Какие добродетели вы цените больше всего? 12 страница

Несколько «пиктов» сидели на набережной и, судя по всему, рыбачили, бросив немудреные снасти в воду. При виде лодки они вскочили и попятились к стенам. Люди у костров тоже предпочли отползти от реки, явно опасаясь пришельцев. И только детвора, которой все нипочем, весело повизгивая, кинулась к реке. Несколько малышей вскарабкались на стены, цепляясь за щели между камнями, да так ловко, что вскоре свисали с потолка над лодкой. Мамаши громкими криками попытались навести порядок — да где там, мелюзга не слушалась и шумела еще больше.

— Они не опасны? — спросил Ричард, завороженно разглядывая Диких.

— Сейчас в реке много рыбы, — снизошел до ответа мальчик-демон. — Так что — не очень.

Предоставив сыщикам самим делать выводы из этой фразы, он приналег на весла, и вскоре стойбище Диких осталось позади.

Суденышко вновь плыло в полной темноте, пронзаемой лучом «бычьего глаза». Течение безымянной реки было медленным и спокойным, мерные удары весел уверенно гнали лодку вперед. Убаюканный этим неторопливым ритмом, Ричард не заметил, как задремал.

Он проснулся от того, что лодку неожиданно качнуло. Неизвестно откуда набежавшая волна на мгновение приподняла ее над гладью реки и с громким плеском уронила назад. Следом за первой пришла вторая волна, потом третья, и внезапно Ричард почувствовал, как днище скользнуло по песчаной отмели. Он схватился за бортик, опасаясь, что инерция выбросит его из севшей на мель лодки, но этого не случилось. Челнок продолжал плыть, как ни в чем не бывало, лишь серия мелких волн колыхнула его еще несколько раз. Мальчишка выдернул весла и замер. Ричард повел лучом позади лодки, но ничего не увидел, кроме ряби на воде. Тогда он направил свет по курсу лодки и увидел это…

Гигантская спина неведомого левиафана, едва показавшись из воды, пропала, чтобы вновь возникнуть в двадцати футах впереди. Она то исчезала, то опять появлялась, и было невозможно разглядеть полностью существо, плывущее по подземной реке. Но увиденного хватило, чтобы получить представление о его размерах. Тварь была поистине огромна. К счастью, она быстро исчезла впереди, оставив за собой волны, расходящиеся к обоим берегам.

— Что это было? Это оно коснулось дна нашей лодки?!

Мальчик покачал головой — то ли не знал, то ли не хотел говорить.

— В Темзу иногда заплывают дельфины… и киты, — сказал Стил, но голосу его недоставало уверенности.

Ричард заметил, что приятель неосознанно стискивает фигурку в кулаке.

— Что-то я не увидел у него плавников. Гладкая блестящая спина…

Абаддон опустил весла и осторожно погреб. Впервые за все время их знакомства Ричарду показалось, что мальчику-демону не по себе. Сам Ричард хотел было предложить причалить и продолжить путь пешком, но постеснялся. Тем более что Стил все еще держал в кулаке мышь и в ответ на вопросительный взгляд друга покачал головой.

Тоннель казался бесконечным. Ричард не мог даже предположить, кто и когда проложил его на этой жуткой глубине. А главное — зачем? И почему вода в реке остается чистой, несмотря на то что городские стоки давно должны были попасть в нее и превратить в помойное болото наподобие Флита? И что за твари населяют ее?

Он продолжал обшаривать лучом путь перед собой, не забывая посматривать и по сторонам. Когда в рассеянном свете мелькнула крупная четвероногая фигура на набережной, Ричард не поверил своим глазам. Он быстро направил луч на то место, где увидел зверя, но было поздно — животное исчезло в боковом отнорке, махнув на прощание длинным хвостом.

— Вы кого-то там увидели, Рик? — спросил Стил, поймав его напряженный взгляд.

— Наверное, померещилось, — ответил Ричард, твердо убежденный, что видел гигантскую кошку, размерами по меньшей мере с пантеру.

