И познаете истину, и истина сделает вас свободными.
Евангелие от Иоанна, 8:32
Хотя все мы согласны с тем, что наши партнеры имеют право на собственную точку зрения и у каждого есть своя шкала ценностей, внутренне мы неохотно принимаем эту простую истину. Нам хочется верить в то, что мир выглядит так, как мы его видим. Когда наши партнеры выражают несогласие с нами, у нас всегда возникает соблазн посчитать, что они либо недостаточно информированы, либо имеют искаженное представление о действительности. Иначе почему же они говорят такие глупости.
Некоторые люди особенно непоколебимы в своих оценках. У меня был один клиент по имени Джин. Это был директор преуспевающей корпорации, человек с незаурядными способностями, привыкший блистать своим интеллектом. Жена, мягкая и добросердечная женщина, которую звали Джуди, стала его тенью. На сеансах она садилась немного сзади него и, склонив плечи, сидела, как дисциплинированная школьница на уроке.
На первых сеансах курса терапии моей целью было расшевелить Джуди, чтобы она набралась смелости выражать свою независимую точку зрения в присутствии своего выдающегося мужа (на языке психологов это называется «создание терапевтического баланса»). Обычно, стоило ей произнести лишь несколько фраз, как Джин оборачивался к ней и начинал опровергать все сказанное ею: «Все это неправда! Все на самом деле совсем не так!» И он тут же начинал отстаивать свою позицию. А заканчивал свой монолог Джин всегда одинаково: «Это не просто мое мнение, доктор Хендрикс. Это все так и есть». По его поведению чувствовалось, что право на существование может иметь только его собственное мнение; Джин считал, что только он знает истину в конечной инстанции.
Мне бесполезно было бы убеждать этого моего клиента в узости его воззрений; он в очередной раз перевел бы беседу в полемику, а в этом ему равных не было. Однако на восьмом сеансе курса терапии их брака я предпринял нестандартный ход. В тот день сеанс начался с того, что Джуди рассказала о недавней встрече Джина со своим отцом. Джуди, Джин и его отец обедали в кафе, и во время разговора отец сказал Джину что–то, что задело его самолюбие. Джуди считает, что отец просто высказал незлобное критическое замечание, однако Джин воспринял это как явную попытку обидеть его. «Ты был не прав, — говорила Джуди. — Как тебе такое могло прийти в голову?»
Я прервал их диалог, сказав, что им надо немного отдохнуть, и предложил минут десять послушать музыку. Я включил сонату для виолончели Франка и попросил их запомнить образы, которые эта музыка вызовет в их воображении. Они были несколько удивлены моей просьбой, и я даже заметил, что Джуди начала нетерпеливо ерзать в кресле: «Какая еще музыка — и без нее много всяких проблем». Но Джин был заинтригован моим необычным предложением и поэтому охотно принял его.
Мы прослушали две части сонаты, и я, мучаясь сомнениями, робко спросил, каковы их впечатления о прослушанной музыке.
Первым заговорил Джин. «Какая чудесная пьеса, — сказал он. — Такая лиричная. Особенно мне понравилась партия виолончели в первой части». Он напел несколько тактов из полюбившейся темы, и я был поражен его способностью схватывать мотив и воспринимать его без фальши. Помимо остальных своих выдающихся качеств, он, оказывается, владел еще и хорошим музыкальным слухом. «Мелодия просто восхитительная, — продолжал он. — Мне почему–то вспомнился океан. Чем–то эта соната похожа на музыку Дебюсси. У Франка, может быть, меньше изысканности, но его музыка необыкновенно поэтична, чувствуется французская кровь».
Я повернулся к Джуди и поинтересовался ее мнением.
— Как это ни странно, но я восприняла эту музыку совсем по–другому, — начала она говорить очень тихо, так, что мне пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать. Она вжалась в кресло и явно не хотела слишком умничать. Разве ее слова могли быть значимы после столь подробного комментария ее авторитетного мужа?
