Культура речи – это прежде всего умение говорить и писать правильно, понятно и выразительно. Но что такое «правильно, понятно и выразительно»?
Прочитайте десять русских текстов. Оцените их с точки зрения правильности (грамотности), понятности (простоты – сложности), выразительности (красоты). Ко всем ли из этих текстов критерии правильности, понятности, выразительности применимы в равной мере?
1. Клюцвставает в том угле, а там вода бежит. На пожнях лягловинка на сухом месте прорыта, вода там – клюцвставает. Это колодец (Словарь русских говоров Карелии).
2. Мы рассматриваем творчество как сворачивание культурно-исторических и индивидуальных содержаний с помощью определенных методологических ресурсов, с одной стороны, и, с другой стороны, творчество предстает как разворачивание текста с помощью других методологических средств для выхода в сферу определенных культурно-исторических и индивидуальных содержаний. Или, говоря короче, творчество – это редукция жизни к тексту, в то время как истолкование творчества – это дедукция жизни из текста (И.Т. Касавин, статья «Пространство и время: в поисках "естественной онтологии" знания»).
3. Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению… К приобретению оного требуется пять следующих средствий: первое – природные дарования, второе – наука, третие – подражание авторов, четвертое – упражнение в сочинении, пятое – знание других наук (М.В. Ломоносов).
4.
.files\gold.gif)
(с сайта Gramota.ru; из подборки А. Белокурова )
5. Война ж совсем не фейерверк,
А просто – трудная работа,
Когда –
черна от пота –
вверх
скользит по пахоте пехота (М. Кульчицкий).
6. Емче органа и звонче бубна
Молвь – и одна на всех:
Ох – когда трудно, и ах – когда чудно,
А не дается – эх!
Ах с Эмпиреев, и ох вдоль пахот,
И повинись, поэт,
Что ничего, кроме этих ахов,
Охов, у Музы нет.
Наинасыщеннейшая рифма
Недр, наинизший тон.
Так, перед вспыхнувшей Суламифью –
Ахнувший Соломон.
Ах: разрывающееся сердце,
Слог, на котором мрут.
Ах, это занавес – вдруг – разверстый,
Ох: ломовой хомут.
Словоискатель, словесный хахаль,
Слов неприкрытый кран,
Эх слуханул бы разок – как ахал
В ночь половецкий стан!
И пригибался, и зверем прядал…
В мхах, в звуковом меху:
Ах – да ведь это ж цыганский табор –
Весь! – и с луной вверху!
Се жеребец, на аршин ощерясь,
Ржет, предвкушая бег.
Се, напоровшись на конский череп,
Песнь заказал Олег –
Пушкину. И – раскалясь в полете –
В прабогатырских тьмах –
Неодолимые возгласы плоти:
Ох! – эх! – ах!
(М. Цветаева)
7. Яндекс предлагает пользователям доступ к широкому спектру он-лайновых служб, включая средства навигации (поиск, каталог и т.д.), коммуникации (почта, форумы и т.д.), персонализации контента (хостинг, закладки и т.д.), совершения покупок (Гуру, Товары и т.д.). Все существующие на данный момент службы, а также любое развитие их и/или добавление новых является предметом настоящего ПС. Вы понимаете и соглашаетесь с тем, что все службы предоставляются «как есть» и что Яндекс не несет ответственности ни за какие задержки, сбои, неверную или несвоевременную доставку, удаление или несохранность какой-либо пользовательской персональной информации (пользовательское соглашение Яндекса).
8. Проявления желаний во сне... проявление, а не удовлетворение. Ребенок увидел восхитительные вишни, но ему запретили их есть. Ему снится, что он все их слопал, но это никак не помешает ему захотеть их на следующий день. Мысленное удовольствие во сне отнюдь не насыщает... На ночной сцене драматизируются наши противоречия. Ребенку запретили не только есть вишни, но и плакать: «Ты взрослый мальчик и должен вести себя, как мужчина...» Мало того, что мы не можем делать то, что нам нравится, нам не разрешается жаловаться. Среди желаний, выводимых на сцену сном, есть желание поплакать. Сон выявляет не только наши желания, но и то, что они не удовлетворены, что удовлетворить их нелегко, что нужно преодолеть препятствия: замочные скважины, двери, щелки, отделяющие нас от приоткрывшегося рая.
