Начало тайпинского восстания

 

За восемнадцать месяцев после апреля 1852 г. мятежники достигли долины Янцзы, покрыли по реке и вдоль реки расстояние в четыреста миль (644 км), послали летучий отряд на север к окрестностям Тяньцзиня – они продвинулись на расстояние в две тысячи миль (3220 км) по сердцу империи. После падения Нанкина Хун официально провозгласил себя в древней южной столице императором династии Тайпин («Великого благоденствия»).

До 1854 г. имперские войска не одержали ни одной победы. Если бы Небесный император сразу бы двинул маньчжуров из Пекина или занял Шанхай с его большими доходами от таможенных пошлин, его власть была обеспечена.[178] Сначала иностранцы были склонны считать повстанцев единоверцами. Шанхайские добровольцы даже отогнали маньчжурскую армию от места, где та разбила лагерь. Тайпины представляли себя националистами. За отмену ими ношения косичек их прозвали «длинноволосыми повстанцами». Они уничтожали маньчжуров везде, где их обнаруживали. К китайцам они относились с уважением и обещали регулярное перераспределение земли в случае необходимости. Некоторые ученые находили в учении тайпинского движения возвращение к некоторым из доктрин Ван Аньши.

Существуют предположения о христианском влиянии, проявлявшемся в запрещении опиума, азартных игр и полигамии. Тайпинские войска пели гимны и почитали Троицу. Женщины получили полное равноправие, и в войсках имелись отдельные, специальные женские формирования. Чиновничество рекрутировалось путем проведения экзаменов, но тесты имели «практический характер» и иногда включали вопросы по Библии. Во время продвижения на север мятежники соблюдали превосходную дисциплину: они уважали частную собственность. Тайпины смело передвигались, овладели стратегией обхода сильных позиций противника и совершали диверсионные атаки. Однако потеря лучших полевых командиров ослабила «крестовый поход». Сам Хун обосновался в Нанкине, занимался пустой тратой времени, практиковал даосистскую магию[179] и заполнил свой дворец наложницами.

 

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИНЦИДЕНТЫ

 

Как китайцы и опасались во время заключения Нанкинского договора, контакты между ними и белыми породили ряд дипломатических инцидентов. Однажды после нападения толпы на миссионеров вблизи Шанхая консул ее величества сэр Гарри Паркс закрыл путь рисовой флотилии из Великого канала. Так как пираты постоянно занимались своим ремеслом вдоль юго‑восточного побережья, иностранные корабли начали предлагать эскортировать под своими национальными флагами обеспокоенных китайских купцов. Сначала практика конвоирования имела честный и справедливый характер, но она превратилась в рэкет, когда иностранцы требовали платить им по грабительским ценам и грабили тех, кто отказывался покупать защиту. Многие китайцы, владевшие джонками, действовавшие из Гонконга, регистрировали их как английские суда, претендуя, находясь под «Юнион Джек», на привилегии иностранного статуса.

Фактории Кантона оставались за пределами стен, но город, наполненный демобилизованными войсками и людьми в век недоверия и подозрения, по‑прежнему относился враждебно к белым нациям. В течение четырнадцати лет после «опиумной войны» ни один иностранец не был допущен в город.

 

ВОЙНА С АНГЛИЕЙ

 

Энергичный специальный уполномоченный Е Мин‑чэнь был послан в Кантон, чтобы подавить местные восстания и достичь максимального компромисса с иностранными державами. В октябре 1856 г. «Эрроу», береговая гонконгская джонка, плававшая под британским флагом, была захвачена под предлогом участия в пиратской деятельности. Хотя Е в конечном счете отпустил «Эрроу» и ее экипаж, премьер‑министр лорд Пальмерстон, отличавшийся шовинизмом, попросил парламент отомстить за оскорбление Англии.[180] Местные военно‑морские силы под командованием адмирала Сеймура отплыли в Кантон и пробили брешь в городских стенах. В ответ толпы китайцев сожгли фактории, простоявшие столетие, и убили некоторых белых людей.