— Джуди, скажите все–таки, что вы представляли себе, слушая эту музыку? — настаивал я. — Мне не менее важно узнать ваше мнение.
— Ну, мне показалось, что–то неистовое было в этой музыке, особенно в партии фортепьяно. Все эти аккорды… Мне представились грозовые облака, усиливающийся ветер — все это на фоне темнеющего неба.
— Дорогая, ну как же можно так драматизировать эту музыку? — вмешался Джин, выражаясь, как всегда, наставительным тоном. — Я, когда слушал, чуть не заснул — такая во всем плавность. Тебе просто надо было слушать повнимательнее, и ты бы восприняла все, как я. Это же одна из самых лиричных в истории музыки пьес. Разве не так, доктор Хендрикс?» (Он, как и многие другие люди, всегда изо всех сил старался склонить терапевта на свою сторону.)
— Да, Джин, согласен с вами, — поддержал его я. — Музыка очень нежная, в некоторых местах очень плавная. — Затем, обращаясь к Джуди, я добавил: — Но и вы правы, Джуди. Там действительно были фрагменты, когда чувствовались ярость и драматизм. Я считаю, что вы оба по–своему правы.
Я заметил, что Джин стал нервно постукивать по столу костяшками пальцев.
— У меня есть идея, — сказал я. — Давайте послушаем музыку еще раз, и пусть каждый из вас постарается найти в ней то, что в предыдущий раз нашел другой. Вы, Джин, попробуйте уловить драматизм, а вы, Джуди, — что–то мягкое, лиричное.
Я перемотал пленку, и мы прослушали сонату еще раз. Затем мы вновь обменялись мнениями и выяснилось, что на этот раз они уловили то, что ускользнуло от них вначале. Джин сделал интересное наблюдение. Он сказал, что когда слушал музыку впервые, то целиком был поглощен звуками виолончели. Когда же в следующий раз он стал прислушиваться к партии фортепьяно, то понял, почему их мнения с Джуди так расходились.
— В этой музыке действительно много напряжения, — согласился он. — Особенно в тех фортепианных арпеджио в начале второй части. Там был такой замечательный пассаж, который я совершенно пропустил вначале. Я в тот раз был сосредоточен на виолончели. Теперь я понимаю, что можно на эту музыку взглянуть и по–другому.
Джуди после второго прослушивания была готова разделить первое впечатление Джина.
— Там были такие нежные, спокойные мотивы. — сказала она. — Вообще вся первая часть звучит очень мягко.
Так, слушая музыку, они узнали, что их мнения одинаково верны и значимы. Соната на самом деле глубже и богаче, чем им показалось с первого раза. Она сложна и многолика.
— Интересно, что бы сказали сами исполнители, если бы мы спросили и их мнение, — говорил Джин. — А если спросить мнение музыковеда? Наверно, каждый бы смог внести в описание этой музыки что–нибудь свое, и, возможно, открылись бы новые глубины этого замечательного музыкального произведения.
Я получил истинное удовольствие от этой дискуссии, ведь мой «секретный ход» сработал.
— Именно этого я и хотел добиться, — сказал я Джину. — В этом и была цель упражнения. Если каждый из вас способен и на все остальное в жизни взглянуть так же широко, вы сможете понять две вещи: первое — каждый из вас всегда по–своему прав; второе — жизнь гораздо богаче и сложнее, чем вы можете себе представить. Не прилагая усилий, вы получите только общие представления о мире, поэтому, чтобы познать истину, надо постигать ее постепенно. Но одно несомненно. Если вы уважаете мнение друг друга и пользуетесь им для расширения своего понимания сути проблемы, вы всегда будете иметь более ясное представление о действительности.
Я сделал заключение, что они прониклись духом взаимопонимания, и решил вернуться к разговору о происшедшем между Джином и его отцом. Джин готов был признать, что в критике отца было рациональное зерно и что его слова шли от чистого сердца. Он, возможно, не уловил теплых, дружеских интонаций в критике отца, как он не услышал фортепьяно в сонате Франка. Джуди, в свою очередь, лучше разобралась в имеющих долгую историю разногласиях между Джином и его отцом. И она теперь уже по–другому взглянула на беседу между ними и поняла, почему Джин вдруг сорвался из–за незначительного отцовского наставления, произнесенного доброжелательным тоном.
