Распад страны и троецарствие

Так закончился период величия, предшествуя хаосу, сходному с «темными веками» Европы, так как не было достаточно мощной силы, способной объединить Китай. Вскоре после того, как был низложен последний представитель династии Хань, империя раскололась на три царства: Вэй на севере, Шу на западе и У в нижней части бассейна Янцзы. Войны между ними свирепствовали более полувека. Совершались подвиги, появились «романтические» лидеры, так же как на средневековом Западе.[18] В стране происходили смута, разгул бандитизма, бесчисленные измены, пока «кондотьеры» не уничтожили друг друга. Феодализм был восстановлен таким, каким он был в поздний период Чжоу.

В конечном счете Китай распался на отдельные части на севере и на юге. В долине Янцзы правили местные династии, а на север хлынули варвары. Тибетцы покорили провинции Желтой реки до 400 г. н. э. За ними последовала тюркско‑монгольская орда, образовавшая царство Тоба, которому, в свою очередь, угрожала коалиция восточных татар, известных как юань‑юань.

«КНЯЗЬ‑УТЕШИТЕЛЬ»

Агония народа способствовала распространению новой веры, основанной арийским князем Гаутамой Сиддхартой в Индии за пять веков до Христа. Гаутама, почитаемый как Будда, или «просветленный», искал спасения от всеобщего человеческого страдания и несчастья. Он нашел его в очищении от честолюбия и желаний, или символически в отделении от бессмысленно вращающегося колеса жизни. Угасание желаний, или состояние нирваны, лежит в конце восьмикратного пути самоограничения. Первоначальный буддизм отрицает существование атмана, или индивидуальной души. Возрождение страстного желания заставляет индивида отступать от желанной цели – нирваны.

Из буддийского учения вытекает неприкосновенность души в любой форме – каждом животном, рыбе, насекомом. Согласно учению о карме, счастье в любой инкарнации зависит от заслуг, накопленных во всех предшествовавших видах существования.[19] Организованный буддизм поощрял бегство от мира в монастыри. Он придавал большое значение молитве, чудесам и чтению священных сутр.

Миссионеры из Индии принесли буддизм в Китай намного раньше, но бюрократия Хань, рекрутированная из круга конфуцианских ученых, с презрением относилась к миссионерам и их мистическим учениям, подрывавшим семейный строй и престиж императора. Однако варвары царства Тобы (также называемого Северным Вэем) обращали мало внимания на конфуцианство. Буддийские миссионеры склонили их на свою сторону, провозгласив их правителей перевоплощениями самого Будды. Они подтвердили свой переход в буддизм, создав некоторые из самых изумительных работ восточной скульптуры – каменных Будд Юн‑Кана и гроты Лунмэня. Высшим властям импонировало учение буддизма, согласно которому их положение основывалось на высшей добродетели в предшествовавших жизнях. Они ценили его за то, что в соответствии с ним набожность и покорность бедных людей были средством улучшения их будущего состояния. По их собственным словам, униженные были рады появившейся надежде перевоплощения, несущего радость, после страданий в этой жизни. Подобно христианству буддизм нес утешение страдавшим массам и усиливал свое влияние в тяжелые времена. К концу периода Троецарствия он распространился в Китае, начиная с дворца и кончая крестьянской хижиной. Монахи различных сект ходили по стране, распевая молитвы, читая проповеди и священные сутры. Они получали дары, накапливали капитал для торговли и банковских операций и даже сдавали свои монастыри в аренду купцам в качестве складов товаров.[20] Темные века Китая длились почти четыре века. Испытание было настолько суровым, что Китай утратил зависимые от него территории в Корее, Аннаме и Центральной Азии. Согласно некоторым китайским летописцам, численность его населения сократилась вдвое. Кровавая резня способствовала смягчению социальной напряженности: помещики‑эксплуататоры были уничтожены, крестьяне утолили земельный голод приобретением новых земельных участков, истощенные поля получили отдых. Феодальные добродетели, вдохновлявшие героев Троецарствия, почти исчезли в Китае. Однако они, вероятно, оказали влияние на формирование более позднего японского культа бусидо («путь воина»).