Глава 9. Предания о двадцати годах странствий

 

Даже те из изложенных ранее преданий, которые связаны с несомненно историческими событиями, имеют мало отношения к реальной хронологии. Еще в большей степени это относится к последующим преданиям. Чем старше свидетельства, тем неопределеннее датировка событий безотносительно к тому, сверхъестественные они или нет. Даже если некоторые даты соответствуют действительности, теперь их невозможно выделить в цепочке событий, связанных с перечнем мест, где, как говорят, Будда сохранял Уединение на протяжении первых двадцати лет[190]. К четвертому году проповедования относится обращение Уггасены. Уггасена, сын ювелира из Раджагахи, влюбился в циркачку и женился на ней. Когда он обнаружил, что она презирает его, он выучился ее искусству и стал умелым акробатом. Будда узнал, что он готов к обращению, и, придя в город в тот момент, когда Уггасена демонстрировал свое искусство, отвлек внимание народа от его трюков. Затем он стал проповедовать Уггасене, который сразу же достиг архатства. Это произошло потому, что в прошлой жизни он накормил архата и пожелал принять его учение. Желание Уггасены исполнилось. Была обращена и его жена, с которой дело обстояло так же[191].

На пятый год Будда остановился в Весали, откуда он, как рассказывалось выше, по воздуху прилетал домой, когда его отец умирал.

На шестой год им снова было совершено Парное чудо. Ювелир из Раджагахи, чтобы узнать, действительно ли существуют архаты, установил сандаловую чашу на вершине длинного бамбукового шеста и предложил всем желающим подняться в воздух при помощи магической силы (иддхи) и снять ее оттуда. Предводители шести сект[192] не смогли сделать этого, но старший Пиндола Бхарадваджа по предложению Моггалланы выполнил этот трюк. Когда пришел Будда, он запретил использование деревянных чаш и демонстрацию магических сил. Это понравилось еретикам, поскольку они получили возможность говорить, что станут совершать чудеса, если их будут совершать и последователи Будды. Тогда Будда обещал сотворить чудо сам и объяснил Бимбисаре, что он вправе поступить так, подобно тому как царь может есть плоды манго из своего сада, но наказал бы любого другого, взявшего их.

Этот случай был так важен, что Будда решил выполнить свое обещание четырьмя месяцами позже в Саваттхи у подножия мангового дерева Ганды. Когда наступил назначенный срок, еретики выкорчевали все манговые деревья на лигу вокруг, но Ганда, царский садовник, нашел спелый плод манго и преподнес его Будде. Тот велел ему посадить семечко, и Будда не успел вымыть над ним руки, как из него выросло дерево высотой в пятьдесят ладоней. Тогда Будда создал в небе драгоценную дорогу для прогулок и, ответив отказом шести ученикам, желавшим явить чудеса, совершил Парное чудо, как раньше в Капилаваттху.

Размышляя, Будда узнал, что прежние будды, сотворив это чудо, отправлялись на небеса Тридцати трех, чтобы проповедать Абхидхамму своим матерям. Поэтому тремя большими шагами он поднялся в небо, где и провел свое седьмое Уединение. На протяжении трех месяцев в этот период его посещали Сарипутта и Моггаллана. Последнему он сказал, что сойдет на землю не в Саваттхи, а в Санкассе, расположенной в трех лигах оттуда. Затем он спустил с неба лестницу из драгоценностей. С правой стороны, по которой спускались боги, лестница была из золота, а с левой стороны, по которой мог сходить вниз Брахма, — из серебра. На том месте, куда все будды ставили свою правую ногу, спустившись на землю, было воздвигнуто постоянное святилище. Китайские паломники посещали это место, но к тому времени лестница почти совсем ушла в землю[193]. Именно в этот период слава Будды возросла настолько, что еретики, как говорят, попытались подорвать его репутацию посредством заговора Чинчи.