Они словно обрели новое измерение в видении мира.
Скрытые источники знания
Когда вы признаете ограниченность своих воззрений и становитесь внимательнее к мнениям вашего партнера, для вас открывается новый мир. Вы уже не воспринимаете расхождения во взглядах с вашим партнером как источник конфликта — они для вас становятся источниками знания, вы словно говорите: «Расскажи мне, что ты видишь из того, что не видно мне? О чем ты знаешь, чего пока не знаю я?» Брак дает вам возможность постоянно учиться жизни, обогащая свое мировоззрение тем новым, что вам удается узнать от своего партнера. Каждый момент вашего общения содержит зерно истины, позволяет заглянуть внутрь себя, увидеть что–то скрытое от разума. Обогащая свои знания о реальности, вы создаете основанную на реальности, а не на романтике, любовь.
В главе 6 мы обсуждали некоторые области знаний, которые вам не лишне было бы изучить. Вам необходимо отдавать себе отчет о скрытых мотивах поведения, которые вы проявляете в браке, о подсознательных чертах характера, об особенностях внутреннего мира вашего партнера, а также о потенциальных возможностях брака исцелять психологические раны детства. Как мы уже видели на примере с Джуди и Джином, такая информированность во многом зависит от вашего желания ценить и интересоваться взглядами партнера. Когда у вас возникнет желание расширить свои представления о мире, детали, мелочи повседневной жизни станут «золотой жилой» получения информации.
В этом смысле одним из самых важных источников скрытой информации может быть ваш собственный, направленный на партнера критицизм — фразы типа «Ты никогда не приходишь домой вовремя!», «На тебя ни в чем нельзя положиться!», «Ты только о себе думаешь!» Вы говорите это о своем партнере. Но как это ни горько признать, на самом деле вы часто описываете скрытую часть самих себя.
Давайте рассмотрим несколько примеров. Они показывают, какую информацию может выражать повседневное противное нытье. Предположим, женщина день за днем «пилит» своего мужа за несобранность. «Ты всегда какой–то рассеянный! Я никогда на тебя положиться не могу!» Когда муж начинает огрызаться и просит привести в доказательство какие–нибудь примеры, она язвительно начинает перечислять: «Из–за твоей рассеянности мы бездарно проводим выходные. Ты вечно забываешь захватить что–нибудь необходимое, когда мы едем на природу. Ты не помнишь, когда у детей дни рождения! А когда ты в мое отсутствие готовишь детям поесть, у тебя всегда получается черт–те что». Не удивительно, что в ответ она получает контркритику: «Все это неправда. Ты валишь с больной головы на здоровую. Уж кто неорганизован и рассеян, так это ты!»
Какую из этой ссоры можно почерпнуть информацию, спросите вы? Можно, и немалую, утверждаю я. Во–первых, муж, выслушав такие замечания, может взглянуть на себя со стороны и признать, что в словах жены есть доля правды: ведь партнеры, как никто другой, способны разглядеть недостатки друг друга. Но вся проблема в том, что полезная информация преподносится агрессивным, грубым, унижающим тоном, поэтому она воспринимается неправильно, служит раздражителем и сигналом к мобилизации всех своих сил для ответного удара. В данном случае, если бы муж был мудрее и смог побороть ответную раздраженность, он бы трезво оценил критику и осознал, что ему действительно было бы желательно кое в чем стать более собранным; а больно слышать это потому, что в этой критике есть доля правды. У него не появилось бы желания спроецировать свой недостаток на партнера, и он осознал бы направления, в которых ему надо работать над собой, чтобы самосовершенствоваться.
Данные наблюдений о содержащейся в критике скрытой и полезной информации можно сформулировать так:
Принцип 1. Нет дыма без огня. Что–то в критике партнера в ваш адрес заслуживает внимания.
