Голос животного или речь животного? 3 страница

Я давно заметил, что собаки реагируют на многие другие слова, которые я использую, но реагировать на которые я никогда специально не обучал их. Я обратил внимание, что при словах «занятия с собакой» псы начинают взволнованно бегать возле двери и наблюдают за каморкой, где я храню учебное оборудование.

Недавно я заметил, что они стали понимать слово «кабинет», но реакция, которую оно вызывает, зависит от того, где мы находимся в этот момент, и реагируют они по-разному. Если мы находимся на ферме и я говорю своей жене Джоан: «Пойду в кабинет, поработаю», — собаки двигаются в направлении моего кабинета, чтобы лежать там возле меня, пока я пишу. Когда мы живем в городе, та же самая Фраза может означать, что я собираюсь идти в свой кабинет и писать, или это может говорить о том, что я собираюсь пойти в мой кабинет в университете. Мой спаниель реагирует так же, как на ферме, и затем его часто можно обнаружить спящим возле моего стола. Мой ретривер Один находит мой портфель и остается возле него. Он понял, что обычно, прежде чем идти в университет или кабинет, я собираю портфель.

Реагируют собаки и на другие обычные фразы, например фраза «Пожалуй, я пойду спать» заставляет Одина подниматься по лестнице в нашу спальню и укладываться на своей подстилке возле кровати. Я уверен, что есть обычные языковые сообщения, на которые собаки постоянно реагируют, но я еще не вычленил поведение, которое указывало бы на то, что они правильно поняли сказанное.

Я получал сообщения о некоторых талантливых собаках, которые воспринимали язык настолько хорошо, что это даже начинало мешать. Рита, владелица белого пуделя по кличке Тони, обнаружила, что не может произносить некоторые слова в случайных беседах, если собака слышит ее. Простое упоминание слова «гулять» в предложении заставляло Тони бежать к входной двери и лаять в предвкушении прогулки. Точно так же любое упоминание о мяче заставляло его искать игрушку, а при слове «еда» он начинал взволнованно прыгать перед холодильником. Таких слов набралось шесть. Это начинало раздражать и Риту, и ее мужа, поэтому они решили произносить эти слова по буквам. Так что она могла сказать: «Ты собираешься взять собаку П-О-Г-У-Л-Я-ТЬ?» Но восприимчивый к языкам Тони был настолько талантлив, что быстро научился узнавать эти слова по звукам и начал реагировать уже на них.

Сколько слов или фраз может выучить собака? Вокруг этого ведется много споров. Если мы ограничимся только словами и фразами, как некоторые психологи, например Джон П. Скотт, то можно предположить, что средняя собака будет различать около 200 слов, что определяет ее способности на уровне речевого развития двухлетнего ребенка. Некоторые дрессировщики собак утверждают, что те могут научиться понимать намного больше слов, возможно, свыше 300. Я получил письмо от немецкого дрессировщика, который утверждал, что научил восточноевропейскую овчарку реагировать приблизительно на 350 слов. «И не обязательно это фразы из двух-трех слов, — написал он. — Это могут быть целые предложения. Собака вычленяет только важную часть и выполняет команду». Есть свидетельства, что это вполне реально.

Историческим примером того, что собака может фильтровать человеческую речь, чтобы выделить главное для себя, является период, когда многие разводили собак в качестве дешевых носильщиков. Каждый знает, что собаки использовались в качестве лошадей или вьючных животных, чтобы носить материалы в рюкзаках, тянуть грузы на маленьких телегах или санях. Известны также факты, когда собак использовали в упряжках, чтобы везти легкий транспорт. В течение многих столетий собакам было отведено специальное место на кухне больших домашних хозяйств. Тогда мясо обычно готовили на открытом огне на вертелах. Вертела должны были вращаться непрерывно, чтобы мясо прожаривалось равномерно. Эта утомительная работа возлагалась на массивных коротконогих собак, названных позже тернспит (от англ. turn — вращать и spit — вертел, собака, вращающая вертел). Они помещались в специальное колесо, подобное тем, что можно увидеть в клетках хомяков и крыс. Собака вынуждена была двигаться внутри этого колеса, и оно через каждый шаг оборачивалось. Это вызывало необходимое вращение металлического вертела, который крепился к центральной части аппарата. В доме могло быть несколько тернспитов, и каждая собака крутила колесо в течение многих часов. Такие работники использовались также, чтобы сбить масло, размолоть зерно, накачать воду, есть даже проект того времени, где собачья сила включена в конструкцию швейной машины. Но иногда собаки получали и более приятные поручения. По воскресеньям их брали в церковь, где они работали грелками для ног. Однажды епископ Глочестер проводил службу в аббатстве города Бат. Он выбрал текст из десятой главы Книги Иезекиля об огненных колесах. Епископ был пламенным оратором, вкладывавшим в свои слова глубокий смысл. И вот он повернулся к пастве и воскликнул: «Тогда Иезекиль увидел колесо». До этого момента собаки в церкви спокойно лежали на ногах своих хозяев. Они отлично слышали речь, стремясь извлечь информацию, которая могла бы касаться их. При упоминании колеса — ненавистного рабочего места — последовала внезапная реакция. Один свидетель рассказывал, что собаки поджали хвосты и быстро покинули церковь.

