II.2. Практика исповеди с XVII в. по настоящее время

    XVII в. характеризуется, прежде всего, распространением печатных изданий, содержащих последование исповеди, и реформами, изменившими ее содержание. Также развивалась система вопросников: появляется разделение вопросников для мужчин и женщин в зависимости от возраста и семейного положения[75]. Ниже будут кратко рассмотрены основные издания в указанный период.

II.2.1. Острожское издание 1606 г.

     Из особенностей чина необходимо отметить следующие:

1. На аналое полагалось одно евангелие, без креста.

2. Появление вопросов касательно веры кающегося.

3. После исповеди следует молитва «Господи, Петру и блуднице слезами грехи оставивый...», но в данном издании ее употребление не связано с разрешительной молитвой.

4. Присутствует чтение евангелия и апостола.

5. После исповеди, если кающийся находится достойным причащения, священник произносит: «Прощает тя же Бог невидимо, и аз...» и читает молитву «Боже, простивый Нафаном Давида пророка...».

6. Весь чин заканчивается молитвой «Разрешити исповедника, егда скончает заповедь», которая следовала после увещания священником кающегося: «Милосердый и многомилостивый Господи..., иже своих ради щедрот пославый единороднаго Сына...»[76].

  II.2.2. Виленское издание 1618 г.

    В данном издании заметны следующие особенности:

1. Наличие покаянных тропарей: «Объятия отча отверсти ми...», «В разбойники впадох...», «Слезами ми даждь Боже...» и «Аз, Дево святая Богородице...», за которыми следуют две молитвы — «Благоутробный и милостивый Боже, испытуяй сердца...» (отмеченная, как молитва духовника о самом себе) и «Владко Господи Боже наш, не хотяй смерти грешником...». Последняя молитва является уже уникальной, не имеющей аналога ни в греческой, ни в юго-славянской практике.

2. Отсутствие увещания для кающегося и наставления для духовника, то есть кающийся сам, без наставления, исповедовал свои грехи.

3. После исповеди и наставления кающегося, священник произносил молитву: «Владыко многомилостиве, иже на верховном твоим ученик и апостоле Петре, создавый церковь свою, и ключа ему дав царствия небеснаго...».

4. Далее следовала разрешительная формула «Господь наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия...», т. е. ту формулу, которая находится в требнике Петра Могилы, но без слова «иерей»[77].

II.2.3. Требник Петра Могилы

    Перед чинопоследованием исповеди излагалось весьма пространное поучение кающемуся, желающему исповедоваться. Само же последование исповеди следующее:

1. Начало обычное, 50 псалом и две молитвы: «Господи Боже... преклонивый небеса...» и «Владыко Господи Боже наш, не хотяй смерти грешных...», во время чтения которых кающийся лежал ниц. После прочтения молитв, священник поднимал кающегося со словами: «Востани спяй и воскресни от мертвых, и просветит тя Христос» и далее совершалась сама исповедь.

2. Замечания во время исповеди о том, что кающийся должен стоять как осужденный, а священник сидит «как судья». Также отсутствует руководство для исповеди, т.е. кающийся сам должен произносить совершенные им грехи[78].

    Касательно последования, изложенного в данном требнике, профессор Алмазов замечает следующее: «сравнивая теперь Могилинское чинопоследование исповеди с таким-же чинопоследованием по Виленскому требнику 1618 года, мы видим, что первое в существе дела только повторяет последнее»[79]. Ярким нововведением служит отношение к исповеди кающегося и священника, которые в момент совершения исповеди ассоциируются с осужденным и судьей.

II.2.4. Киевское издание 1620 г.

    Нововведением касательно данного издания является печать Номоканона. Появление печатного издания Номоканона может быть объяснено необходимостью в его появлении для усовершенствования покаянно практики. Так, Номоканон, изданный в Киеве, по словам профессора Павлова А.С., посвящен «...русским духовникам: «Боголюбезнии священнии духовници и отци, вам, имже власть вязати и решати человеческие согрешения, рукоположением архиерейским, и немощи душевныя целити врачися,.. сей Номоканон благоволением Божиим издасться, егоже благодарне приимете, яко некоего советника, в еже носити вам утробу отеческу и смотрителну, к расзуждению исправления обетшаний в низпадениих человек»[80]. В изложенных выше чинах отсутствовало всякое руководство к исповеди и этим можно обусловить появление Номоканона в последующих изданиях.

