сеновал. На дворе стоял день, но в конюшне было сумрачно, пара фонарей скудно освещала центральный проход, все остальное тонуло в густой тени. За спиной Дрю о чем-то негромко переговаривались Табу и Гриффин, а Бегемот встал чуть в стороне, внимательно наблюдая за входными дверями.

Дрю по-прежнему ощущал беспокойство. Воздух в конюшне, как и положено, был пропитан тяжелым запахом стоящих в стойлах животных, но седьмое чувство подсказывало Дрю, что что-то здесь не так. Не желая вспугнуть торговца лошадьми, Дрю чуть-чуть, самую малость, выпустил на свободу своего Волка и сразу учуял сквозь плотную завесу ароматов навоза и сена запах алкоголя, человеческого пота и стали.

Шевельнул ушами, прислушиваясь, и сквозь похрапывание лошадей и плевки верблюдов уловил легкий скрип досок на сеновале у себя над головой.

– Вы один здесь работаете? – спросил Дрю.

Большеглазый невольно взглянул наверх, нервно облизнул губы, а Дрю тем временем не сводил глаз с деревянного настила сеновала.

– Да. А почему вы спросили?

– В таком случае у вас на сеновале, должно быть, завелись крысы. Большие, судя по тому, как они шумят.

Дрю еще не успел договорить, как Криг уже выхватил свою булаву, а Табу подняла вверх свое копье. Дрю продолжал смотреть на сеновал, ловя доносящиеся оттуда шорохи – возможно, это крались те, кто хотел напасть на них.

– Предатель! – с негодованием воскликнул Криг. – Мы тебе поверили, а ты…

Глаза торговца лошадьми выпучились еще сильнее, когда Криг шагнул ему навстречу, грозно вертя в руке своей булавой с блестящими металлическими шипами.

– Они… они сами выследили вас, – забормотал торговец, глядя вверх своими выпученными глазами. – Это не я…

Он не договорил – оперенная стрела вонзилась ему в горло, и торговец свалился на пол. Со звоном посыпались и покатились монеты из выроненного им кошелька. Еще одна стрела ударила в спину Гриффина, а Криг повалился, ломая перегородку стойла с торчащей у него из груди стрелой. Вслед за ним в стойла нырнули и его товарищи – испуганные их вторжением верблюды и лошади захрапели, заметались, застучали копытами. Табу увидела стоявшую возле задней стены лестницу, одним прыжком вскочила на ее середину и ткнула своим копьем сквозь настил сеновала. Наверху закричали – удар достиг цели.

На сеновале загрохотали шаги, сидящие в засаде стрелки срочно меняли позицию. Дрю рванулся к Гриффину, помог ему укрыться в стойле. Стоявшая рядом с ними лошадь взвизгнула, когда ей в бок вонзилась стрела. Лошадь взбрыкнула, ударила копытом свою соседку, и в загоне начался хаос.

– Им было бы лучше не затевать этого, – сказал Дрю, укрываясь вместе с лордом-ястребом за столбом.

– Похоже, они предпочитают драться, – ответил Гриффин. – Наверное, соблазнились наградой, которая назначена за твою голову!

Дрю вытащил стрелу из спины лорда-ястреба, ее кончик застрял в кожаной перевязи, крепившей нагрудную пластину Гриффина. Затем они одновременно выругались сквозь зубы, увидев, что наконечник стрелы был не простым – серебряным.

– Это не обычные бандиты, юный Волк.

– Оставайся здесь!

У задней стены горой были навалены ящики – взобраться по ним на сеновал не составляло труда. Дрю трансформировался прямо на ходу, взлетая по ящикам наверх. Приземляясь после прыжка на настил сеновала, он еще в воздухе взмахнул своим мечом и выбил натянутый лук из рук одного из убийц. Одетый в черное человек потянулся за висевшим у его бедра ятаганом, но не успел выхватить его – вервольф уже нанес ему удар в грудь, убийца отлетел, перевалился через ограждение сеновала и исчез внизу, откуда донесся глухой стук упавшего тела.

Другой, тоже одетый в черное убийца набросился на Волка сзади, рассек ему кожу на спине своим ятаганом. Дрю зарычал, взмахнул прикрепленным к своей левой руке трезубцем, отводя следующий удар, выбил ятаган из рук убийцы, а затем проткнул ему грудь мечом.

На противоположной стороне сеновала Дрю заметил Табу. Леди-тигрица была прижата в угол и отбивалась копьем и когтистыми лапами от троих наседавших на нее врагов. Если у них было серебряное оружие, Табу грозила смертельная опасность.

Мельком взглянув вниз, Дрю увидел, как Бегемот тащит раненого Крига сквозь стадо орущих верблюдов. Слава Бренну, нанесенная серебряной стрелой рана на груди Носорога не выглядела смертельной. Бегемот заметил Дрю.