Видя тревогу приятеля, Стил сказал:

— Опасности больше нет. Фигурка «молчит».

— Что вы обо всем этом думаете?

Стил равнодушно пожал плечами.

— Ровным счетом ничего. Я думаю о том, как бы поскорее добраться до кровати и наконец заснуть. А о здешних чудесах я подумаю на досуге, когда буду посвободнее.

— Да как же?! А эти Дикие? Это же бывшие лондонцы, а выглядят как самые настоящие пещерные люди! Когда они в последний раз видели свет?

Мальчик-демон, который, оказывается, прислушивался к разговору, вдруг произнес:

— Дикие никогда не видели света. Они живут в катакомбах… всегда. Это их мир.

— Но здесь невозможно выжить!

— Выжить можно везде! — сурово, по-взрослому сказал Абаддон.

Глядя на его зубы, Ричард охотно верил, что уж он-то выживет где угодно.

— А ты часто бываешь там, наверху?

— Редко. Старик заставляет иногда подниматься. Говорит, что я должен привыкать к свету солнца.

Мальчишка оказался не так уж и мрачен. Чем дольше они плыли, тем охотнее он включался в беседу.

— А как ты попал к Узнику?

— Не знаю. Старик говорит, что меня подбросили Дикие. Или просто бросили.

У Ричарда на языке вертелся вопрос о зубах, но он удержался.

— Долго нам еще плыть? — спросил он вместо этого.

— Уже скоро. Но впереди будет одно нехорошее местечко, его хорошо бы проскочить побыстрее.

— Опять Дикие?

— Нет, это люди сверху. — Мальчик-демон нахмурился. — Но они хуже Диких.

Стил сжал Мышь и после небольшой паузы объявил, что никакой опасности не предвидится.

Ричард потерял ощущение времени. Ему казалось, что они плывут уже очень долго, но, сверившись с часами, он с изумлением понял, что сел в лодку каких-то полтора часа назад.

Но вот впереди вновь забрезжил свет. Мальчик велел задвинуть заслонку на фонаре, чтобы не выдать себя раньше времени.

— Это они? — спросил Ричард.

Абаддон кивнул.

— И что нам нужно делать?

— Постараться проплыть незамеченными.

— Но хоть чего от них ожидать, мы можем узнать?

Но ответа не последовало, мальчик-демон снова замкнулся в угрюмом молчании. Огни горели по правому берегу реки, и он осторожно, стараясь не плескать, направил лодку к противоположному. Вскоре челнок, неторопливо влекомый течением, приблизился к освещенному участку тоннеля.

Свет исходил от сотен свечей, расставленных в высоких подсвечниках, настенных канделябрах и просто на полу. Свечи были диковинного черного цвета и при горении источали сладковатый и необъяснимо отталкивающий запах, который доносился даже до троицы в лодке.

Три десятка человек в одинаковых багровых плащах бродили среди черных свечей. Лица их были закрыты масками с прорезями для глаз. Судя по нарядам, выглядывающим из-под наброшенных на плечи плащей, странные люди принадлежали к высшему свету. Повинуясь невидимому дирижеру, они довольно слаженно пели какой-то воинственный гимн, не прекращая своего на первый взгляд хаотичного движения.

Насколько мог видеть Ричард, приподнявшись со своего места, на полу перед поющими был начерчен некий сложный знак. В его углах также горели свечи. Небольшая группа людей чуть в стороне от остальных готовилась к какому-то обряду. На низком столе раскладывался инвентарь для ритуала — книги, чаши и ножи. Ричард с содроганием понял, что с минуты на минуту в подземелье состоится жертвоприношение.

Стоило ему об этом подумать, как один из людей достал из мешка огромного черного петуха. Одновременно с этим из узкого бокового тоннеля появилась очередная фигура в плаще, ведущая на веревке черную козу. Коза упиралась и блеяла, а петух бился в руках мучителя, но их протесты никого не заботили.

