IX. Наемный труд в земледелии

Мы переходим теперь к главному проявлению земле­дельческого капитализма — к употреблению вольно­наемного труда. Эта черта пореформенного хозяйства всего сильнее проявилась на южных и восточных окраи­нах Европейской России, проявилась в том массовом передвижении сельскохозяйственных наемных рабочих, которое известно под именем “земледельческого от­хода”. Поэтому мы приведем сначала данные об этом главном районе земледельческого капитализма в Рос­сии, а затем посмотрим и на данные, относящиеся ко всей России.

Громадные передвижения наших крестьян в поисках за работой по найму отмечены давным-давно нашей лите­ратурой. На них указывал уже Флеровский (“Положе­ние рабочего класса в России”, СПБ. 1869), пытавшийся определить сравнительную распространенность их в раз­ных губерниях. В 1875 г. г-н Чаславский дал общий обзор “земледельческих отхожих промыслов” (“Сбор­ник госуд. знаний”, т. II) и отметил их настоящее зна­чение (“образовалось... нечто вроде полу бродячего населения... нечто вроде будущих батраков”). В 1887 г. г-н Распопин свел ряд земско-статистических данных об этом явлении и взглянул на них не как на “заработки” крестьян вообще, а как на процесс образования класса наемных рабочих в земледелии. В 90-х годах появились труды гг. С. Короленко, Руднева, Тезякова, Кудряв­цева, Шаховского, благодаря которым явление было изучено несравненно полнее.

Главный район прихода земледельческих наемных рабочих — губернии Бессарабская, Херсонская, Тав­рическая, Екатеринославская, Донская, Самарская, Саратовская (южная часть) и Оренбургская. Мы огра­ничиваемся Европейской Россией, но необходимо от­метить, что движение идет все дальше (особенно в последнее время), охватывая и Северный Кавказ и Ураль­скую область и т. д. Данные о капиталистическом зем­леделии в этом районе (районе торгового зерновою хозяйства) будут приведены в следующей главе, там же мы укажем и другие местности прихода земледельче­ских рабочих. Главным районом выхода земледельческих рабочих служат средние черноземные губернии: Ка­занская, Симбирская, Пензенская, Тамбовская, Рязан­ская, Тульская, Орловская, Курская, Воронежская, Харьковская, Полтавская, Черниговская, Киевская, Подольская, Волынская[169]. Таким образом, передви­жение рабочих направляется из наиболее заселен­ных местностей в наименее заселенные, колонизуемые местности; — из местностей, в которых всего сильнее было развито крепостное право, в местности, где оно было всего слабее[170]; — из местностей с наибольшим развитием отработков в местности слабого развития отработков и высокого развития капитализма. Рабочие бегут, следовательно, от “полусвободного” труда к сво­бодному труду. Было бы ошибкой думать, что это бег­ство сводится исключительно к передвижению из густонаселенных в малонаселенные места. Изучение передвижения рабочих (г. С. Короленко, 1. с.) пока­зало то оригинальное и важное явление, что из многих мест выхода рабочие уходят в таком большом коли­честве, что в этих местах получается недостаток рабочих, восполняемый приходом рабочих из других мест. Зна­чит, уход рабочих выражает не только стремление населения равномернее распределиться по данной терри­тории, но и стремление рабочих уйти туда, где лучше. Это стремление станет для нас вполне понятным, если мы вспомним, что в районе выхода, районе отработков, заработные платы сельским рабочим особенно низки, а в районе прихода, районе капитализма, зара­ботные платы несравненно выше[171].