Для человека его имя — очень важная вещь. Согласно Библии, одна из первых задач, данных Адаму Богом, состояла в том, чтобы дать каждому живому существу название. Во многих цивилизациях имя человека характеризует его внутреннюю сущность и, будучи упомянутым в разговоре, оно может оказывать мистическое влияние.

Например, у некоторых народов ребенку при рождении дают «настоящее имя», которое никому и никогда не говорят, оно известно только ему самому и тем, кто дал его. Это предотвращает любую форму магического воздействия на человека. Ребенку также дают другое имя, которым его называют в повседневной жизни.

Но далеко не всем животным дают имена. Чтобы дать имя, надо признать существо почти таким же, как человек, с его личными чувствами и индивидуальностью. Люди, которые не считают собаку индивидуальностью, используют какое-либо безличное название, обращаясь к ней. Человек, который говорит: «Собака голодна. Покормите ее», — демонстрирует такое же отсутствие заботливости, как если бы он сказал о своем сыне или дочери: «Ребенок хочет есть. Покормите его». Люди, которые заботятся о своих животных и любят их, используют человеческие имена, например: «Лэсси (или Сара, или Джордж) хочет есть».

Эскимосы идут еще дальше. В соответствии с их верованиями, у собаки нет души, если она не имеет имени. Специальные имена, которые дают собаке душу, — фактически человеческие, часто имена покойных родственников. Они драгоценны, и их дают только нескольким собакам. Такие счастливчики обычно живут в доме, лучше питаются, и относятся к ним как к домашним животным, а не как к рабочим собакам, которые тянут сани. Эскимосам тем не менее нужно идентифицировать каждую из рабочих собак, поэтому все они получают своего рода ярлык. Он может основываться на физических особенностях собаки, например: Серый, Черныш, Длинный Зуб, Короткохвостый, Глупыш, или на поведенческих особенностях и способностях, например: Бегун, Сонный, Счастливый или Смелый. Эти имена, однако, не являются настоящими и согласно эскимосской традиции не содержат в себе душу.

Даже если мы игнорируем мистический или религиозный взгляд на данный вопрос, имена собак остаются жизненно важным аспектом их существования. Собака живет в мире человеческого языка и звуков. Однако словарь ее относительно ограничен, как у маленького ребенка. Первая задача собаки при восприятии нашего языка — понять, какие слова из сложных речевых фигур относятся к ней лично, а какие — нет. Так что простая фраза, которую вы могли бы сказать любому члену семьи, например: «Подойди, спустись вниз, сядь, давай смотреть телевизор», для собаки становится настоящей проблемой. Для моих собак это несложное предложение содержит три слова, которые каждая из них отлично знает, — это общие команды повиновения: «Подойди», «Сядь» и «Вниз» и еще привлекающее внимание слово «Смотреть». Предположим, что собака была с вами в комнате, когда вы давали эти команды. Вы действительно ждали, что способная собака начнет выполнять всю их последовательность: сначала подойдет к вам, потом сядет, попробует выполнить команду «Вниз», а потом еще посмотрит на вас? Если нет, то почему? Как собака узнает, какое из множества слов, произносимых вами, адресовано ей, и она должна немедленно на него отреагировать, а какие ее не касаются?