– Столб! – крикнул Дрю, и гигант понял его с полуслова.

Прислонив Крига к стене, Бегемот взмахнул над головой своей громадной каменной колотушкой и принялся трансформироваться. Колотушка все быстрее раскручивалась в воздухе, а затем обрушилась на один из столбов, на которых держался сеновал. Столб треснул пополам и развалился, потолок рухнул вниз – посыпалось сено, доски, перекладины, но Бегемот не двинулся с места, поджидая, когда трое убийц сами свалятся к нему в руки.

Когда пыль немного улеглась, Дрю оглянулся по сторонам, ища глазами Табу. Но леди-тигрицы видно не было, только изломанные тела трех убийц в черном.

– Здесь, Волк!

Дрю с облегчением увидел спускавшуюся по стропилам Табу. Она цеплялась за них одной рукой, другую прижимала к своему окровавленному боку. Дрю тоже спустился вниз, возвращаясь на ходу в человеческое обличье. Там, посреди разгромленной конюшни, над лежащим Кригом склонился Гриффин – верлорды сравнивали свои почти смертельные раны. Густо обсыпанный пылью Бегемот махнул Дрю могучей рукой и прогрохотал, перекрывая голосом топанье десятков охваченных паникой лошадей и верблюдов:

– Нужно двигать отсюда.

 

К тому времени, когда жители порта Две Реки разобрались, почему улицы их славного города запрудили взбесившиеся, орущие верблюды, пятеро верлордов были уже далеко. Выбрав на конюшне самых крепких лошадей, они скакали по тропе, которая вела у подножия холмов вдоль южного рукава реки. Негостеприимный город остался позади.

Местность была пустынная, каменистая, ни травинки, ни кустика – только изредка попадались странные, чахлые, с перекрученными стволами деревца, каким-то чудом сумевшие пустить корни в этой иссохшей почве и уцелеть под непрестанно дующими ледяными ветрами.

Бегемот ехал замыкающим, верхом на самой могучей ломовой лошади, какую когда-либо доводилось видеть его товарищам. Более высокая, чем горные пони, которых выбрали остальные верлорды, эта лошадь была к тому же на редкость уродливой, с необъятной спиной и ногами-тумбами. Понятно, что эта бедолага перевезла за свою жизнь немало грузов, но такого тяжелого и неуклюжего всадника, как Бегемот, ей еще наверняка не попадалось. Поначалу лошадь пыталась протестовать, брыкалась, но довольно скоро им с Бегемотом удалось прийти к общему согласию, и теперь они чинно трусили вперед, слыша, как гудит и прогибается под ними земля. Остальные верлорды покусывали губы, с трудом удерживаясь от того, чтобы не отпустить в адрес своего друга какую-нибудь шуточку.

Теперь маленький отряд возглавлял Гриффин, сразу за ним расположился Дрю, дальше Табу, Криг, а в арьергарде, как уже было сказано, трусил Бегемот. Табу решительно отклонила все попытки товарищей поухаживать за собой, уверяя, что ее рана – просто царапина. «Удивительная женщина», – думал Дрю, восхищенный стойкостью и упорством леди-тигрицы. Носорог свою рану обработал, пока остальные готовили лошадей, Гриффин тоже успел перебинтоваться. Было видно, что держаться в седле им обоим непросто, но они не подавали вида.

– Интересно, кто это был? – спросил Дрю, придерживая своего пони, чтобы поравняться с Гриффином.

– Боюсь, мы никогда не узнаем, кто стоял за этим покушением, – ответил лорд-ястреб.

– Но они явно были чьими-то людьми. Кто это мог быть? Пес, Кот, Гиена… Ворон!

– Меня больше беспокоит их оружие – серебряное. Скорийцы используют его, чтобы держать под контролем своих гладиаторов-оборотней, но здесь, в Лиссии? Серебряное оружие объявлено вне закона на всем континенте, но у этих мерзавцев были серебряные клинки и стрелы. А ведь этот запрещенный металл очень недешев. У наших врагов были очень богатые хозяева.

Дрю вспомнил о ранах на своей спине, оставленных утыканным серебряными шипами кнутом капитана Брутуса. Их вервольф получил, когда его привезли пленником в Хайклифф.

– Серебряное оружие возродили в Лиссии лорды-коты.

– Это оружие – еще одна ниточка, которая связывает воедино твоих врагов, Волк, – сказал Гриффин, пришпоривая пони.

Приближалась ночь. Обернувшись, Дрю посмотрел на мерцающие вдали огни города Две Реки. Интересно, станет ли кто-нибудь преследовать их, чтобы спросить за смерть нескольких людей и разгромленную конюшню?

Дальше, у самого горизонта, виднелось еще одно зарево – Азра.