Ибо рай открывается нам: в неожиданных, исключительно гармоничных сочетаниях все-таки совмещаются и с новой силой возникают противоречивые, на первый взгляд, желания. Казалось, тут ЛИБО одно, ЛИБО другое, однако оказывается, что есть способ заполучить одно И другое, одно ЧЕРЕЗ другое. И если обнаруживается, что этот рай слишком отличается от того, в который мы верим днем, тому, кто решится о нем рассказать, грозит отлучение от церкви! (М. Бютор, «Сон и запретное», пер. с французского)
9. Ехал я с дифчатами в совок, себе кулер, а жене мобилу. Короче, приехали, я обшарил все ларьки, нашел приличный обдуватель для слота где втыкают СД-РОмы. Приобрел с потрохами. Потом поплыли на Горбушку, жене мобилы поискать, Ериксон она хотела R600 че-ли. Нашли, хых, старая модель, интефрейс на русском а смс на английском. Послали всех к коту под хвост и домой потопали. В Макдак опять заглянули, голодные были, перекусили и пошли по ларькам на чай че-нить купить. Вот притопал домой, привинтил кулер, охлаждает, но температура все таки поднимается, токо медленно. Че-то неправильно... позырить надо. И как-нить присобачить, чтобы охлаждало нормально (запись из открытого Интернет-дневника, муж., около 25 лет, Москва).
10. «Занимательная геометрия»
Если представить себе только что рожденного человека в виде какой-нибудь геометрической фигуры, то это, скорее всего, будет шар. Гладкий, прозрачный и мягкий. Потом появляются грани. Эти выпуклости и неровности появляются под воздействием внешней среды (хотя, конечно, можно спорить). И годам к 18-20 (тут уже все индивидуально) наш шарик превращается в фигуру со множеством граней. Кое-где гладкий, кое-где шершавый, о некоторые грани можно порезаться, к другим же очень приятно прикасаться, местами сквозь этот непонятный предмет может пройти лучик солнца, а кое-где – непроницаемый мрак и темнота.
Наступает самый ответственный момент в жизни неоформившейся геометрической фигуры... (запись из открытого Интернет-дневника, муж., 30 лет, Эстония)
Вопрос о правильности
Очевидно, что, если говорить о правильности как о грамотности, об отсутствии языковых ошибок, то к одним из приведенных текстов такой критерий применим, а к другим – нет.
Мы сразу можем сказать, что тексты № 2, 5, 8 и 10 грамотные, в них нет ошибок. В тексте № 4 допущены орфографические и синтаксические ошибки. Нарушения правильного написания слов в тексте № 4 вызваны, судя по всему, невнимательностью и безответственностью автора. Ошибка в построении предложения объясняется неумением пишущего строить сложные, разветвленные конструкции, «держать» структуру, не забывая к концу фразы, с чего он начал. Небрежное отношение хозяина Интернет-сайта к словам подрывает доверие к его делу. Волей-неволей задумаешься: а программы, которые предлагается скачать посетителям сайта, написаны так же «аккуратно»? Если люди не могут составить русскую фразу из десятка слов, справляются ли они с языками программирования? Или, может быть, у хозяина сайта просто нет времени и желания перечитывать напечатанное, что тоже наводит на сомнения в качестве рекламируемого материала.