Собаки, чтобы понять, адресованы ли человеческие слова им, пристально следят за нашей мимикой и нашими телодвижениями. Если я смотрю в глаза собаке, то ее внимание сосредоточено на мне и не возникает никакой двусмысленности при словах «Сидеть» или «Вниз». Собака знает, что эти слова — команды, которые говорят специально для нее, и знает, что вы ждете, когда команда будет исполнена. Но в отсутствие такого контакта ключом к пониманию становится имя собаки. Имя собаки становится сигналом, который говорит ей, что следующие звуки, которые произносит человек, имеют к ней непосредственное отношение, т. е. при упоминании имени собаки вы как бы говорите: «Внимание, то, что я сейчас говорю, — для тебя».

Поэтому важно быть точным и корректным, разговаривая с собакой. Каждый раз, когда мы хотим, чтобы она сделала что-либо, мы должны начинать с ее имени. Примерами правильного разговора будут фразы: «Ровер, сидеть», «Ровер, ко мне» или «Ровер, вниз». И наоборот: «Сидеть, Ровер» или «Подойди, Ровер» — примеры плохой грамматики в разговоре с собакой. Плохой, потому что команды, которые вы произносите в начале фразы, пройдут мимо ушей до того, как собака поймет, что надо приготовиться слушать вас. Когда вы говорите: «Сидеть, Ровер», начиная с ничего не значащего для собаки слова, все может закончиться тем, что собака смерит вас взглядом, который будет выражать: «Хорошо, теперь я весь внимание, что ты хочешь, чтобы я сделал?» Как видите, многим из нас это знакомо. Это происходит потому, что собака приготовилась слушать команду, а первое слово она пропустила, поэтому ждет, что вы сейчас отдадите приказ. После того как вы посмотрите друг на друга несколько секунд, вы можете сказать что-то вроде следующего: «Я говорю „Сидеть“, глупая собака». Вот теперь собака сядет, правда, глупым был человек, а не она.

Породистые собаки обычно имеют два, а иногда и больше имен. Первое имя — то, под каким они зарегистрированы в клубе. Такие имена обычно удивительно напыщенны или бессмысленны, например, Ремазия Виндебон Торвуц, Тень Замка на Дикой Воде, Блэклэйс Мунлайт Романс, Паркберн’с Рэйни Дэй Вуман или Солар Оптике из Греческого Леса. Однако самое важное имя собаки — домашнее, которым вы называете ее в повседневной жизни. В самом деле, вы ведь не хотите привлечь всеобщее внимание на улице возгласом «Толбретон Ко-ранадо Дансер, ко мне!» Большинство людей придумывают короткое имя для повседневного общения с питомцем. Домашнее имя собаки становится ее собственным, уникальным, только ее именем, которое используется для разговора лично с ней. Что касается моих собак, то их имена — Умник, Флинт и Один. Я обнаружил, что простые имена из одного-двух слогов легче произносить и собака реагирует на них намного быстрее. Так, Умника (на английском — Wiz) официально звали Виззер, а Флинт получился от латинского flintus (кремень). Я люблю, чтобы была какая-то связь между официальным зарегистрированным именем и домашним вариантом. Поэтому Толбретона Коранадо Дансера дома зовут просто Дансер (Танцор), а Кой’с Абракадабра Алхимик зовут Мэджик (Волшебство).

Некоторые люди используют домашнее имя своей собаки, чтобы произвести впечатление на окружающих. Профессиональные спортсмены, например, часто пытаются выделиться, создавая определенный имидж. Эти люди часто выбирают больших, серьезных собак, таких как ротвейлеры, бульмастифы, доберман-пинчеры и датские доги, подчеркивая таким образом, что и сами они являются мощными и опасными. Собак обычно украшают тяжелыми кожаными ошейниками с шипами, чтобы подчеркнуть создавшийся образ. Кроме того, собака должна иметь «правильное» имя.

Хершел Вокер, ставший лучшим игроком в профессиональном футболе в 1995 году, назвал своего ротвейлера Аль Капоне. Другие имена собак, принадлежащих профессиональным спортсменам, звучат так: Слюгер (сильный отбивающий игрок в бейсболе), Роки (главный герой фильма «Роки»), Хоук (Ястреб), Гост (Привидение), Джаггер (фамилия солиста группы «Роллинг Стоунз»), Труппер (Выносливый), Рокет (Ракета) и Шака Зулу (главный герой фильма «Шака Зулу»). Собаки с именами вроде Флаффи (Пушистик), Хани (Сладкий) или Фифи производят совершенно иное впечатление.