Ричард скривился от омерзения и уже открыл рот, чтобы выкрикнуть слова протеста, но вовремя вспомнил слова Абаддона и смолчал. Лодку медленно сносило течением. Молодой сыщик, стиснув зубы, провожал взглядом отвратительную мессу. И вдруг Стил вскочил, да так резко, что лодка закачалась, грозя перевернуться. В одной его руке оставалась мышь, с которой бывший полицейский не расставался ни на секунду, а в другой — взведенный револьвер.

В тот же миг чей-то испуганный вскрик прервал пение.

— Шпионы! — закричал один из сектантов. — Во имя Вельзевула, хватайте их!

Фигуры на набережной заметались. Послышался женский визг. Кто-то бросился к ближайшему тоннелю, боясь быть изобличенным в нечестивом ритуале. Но несколько человек выхватили оружие.

— Пригнитесь, Рик, — спокойно сказал Стил. — Сейчас будет стрельба.

И не успел Ричард выполнить эту просьбу, как один из сектантов спустил курок. Выстрел, к счастью, пропал втуне, но, многократно усиленный эхом, еще больше переполошил людей в красных плащах. Они кидались в разные стороны, натыкаясь на подсвечники и сбивая друг друга с ног.

Стил, убедившись в серьезности намерений противника, не стал медлить с ответом. С такого близкого расстояния профессиональному стрелку промахнуться почти невозможно, тем более что его цели были превосходно освещены, в отличие от находящихся в лодке сыщиков. Он выстрелил дважды, и один из вооруженных людей с криком схватился за плечо, выронив револьвер в реку. В ответ стоящие на набережной сектанты открыли беспорядочный огонь. Но стрелкам явно недоставало опыта. Ни одна пуля не достигла цели. Тем временем еще один меткий выстрел Эдуарда заставил рухнуть на колени очередного сектанта.

Неизвестно, как велики были запасы сегодняшней удачи сыщиков, но быть бесконечными они не могли. Рано или поздно выстрелы атакующих достигли бы цели. Но тут в схватку вступил мальчишка-демон.

— А-бад-дон!!! — закричал он во всю глотку и схватил «бычий глаз». Не теряя времени, он широко размахнулся и с неожиданной для своих скромных габаритов силой метнул фонарь в мечущихся по набережной сектантов. Ричард не был уверен, кинул бы он сам такую увесистую штуку, как масляный фонарь, на добрых пятнадцать ярдов, разделявших лодку и берег реки. Но мальчишке это удалось.

Линза разбилась, и фонарное масло выплеснулось прямо в огонь упавшей свечи. Пылающие брызги полетели в разные стороны, оседая на плащах сектантов. Одному досталась особенно щедрая порция горящего масла, и багровое одеяние вспыхнуло гигантским факелом. Человек завизжал, мечась из стороны в сторону, и пылающий плащ развевался за его спиной, словно крылья падшего ангела. Резким толчком горящий сектант опрокинул в воду одного из стрелков и переполошил остальных. Ослепленный болью и ужасом, он продолжал кидаться наугад, ища помощи у своих собратьев. Предугадать его движения было невозможно, и суматоха в подземном тоннеле достигла своего апогея.

— Абаддон! Абаддон! Абаддо-о-о-он! — верещал мальчишка, ликуя и скаля свои демонские зубы.

Жрецы, державшие животных, предназначенных для заклания, тоже поддались всеобщей панике и бросились кто куда. Коза и петух обрели свободу и не замедлили ею воспользоваться. Коза проявила изрядное хладнокровие и, ловко огибая потерявших всякий разум людишек, бесстрашно устремилась во тьму тоннеля. Петух же, ошалев от внезапного счастья, истошно закукарекал, с силой клюнул мучителя, взмахнул крыльями и… тяжело полетел. Впрочем, полет его длился недолго, и спасенная птица камнем рухнула прямо в руки изумленного Ричарда.