«Что это – костры вражеских стоянок или полыхает сам город?» – Дрю перевел взгляд вперед.

Тропа исчезала вдали, уходя вдоль текущей по каменистому склону реки. Дрю посмотрел вверх, на горы, мерцающие в сумерках своими заснеженными вершинами.

– Надеюсь, нам удалось оторваться от наших врагов, – сказал Дрю, пришпоривая вслед за Гриффином и своего пони.

– Мы должны оставаться начеку, Дрю, – ответил Гриффин, обводя взглядом встающие впереди горы. Его родные горы. – Боюсь, юный Волк, что за нами следят с той самой минуты, как мы ступили ногой на пески Омира. У меня есть ощущение, что врагам известен каждый наш шаг.

 

Неверные ответы

 

Солдаты Львиной гвардии позволили себе слегка расслабиться, собрались возле костров, играли в карты, бросали кости. Заводилой этого веселья и самым удачливым игроком был Сорин. Солдаты-бастийцы из отряда лорда Фроста предпочитали держаться в сторонке от своих лиссийских товарищей, они занимались более серьезным делом – чистили и затачивали оружие. Кот-альбинос удалился в свою палатку, чтобы поужинать в тишине лучшими кусочками, которые его солдаты отобрали у жителей Лонграйдингса. Итак, все были заняты, поэтому Тренту не составило особого труда пробраться незамеченным в палатку, где держали пленника. Прикрыв за собой полог, Трент посмотрел на связанного верлорда.

– Скажи мне, – произнес Трент, наклоняясь над пленным. – Какой он?

Барон Эван медленно поднял голову. Лицо лорда-барана было покрыто ссадинами и синяками – багровыми, черными и синими. Сорин нещадно отделал лорда из Хаггарда рукоятью своего посеребренного меча – эти синяки и ссадины сойдут не скоро. О том, чтобы обработать старику раны, никто, разумеется, даже не подумал.

– Кто? – спросил Эван, с трудом шевеля разбитыми губами. Его левый глаз полностью заплыл, на Трента смотрел только один, правый, налитый кровью.

– Волк. Дрю, – ответил Трент, стараясь говорить холодно и безразлично.

– Почему это тебя интересует? – спросил верлорд, изучая Трента своим единственным глазом.

– Что он за человек? Я слышал о нем много разного. Что ты сам о нем думаешь?

Эван попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли. Он моргнул, повел плечами, задержал дыхание.

– В чем дело? – спросил Трент. На этот раз в его тоне прозвучало сочувствие.

– Грудь, – ответил Баран.

Лорд Фрост не только приказал своим парням как следует «поработать» с Эваном, но и сам принял участие в расправе. Ему явно доставляло удовольствие слышать крики старого Барана. Сам Трент никогда не мучил пленных. Да, он мог убить человека, если тот был врагом или по приказу старшего офицера, но издеваться над пленными? Нет, на это он не подписывался, вступая в ряды Львиной гвардии.

Трент посмотрел на веревки, которые опутывали пленника. Независимо от того, был этот старик оборотнем или нет, этих веревок было явно многовато. К тому же Сорин со своими дружками измолотил его до полусмерти. Трент нагнулся и развязал часть веревок.

Эван почувствовал себя свободнее, смог наконец откинуться назад и вытянуть согнутые ноги и даже сумел поднять руки и помассировать себе грудь. Трент наполнил водой кружку, поднес ее к губам верлорда, который с жадностью напился.

– Спасибо, мальчик, – прошептал он.

– За что?

– Такой вкусной воды я не пил ни разу за всю свою долгую жизнь. Даже бочонок лучшего редвайнского вина не идет ни в какое сравнение с этой небесной влагой.

Трент улыбнулся, отставил в сторону пустую кружку.

– Волк, – повторил он. – Какой он?

– Он пришел ко мне в Хаггард, но стал пленником лорда-козла, Кесслара. Его бросили в темницу, туда же, куда и меня. Там мы познакомились. Он рассказывал мне о своей жизни. Не думаю, что он лгал – темница неподходящее для этого место. Он вспоминал о смерти своих родителей, которых убили Лев и Крысы…

– Он сам убил свою мать! – прервал старика Трент.

– Ты, кажется, хотел услышать меня? – вздохнул Эван.

Трент поморщился, затем кивнул. Лорд-баран продолжил:

– Дрю сумел освободить моих людей, поднял их против врагов. Затем он уехал на юг, и я вместе с ним. Дрю намеревался освободить леди Гретхен из лап принца Лукаса.

Эван замолчал, ожидая, что юный гвардеец снова прервет его. Но тот молчал, и лорд-баран принялся рассказывать дальше.