Давая своей собаке громкое, «говорящее» имя, не стремитесь ли вы таким образом казаться более жестким, настоящим лидером? Возможно, это не столь очевидно. Однако если вы даете собаке угрожающее имя, вы не задумываетесь о том, как окружающие будут на него реагировать.

Я провел лабораторный эксперимент. Людям давали текст, который выглядел следующим образом: «Нас интересует ваша способность определять характер и намерения собаки по ее поведению. Мы покажем вам видеоклип, где собака по кличке Риппер (Потрошитель) общается с человеком. Наблюдайте за собакой внимательно, так как мы зададим вам несколько вопросов о поведении Риппера».

Риппер можно поменять на любую другую недружелюбную кличку, например, Киллер (Убийца), Ассассин (Террорист), Батчер (Мясник), Гангстер и т. д., также можно предложить положительные имена, например, Чемпион, Брэйвхарт (Смельчак), Хэппи (Счастливчик), Лаки (Везунчик) и т. д. Видео состояло из кадров, взятых из телесериала с немецкой овчаркой в главной роли. Короткий видеоряд показывал прогуливающегося человека — когда он отходит от экрана, к нему подходит собака. Далее следует крупный план собаки, которая лает на человека, прыгает и встает ему на плечи. Человек отстраняет собаку, и она уходит из кадра.

Получив краткое описание с именем собаки, видео просмотрел 291 респондент. Затем им раздали списки слов и попросили пометить те из них, которые, как они чувствовали, лучше всего характеризовали бы собаку. Списки включали в себя прилагательные, описывающие положительные качества — такие как «дружелюбный», «общительный», «добрый» или «игривый», и отрицательные — такие как «агрессивный», «угрожающий», «враждебный» или «опасный». Респонденты, которым сказали, что имя собаки негативное, например Киллер или Батчер, описывали поведение собаки как враждебное, угрожающее, а в случае с положительными именами — наоборот.

Интересно, что когда людей попросили описать события, которые они только что видели, получившие текст с негативным именем, например Слашер (Драчун), были склонны видеть происходившее так: «Собака увидела человека, и он ей не понравился. Собака залаяла на него, пробовала прыгнуть на него, чтобы заставить уйти, но человек оттолкнул ее, чтобы она его не укусила, и собака убежала». Люди, которым давали текст с положительной кличкой, например Хэппи, чаще описывали ту же самую сцену так: «Собака увидела человека и подбежала, чтобы приветствовать его. Собака залаяла и подпрыгнула, чтобы поиграть с человеком. Потом они пошли домой, и собака бежала перед ним». Учтите, оба респондента видели один и тот же видеоклип. Различие было только в имени пса.

Теперь понятно, что могут подумать люди, которые общаются с вашей собакой, когда слышат ее имя. Выбор имени для большой собаки особенно ответствен. Так или иначе, я сомневаюсь, что пекинес, чихуа-хуа или мальтийская болонка напугает кого-то или будет выглядеть угрожающе, Даже если ее назвать Экстерминатор (Истребитель), Киллер (Убийца) или Бист (Зверюга).

Фактически любое слово может стать кличкой собаки. Простые слова, выбранные из словаря, например Промис (Обещание), Спайс (Специя), Скайларк (Жаворонок) или Ранер (Бегун), могут превратиться в отличные домашние имена. Много интересных возможностей дает атлас, можно дать собаке такие клички: Оксфорд, Ньюгэйт или Конго. Если у людей есть профессиональные интересы, то можно брать клички из терминологии. Я знаю адвоката, собаку которого зовут Хирсей (Слух), геолога с собакой по имени Гранит и моряка, чью собаку зовут Руддер (Штурвал). Имена могут быть самыми разными. Например, певец Фрэнк Синатра подарил актрисе Мэрилин Монро белого пуделя по кличке Маф. Он сказал, что Маф — это сокращение от мафии, известной всем организации, к которой пудель не имел никакого отношения.

Десятка самых популярных кличек собак США и Великобритании удивительно постоянна уже десять лет или около того. Вот они:

 

Для меня большим сюрпризом стало, что имя Снуппи (собака из известного комикса Чарльза Шульца «Орешки») не находится в верхних строчках этого хитпарада. Но зато я нашел его в первой десятке кошачьих имен!