Отправитель текста № 7 куда более серьезный. Это одна из популярнейших поисковых систем русского Интернета – Яндекс. Здесь нет бросающихся в глаза опечаток, однако два из трех предложений построены неверно. В предложении Все существующие на данный момент службы, а также любое развитие их и/или добавление новых явля ет ся предметом настоящего ПС нарушено согласование сказуемого с подлежащими по числу. Правильно было бы: …службы,.. развитие их и/или добавление новых являются … Фраза Вы понимаете и соглашаетесь с тем, что все службы предоставляются «как есть» вообще звучит не по-русски. Во-первых, составитель документа соединил союзом и два глагола, требующие после себя разных падежей: понимать что? и соглашаться с чем? Получается Вы понимаете… с тем, что… Это типичная ошибка школьных и вступительных сочинений: * Он старается завоевать и дорожит уважением товарищей. Полярники верили и надеялись на помощь Большой Земли. Во-вторых, что означает оборот службы предоставляются «как есть»? Это калька (буквальный перевод) англоязычного юридического термина, не понятная большинству носителей русского языка. Можно возразить: юристы, составлявшие соглашение, и, наверное, компьютерные специалисты знают, что обозначает в данном случае выражение «как есть». Возражение бессмысленное: в документе, предназначенном для широкого круга пользователей Интернета, не должно быть ничего не понятного ШИРОКОМУ кругу пользователей, совсем не обязательно обладающих какими-то специальными знаниями.
К текстам 1, 3 и 6 мы не можем подходить с теми же критериями правильности, что к уже рассмотренным примерам. Первый фрагмент – запись устной диалектной речи. Эта сфера функционирования языка не подвергается нормированию, или кодификации, она представляет народно-разговорную стихию, отражая особенности русского языка разных регионов нашей страны. Но и в Карелии, и в Хабаровском крае, и в Подмосковье, и на Алтае школьный учитель, преподаватель вуза, политический деятель, актер, ведущий радио- или телепередачи должен на своем рабочем месте говорить не на диалекте, а на нормированном (по-другому – кодифицированном) русском языке. Это другая форма русского языка – литературный язык, т.е. язык, которым пользуются грамотные, культурные русские люди в официальном и неофициальном общении. Именно к литературному языку приложим критерий правильности. Нормы русского литературного языка обязательны в государственных учреждениях, общественно-политической коммуникации, образовании, средствах массовой информации, науке и искусстве.
Нормы русского языка исторически изменчивы. Текст № 3, написанный в 18 веке М.В. Ломоносовым, нельзя судить по современным меркам. Мы не можем сказать, что формы средствий, третие,подражание авторов, словосочетания красно говоритьи преклонять к своему мнению, слово оный неправильные. Они устаревшие. На смену им в русском литературном языке пришли другие формы, слова и законы сочетания слов.
В тексте № 9, по сути, всего одна орфографическая ошибка (все-таки написано без дефиса), одна опечатка (интерфейс) и пропущено несколько запятых. Все остальные неправильные написания – сознательный прием пишущего. Текст № 9 – типичное произведение жаргонизирующей языковой личности, причем личности, жаргонизирующей демонстративно, бравирующей своим желанием «писать, как говорю». Даже на письме автор стремится передать произношение слов, характерное для беглой устной речи (пишет даже не чиво-нить, а че-нить вместо что-нибудь; токо вместо только). Впечатление от текста определяют сниженные слова и выражения: обшарить, приличный обдуватель, поплыли на Горбушку, потопали домой, мобила, короче, послать коту под хвост, позырить, присобачить. Глаз «царапает» книжное слово в сочетании с просторечным оборотом – приобрел с потрохами. Само по себе употребление нелитературных слов в личном дневнике языковой ошибкой назвать нельзя: это не ругательства, это слова разной степени стилистической сниженности – от разговорных приличный в значении «хороший» и потопали до грубо-просторечного позырить. Но концентрация таких слов слишком велика, чтобы назвать пишущего грамотным, культурным человеком. Является ли предлагаемый нам образ истинным лицом автора или его речевой маской – можно только догадываться. Во всяком случае нас приглашают в мир, где шарят, топают, зырят, посылают, присобачивают. Добро пожаловать, те, кому нравится! Но есть и другие картины мира, создаваемые средствами русского языка.