Вся схватка продолжалась не дольше минуты. Лодка миновала опасный участок набережной и постепенно уплывала во тьму, лишившись единственного источника света.

Демоненок наконец умолк и, не мешкая, бросился к веслам. Ричард буквально упал на место, прижимая к груди трофейного петуха. Стил уже в полной темноте перезаряжал револьвер. Хладнокровие не изменило старшему сыщику ни на секунду на протяжении всего боя.

Абаддон, с непринужденностью подземного жителя ориентируясь в темноте, выводил лодку на стрежень. Петух оцепенело замер в руках Ричарда, не пытаясь больше вырваться на свободу. Только сердце его билось в бешеном ритме, словно надумало выпрыгнуть прочь из тела.

— Я слыхал про моду на сатанизм, но не думал, что люди могут дойти до такого… — наконец прервал молчание Ричард.

— До того, чтобы резать в подземельях животных, или до того, чтобы стрелять в проплывающих мимо джентльменов? — мрачно пошутил Стил.

— И то и другое совершенно омерзительно, — в тон ему ответил Ричард. — Кстати, почему мышь вас не предупредила?

— В том-то и дело, что предупредила! Но буквально за мгновение до того, как все началось.

— Интересно, почему?

— Как раз это я и пытаюсь понять. Я прислушивался к амулету почти непрерывно. Но мышь молчала, пока мы подплывали, и даже когда вплотную приблизились к этим безумцам. Я уже думал, что опасности нет, как внезапное предупреждение буквально обожгло разум.

— Странно, сокол действует… надежнее, что ли.

— Погодите-ка, я, кажется, понял… Если предположить, что мышь предупреждает не о мнимой, а лишь об очевидной опасности, то все сходится. Пока мы были далеко и сатанисты знать не знали о нас, они не представляли угрозы, и поэтому мышь «молчала». Но стоило им заметить лодку, как все изменилось — угроза стала реальной, о чем талисман и уведомил меня незамедлительно.

— Очень может быть, — согласился Ричард. — Звучит логично.

Вести разговор в кромешной темноте, не видя собеседника, было непривычно, и беседа постепенно затухла.

Вскоре Абаддон, вновь впавший в угрюмую задумчивость, направил лодку к берегу. Какими приметами он руководствовался — так и осталось загадкой. На ощупь выбравшись на камни набережной, сыщики сразу почувствовали себя менее уверенно, чем лодке. Теперь каждый неверный шаг грозил разбитым лбом, а то и чем-нибудь похуже. Ричард к тому же продолжал прижимать к груди спасенного петуха.

Но не прошло и минуты, как острозубый проводник зажег факел, видимо припасенный на берегу специально для таких случаев. Перед друзьями опять открывался узкий тоннель, ведущий в неизвестность.

— Теперь совсем недалеко, — бросил мальчик.

Почти сразу под ногами появились ступени — очень низкие, но столь многочисленные, что казались бесконечными. Несколько раз путь преграждали решетки, которые Абаддон открывал одним и тем же ключом и тщательно запирал за собой. Ричарду стало жарко, а руки постепенно затекали. Петух становился с каждой минутой все тяжелее, но вел себя тихо, как будто понимал, какой участи избежал, и старался не беспокоить спасителя.

Подъем закончился неожиданно. За очередной решеткой оказалась крошечная каморка, почему-то заваленная садово-кладбищенским инвентарем. Лопаты, заступы, грабли, огромные ножницы с длинными деревянными ручками — все эти до невозможности ржавые и давно не чищенные орудия посыпались под ноги сыщикам, едва мальчик открыл решетчатую дверь.

Из каморки был и второй выход — он скрывался за настоящей дубовой дверью, запертой на два огромных засова. Изнутри.

Мальчик положил факел на пол, с видимым трудом отодвинул засовы и толкнул дверь. Сыщики попали в просторное светлое помещение, где обнаружили несколько каменных возвышений, каждое из которых было увенчано гробом. То, что им в первый момент показалось «просторным и светлым», оказалось тесным и сумрачным склепом. Единственный лучик света проникал в него через крошечное витражное окошко на самом верху.