В дополнение к регистрационному имени и домашнему все мои собаки имеют еще и третье имя — общее, групповое. У нас оно звучит как Щенок, так что, когда я кричу: «Щенки, ко мне», — все мои собаки, которые услышали эту команду, появляются одновременно. Один мой друг, у которого все собаки — кобели, использует групповое имя Джентльмены, другой человек (офицер в отставке танкового армейского корпуса) использует имя Войска. С точки зрения собаки это групповое имя — еще один звук, означающий: «Обратите внимание, следующие команды — для вас, вы должны их выполнить».

Клубы любителей собак разрешают только одну смену регистрационного имени собаки в течение ее жизни. Однако собаки более гибкие существа, у них всегда есть возможность выучить новую кличку. Так что собаки, взятые из приютов и специальных питомников, прежнее имя которых неизвестно, быстро понимают, как их теперь зовут.

Иногда имя собаки меняется, даже если она живет в одной и той же семье. Обычно это происходит, когда собаке дают случайную кличку, а более подходящая подыскивается со временем. Например, моя дочь Карен первоначально называла свою собаку Каунтес (Графиня). Затем ее домашнее имя стало Теса, но она также научилась реагировать на Тесс, Тесу и даже Беэ (Медвежонок). Теса относилась к подобным изменениям с пониманием женщины, которую ее молодой человек вместо привычного «любимая» начинает называть «сладкая» и иногда «дорогая».

Трудности с изменением имени Тесы были менее значительными, чем те, с которыми сталкиваются другие собаки. Например, известна история скайтерьера, принадлежавшего Роберту Луи Стивенсону. Стивенсон — один из самых известных прозаиков, автор таких классических произведений, как «Остров Сокровищ» и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Его маленькую собачку сначала звали Воггс, затем ее имя сменили на Волтер, которое модифицировалось в Ватти, а потом трансформировалось в Вогги, и в конце концов его стали звать Богу.

Любое слово, которое часто используется в разговоре с собакой, она может посчитать своим именем. У меня был интересный случай с собакой породы сибирская хаски, названной Полар. Я был приглашен на научную конференцию, проводившуюся на лыжном курорте. Меня поселили в номере с ее хозяином Полом, одним из организаторов конференции. Полар жил вместе с ним. Он знал, что у меня много собак, и думал, что это поможет мне перенести разлуку с моими щеночками.

Было занимательно наблюдать за общением Пола и Полара. Хотя Пол очень любил своего пса, у него возникали трудности в управлении этим активным живым комком меха. Как только открылась дверь автомобиля, Полар выскочил. Пол закричал: «Нет!», и собака покорно вернулась к своему хозяину. Когда я подошел, чтобы поздороваться с собакой, Полар резво прыгнул на меня, и Пол снова закричал: «Нет!» В тот вечер, когда мы с Полом решили посидеть и выпить, Полар начал приставать к хозяину, чтобы получить кренделек с солью из вазы, стоявшей между нами. Снова быстрое «Нет!», и Полар со вздохом успокоился. Ночью со стороны Пола слышалось шебуршание: Полар пробовал залезть на кровать, а Пол отгонял его с резким «Нет!» Первое, что я услышал утром, был голос Пола, который говорил Полару: «Нет, это слишком рано. Я еще не хочу вставать». И несколько минут спустя: «Нет, дай мне поспать, я выйду с тобой позже».

За обедом Пол пожаловался, что часто не может контролировать собаку: «Например, иногда мне кажется, что Полар вообще не знает своего имени».

«Полар знает свое имя, — сказал я. — А вот вы — нет». В ответ на его озадаченный взгляд я продолжал: «Сегодня проведем небольшой эксперимент, когда вернемся в номер».

Вечером я проинструктировал Пола: он должен был встать на кухне, а я увел Полара в спальню. Я гладил Полара, который казался весьма довольным таким вниманием, а Пол, стоя на кухне, кричал: «Нет!» (как было заранее спланировано). Полар встал и покорно отправился к своему хозяину. Дело в том, что из того, что он всю жизнь слышал, наиболее частым звуком, связанным непосредственно с ним, было слово «нет». Полар считал себя собакой по кличке Нет.

Мы говорили о способности собак воспринимать речь, а также об их способности понимать разные аспекты человеческой речи. Использованные мной примеры касаются типичных собак, живущих у обычных владельцев. Однако есть много историй о собаках с действительно удивительной способностью воспринимать то, что говорят люди.

Если верить подобным историям, то мои собаки выглядят первоклашками на фоне учеников колледжа. Имеет смысл проанализировать умение понимать человеческую речь некоторых из этих высокообразованных собак, чтобы раскрыть тайну их достижений.