Лорд Элгин, имея полные дипломатические полномочия, прибыл летом 1857 г. Его войска были переброшены в Калькутту для подавления восстания в Индии, но он смог собрать несколько сот английских и французских моряков. Его силы вошли в Кантон, захватили Е в его ямэне, и Е был отправлен в качестве пленника в Калькутту. Французские войска соединились с английскими после казни китайскими властями провинциального католического миссионера отца Шапделена – возможно, из‑за того, что их военачальники считали, что все христиане связаны с тайпинами.

 

ПЕРЕГОВОРЫ В ТЯНЬЦЗИНЕ

 

Представители союзников встретились с китайцами в Тяньцзине в мае 1858 г. Они твердо требовали, чтобы отношения с китайским двором поддерживались через их миссии в Пекине, а также настаивали на торговых привилегиях внутри страны и создании министерства иностранных дел, равного по рангу государственным советам. Маньчжурские представители не могли занимать твердую позицию на переговорах, в то время как их самые богатые провинции находились во власти восставших, но они боялись за свои собственные жизни[181], если бы Пекин, внутренняя цитадель китайской культуры, был открыт для иностранцев. Цинскую дипломатию преследовали воспоминания о том, как скромные силы татарских «знаменных», войдя в столицу в 1644 г., уничтожили Минскую империю.

Представители Китая, Великобритании, Франции, США и России подписали в июне Тяньцзиньские договоры, которые составили протокольные нормы регулирования будущих дипломатических отношений между Китаем и Западом, также легализуя импорт опиума при высоких пошлинах и открывая одиннадцать новых договорных портов. Компенсации за ущерб и контрибуция, которые должен был заплатить Китай, оценивались почти в восемь миллионов долларов.[182] Обсуждения продолжались зимой в Шанхае, и договоры должны были быть ратифицированы в Пекине. Китай попросил иностранных представителей сойти на берег на побережье в Чжи‑ли и далее проследовать по суше в столицу. Однако флотилия английских военных кораблей попыталась в июне 1859 г. доставить миссию вверх по реке Пей‑хо мимо фортов Дагу в ее устье. Китайские батареи открыли огонь и потопили четыре канонерки. Позднее атака наземных сил союзников была отбита с большими потерями. Со времени возвращения Формозы в 1662 г. ни разу столь успешно не удавалось противостоять западным захватчикам[183] на Дальнем Востоке.

 

ПАДЕНИЕ ПЕКИНА

 

Союзники в марте 1860 г. из Шанхая потребовали полного извинения. Маньчжуры отказались сделать это, несмотря на то что тайпины все еще угрожали им. В конце лета Англия и Франция сконцентрировали 200 кораблей, сопровождая девятнадцатитысячную армию, и все эти силы двинулись на Пекин.[184] Во время отсрочки переговоров о перемирии британский представитель сэр Гарри Паркс был предательски схвачен и заключен в тюрьму. В отместку лорд Элгин приказал разрушить Летний императорский дворец в пяти милях (8 км) от Пекина, прекрасную сокровищницу искусства эпохи Цин.[185]

До падения Пекина император бежал со своим двором в свое горное убежище в Цзехоле, оставив младшего брата принца Гуна вести переговоры с союзниками. Мирный протокол был подписан 18 октября в зале под желтой крышей в Запретном городе.[186] Согласно ему, сумма возмещения убытков была увеличена более чем вдвое по сравнению с Тяньцзинем, предусматривалась ее выплата за счет доходов от взимания пошлин. Коулун, небольшой полуостров, был присоединен к британской колонии Гонконг – первая прямая уступка территории на китайской земле. Китайское правительство открыло Янцзы для иностранного судоходства, разрешило миссионерам свободно работать в восемнадцати провинциях. Одна статья предусматривала возвращение имущества, отобранного у христианских организаций в прошлом, или выплату компенсации за него.[187] Китай был вынужден разрешить действовать в Пекине постоянным дипломатическим миссиям. После двадцатишестилетней борьбы он стал полным дипломатическим членом семьи наций.