В пореформенной России и о видах торгового земледелия

Взглянем прежде всего на общие статистические данные о производстве хлебов в Евр. России. Значи­тельные колебания урожаев делают совершенно непри­годными данные за отдельные периоды или за отдельные годы[184]. Необходимо взять различные периоды и данные за целый ряд лет. В нашем распоряжении находятся следующие данные: за период 60-х годов — данные за 1864—1866 годы (“Военно-статистический сборник”, IV, СПБ. 1871, данные губернаторских отчетов). За 70-ые годы — данные д-та земледелия за все десятиле­тие (“Историко-статистический обзор промышленности России”, т. I, СПБ. 1883). Наконец, за 1880-ые годы — данные за пять лет, 1883—1887 (“Стат. Росс. имп.”, IV); это пятилетие может представлять все восьмидесятые годы, так как средний урожай за 10 лет, 1880—1889, оказывается даже несколько выше, чем за пятилетие 1883—1887 гг. (см. “Сельское и лесное хозяйство России”, издание для выставки в Чикаго, стр. 132 и 142).

Далее, для суждения о том, в каком направлении происходила эволюция в 90-х годах, мы берем дан­ные за десятилетие 1885—1894 (“Произв. силы”, I, 4). Наконец, данные за 1905 год (“Ежегодник России”, 1906) вполне пригодны для суждения о настоящем времени. Урожай в 1905 году был лишь немногим ниже среднего за пятилетие 1900—1904 гг.

Сопоставляем все эти данные[185]:

60 губерний Европейской России

Мы видим отсюда, что до 1890-х годов пореформенная эпоха характеризуется несомненным ростом производ­ства как зерновых хлебов, так и картофеля. Произво­дительность земледельческого труда повышается: во-первых, величина чистого сбора возрастает быстрее, чем величина посева (за некоторыми частичными исклю­чениями); во-вторых, надо принять во внимание, что доля населения, занятого земледельческим производ­ством, за указанное время постоянно уменьшалась вследствие отвлечения населения от сельского хо­зяйства к торговле и промышленности, а равно и вследствие выселения крестьян за пределы Евр. Рос­сии[186]. Особенно замечателен тот факт, что растет именно торговое земледелие: увеличивается количество собираемого (за вычетом семян) хлеба по расчету на 1 душу населения, а внутри этого населения идет все дальше и дальше разделение общественного труда; увеличи­вается торгово-промышленное население; земледельче­ское население раскалывается на сельских предприни­мателей и сельский пролетариат; растет специализация самого земледелия, так что количество производимого на продажу хлеба возрастает несравненно быстрее, чем все количество производимого страною хлеба. Ка­питалистический характер процесса наглядно иллю­стрируется увеличением роли картофеля в общем раз­мере земледельческого производства[187]. Увеличение посевов картофеля означает, с одной стороны, повыше­ние техники сельского хозяйства (введение в посев корнеплодов) и рост технической обработки с.-х. про­дуктов (винокурение и картофельно-крахмальное произ­водство). С другой стороны, оно является, с точки зрения класса сельских предпринимателей, производ­ством относительной прибавочной стоимости (удешевле­ние содержания рабочей силы, ухудшение народного питания). Данные за 10-летие 1885—1894 гг. пока­зывают далее, что кризис 1891—1892 гг., вызвавший гигантское усиление экспроприации крестьянства, по­вел к значительному понижению производства зерновых хлебов и к понижению урожайности всех хлебов; но процесс вытеснения зерновых хлебов картофелем про­должался с такой силой, что производство карто­феля, по расчету на 1 душу населения, увеличилось, несмотря на понижение урожая. Наконец, последнее пятилетие (1900—1904) показывает равным образом рост с.-х. производства, повышение производительности земледельческого труда и ухудшение положения рабо­чего класса (увеличение роли картофеля).