 

4

Слушает ли собака?

 

Когда-то в 1960-х годах я видел представление Чарльза Эйзенманна и его собак под названием «Треп». Эйзенманн был известной личностью — как профессиональный бейсболист, а затем, после ряда поворотов карьеры, как тренер и дрессировщик собак. Хотя его собаки снимались во многих голливудских фильмах, известен он стал благодаря телесериалу «Маленький бродяга», где в главной роли снимался его пес Лондон породы немецкая овчарка. У Лондона было несколько сыновей: Лондон Младший, Торо и Торн, они часто подменяли его в трюках. Успешная работа собак объяснялась их удивительными способностями. Эйзенманн утверждал, что его собаки знали несколько сотен слов и могли понимать язык на уровне восьмилетнего ребенка.

Я посетил один из показов, устроенных местной телестанцией. Вокруг стояли телекамеры, передачу записывали также Для радио. Эйзенманн представил всех четырех своих псов и пояснил, что большинство собак просто вырабатывают привычку, например, ложиться, когда они слышат слово «лежать», и подходить, когда слышат слово «подойди». В основном они просто связывают слово и действие. Он объяснил, Что при обучении своих собак использовал интеллектуальней метод. Трудность этого метода заключалась в том, что он учил собак думать и изучать основы нашей речи. Метод Эйзенманна напоминал метод преподавания языка детям. Вместо того чтобы связывать слово с действием, он изменял формулировку и представлял одно и то же действие в самых разных вариантах. Результат этого обучения он продемонстрировал, показав, что Лондон лег по команде «Лежать», а затем лег, услышав такие фразы, как «Будьте любезны, расположитесь на полу» или «Примите положение лежа». Конечно, эти собаки отлично понимали язык. Когда Эйзенманн вел с ними простой диалог, используя случайные формулировки, собаки показывали понимание того, что от них требуется, вне зависимости от того, что сказал им хозяин, даже если при них открывали и закрывали двери, включали и выключали свет, уходили со сцены и совершали прочие разнообразные действия. Я никогда не забуду, как был впечатлен способностью собак находить группу объектов и выбирать любой специфический предмет, который называл их владелец. Моя доверчивость немного пошатнулась, когда Эйзенманн начал утверждать, что его собаки отвечают точно так же, когда он говорит с ними на французском или немецком языке. Поскольку это было в Калифорнии, кто-то спросил:

— Как насчет испанского?

Эйзенманн ответил:

— Не знаю, понимают ли собаки испанский язык. Почему бы не попробовать? Дайте мне простую команду на испанском.

Ему сказали:

— Сегга la puerta, — что в переводе с испанского означает «закрой дверь». Эйзенманн повернулся к собаке и сказал:

— Лондон, cerra la puerta!

Собака постояла, затем медленно и словно бы с сомнением пошла к двери, к которой уже подходила до этого на представлении. Лондон оглянулся на хозяина, затем вытянул лапу и закрыл приоткрытую дверь. Аудитория взорвалась аплодисментами.

Эта демонстрация действительно поразила меня. Я полагал, что собаки могут понимать язык намного лучше, чем думает большинство людей. Предполагал также, что они могут изучить команды на нескольких языках, как и люди. И все же я знаю, что каждое новое слово на новом языке требует предварительного изучения, прежде чем можно будет продемонстрировать его понимание. Например, слово «собака»: я знаю, что английское «dog», немецкое «hund» и французское «chien» означают одно и то же, но это не дает мне знание того, что на испанском языке слово «регго» также означает собака. Пока мне не скажут перевод слова, я не смогу понять его значение. Как же тогда Лондон смог понять команду с первого раза, если ни его владелец, ни он не знали испанского и Лондону никогда его не преподавали? Привычка задавать вопросы — неотъемлемая часть работы ученого. Это приводит к тому, что я никогда не приму на веру утверждение, пока не разберусь, даже если очень хочу поверить. И тогда в моем сознании появились красные сигнальные флажки, предупреждающие, что я должен отнестись к данному факту с большой долей скептицизма.

Вскоре моя обеспокоенность только усилилась. Эйзенманн заявил, что в то время как многие полагали, что собаки страдают дальтонизмом и не различают цвета, он мог доказать обратное.

— Лондон, найди в этой комнате что-нибудь красное, — попросил он.