Ричард оглянулся. Мальчик с зубами демона остановился на пороге склепа и дальше, похоже, идти не собирался. Пришло время прощаться.

— Спасибо, Абаддон. — Ричард хотел протянуть ему руку, но проклятый петух взволнованно завозился, и пришлось ограничиться кивком. Мальчишка тоже кивнул.

Стил пожал маленькую ладошку и хотел потрепать мальца по волосам, но в последний момент удержался.

— Прижмите дверь, — сказал вместо прощания Абаддон, в последний раз показав свои жуткие зубы.

Эдуард выполнил его просьбу: прикрыл дверь, а потом навалился на нее плечом. Один за другим щелкнули засовы, и Ричард почувствовал, как по его спине побежали мурашки. С их стороны на двери не было ни замочной скважины, ни ручки.

 

Глава 10

 

Поднявшись по короткой каменной лестнице, сыщики оказались у выхода из склепа. Эдуард уперся в дверь ладонями и надавил. Заскрипели ржавые петли, посыпался мусор. Тяжелая дверь шевельнулась, пустив тонкую полоску света, и замерла.

— Что вы собираетесь делать с этой птицей? — спросил Стил, отдуваясь.

— Не бросать же ее. Придется взять с собой.

— Но вы могли бы на время опустить ее на пол? Ваша неоценимая помощь послужит ее скорейшему освобождению из этого приюта скорби.

Ричард осторожно поставил петуха на пол. Он немного опасался, что птица ударится в панику и ее придется ловить по всему склепу. Но ничего подобного не случилось. Петух не сделал даже попытки убежать, напротив, словно испуганный щенок, продолжал жаться к ногам сыщика.

— Поздравляю, вы завоевали его сердце, дружище!

Ричард устало улыбнулся.

— Давайте подналяжем и выберемся наконец отсюда, — сказал он.

Приятели дружно навалились на дверь, и она с громким скрежетом отворилась. Петух первым бросился на волю, едва щель стала достаточно широка, чтобы он смог в нее протиснуться.

— Обманул, хитрец! — рассмеялся Стил. — Вот это вероломство!

Ричард почувствовал легкую обиду на петуха-предателя, но вместе с тем облегченно вздохнул — что делать с ним дальше, он все равно не представлял.

За пределами склепа стоял теплый вечер. Солнце уже скатилось к самому горизонту. Стремительно надвигались сумерки. Друзья выбрались наружу и очутились, как и предполагали, на кладбище.

Склеп был стар и неухожен. Он так густо зарос плющом и диким виноградом, что невозможно было разобрать, какое почтенное семейство удостоилось чести скрывать под своим именем тайный вход в лондонские катакомбы. Трава на участке вокруг склепа поднималась почти в рост человека и служила идеальным прикрытием для сыщиков, опасавшихся оказаться в центре внимания местных служителей.

У самого входа в усыпальницу стояла монументальная гранитная скамья, сплошь покрытая разноцветными пятнами лишайника. На скамье сидел черный петух и, повернувшись к сыщикам в профиль, внимательно смотрел на них одним глазом.

— Ну надо же, ждет! — воскликнул Стил. — А мы уж, было, совсем распрощались.

Ричард подошел к петуху и взял его под мышку. Тот даже не сделал попытки убежать. Можно было подумать, что всю жизнь он только тем и занимался, что разъезжал у людей на руках.

— Что ж, раз наша дружба так окрепла, то придется взять тебя с собой, — философски заключил Ричард, и с молчаливого согласия петуха сыщики двинулись прочь от склепа.

Буквально через несколько шагов они вышли на аккуратную, выложенную камнем аллею, по обеим сторонам которой располагались многочисленные могилы и склепы.

— Если мои подозрения верны, то мы на Бромптонском кладбище, — сказал Стил, оглянувшись. — В Западном Бромптоне.