Когда Будда путешествовал среди бхагг на восьмой год, он пришел в город Сумсумарагири, и тогда к нему явился домовладелец Накулапита со своей женой. Увидев его, они сказали: «Это наш сын» — и упали к его ногам со словами: «Сын, ты оставил нас на такое долгое время, где же ты жил?» Это объяснялось тем, что Накулапита пятьсот раз был его отцом во время прошлых рождений и еще пятьсот раз — дядей по матери. А жена Накулапиты — Накуламата была его матерью, тетей и бабушкой. Вот почему они не смогли скрыть, что узнали его. Будда не подал виду, что заметил это, но стал им проповедовать. Тогда они утвердились в плоде Входа в потек. Когда он посетил супругов впоследствии, они накормили его и провозгласили, что никогда не обижали друг друга ни мыслью, ни, тем более, делом, и выразили желание и дальше жить вместе и в этой жизни, и в следующей. Будда рассказал монахам эту историю, выделяя категории главных учеников, и назвал этих супругов главами тех, кто добился доверия[194].

На девятый год Будда был в Косамби[195]. У брахмана Магандии была дочь Магандия, и он решил, что Будда — единственный подходящий для нее муж. Но ее мать знала три «Веды» и стихи о телесных знаках и, увидев след Будды, поняла, что он свободен от страстей. Отец все же настаивал на том, чтобы предложить Магандию Будде, но не добился успеха. Комментарии приводят это повествование, объясняя, как была сложена «Магандия‑сутта», где Будда рассказывает, как он избег обольщения дочерьми Мары:

«Увидев Пристрастие,

Отвращение и Похоть,

Не захотел я удовольствий любви;

Тела, наполненного мочой и калом,

Даже ногой не желал я коснуться.»

Но Магандия решила, что он оскорбил ее, и, даже став супругой Удены, царя Косамби, продолжала питать ненависть к Будде. Когда Магандия узнала, что Самавати, другая жена Удены, стала сторонницей буддизма, то стала строить против нее козни. В конце концов она велела поджечь дворец Самавати, погубив ее и пятьсот человек из ее свиты[196].

Десятым годом странствий датируют первые разногласия в сангхе. Виная содержит определенные правила разрешения споров. Как и все остальные правила, они отнесены к отдельным случаям, в которых у Будды был повод провозгласить нормы решения таких вопросов. В данном случае в Винае говорится об отказе безымянного монаха из Косамби признать, что он совершил преступление. Согласно буддизму, действие не может быть признано дурным, если нарушитель не намеревался его совершить сознательно. Тем не менее этот монах был отлучен. Тогда возникли серьезные разногласия. С одной стороны, монах нарушил правило, и с ним обошлись как с нарушителем, но, с другой стороны, с ним не следовало так обходиться, поскольку он не мог понять, что же дурного он сделал. Вероятно, этот случай не был вымышлен, чтобы проиллюстрировать правило, однако его связь с этим правилом вполне может быть случайной.

Будда посоветовал им пойти на компромисс и рассказал историю Дигхити, бывшего царя косал. Царь этот потерпел поражение от Брахмадатты, царя каси, и, переодевшись, скрылся в Бенаресе вместе со своим сыном Дигхаву. Его выдал цирюльник, и царя казнили, но он успел дать сыну некий совет. Сохраняя инкогнито, его сын получил место личного слуги Брахмадатты. Когда однажды на охоте царь оказался в его власти, Дигхаву открылся ему по совету своего отца, сказав: «Не смотри долго и не смотри мало, потому что не ненавистью успокаивается ненависть, ненависть успокаивается посредством отсутствия ненависти», — и простил царя. Тогда Дигхаву было возвращено его царство[197]. Насколько бы легендарной ни была эта история, она, несомненно, отражает более раннюю политическую ситуацию, предшествующую подчинению каси власти косал.

Все же Будда не смог помирить монахов и удалился в одиночестве, чтобы уединиться в лесу Парилейяка, где уставший жить со своим стадом дружелюбный слон защищал его и прислуживал ему. По истечении трех месяцев монахи раскаялись и явились к Будде в Саваттхи просить прощение[198].