Собака встала, прошла по комнате и указала на красную кофейную кружку, стоявшую возле хозяина. Когда его попросили найти что-нибудь синее, пес указал на синий стул, и наконец, когда ему сказали найти что-нибудь желтое, Лондон подошел к стене и указал на желтый занавес.

Пока аудитория аплодировала, я все больше раздражался. Работа Лондона была слишком хороша, чтобы быть похожей на правду. Глаза собак отличаются от глаз человека: именно в области цветного зрения у собак наблюдается довольно значительный недостаток: фактически все собаки страдают дальтонизмом. Но зато они различают до 400 оттенков серого цвета. Ученые смогли доказать, используя специальные учебные методы, что собаки, вероятно, видят серые, зеленые и коричнево-красные оттенки. Тот факт, что собаки могут различать эти цвета, показывает, что они имеют некоторую способность к цветному зрению. Бесспорна сложность и исключительная трудность таких учебных методов, поскольку цветное зрение не играет важной роли в жизни собаки. С биологической точки зрения цветное зрение важно только для животных, ведущих дневной образ жизни и имеющих довольно разнообразную диету. В этом случае цветное зрение помогает обнаружить и идентифицировать различные предметы, которые могли бы стать едой. Собаки в природе охотятся, как правило, в сумерках и на рассвете, поэтому эту свою способность используют редко.

Позволим себе предположить, что Эйзенманн сумел сделать цвета для Лондона настолько значимыми, что тот стал использовать свою ограниченную возможность распознавать цвета каждый раз, когда его просили. Но даже тогда, учитывая, что собаки видят мир в зеленых и коричнево-красных тонах, тот факт, что Лондон идентифицировал синий и желтый цвета, которые не может различить его глаз, просто ошеломляет и кажется неправдоподобным.

Эйзенманн продолжал свое представление. Теперь я стал наблюдать более внимательно. Он велел Лондону:

— Найди что-нибудь, на чем напечатаны слова.

Собака пристально смотрела на своего владельца, пока он говорил, а затем подошла к эмблеме на стенде и указала на нее. Собака принесла карандаш с низкого журнального столика, когда ее попросили:

— Принеси мне что-нибудь, чем можно писать на бумаге.

Более того, очаровательный пес, когда Эйзенманн приказал «принести очки», подошел к нему, пока толпа хихикала, нежно снял с него очки и вручил их хозяину.

Понимание языка, продемонстрированное этим псом, было за пределами здравого смысла. Если утверждение Эйзенманна, что всех собак можно научить языку на уровне восьмилетнего ребенка, верно, почему же в нашем мире так много непонятливых собак?

В конце концов секрет Лондона раскрыли мне работы профессора Карла Джона Вордена, одного из наиболее уважаемых психологов-эволюционистов начала XX века. Когда он возглавлял Колумбийский университет в Нью-Йорке, он имел возможность экспериментировать с немецкой овчаркой Феллоу, которая принадлежала Джекобу Герберту из Детройта, штат Мичиган. Герберт был заводчиком собак и выбрал Феллоу как наиболее умного. Это был своего рода личный проект, Герберт собирался максимально обучить Феллоу человеческому языку. Он использовал тот же метод, что и Эйзенманн, т. е. просто непрерывно говорил с собакой, как мы могли бы говорить с маленьким ребенком, с которым жили. Герберт полагал, что его пес знает около 400 слов и понимает их в той же степени, как и ребенок при подобных обстоятельствах. Герберт не приписывал Феллоу способности полностью понимать язык, но, конечно, чувствовалось, что тот сформировал связи между определенными словами и определенными объектами или действиями.

Герберт признавал, что он не является экспертом в поведении животных, и хотел просто честно узнать, каковы языковые способности Феллоу. Он связался с профессором Борденом, и они устроили тест Феллоу во время его следующего посещения Нью-Йорка. Тесты проводились в гостиничном номере Герберта. Ворден и его коллега Л. X. Уорнер начали тесты с настроем, который Ворден назвал «хронически скептическим отношением». Скоро они были весьма поражены тем, что собака выполнила тесты хорошо, реагируя на самые разнообразные команды. Ворден удивлялся (почти так же, как я удивлялся на представлении Лондона) тому, что владелец собаки не использовал идентичные фразы, когда просил Феллоу сделать те или иные вещи. Более того, все команды подавались обычными разговорными фразами, как если бы Герберт просто беседовал с собакой.