— Не может быть! Это же другой конец Лондона! — не поверил Ричард.

— Вы же не надеялись выйти на соседней с Ньюгейтом улице после всех наших подземных приключений?

После такой отповеди Ричард был вынужден признать, что они могли заплыть по подземной реке весьма далеко. А впрочем, гадать не имело смыла, вскоре этот спор должен был разрешиться сам собой.

Мощеная аллея привела сыщиков к воротам кладбища. На арке коваными буквами была выложена надпись «Лондонское Бромптонское кладбище».

Служитель на воротах с подозрением уставился на двоих джентльменов в пыльных костюмах, выносящих с кладбища черного петуха, но заступить дорогу не решился. Ричард прогнал мелькнувшую у него мысль продать многострадальную птицу торговкам цветами, галдящим у входа. После пережитых вместе тревог и злоключений он не мог представить храброго петуха поданным к обеду какому-нибудь лавочнику.

— Назову его Абаддоном Вторым, — решил молодой сыщик. — В память о нашем спутнике. Каково звучит: боевой петух Абаддон II?

— Звучит великолепно! С таким именем ему самое место на петушиных боях. Поразмыслите над тем, чтобы стать его импресарио.

Покинув мрачные катакомбы, оба сыщика заметно воспряли духом. В приподнятом настроении они вернулись в гостеприимный дом мистера Гровера Поулсона.

— Вы как раз к ужину, господа! — приветствовал их хозяин. — Вот-вот подадут.

Как истинный англичанин, он сделал вид, что не заметил потрепанного вида гостей и необычную ношу мастера Пустельги, предоставляя тому возможность самостоятельно решить, когда и какое объяснение дать. Сыщик не стал откладывать рассказ в долгий ящик.

— Эта славная птица зовется Абаддон Второй! — представил он петуха. — Он достался нам при обстоятельствах весьма драматичных и проявил при этом столь неподражаемую отвагу, что мы сочли недостойным джентльменов бросить его в беде.

— В таком случае он получит подобающий прием в моем доме, — не моргнув глазом, сказал мистер Поулсон.

Повинуясь его повелительному жесту, служанка почтительно приняла Абаддона Второго из рук Ричарда и унесла на кухню. Там он был вдоволь накормлен просом, после чего, горделиво выпятив грудь, обошел вверенную его заботам территорию, для порядка клюнул в ногу сварливую кухарку и наконец уснул у плошки с молоком, решительно прогнав оттуда хозяйского кота.

Тем временем в гостиной состоялся ужин. Мистер Поулсон, пока накрывали на стол, вполголоса поинтересовался у Ричарда:

— Как удалась ваша сегодняшняя прогулка? Были какие-то осложнения?

— Не могу сказать, сэр, что все прошло гладко, но проблемы разрешились наилучшим образом. Можете быть покойны, ни словом, ни делом мы не навели беды на ваш дом и были предельно осторожны, возвращаясь сюда.

— Это я и хотел услышать. Тогда еще один маленький вопрос. Возможно, это не очень вежливо, поэтому я спрашиваю у вас, а не у мистера Стила. Его глаза… Они поменяли цвет, или я совсем выжил из ума.

Ричард мысленно чертыхнулся. Как же они могли забыть! Но молодой сыщик быстро овладел собой.

— Да, вы правы. У мистера Стила застарелая гетерохромия, как и у меня. Обычно он использует патентованные капли, чтобы исправлять это. Но сегодня они вышли, а у нас не было времени наведаться к аптекарю.

Мистер Поулсон покачал головой с сочувствием. Ричард не сомневался, что сегодняшним вечером они с миссис Поулсон еще обсудят удивительную смену цвета глаз у мистера Стила.