II.2.5. Московский требник 1623 г.

    Данный требник был составлен под руководством известных правщиков Арсения Глухого, Дионисия Зобниновского и Ивана Наседки. Они отредактировали тексты чина исповеди, переработали вопросники и поновления[81]. В данный требник вошел чин исповеди без существенных изменений, однако правщики систематизировали уже имеющийся чин для более удобного его использования:

1. Перед чином находятся две статьи: Григория Нисийского «о исповедающихся, иже истиною хотящему приити на исповедание ко отцу духовному» и Номоканон Иоанна Постника в редакции Никона Черногорца «Ведати достоин восприемлющим исповеди иереом. Како должни по божественным правилам духовныя своя чада разсмотрити, и связовати и разрешати...».

2. Сам чин исповеди начинается с замечаний о том, что исповедь совершается в храме перед алтарем, а если не в храме, то в уединенном месте, кающиеся, за исключением женщин, должны приходить на исповедь с непокрытой головой, монахи же должны быть облачены в «куколь». После трех поклоном кающегося, следовало обычное начало, 50 и 4 псалмы, молитва «Господи... преклонивый небеса...», 6 псалом и молитвы «Владыко... призывая праведных во святыню...» и «Господи... иже пророком Твоим Нафаном Давиду покаявшуся...», 12 псалом и молитва «Владыко..., иже ключа царствия Твоего Петру верховному...», 69 псалом, Трисвятое, тропари 6-го гласа «Помилуй нас, Господи, помилуй нас...» и т.д. Далее следовало увещание кающегося и испытание кающегося в вопросах веры, т.е. вопросник веры, по окончании которого он произносил Символ веры. Далее следуют вопросы и поновления для кающегося: для мирян, мужчин и женщин, монахов и т.д. После совершения исповеди священник читает молитвы: «Владыко... мене худаго и неподобнаго...», а кающийся падает на землю и читает про себя 6 и 50 псалмы, а священник читает следующие прощальные молитвы: «Господи... Петрови и блуднице...», «Господи... преклонивый небеса...» и «Боже, простивый Нафаном Давида...». Молитвы завершались отпустом, после которых, если священник находил кающегося достойным причащения, произносил: «Чадо, прощает тя Христос невидимо и аз грешный», а если же не находил достойным, то налагал епитимию.

После этого по чину следовали молитвы на разрешительные от епитимии:

1. «Господи Боже наш, иже верховнаго апостола Петра столпа церкви показав...»

2. «Господи Иисусе Христе, Сыне Бога живаго, агнче и пастырю...»

3. «Господи Боже наш, един сведый нами вся содеянная... и аз грешный... не посрамлен буду пред очима твоима...»

4. «Всемогий превечный Боже, исповедавшуся тебе рабу твоему...»

5. «Господи... даруяй человеком отпущение грехов покаянием...»

6. «Милосердый благий Господи... ради щедрот послав единороднаго Сына твоего в мир...»[82]

    Данный чин исповеди был весьма распространен и вносился без изменений в последующие издания требников 1625, 1633 и 1636 годов[83].

II.2.6. Издание 1639 г.

    В 1639 г. произошло издание сразу двух специальных требников — иноческого и мирского. Однако, чинопоследование между этими двумя изданиями носит характер различия лишь в наличии разных вопросников и поновлений. Но также были и нововведения в послеисповедной части: добавлялось чтение апостола, Тим 4:9-12 и Мф 9:9-13. Затем следовало чтение 31 псалма и по Трисвятом тропари «Объятия отча отверстии ми потщися...», «В разбойники впадох...», «Слезы ми даждь...» и «Аз, Дево святая Богородице...». Данное последование вошло в последующие издания 1642, 1647 и 1651 годов[84].

II.2.7. Издание 1658 г.