Что еще полезного могли бы почерпнуть супруги из вышеописанного примера? Если женщина не замкнется в своих мыслях, она может получить ценную информацию о психологических ранах своего детства. Для этого она может воспользоваться следующей простой процедурой. Для начала ей следует сформулировать на бумаге свою претензию к мужу, в данном случае это будет выглядеть примерно так: «Ты всегда несобранный!» Потом ей нужно честно ответить на следующие вопросы:
Что я чувствую, когда подобное говорит в мой адрес муж?
Какие мысли при этом приходят мне в голову?
Какие более глубокие чувства могут скрываться за этими мыслями и ощущениями?
Возникали ли подобные ощущения и мысли у меня в детстве?
Проведя этот простой анализ, женщина сможет определить, пробудило ли поведение мужа в ней какие–то устойчивые воспоминания ее детства. Давайте предположим, что упражнение помогло женщине обнаружить сходство между мужем и своими родителями, которые тоже всегда были несобранны и мало занимались дочерью. Поэтому, когда она вновь сталкивается с этой чертой характера, к ней возвращается оставшийся в подсознании детский страх. Фактически в ее критике мужа слышится детский плач: «Ну почему никто обо мне не заботится?»
Отсюда вытекает второй общий принцип.
Принцип 2. Многое из вашей частой, эмоционально окрашенной критики партнера — просто скрытое проявление ваших неудовлетворенных детских потребностей.
Есть и еще один вид информации, которую можно косвенным образом воспринять из подобной критики, но для этого обычно требуется хорошо разбираться в тайнах человеческой души. Вполне вероятно, что критика женщиной своего мужа несет ценную информацию о ней самой. Говоря проще, ругая мужа за рассеянность, сама она является не менее рассеянной. И для того, чтобы понять, так ли это на самом деле, ей следует задать себе принципиальный вопрос: «Относится ли и ко мне все то, что я высказала мужу?» Только при этом надо иметь в виду, что ее неорганизованность может проявляться не так, как у мужа. Она может быть идеальной хозяйкой дома, может рационально планировать мероприятия на выходные, ни при этом не уметь правильно распоряжаться выделенными ей на ведение хозяйства деньгами. Взглянув на себя по–новому, она способна определить, на самом ли деле она, критикуя партнера, изгоняет свои отрицательные черты и проецирует их на партнера. Если она поймет, что это действительно так, то получит информацию, позволяющую выделить свои собственные отрицательные черты, приписываемые ею партнеру: «Моя неорганизованность проявляется в этом, а его неорганизованность в другом». На языке психологии ей следует «взять назад» то, что она спроецировала. Иисус об этом говорил так: «Прежде чем указать на соринку в чужом глазу, сумей разглядеть бревно в собственном».
Мы подошли к формулировке третьего вывода из анализа критицизма.
Принцип 3. Ваша частая эмоциональная критика партнера может быть не чем иным, как точным описанием не признаваемых вами частей собственной натуры.
Часто бывает, что критика является не выражением отрицаемых черт критикующего, а проявлением другого аспекта подсознания — утраченного «я». То есть, если женщина из описанного случая, проанализировав собственное поведение, может с уверенностью сказать, что она во всех отношениях достаточно организованный человек, ее критика мужа по этому поводу, возможно, обусловлена подсознательным желанием быть менее организованной, а значит, более раскованной и непринужденной. Критикуя мужа за разболтанность, она подсознательно завидует его свободе. Когда партнеры критикуют друг друга за то, что те слишком энергичны, сексуальны, игривы, увлечены своей работой и так далее, они тем самым обозначают нераскрывшиеся или подавленные элементы своей психики. Мы теперь сможем назвать четвертый, последний, принцип.
Принцип 4. Проанализировав свою критику партнера, вы, возможно, познаете утраченные черты собственного «я».
В следующей главе, в упражнении, названном «Преувеличение», я покажу, как информацию, почерпнутую из взаимной критики, партнеры могут использовать для улучшения отношений.