За ужином мисс Элизабет Лидгейт была подчеркнуто вежлива и даже несколько суховата с гостями. Ее холодность объяснялась обидой на мастера Пустельгу, который, вопреки правилам хорошего тона, будучи удостоенным чести пользоваться гостеприимством Поулсонов, позволил себе бестактность целый день провести бог весть где. Никто, кроме самого мастера Пустельги, не заметил, что он впал в немилость. Не решаясь прямо спросить юную леди о причине ее дурного настроения, несчастный молодой человек вынужден был удовлетвориться возможностью находиться за одним столом с предметом своего интереса, безропотно принимая наказание, причина которого оставалась для него загадкой.

Пока Лизи поливала Ричарда из равнодушной вежливостью, мистер Гровер Поулсон и миссис Аббигайл Поулсон расспрашивали Стила о планах на завтрашний день. Тетушку Абби интересовало, найдется ли у господ сыщиков время сыграть с ней в вист, в то время как дядю Гровера занимали другие вопросы, говорить о которых в открытую он не мог.

— Так что вы намереваетесь делать завтра? — спросил мистер Поулсон для затравки.

— Планируем посетить выставку мадам Тюссо на Мэрилебон-роуд.

Мистер Поулсон был несколько удивлен, поскольку посещение выставок никак не вязалось в его голове с образом джентльменов, попавших в затруднительные обстоятельства. Видя это, Стил поторопился добавить:

— Там у нас с мастером Пустельгой назначена важная встреча.

— Насколько важная? — со значением шевельнув бровями, спросил мистер Поулсон.

— Чрезвычайно важная, сэр! — заверил его Стил. — Жизнеопределяющая!

Тетушка Абби сделала большие глаза. Она немедленно пришла к заключению, что в деле замешана дама, поскольку именно в женщинах видела жизнеопределяющее начало. Сделав этот поспешный вывод, она тут же задалась вопросом, сердечные дела какого из двух джентльменов они предполагают устраивать на выставке среди восковых изваяний.

Пока миссис Поулсон размышляла, мистер Поулсон перевел беседу в менее рискованное русло, заведя речь о скачках, в которых Эдуард оказался большим знатоком. Джентльмены с жаром принялись спорить о лошадях, и как ни пыталась впоследствии миссис Поулсон вернуть разговор к интересующей ее теме, сделать это было уже решительно невозможно.

После ужина Лизи, сославшись на мигрень, удалилась к себе, где и провела остаток вечера, злясь на мастера Пустельгу, дядюшку Гровера, мистера Рэтмола, саму себя и на весь остальной белый свет в придачу.

Сыщики же составили мистеру и миссис Поулсон компанию в вист, хотя и были вымотаны до последнего предела. Заметив, что мастер Пустельга клюет носом, мистер Поулсон сжалился над гостями и торжественно объявил приятный вечер подошедшим к концу.

На следующее утро Ричард проснулся бодрым и отдохнувшим более чем когда-либо за последние дни. Он решительно отогнал тревожные мысли о немилости, в которую он впал у мисс Лидгейт, рассудив, что первым делом стоит побеспокоиться о насущных проблемах. А именно, следовало решить, каким образом они со Стилом смогут обеспечить свою безопасность при передаче мыши ее законному владельцу.

Накануне Ричарду в голову пришла идея, которую он сейчас и собирался воплотить в жизнь. С разрешения мистера Поулсона еще до завтрака он послал служанку в магазин готового платья с приказом купить женскую одежду, обувь и корсет. Девушке были даны подробные указания касательно размеров и фасона наряда. Затем ей надлежало посетить театральную лавку «Коллет и Ко» и приобрести там гримировальный набор и парик. Ричард вручил служанке фунт и пять шиллингов на покупки и еще три шиллинга сверху, попросив сохранить поручение в тайне.

Девушка, смущенная и недоумевающая, зачем мужчине понадобилось женское платье, выполнила поручение в точности, за исключением, разумеется, последнего пункта. Если бы мастер Пустельга чуть лучше знал женщин, он ни за что не стал бы рассчитывать на сохранение конфиденциальности в таком пикантном вопросе.