    При проведении книжной справы патриархом Никоном, был затронут и чин исповеди. Согласно изданию 1658 г. в чинопоследовании произошли следующие изменения:

1) Отсутствовало увещание перед исповедью.

2) Также отсутствовали тропари и молитвы в предисповедной части — сразу после 50 псалма священник обращался к кающемуся: «Се, чадо, Христос невидимо...»

    Таким образом, часть чина, совершающая непосредственно перед самой исповедью была сокращена. В остальном же, чин был внесен в данное издание без больших изменений[85].

II.2.8. Издания 1671 и 1677 гг.

    По словам профессора Алмазова, «в Требнике 1671 года исповедное чинопоследование особенно приближается к тому виду, в каком оно издается и теперь, исключая лишь того, что в нем не имеется еще пред-исповеднаго и по-исповеднаго увещаний», которые появляются уже в издании 1677 г.[86]. Начиная с издания 1677 г., чин исповеди печатается в последующих изданиях требников уже без изменений, единственно с теми отличиями, что в Большом Требнике он печатается в полном объеме[87], тогда как в Малом Требнике отсутствуют увещания.

II.2.9. Изменения в XVIII в.

    Следующим важным этапом в изменении покаянной практики стал XVIII век. В контексте реформ императора Петра I изменения произошли не только в государственной, но также и в церковной жизни. Традиция исповедоваться хотя бы раз в год уже была к началу XVIII века, но также практиковалось совершение исповеди перед вступлением в брак и перед смертью. Также до XVIII века гражданские и уголовные дела, кроме разбоя воровства и убийства, находились в рассмотрении Церкви, однако после реформ в ведении Церкви остались дела исключительно по духовным вопросам. Еще одним нововведением стало исключение из соблюдения тайны исповеди. Так, Духовным регламентом вменялось в обязанность священнику, если он услышал на исповеди о заговоре против государя и государства, он должен был сообщить об этом, в противном случае его ждало наказание в виде лишения сана и уголовной отвественности[88]. В связи с обязательством всех православных христиан как минимум ежегодно приступать к таинствам исповеди и причастия на приходах были введены особые исповедные книги, в которых отмечалось участие прихожан в таинствах. Тех, кто не исполнял данного указа, ждали наказания в виде денежных штрафов. Указом императрицы Анны Иоанновны 1737 года вновь было подтверждено необходимость участие всех прихожан в таинствах в период Великого поста[89]. Однако практика денежных штрафов показала свою несостоятельность, и в итоге была отменена, возвращая духовную практику воздействия на прихожан для их участия в таинствах. Также в XVIII в. появляются наставления, призванные помочь в исповеди. Одним из таких наставлений является «святительное поучение новопоставленному иерею», которое являлось своеобразным ответом на вопросы, которые могут возникнуть у священника при совершении исповеди[90].

    Таким образом, в XVIII в. исповедь претерпела такие изменения, которые, фактически, вывели ее из личного дела каждого отдельного христианина и перенесли в разряд государственных интересов. Стали появляться особые сборники, по которым предписывались гражданские наказания за прегрешения[91]. Все эти изменения связаны непосредственно с реформой и преобразованием самого государства и попыткой сделать Церковь не отдельной от государства силой, имеющей большое влияние на людей, а перевести ее в разряд подведомственной империи структуры.

II.2.10. Практика исповеди в XIX в.

    В XIX в. продолжается традиция появления наставлений для исповеди. Из них можно отметить следующие:

1. «Напоминание священнику об обязанностях его при совершении таинства покаяния», которое представляет собой практическое наставление для священников.

2. «Исповедь отроков и всех вообще» протоиерея Евгения Попова.

3. Книга епископа Порфирия (Успенского) «Исповедь кающегося грешника», которая предназначена для людей, желающих принести покаяние.

4. Множество трудов было издано в периодической печати[92].

