Сцена перед дуэлью Гамлета и Лаэрта

У Горацио есть предчувствие чего-то надвигающегося — большого и грозного. Это, вернее, не страх, не предчувствие, это — «сужу по себе, чему быть должно». Это тяжесть оттого, что «не могу понять», оттого приближается конец, приближается миссия.

Цель Гамлета: стремление к концу, к развязке. И, значит, он очень активен. Вся сцена насыщена предчувствием окончания роковой борьбы, и от этого предвидения — доверие, покорность Провидению.

М. А. Чехов. Я вижу здесь Гамлета возбужденным, не могущим найти точки покоя, в противоположность общему ощущению от Гамлета, что он плавный, с точками большой длительности. Гамлет здесь как бы не один, а окружен какими-то существами. Его движения не обрывочны, а потому не мелочны. И после этого на словах: «Ну протяни руку Лаэрту» — наступает полный покой, приятие, начало конца.

{410} А. И. Чебан. Плюс к этим движениям я вижу Гамлета в некоторые моменты этой сцены и совсем застылым, чтобы еще более подчеркнуть эту возбужденность. Если Гамлет двигается, то я вижу неподвижным Горацио.

Сцена дуэли Гамлета и Лаэрта

При входе короля у Гамлета ясная отдача себя Судьбе, поворота назад уже нет. Кроме того, есть, несомненно, физическая тоска, ощущение смерти. «Я примирен в душе» — здесь Лаэрт впервые увидел Гамлета по-новому. И с этот момента Лаэрт как бы отравлен: он вступает в бой с Гамлетом уже сомневающимся, с дрожащей рукой. И эти слова Лаэрт обращает, может быть, королю.

Здесь полновластно царит Дух. Поэтому король здесь опустошенный, одно тело: его духа — злого — нет.

Поединок Гамлета с Лаэртом, по существу, кончился фразой Гамлета: «Прости меня, Лаэрт», и бой на рапирах — только форма. Гамлет, его Дух, уже победил и «ставит точки». Поэтому здесь есть очень краткий и необыкновенно острый кусок у каждого. Гамлет бьется на рапирах со спокойствием, он уже нездешний. А Лаэрт уже перед дуэлью, как творят, «потерял сердце», потерял себя, потерял самообладание. Лаэрт делает ряд выпадов, которые Гамлет отражает совершенно спокойно.

Скончался, умер король раньше смерти, его дух вышел из него. Нужно, чтобы зритель увидел страшную участь зла, совершенно раздавленного, размазанного. Это начинается приблизительно после слов: «Ей дурно: кровь увидела она!» По мере хода пьесы должен меняться способ игры:

1. Черные: начинают очень развязно и заполняют всю сцену. А чем дальше, тем больше они делаются корявыми, деревянными и наконец совершенно засыхают.

2. Белые: в начале замкнутые, неподвижные, даже плачущие, и к концу они как бы расцветают и занимают всю сцену. «Спасите!» это встреча короля с Черным духом, судорожная попытка короля спастись от этого духа[xciii].

Горацио — наблюдатель вместе с публикой и с публикой остается, когда закрывается последний занавес.

Где момент слияния Горацио с Гамлетом? Это сцена, когда Гамлет не дает Горацио отравиться, когда говорит ему свои заключительные слова.

Чувствуется ли необходимость апофеоза? Апофеоз Молчания. Апофеоз Света. Свет становится все ярче на сцене, затем в зрительном зале и при полном свете бодро закрывается занавес. Нужно не забыть важный элемент в пьесе: присутствие Духа. Апофеоз торжественного ритуала: склоняются знамена. Постольку, поскольку мы хотим не похорон Гамлета, а победы Гамлета от этого нужно искать и точку спектакля.

В. С. Смышляев. По идее я вижу здесь огромный мажор.

М. А. Чехов. Очень боюсь громоздко-внешнего конца, с фанфарами, прожекторами и т. д.

Сцена в спальне королевы

Три куска:

1. Встреча. Первые фразы. Страстное столкновение.

2. Явление Духа.

3. Гипноз, внушение.

Королева стихийно порабощена, она нерассуждающая. Ее стихия в том, что выключили ее рассудок и овладели ее душой. Королева ждет Гамлета с одним самочувствием, но Гамлет переводит ее совсем в другое состояние. Гамлет приходит жестоким, но не для того только, чтобы бичевать королеву, а для того, чтобы «раскрыть ей бездну». Вначале Гамлет заблуждается, попав в стихию мести. Неизвестно, чем бы это кончилось, если б не появление Духа. Он мстить приходит, может убить, и только появление Духа меняет состояние Гамлета. У королевы в этой сцене происходит как бы просыпание, расколдовывание от власти короля.

Протокол № 17

20 октября 1923 г.

Упражнения. «Мяч». Хроматические гаммы. Тонус. Гиганты.

Репетиция. Розенкранц и Гильденштерн — по всей пьесе. Они заводные игрушки, имеют в себе элементы: 1. готовность, 2. копирование тона приказа, 3. отражают, как зеркало, 4. пешки, 5. пыль, которая легко поддается дуновению ветра.

Протокол № 18

21 октября 1923 г.

Работа вступает в новую фазу. Каждый день будет вызываться и проходиться только одна сцена. Упражнения будут отдельные в двух комнатах — для занятых в сцене и для незанятых. Для второй группы. «Руки — лучи». «Игра в мяч». Походка: ощущать при походке всю ногу от бедра и нести свободный и спокойный корпус (см. в конце протокола два замечания).