Вторая сцена первого действия

М. А. Чехов. Нет в этой пьесе ни одного места обычного. Здесь весь фокус в том, что король чувствует, что с ним идет борьба могущественного, то есть известного Духа. И король изо всех сил борется с этим Духом из-за Двора — это символ земного благополучия, величия. Одно присутствие Гамлета потрясает короля. В этом связь с первой сценой.

В. С. Смышляев. Это еще не гроза, а предгрозовая духота. Все это еще не осознано, только предощущается.

М. А. Чехов. Недоигранность в том, что ведь Духа не доиграешь. Очень важна фраза: «Не кажется, а есть на самом деле». Гамлет ощущает присутствие Духа.

А. И. Чебан. Фразу: «Я слишком солнцем озарен» я понимаю не как иронию, а как неприятие всего окружающего, как противоборство тем силам, которые уже поднимаются в Гамлете, хотя еще и смутно.

В. С. Смышляев. Дух короля живет в Гамлете как светлое, большое воспоминание. Смерть отца, идеала, озаряет Гамлета предгрозовой радостью. Уже от этого начинается одиночество.

А. И. Чебан. Я протестую против такой иронии: «Ты король-солнце, и ты меня ослепляешь». Непременно нужно в этой фразе дать борьбу сквозного действия с контрдействием.

В. С. Смышляев. Эта фраза написана музыкально, она написана больше обычного смысла, эта фраза интуитивна в ней все эти затронутые элементы. Это мелодия Гамлета — мелодия за гранью разума.

Продолжают чтение второй сцены: «О если б вы, души моей оковы…»

М. А. Чехов. Момент необычайный тем, что соединяются Дух и Гамлет.

А. И. Чебан. Мне важно в монологе Гамлета показать динамитное состояние, чтобы было страшно одно появление стражи. Встреча Гамлета и Горацио — это ритуал, полный значения. Задержка только подчеркивает жуть момента. В этой сцене у Гамлета потрясение и устремление, а во встрече с Духом будет разрешение, сам катаклизм. Общий темперамент сцены значительно выше первой сцены.

Читают третью сцену: Лаэрт, Офелия, Полоний

Эта сцена труднее предыдущих по отношению к сквозному действию: здесь важен страх Лаэрта перед Гамлетом. Офелия — {383} нужно призвать всю неопытность сердца, до необычайных пределов любит. На глазах публики Офелию растерзывают. Лаэрт говорит: «Не люби Гамлета!» — Офелии, человеку, который не понимает этого: как можно не любить Гамлета? Эта сцена земное о Гамлете. Здесь Дух нависает над Офелией, он зовет ее на помощь Гамлету. Они все боятся Духа, боятся одухотворенного или, по-ихнему, одержимого Гамлета. Здесь, в этой комнате, Дух властвует вполне, а Лаэрт и Полоний мечутся, не знают, как говорить с Офелией, с любовью готовой идти к Гамлету. И они раздирают Офелию. Дух до них доходит как страх перед одержимым Гамлетом. Все по-своему не умеют обращаться с Духом. Полоний притворяется «благополучным». Эта сцена: неприятие Гамлета землей, земным. Лаэрт сам боится и Офелии говорит только: «Бойся, бойся Гамлета!» Офелия — это огромная интуитивная мудрость, чистота, стихия любви. И вместе с тем огромная наивность: она верит всему. Она как бы только родилась. За эту стихию и борются Лаэрт и Полоний. Здесь также стихия брата, борющегося с Гамлетом. Его наполняет плохо сознаваемый страх.

Полоний. Лаэрт благороднее отца, а потому его не понимает. А отец передать хочет Офелии свою ретроградную земную опытность. Он чувствует Духа и по-своему прочно и уверенно протестует против Духа. Он чувствует страшную опасность от Духа. Он страшно убедительно настаивает, долбит Офелии про опасность Духа.

А. И. Чебан. Мне представляется Полоний узкой материалистической стихией. Хаос земли он уладить хочет.

М. А. Чехов. Такой Полоний может выпасть из общей линии. У Полония должен непременно быть вопрос о Духе. Каждым образом — и Полонием — мы должны показать существование Духа. Полоний, конечно, чувствует Духа — чувствует врага своего и борется с этой противопоставленной ему силой. У Полония не непосредственный, а косвенный, отраженный испуг. У Полония страх перед непонятностью. Стихия его: я хочу доказать, что я выше этой непонятности, хочу быть выше ее. Вопрос в пьесе для всех один, громадный вопрос, но публика увидит, что у Полония этот вопрос превращается в вопросик. Почему Полоний должен быть вне сферы этого вопроса? Ведь нужно выяснить, как же Полоний относится к происходящему катаклизму. Если же взять Полония не верящим в Духа, он не будет ни стихиен, ни активен.

Будут ли по Полонию чувствовать присутствие Духа в замке?

В. Н. Татаринов и А. И. Чебан. Конечно! Но Полоний не размышляет о Духе. Иначе одинаковость с королем.

М. А. Чехов. Атеизм может быть стихиен только в момент отрицания. Полоний говорит: «То, что вы называете Духом, есть сумасшествие в вас». Неверие Полония в Духа не умалит Духа. Такого Полония можно было бы выбросить.

В. Н. Татаринов. Разве не страшно, что один Полоний не имеет, чем услышать Духа? Дело в том, что Полоний собой усиливает реакцию других на Духа.