По одному из таких пособий верующие условно разделялись на следующие группы:

I. По внутреннему состоянию:

1. Образованные люди;

2. Слабые в вере;

3. Необразованные;

4. Глупые люди;

5. Благочестивые по внешним признакам;

6. Охладевшие к благочестию;

7. Близкие к падению;

8. Кающиеся в тяжких грехах;

9. Падшие в первый раз;

10. Падшие по немощи;

11. Люди, приобретшие навык ко греху;

12. Вновь обратившиеся от греховной жизни[93].

II. По внешнему состоянию: пол, возраст, здоровье и т.д[94].

III. По темпераменту, особенностям характера и т.д[95].

    По большей части верующие прибегали к Таинству Исповеди во время Великого поста, преимущественно в Первую, Крестопоклонную или Страстную седмицы, так как в остальное время обычно исповедовались лишь некоторые прихожане, а средствами, служившими помочь кающемуся, служили чтение духовной литературы, домашняя молитва, воздержание в супружеской жизни[96].

    Особым моментом для участия в Таинстве Исповеди считался момент приближения смерти. Традиция предполагала обязательную исповедь перед смертью, а невозможность таковой считалась наказанием за неправедную жизнь и грехи. Обычно умирающие, если смерть не была скоропостижной, помимо Таинства Исповеди еще принимали участие в Причащении и Соборовании[97].

    Также появлялись новые исповедные вопросники, которые менялись вместе с образом жизни населения и призваны были отразить духовные болезни современности. Само наличие подобного рода изданий говорит о заинтересованности в необходимости совершения таинства покаяния и его развитие среди православных христиан Российской Империи.

II.2.11. Опыт праведного Иоанна Кронштадтского

    Опыт проведения исповеди святого Иоанна Кронштадтского является весьма ярким примером возрождения евхаристической жизни в Российской Империи. Огромное количество верующих создавало большие неудобства при совершении тайной исповеди. В связи с этим о. Иоанн направил прошение в Святейший Синод, в котором просил о возможности совершать ему так называемую общую исповедь[98]. Особенность совершения данной исповеди заключалась в том, что о. Иоанн читал молитвы перед исповедью, произносил слово, направленное к увещанию кающихся, читал перечень грехов, после чего каждый кающийся отдельно подходил к священнику за разрешительной молитвой, и, в случае необходимости сказать о личных грехах, делал это в индивидуальном порядке. Данный опыт также был перенят и участниками Духовной миссии в Японии[99].

    Однако проведение общей исповеди, хотя и оказалось весьма ярким и полезным явлением, появились и противники данной формы исповеди, аргументирующие невозможность проведения таковой как профанирующей таинство. Поэтому к совершающему общую исповедь требуется выполнение нескольких условий:

1. Совершение ее возможно лишь в исключительных случаях.

2. Невозможность участия в таинстве без должной подготовки.

3. Необходима опытность священника, совершающего общую исповедь.

4. Запрет на чтение разрешительной молитвы над всеми кающимися сразу.

5. Возможность совершения тайно исповеди для желающих.

II.2.12. Практика исповеди в XX в. и в настоящее время

    С. В. Булгаков в своей «Настольной книге для священно-церковно-служителей» предоставляет советы касательно исповеди. Так, он говорит о том, что исповеди должно предшествовать говение, во время которого кающемуся необходимо «...соблюдать установленный пост, усилить подвиги церковной и домашней молитвы, все свои досуги посвящать самоуглублению и самоиспытанию, возгревать в себе сердечное сокрушение о грехах, стараться об обуздании своих страстей и греховных привычек, возбуждать в себе жажду очищения совести искренним раскаянием в своих грехах и пламенное желание помилования от Господа и ниспослания от Него благодати для исправления...»[100]. Также он говорит о необходимости избрания в каждом благочинническом округе общего духовника, о необходимости приходских священников наблюдения за тем, чтобы прихожане приступали к таинствам исповеди и причастия, по практике Российской Империи, как минимум ежегодно[101]. С. В. Булгаков пишет о злоупотреблениях общей исповеди и говорит о ее недопустимости, как профанирующей таинство[102]. Весьма интересно замечание касательно исповеди людей, не способных говорить и лишенные возможности слышать. Так, исповедь таких людей, если они грамотны, совершается посредством записанных кающемся грехов, а если человек является неграмотным, то хотя бы жестами он может принести покаяние на исповеди и касательно людей, имеющих душевные заболевания, которых предписывается исповедовать как малолетних детей[103].