– Лукас и Ванкаскан захватили у лордов-коней Кейп Гала, можно сказать, украли независимое государство у народа Лонграйдингса – моего народа – с помощью бастийских интервентов. Затем их основные силы отправились морем на север, штурмовать Хайклифф, а небольшой отряд остался в Кейп Гала. И вновь Дрю пришел на помощь своим друзьям, пытаясь спасти их от Ванкаскана.

Здесь Эван повесил свою голову на грудь.

– Я предал его. Я отдал его в руки этого чудовища, Ванкаскана. Я узнал одного из ваших, он был вместе с Ванкасканом. Его зовут Сорин. Мой мальчик, они превратили Хай Стебл в бойню. Убивали всех, и простых людей, и верлордов. Но это еще не все. Лорд-крыса проделывал такое….

– Что сталось с Волком?

– Он исчез, – прошептал Эван. – Растворился в воздухе. Только что стоял на балконе, а в следующую секунду – нет его, словно по ветру улетел. Что с ним случилось дальше, не знаю.

Трент не мог поднять на барона глаз. Ему не хотелось верить тому, что он услышал, но вряд ли старый оборотень стал бы ему лгать в такой ситуации. Трент возвратился мыслями к тому, что произошло в одну ужасную ночь на их ферме. Тогда Дрю напал на их мать – разве нет?

– Однако, – сказал Трент, – Дрю – монстр, вервольф!

– В Лиссии повсюду немало монстров – и людей, и оборотней. Твой брат хороший человек.

– Он убил нашу ма… – Трент остановился, прикусил себе губу. – Откуда тебе известно, что он был моим братом?

– Не бойся, ты не проговорился, просто я слышал, как тебя кто-то назвал сержантом Ферраном, – вздохнул Эван. – Они били меня крепко, но сознания я не терял. И со слухом у меня все в порядке. Вы с Дрю братья?

– Были братьями, – поправил Трент. – До тех пор, пока он не убил мою мать.

– Ты всегда веришь тому, что тебе говорят, парень? – грустно покачал головой Эван.

– Я видел это собственными глазами, старик! И не надо рассказывать мне о том, кто такой Волк на самом деле! Никто не знает Дрю лучше, чем я!

– Боюсь, вы предпочитаете верить только тому, чему вам хочется поверить, мастер Ферран. Уверены, что не ошибаетесь?

– Вы ничего не знаете. Он пустил вам пыль в глаза, лорд-баран. Мой брат способен очаровать сердце любого дурака.

– Вот это другой разговор, – сказал старик. – Ты правильно сказал, мой мальчик – мой брат. Загляни глубже в свое сердце, сынок, и поймешь, что я говорю тебе правду…

Эван замолк, когда Трент шагнул вперед, занося над головой кулак, готовый ударить старика. Лорд-баран раскрыл шире, насколько это было возможно, свой единственный глаз, и сжался, ожидая удара. Трент опустил руку, вернул на место снятые с Эвана веревки. Вязать узлы Трент научился еще в детстве, у своего отца. Он крепко стянул руки лорда-барана – так, что у того затрещали кости.

Затем Трент выпрямился.

– Придержи на будущее свой поганый язык, старый олух, – сказал он.

– Ты сам пришел ко мне, чтобы найти ответ на свои вопросы, – сказал Эван в спину уходящему Тренту, и тот стрелой вылетел из палатки. Вылетел, чтобы увидеть прямо перед собой лорда Фроста, жующего кусок окровавленного мяса.

– Это барашек, хочешь? – сказал лорд-кот. Юноша посмотрел на кусок мяса – совсем недавно этот барашек еще блеял и щипал травку.

– Благодарю, милорд, – ответил Трент, стараясь сохранить самообладание. – У меня что-то нет аппетита.

– Разговаривал с пленным, да? Сказал он что-нибудь новенькое?

– Нет, милорд.

– Не забывай, наедине я для тебя просто Фрост. Мы же с тобой друзья, Трент, и об этом тоже помни. – Кот откусил кусок баранины и посмотрел на полог палатки. – Да, ты только что напомнил мне. Нашего пленника нельзя оставлять без охраны. Я поговорю с Сорином, пусть рядом с Бараном всегда будет часовой. Ты хороший парень, Трент. А теперь можешь идти отдыхать.

Трент нервно поклонился, его щеки пылали от того, что Фрост узнал об их разговоре с пленным. Трент пошел в направлении загона для лошадей, проведать своего Шторма. Уходя, Трент оглянулся – Фрост смотрел ему вслед, меланхолично пережевывая мясо. Трент перевел взгляд под ноги и пошел дальше, чувствуя, как глаза лорда-кота буквально сверлят его спину.

«Ты дурак, Трент, – бранил он самого себя. – Дал Фросту повод для подозрений. Нет, больше ответов на вопросы я искать не стану, хватит с меня».