Стихотворение М. Цветаевой «Молвь» (текст № 6) представляет особую сферу языковой деятельности – художественную литературу. Создание подобных текстов дело не всех и каждого, а лишь отдельных, исключительно одаренных носителей языка. Это сфера языковой свободы, где талантливой личности дозволены собственные правила словоупотребления, словоизменения, постановки знаков препинания (или, как это часто бывает в современной поэзии, отказ от знаков препинания). Если обычный пишущий в школьном или вступительном сочинении выделит деепричастный оборот раскалясь в полете или наречие вдруг знаками тире, это будет рассматриваться как пунктуационная ошибка. Человек, пишущий квалификационную работу, за которую ставится оценка, должен выполнить вполне конкретную задачу – продемонстрировать знание базовых пунктуационных норм русского языка, установленных Правилами русской орфографии и пунктуации. Грубо говоря, он обязан показать, что умеет писать «как положено». Творец художественного произведения должен создать уникальный, неподражаемый эстетический объект, который захватит (формой или сюжетом), потрясет, увлечет, очарует, заинтересует читателя, иначе деятельность поэта или писателя не имеет смысла. Это иная область русского слова – со своими, особыми законами. Не всем доступная, но в то же время высшая сфера реализации русского языка.
Вопрос о сложности
Если спросить, какой из этих текстов самый сложный, мнения, очевидно, разделятся. Кто-то укажет на текст № 2, кто-то – на текст № 6, а кто-то выберет текст № 7. Разумеется, стихотворение М. Цветаевой более трудно для интерпретации, чем поэтический фрагмент М. Кульчицкого. Конечно, научный текст № 2, переполненный заимствованными терминами и отличающийся крайне усложненным синтаксисом, понять труднее, чем изящный и образный текст № 8 (хотя оба фрагмента, заметим, толкуют близкие феномены психической деятельности людей). В тексте № 7 хитросплетения юридического документа усложняются компьютерной терминологией, непонятной новичкам в Интернете.
В любом случае для одних сфер нашего языкового существования повышенная сложность простительна и неизбежна (многие юридические документы, такие как, например, коммерческие договоры, высокая художественная литература и т.п.), в других – она не рекомендуется или даже не допускается (юридические тексты повседневного пользования, инструкции к лекарствам и бытовым приборам, школьные учебники и детские книги и т.п.). Существуют следующие средства упрощения текста.
1) Укорачивание предложений и упрощение их структуры. Любой текст – курсовую работу, письмо, статью – следует после его создания перечитать и разбить длинные предложения на более короткие. Особенно безжалостно следует избавляться от слов-пустышек определенный, некий, практически, в принципе, как бы и им подобных.
2) Замена – везде, где это возможно – заимствованных слов на русские, узкоспециальных терминов на слова общеязыкового фонда, абстрактной лексики на более конкретную. Естественно, в научном или техническом тексте, предназначенном для профессионалов в той или иной области, обилие узкоспециальных международных терминов неизбежно. Но как только текст, посвященный той же сложной научной проблеме, обретает более широкого адресата, становится научно-популярным или учебным, слова в нем должны стать более простыми.
3) Оживление текста путем включения в него средств адресации (обращение к читателю и управление его вниманием) и авторизации (выражение точки зрения автора), отказа от абстрактных рассуждений в пользу конкретных примеров. Сравните, например, использование местоимения МЫ в текстах 2 и 8. В тексте 2 перед нами так называемое научное МЫ – условный способ самообозначения автора в научных трудах: Мы рассматриваем значит Я рассматриваю. В тексте 8 МЫ – общечеловеческое, объединяющее автора и его читателей.