Что касается до размера “земледельческого отхода”, то общие данные об этом имеются лишь в названном выше труде г-на С. Короленко, который считает избы­ток рабочих (сравнительно с местным спросом на них) в 6360 тыс. чел. во всей Европ. России, в том числе 2137 тыс. чел. в вышеназванных 15-ти губерниях земле­дельческого отхода, тогда как в 8-ми губерниях при­хода недостаток рабочих определяется им в 2173 тыс. человек. Несмотря на то, что приемы расчетов г-на С. Короленко далеко не всегда удовлетворительны, его общие выводы (как увидим неоднократно ниже) следует считать приблизительно верными, а число бро­дячих рабочих не только не преувеличенным, а скорее даже отстающим от действительности. Несомненно, что из этих двух миллионов рабочих, приходящих на юг, часть принадлежит к неземледельческим рабочим. Но г. Шаховской (1. с.) рассчитывает совершенно произвольно, на глаз, что на промышленных рабочих приходится половина этого числа. Во-1-х, мы из всех источников знаем, что приход рабочих в этот район преимущественно земледельческий, а во-2-х, земледель­ческие рабочие идут не только из вышеназванных гу­берний. Г-н Шаховской сам же дает одну цифру, под­тверждающую расчеты г-на С. Короленко. Именно он сообщает, что в 11-ти черноземных губерниях (входя­щих в очерченный выше район отхода земледельческих рабочих) было выдано в 1891 г. — 2 000 703 паспорта н билета (1. с., стр. 24), тогда как, по расчету г. С. Ко­роленко, число отпускаемых этими губерниями рабочих равняется лишь 1 745 913. Следовательно, цифры г-на С. Короленко никак не преувеличены, и все число бродячих сельских рабочих в России должно быть, оче­видно, выше 2-х миллионов человек[172]. Такая масса “крестьян”, бросающих свой дом и надел (у кого есть дом и надел), свидетельствует наглядно о гигантском процессе превращения мелких земледельцев в сельских пролетариев, о громадном спросе растущего земледель­ческого капитализма на наемный труд.

Спрашивается теперь, как велико все число сельских наемных рабочих в Евр. России, и бродячих и оседлых? Единственная, известная нам, попытка ответить на этот вопрос сделана в работе г-на Руднева: “Промыслы крестьян Европ. России” (“Сборник Саратовского зем­ства”, 1894 г., №№ 6 и 11). Эта чрезвычайно ценная работа дает сводку данных земской статистики по 148 уездам в 19-ти губерниях Евр. России. Все число “промышленников” определилось в 2 798 122 чел. из 5 129 863 работников муж. пола (18—60 лет), т. е. в 55% всего числа крестьянских работников[173]. К “сель­скохозяйственным промыслам” автор отнес только сельскохозяйственные работы по найму (батраки, по­денщики, пастухи, служащие при скотных дворах). Определение процента сельскохозяйственных рабочих ко всему числу мужчин рабочего возраста по разным губерниям и районам России приводит автора к тому выводу, что в черноземной полосе около 25% всех мужчин работников заняты с.-х. работами по найму, а в нечерноземной — около 10%. Это дает цифру с.-х. рабочих в Евр. России в 3395 тыс. чел., или, с округле­нием, в 3½ миллиона человек (Руднев, 1. с., стр. 448. Это число составляет около 20% всего числа мужчин рабочего возраста). При этом необходимо отметить, что, по заявлению г-на Руднева, “поденщина и сдельные земледельческие работы отмечались статистиками в про­мыслах лишь в тех случаях, когда оказывались состав­ляющими главнейшее занятие известного лица или известной семьи” (1. с., 446)[174].

Эту цифру г-на Руднева следует считать минимальной, так как, во-первых, данные земских переписей более или менее устарели, относясь к 80-м, иногда даже к 70-м годам, и так как, во-вторых, при определении процента с.-х. рабочих не приняты вовсе во внимание районы высокоразвитого земледельческого капита­лизма — прибалтийские и западные губернии. Но, за неимением других данных, приходится принять эту цифру в 3½  млн. чел.

Оказывается, следовательно, что около пятой доли крестьян перешло уже в то положение, что их “глав­нейшее занятие” — наемная работа у зажиточных кре­стьян и помещиков Мы видим здесь первую группу тех предпринимателей, которые предъявляют спрос на рабочую силу сельского пролетариата. Это — сельские предприниматели, занимающие около половины низшей группы крестьянства. Таким образом, между образо­ванием класса сельских предпринимателей и расшире­нием низшей группы “крестьянства”, т. е. увеличением числа сельских пролетариев, наблюдается полная взаи­мозависимость. Среди этих сельских предпринимателей видную роль играет крестьянская буржуазия: напр., в 9 уездах Воронежской губ. из всего числа батраков — 43 4% нанято крестьянами (Руднев, 434). Если бы мы приняли этот процент за норму для всех сельских рабочих и для всей России, то оказалось бы, что кре­стьянская буржуазия предъявляет спрос миллиона на полтора с.-х. рабочих. Одно и то же “крестьянство” и выбрасывает на рынок миллионы рабочих, ищущих нанимателей, — и предъявляет внушительный спрос на наемных рабочих.