Вернувшись с покупками, девушка первым делом направилась к молодой хозяйке, мисс Лидгейт, и выложила ей все.

Элизабет была вне себя от гнева. Ее прелестное личико сперва побледнело, затем покраснело, затем вновь побледнело и таковым осталось уже надолго.

— Для чего все это ему понадобилось, хотела бы я знать?! — с негодованием спросила она, перебирая принесенные предметы туалета. — Какую девицу собирается он обряжать в это безвкусное тряпье?

— Весьма рослую девицу, — догадливо заметила служанка.

— И весьма вульгарную притом! — добавила Элизабет.

Юная Элизабет была еще слишком молода и не искушена в романтических отношениях, чтобы распознать то чувство, которое буквально душило ее при мысли о мастере Пустельге и этой гипотетической девице. Чувство это было — ревность. И, понукаемый этим дурным советчиком, пылкий характер Элизабет подтолкнул ее к необдуманному шагу.

— Я выведу этого прохиндея на чистую воду! — решительно заявила она. — Выставка Тюссо, говорите? Хорошо же!..

Сказав это энергичное «хорошо же», Лизи выпроводила служанку и заперла дверь изнутри.

Вскоре ничего не подозревающий Ричард получил свой заказ и тоже заперся, чтобы примерить купленное платье. Оставшись доволен результатом, он покинул свою комнату и переместился в гостиную, где рассчитывал застать Лизи. Но мисс Лидгейт не вышла ни к завтраку, ни позже, оставив молодого человека и дальше недоумевать о причинах вчерашней холодности.

Стил был посвящен в детали плана сразу после завтрака. Согласно ему, Эдуарду предстояло встретиться с претендентом в условленном месте. Ричард, переодетый в женский наряд, будет находиться где-нибудь неподалеку. Удостоверившись, что перед ним действительно Король Воров Стэнли Барбл, Стил должен был подать условный сигнал, после чего Ричарду следовало вручить предмет хозяину. Сигналом служила снятая шляпа.

План был неидеальный, зато исключал силовое изъятие предмета у сыщиков. Если, конечно, конкурирующая организация не решится на открытый конфликт. Но Ричард не верил в такой исход, и Стил склонен был с ним согласиться.

В полдень слуга был послан нанять кеб, и сыщики собрались в путь. Ричард прихватил с собой сверток с нарядом и гримом, а Эдуард — оба револьвера. Петуха Абаддона Второго было решено оставить на кухне, где он уже расхаживал с видом полновластного хозяина, окончательно изгнав оттуда трусливого кота. Мистер Поулсон торжественно пожал джентльменам руки и пожелал счастливого пути. Миссис Поулсон, так и не решив, какой из молодых людей намерен устроить сегодня свое счастье, также пожелала удачи обоим.

Миссис Лидгейт проводить гостей не вышла. Она сама была занята сборами. Едва за сыщиками закрылась дверь, юная леди на цыпочках спустилась вниз и повторила маневр, который третьего дня едва не привел к трагическим последствиям, — выскользнула из дома через заднюю дверь, подтвердив тем самым старую как мир сентенцию о том, что молодости не свойственно учиться на ошибках.

Мисс Лидгейт посчастливилось остановить кеб до того, как повозка, увозящая сыщиков, скрылась из виду. Она велела вознице следовать за первым экипажем и сама через переднее окошко не сводила с него глаз.

Между тем Ричард приступил к перевоплощению. На глазах у Стила, который до того не имел возможности убедиться в талантах приятеля по части переодевания и лицедейства, рождался новый человек. И Эдуарду даже пришлось поучаствовать в этом.

— Затяните корсет, будьте любезны, — попросил Ричард, напялив на себя эту пугающую амуницию и поворачиваясь к приятелю спиной, что было весьма нелегко в тесном кебе. Эдуард ухватил шнурок, словно вожжи, уперся коленом в спину Ричарда и сильно потянул. Молодой сыщик даже крякнул от боли.