4) Четкая структурация текста:
а) разделение письменного текста на абзацы; использование подзаголовков; шрифтового выделения; списков;
б) в устном выступлении – использование пауз, интонации, логического ударения;
в) ранжирование информации по степени важности; использование приемов предварения, объясняющих читателю или слушателю, о чем и в каком порядке будет говориться дальше; подытоживание уже сказанного; употребление значимых повторов (не простое дублирование информации, а суммирующее, аналитическое ее повторение, акцентирование внимания на несколько ином, нежели при первом «вхождении», аспекте сообщения); установление причинно-следственных, логических, пространственно-временных связей между единицами содержания текста (темами, предметами, проблемами) и единицами выражения (словами, предложениями, абзацами). Важно, чтобы слова, предназначенные для структурирования текста, (подробнее о них будет говориться в лекции, посвященной научному стилю) выполняли именно ориентирующую функцию - разъясняющую, упрощающую для читателя «навигацию» по тексту, а не наоборот, как это происходит во фрагменте 2. Неуклюжая последовательность вводных слов … с одной стороны, и, с другой стороны… только утяжеляет предложение. А употреблением оборота-клише говоря короче (почему-то не в его стандартном виде короче говоря, а с переставленными компонентами) в высказывании, которое, конечно, короче, но ни сколько не яснее, чем предыдущее, вызывается либо раздражение внимательного читателя, либо желание поиронизировать над ложным глубокомыслием автора.
5) Устранение двусмысленных, неоднозначных высказываний типа Материал исследования определяет цель (что определяет что? Чтобы снять неопределенность, надо написать: Материалом исследования определяется цель или Материал исследования определяется его целью – воспользоваться пассивной конструкцией, чтобы на место подлежащего не претендовали одновременно два существительных); Сложность темы вовсе не подразумевает, что она должна освещаться в сложном тексте – непонятно, какое существительное женского рода заменено на «она»: сложность или тема, необходимо уточнение: Сложность темы не подразумевает, что эта тема должна освещаться в сложном тексте.
6) Отказ от лексического, стилистического и синтаксического однообразия, например, с нагнетанием одинаковых форм – родительных падежей или инфинитивов: Рекомендуется использование приемов ранжирования важности информации (вариант изменения конструкции: Рекомендуется использовать приемы, помогающие ранжировать информацию по важности); Хотелось бы порекомендовать вам поспешить начать консультироваться с вашими партнерами (Лучше: Я бы рекомендовал вам, не откладывая, начать консультации с вашими партнерами).
Сложность темы не подразумевает, что эта тема должна освещаться в сложном тексте.Если мы сравним по всем перечисленным пунктам фрагменты № 2 и № 8, то убедимся, что автор, пытающийся запутанными фразами, объяснить нам, что такое творчество, проигрывает известному французскому писателю и культурологу М. Бютору, обретшему на русском языке прекрасного переводчика, «по всем статьям». В тексте № 2 нагромождение «научной» терминологии отпугивает и не несет никакой конкретной информации, тогда как в тексте № 8 органически соединяются для обсуждения сложной морально-философской идеи «сон как выражение запретных стремлений» выразительная и динамичная литературная речь, просторечное «слопал», предметная конкретика (вишни, замочные скважины, двери, щелки), христианская символика, авторское «мы», объединяющее пишущего и читателей.
В художественной литературе своя идея сложности. Для некоторых читателей непонятно, трудно значит плохо, это повод отказаться от «потребления» текста. Для других – непонятно, трудно – вызов, возможность получить интеллектуальное удовольствие от победы над сложным текстом, от его дешифровки. В поэзии же «непонятность» – закон жанра, одна из составляющих так называемой сказочности, суггестивного (внушающего) воздействия на (под)сознания читателя, которое оказывают ритмизированные стихотворные строки. По сей день в поэзии сохранилось нечто от древних шаманских танцев, вводивших исполнителя и зрителей в транс. Непонятное гипнотизирует – этот прием используется часто и в рекламе. Так что от чтения «трудного» стихотворения Цветаевой получить удовольствие можно через непосредственное, интуитивное переживание, поддавшись магии строчек, не зная, что такое Эмпиреи, кто такая Суламифь, при чем здесь половецкий стан… А можно расшифровать этот текст слово за словом и получить другую «награду» – удовлетворение, сродни которому испытывает математик, решивший сложную задачу.