{384} М. А. Чехов. Может войти сейчас к нам в комнату человек, не чувствующий нашего настроения, и начнет болтать вздор. Тогда будет вздор, дисгармония. И может войти другой, кто почувствует наше настроение и станет его разбивать. Таков Полоний. Нужно показать изумительный тип атеиста. Он через всех прочел присутствие Духа и испугался.

В. А. Подгорный[lxxxiii]. Глаз у меня должен быть испуганный. Чего испугался? Я как актер отвечу: «Испугался Духа!» А Полоний скажет: «Испугался того, что все сошли с ума».

Протокол № 3

4 октября 1923 г.

Читают четвертую сцену первого действия

Эта сцена как бы выясняет, опускает на землю то, что предощущалось в первой сцене. Здесь Дух захватывает и время, и землю. Все начинают реально ощущать Духа. Важно, что Гамлет идет за Духом. Все сконцентрировалось к тому, чтобы не пустить Гамлета к Духу.

А. И. Чебан. Какова значимость куска? «Не ходите! Он вас лишит владычества рассудка». Это боязнь, страх за Гамлета, страх друзей Гамлета перед непостижимым. Весомость всей сцены в героическом броске Гамлета к постижению. И очень важно, что он отказывается от мудрых земных — предостережений Горацио: в этом смысл сцены и героизм Гамлета. И благодаря этой муке Гамлета является и достижение. В сцене есть, несомненно, в смысле отказа, есть последняя черта: от себя отказался, отрешился.

Читают пятую сцену первого действия

«Куда ведешь? Я дальше не иду» — это ощущение Гамлетом предела сил своих, ощущение бесконечности. Нет слов для определения этой сцены, одно можно сказать, что это высочайшая точка. Чрезвычайно важно: «Распалась связь времен!» Это потеря Гамлетом земного фундамента. Гамлет не может сказать, не имеет слов, чтобы рассказать. И слова: «Нет в Дании…» — попытка выразить невыразимое. «Зачем же я связать ее рожден?» — острейший момент осознания миссии. Моление о Чаше. Гамлет принимает свой Крест. Откуда является необходимость «поклясться на мече и молчать до смерти»? Это Гамлет оберегает свое право действовать, чтобы неосторожность не нарушила миссии. Гамлет заставляет друзей клясться трижды, потому что ему мало одной клятвы. Монолог «Я буду помнить о тебе» есть отречение Гамлета от прежнего и принятие миссии. Как же все-таки объяснить сцену клятвы в плане необычного? Как назвать сцену? Почему так настойчиво написана сцена? Это первый момент возвращения на землю. Для предыдущих всех сцен Гамлета очень важна фраза: «О вы, предчувствия моей души, сбылися».

Читают первую сцену второго действия

М. А. Чехов. Офелия исходит из добра и не способна еще различать добро и зло на земле. Это такой силы стихия любви, наивности и чистоты, что она не понимает земного. Ее всячески портят землей, получается издевательство над ребенком. Офелия {385} часть души Гамлета, находящаяся в руках земли. Есть два Гамлета: одного зовут Гамлет, а другого — Офелия. Для чего написана Офелия? Чтобы показать другой план: и как вы, люди земли, ни старайтесь ее испортить, она не очутится на земле, а оторвется от нее, «сойдет с ума». Офелия — это действие. Почему же Гамлет от нес отказывается? Гамлет отказывается от воплощения этой стихии. «Иди в монастырь!» это должно звучать: «Не воплощайся, не упади на землю!» Если Гамлет отказывается от Офелии из-за своей миссии, то чем же Офелия мешает Гамлету? Тем, что эта любовь земная, любовь тела к телу. Кроме того, Гамлет не может ни на кого возложить хоть часть своей миссии. Любовь к Офелии это препятствие миссии Гамлета. Отказ от Офелии — это первый шаг тернистого пути Гамлета. Когда человек от чего-то отказался, он как бы ясновидчески прозревает жизнь. Но Гамлет не разочаровался в Офелии. Вся трагедия в том, что он любит — и отказывается. Есть глубокая мудрость в отказе, но мудрость побеждающая, а не побеждаемая. Акт отказа, жертвы усиливает любовь Гамлета к Офелии: он любит ее любовью, прошедшей через отречение. Когда Гамлет отказывается от Офелии — в чем боль Гамлета? В том, что он любит ее до конца, до последнего вздоха. Что дает эта сцена для сквозного действия? Публика видит, как Офелия предчувствует, что она потеряет Гамлета. Публика должна увидеть, какое препятствие в лице Офелии побеждается Гамлетом. Страдания этой девушки есть то, что Гамлет преступает, от чего он отказывается. У Офелии есть какая-то интуитивная покорность судьбе. Значит, Офелия есть жертва на пути Гамлета вверх? Что же, Офелия помогает и мешает Гамлету в его пути? Эта сцена написана и для того, чтобы показать, как Гамлет и Офелия любили друг друга. Что эта сцена — только драматургический прием усиления, или здесь рисуется миссия Офелии? В чем же ее миссия? Офелия, — и в частности эта сцена, написана для того, чтобы показать диапазон отказа Гамлета, высоту его взлета: Гамлет отказывается и от короля, и от Офелии. А линия Офелии в том, что это момент слияния Офелии с духом Гамлета. Гамлет как бы взял ангела из души Офелии и унес с собой. В этом трагедия, раздираемость Офелии. Сцену можно назвать: «Отказ Гамлета от прекрасного земли».