    В вопросе наложения епитимии С.В. Булгаков напоминает о рассмотрении каждого подобного случая индивидуально, рассматривая физическое и духовное состояние кающегося, а также приводит следующие случаи, в которых она необходима:

1. Тем, кто не осознает своего духовного недуга и через епитимию призван осознать его.

2. Тем, кто в силу привычки к своему греху не выказывает должного раскаяния и исправления.

3. Тем, кто хотя и борется со своим грехом, но не преуспевает в этом, епитимия налагается как средство помощи в этой борьбе.

4. Тем, совесть которых смущена воспоминанием прежних грехов, епитимия показана для успокоения совести.

5. Тем, кто впал в тяжкие грехи, для предотвращения повторения подобных грехов[104].

    С прекращением существования Российской Империи и появлением новой власти практика исповеди претерпевала изменения в связи с открывшимися гонениями на Церковь. Историк и специалист в области церковной истории Н.Б. Киценко для удобства рассмотрения изменения практики исповеди предлагает следующую периодизацию:

1. «1918-1928 — от Декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви до кануна Первой пятилетки;

2. 1929-1941 — от эпохи Первой пятилетки до начала Великой отечественной войны;

3. 1941-1958 — от некоторых послаблений в отношении Церкви во время войны до начавшейся при Хрущеве новой антирелигиозной кампании;

4. 1958-1964 — хрущевская антирелигиозная кампания;

5. 1964-1988 — от попыток советского режима использовать Церковь в качестве инструмента внешнеполитического влияния до начала новых взаимоотношений Церкви и Советского государства в связи с празднованием 1000-летия крещения Руси»[105].

    Именно в первое десятилетие существования советской власти, практика совершения общей исповеди стала наиболее востребованной. Также в это время возникает феномен так называемого тайного монашества, у верующих людей возникает все большая потребность как можно чаще участвовать в Таинствах Исповеди и Евхаристии. Однако же в целом существенных изменений в исповеди в указанный период не произошло[106].

    Во второй период участие в исповеди верующих резко уменьшается, так как происходит закрытие храмов, священнослужители и миряне подвергаются репрессиям и «...церковные таинства как таковые исчезли с прекращением самой церковной жизни»[107]. Исключение составляли оккупированные территории, на которых верующие не были преследуемы за свое исповедание.

    Особое распространение также в это время получает общая исповедь, которая, однако, имела и негативные отзывы. Так, одним из критиков такой формы исповеди был митрополит Григорий (Чуков). В своей статье «Таинство покаяния и «общая исповедь» касательно одобрения подобной практики он отмечает, что «...высказывать это — значит совершенно не понимать смысла исповеди и уклоняться от того, что является одним из существеннейших ее элементов — сердечного сокрушения кающегося и именно болезненного для самолюбия, бьющего по чувству стыда выявления пред духовником тяготящего совесть греха, как показателя искренности раскаяния и желания исправления»[108]. Митрополит Григорий настаивает на внутренних переживаниях во время исповеди как на показателе искренности покаяния. Однако, как показывала практика праведного Иоанна Кронштадтского, верующие при проведении общей исповеди испытывали действительное сокрушение сердца, причем могли даже выкрикивать свои тайные грехи перед всеми. Также нельзя не отметить тот факт, что человек может относиться к исповеди формально, не испытывая при этом чувства стыда и раскаяния. Все же митрополит Григорий настаивал именно на запрете злоупотребления данной практикой, и этот факт злоупотребления действительно может профанировать таинство. Также митрополит Григорий говорит о необходимости различения как двух отдельных Таинств Покаяние и Евхаристию[109].