Как мы уже заметили выше, рост торгового земледе­лия проявляется в специализации земледелия. Массо­вые и огульные данные о производстве всяких хлебов могут дать (да и то не всегда) лишь самые общие указа­ния на этот процесс, так как специфические особен­ности различных районов при этом исчезают. Между тем, именно в обособлении различных районов земледе­лия и состоит одна из наиболее характерных черт по­реформенного сельского хозяйства в России. Так, цитированный уже нами “Историко-статистический об­зор промышленности России” (т. I, СПБ. 1883) указы­вает следующие сельскохозяйственные районы: район льноводства, “область с преобладающим значением ско­товодства”, в частности с “значительным развитием мо­лочного хозяйства”, область преобладающей зерновой культуры, в частности район трехполья и район улуч­шенной залежной или многопольно-травяной системы (часть степной полосы, которая “характеризируется производством наиболее ценных, так называемых красных хлебов, преимущественно предназначенных для заграничного отпуска”), свекловичный район, район возделывания картофеля на винокурение. “Указан­ные хозяйственные районы возникли на территории Европейской России в сравнительно недавнее время и с каждым годом все более и более продолжают раз­виваться и обособляться” (1. с., стр. 15)[188]. Наша задача теперь должна, следовательно, состоять в том, чтобы изучить этот процесс специализации земледелия, мы должны рассмотреть, наблюдается ли рост торгового земледелия в различных его видах, происходит ли при этом образование капиталистического сельского хо­зяйства, характеризуется ли земледельческий капита­лизм теми свойствами, которые мы указали выше при разборе общих данных о крестьянском и помещичьем хозяйстве. Само собой разумеется, что для нашей цела достаточно ограничиться характеристикой главнейших районов торгового земледелия.

Но прежде чем переходить к данным по отдельным районам, заметим следующее: экономисты-народники, как мы видели, всячески стараются обойти тот факт, что пореформенная эпоха характеризируется ростом именно торгового земледелия. Естественно, что при этом они игнорируют также то обстоятельство, что падение цен на зерновые хлеба должно дать толчок специализации земледелия и вовлечению в обмен про­дуктов сельского хозяйства. Вот пример. Авторы из­вестной книги “Влияние урожаев и хлебных цен” исходят все из той посылки, что для натурального хозяйства цена хлеба не имеет значения, и повторяют эту “истину” бессчетное число раз. Один из них, г. Каб­луков, заметил, однако, что в общей обстановке то­варного хозяйства эта посылка, в сущности, неверна. “Возможно, конечно, — пишет он, — что зерно, постав­ляемое на рынок, произведено при меньших издержках производства, нежели возделанное в своем хозяйстве, и тогда как будто бы и для потребительного хозяйства является интерес перейти от возделывания хлебов к иным культурам” (или к другим занятиям — добавим от себя), “а, следовательно, и для него получает зна­чение рыночная цена хлеба, коль скоро она не совпа­дает с его издержками производства” (I, 98, прим., курсив автора). “Но мы не можем брать этого в расчет” — декретирует он. — Отчего же? Оказывается — оттого: 1) что переход к другим культурам возможен “только при наличности известных условий” Посредством этого бессодержательного трюизма (все на свете возможно только при известных условиях!) г. Каблуков пре­спокойно обходит тот факт, что пореформенная эпоха создавала и создает в России именно те условия, которые вызывают специализацию земледелия и отвлече­ние населения от земледелия... 2) Оттого, что “в нашем климате невозможно найти продукта, равного по свое­му продовольственному значению зерновым хлебам”. Довод очень оригинальный, выражающий простую уверт­ку от вопроса. При чем же тут продовольственное зна­чение других продуктов, если речь идет о продаже этих других продуктов и о покупке дешевого хлеба?.. 3) Оттого, что “зерновые хозяйства потребительного типа всегда имеют рациональное основание для своего существования”. Другими словами: оттого, что г. Каб­луков “с товарищами” считает натуральное хозяйство “рациональным”. Довод, как видите, непреоборимый...