    Изменение образа жизни верующих, приходящих на исповедь, непосредственно повлияло и на само содержание исповеди. Дореволюционная практика, по которой верующие, начиная с семилетнего возраста, как минимум ежегодно, приступали к Таинствам Исповеди и Причащения, перестала существовать. Активная церковная жизнь могла служить источником проблем для верующих в атеистическом государстве, в связи с этим само обращение к вере уже требовало большого мужества. Изменился и контингент приходящих на исповедь людей. Если до революции верующие получали минимальное образование и знания в вопросах церковной жизни, то в годы советской власти знания людей о церковной жизни, если не отсутствовали совсем, то носили весьма условный характер. Все эти факторы отражались и на самой исповеди. Священник уже не мог руководствоваться в полной мере дореволюционной практикой и постановка вопросов кающемуся должна была соответствовать реалиям того времени[110].  

    В современной практике исповеди данный подход к Исповеди и Причастию как к двум отдельным Таинствам все больше укрепляется в сознании членов Русской Православной Церкви. Вопрос о частоте участия в Таинстве Исповеди необходимо разрешается каждым верующим со своим духовником или священником, у которого он исповедуется, индивидуально, что весьма обоснованно особенностями образа жизни каждого отдельного прихожанина. Также традиция наложения епитимии приобретает иной характер. Епитимии ориентированы не на древние правила, но, как необходимая мера для исправления кающегося, налагается в соответствии с духовным состоянием кающегося, особенностями его повседневной жизни и т.д. Помимо личного подхода каждого верующего в вопросе участия в Таинстве Исповеди, популярность имеют и так называемые пособия для кающихся, публикаций которых в последнее время стало весьма много.

    Подводя итог вышеописанному, можно проследить, как эволюционировала покаянная практика в Русской Православной Церкви. Покаяние не заключалось лишь в одной из его форм — исповеди. Под покаянием понималось само изменение образа жизни, привнесение в обыденную жизнь того, что призвано изменить ее, улучшить духовное состояние верующего. Оно могло быть как индивидуальным: чтение духовной литературы, пост, индивидуальная молитва; так и общественным: посты, установленные Церковью, крестные ходы, общие молитвы и т.д. Само сердечное раскаяние воспринималось как часть покаяния. И, конечно же, формой покаяния является Таинство Исповеди. С момента принятия православия, на Руси существовало множество чинов исповеди, и единый чин появляется лишь в XVII в. после реформ патриарха Никона. Также в связи с особенностями жизни различных эпох появлялись и различные вопросники и поновления, призванные помочь духовнику и кающемуся. Особенностью исповеди вплоть до XVII в. являлось отношение к отпущению грехов. Так, духовник после исповеди говорил кающемуся о том, что грехи, исповеданные им, теперь лежат на священнике, и он будет держать ответ перед Богом за них, что весьма отличается от практики, описанной в Требнике Петра Могилы, в которой священник представлен как судья, а кающийся как осужденный. Редкое участие населения в Таинствах Исповеди и Причастия, помимо реформ Петра I, направленных на преобразования Церкви в государственный институт, вызвали вмешательство государства в духовную жизнь членов Русской Церкви. Каждый православный гражданин обязан был, как минимум ежегодно, исповедоваться и причащаться, что фиксировалось документально. С одной стороны, эта практика была направлена на необходимость более частого участия членов Церкви в ее сакраментальной жизни, но с другой, данное внешнее вмешательство не могло позитивно отразиться на отношении к участию в Таинствах. Только в конце XIX - начале XX вв. наблюдается возрождение участия верующих в Таинствах Исповеди и Причащения, которые еще воспринимались, практически, как невозможные быть отдельными самостоятельными Таинствами. Также в это время появляется практика так называемой «общей исповеди», которая нашла как положительные, так и отрицательные отзывы, однако она и по настоящее время остается лишь исключительной формой исповеди. И, наконец, в настоящее время вновь наблюдается подъем евхаристической жизни среди членов Русской Православной Церкви, что также отражается на их отношении к Таинству Исповеди. Как уже было отмечено, вопрос о частоте исповеди решается в индивидуальном порядке каждого верующего с духовником, если таковой имеется, или со священником, принимающим исповедь. Епитимии носят, или, по крайней мере, должны, весьма мягкий характер, учитывая особенности современной жизни, а также индивидуальных особенностей каждого верующего, желающего принести покаяние.