На одиннадцатый год Будда находился в деревне Эканала в стране Магадхе. Брахман‑крестьянин Касибхарадваджа пахал и раздавал еду. Будда подошел к нему и стоял, ожидая подаяния, но брахман сказал: «Я пашу, сею и затем ем. Пашешь ли ты, сеешь ли ты, отшельник, и затем ешь?» Будда ответил, что пашет и сеет, и брахман сказал: «Не видим мы ни ярма, ни плуга или лемеха, ни кнута, ни быков». Будда ответил стихами:

«Вера — семя, раскаяние — дождь,

Мудрость — ярмо и плуг у меня;

Сдержанность — шест, сознание — привязь ярма,

Внимательность — лемех и кнут.

Осторожный в действии, осторожный в речи,  

Умеренный в еде и питье,

Я мотыжу правдой,

Доброта — мое спасение.

Усилие — мое вьючное животное,

Оно несет меня к состоянию покоя;

Идет оно, не возвращаясь,

Туда, где нет печалей.

Вот так вспахиваю я пашню;

Плод ее — бессмертное.

Тот, кто вспахал эту пашню,

Освобождается от всех страданий.»

Рассказ о пребывании у Веранджи составляет введение к Винае. Комментарии относят упомянутые в нем события к двенадцатому году. Брахман Веранджа узнал о славе Будды и пришел к нему. Он сообщил, что слышал, будто Будда не приветствует пожилых брахманов и не встает перед ними, предлагая сесть. Будда ответил, что он не видел в целом мире брахмана, перед которым ему следовало бы поступить так. Если бы Татхагате пришлось поступить так по отношению к кому‑либо, голова этого человека разлетелась бы на куски. Затем Веранджа задал ряд вопросов о буддийской практике, и Будда завершил беседу, рассказав, как он достиг Просветления. Разговор заканчивается обращением Веранджи, который пригласил Будду с его монахами провести у него Уединение.

В это время был голод, и монахов снабжали едой пятьсот конных купцов. Моггаллана предложил достать еду при помощи своих магических возможностей, но Будда отсоветовал ему делать это. Сарипутте Будда объяснил, почему религиозные системы трех предыдущих будд сохранялись долгое время, а религиозные системы трех их предшественников — нет. После Уединения Будда пошел проститься с Веранджей перед отправкой в путь — будды всегда поступают так, получив подобное приглашение. Веранджа признал, что он пригласил Будду провести с ним Уединение и не сдержал свое обещание, но оправдался тем, что у него было очень много домашних дел. Он пригласил Будду с монахами на трапезу на следующий день и затем подарил Будде три платья, а монахам — по два. Этот в некоторой степени отрывочный рассказ был дополнен в комментариях, которые относят пренебрежение, проявленное брахманом, на счет того, что им овладел Мара[199].

Тринадцатый год был проведен на холме Чалика. В то время спутником Будды был старший ученик Мегхия. Он получил позволение отправиться за подаянием в деревню Джанту. Возвращаясь, он увидел славную манговую рощу у реки и спросил Будду, может ли он пойти туда медитировать. Будда велел ему подождать, потому что они были одни, но после трехкратной просьбы дал разрешение. Мегхия отправился туда, но с удивлением обнаружил, что его одолевают дурные мысли. Как объяснил ему Будда, это произошло потому, что для человека, чье сознание еще не созрело для освобождения, необходимо пять вещей: добрый друг, нравственная сдержанность, правильная речь, ведущая к нирване, силы для решительного отказа от дурных мыслей и зарождения хороших мыслей, а также обретение проницательности. Пока монах не прошел эту предварительную тренировку, он не в состоянии осуществлять более высокие уровни медитации[200].

На четырнадцатый год, который Будда провел в Саваттхи, Рахула получил полное посвящение (упасампада). Его не посвящали так долго, поскольку Виная предписывает, чтобы посвящение не совершалось до двадцатилетнего возраста[201], а к тому времени, согласно палийской традиции, ему как раз исполнилось двадцать.

Суппабуддха, тесть Будды, в позднейших легендах приобретает злой нрав. Он умер на пятнадцатый год странствий Будды. Суппабуддха досадовал, что Будда отказался от своей жены (дочери Суппабуддхи). Он напился и уселся на улице в Капилаваттху, отказываясь пропустить Будду. Будде пришлось повернуть обратно, но он сказал Ананде, что в течение семи дней Суппабуддха будет поглощен землей у своего дворца. Когда о предсказании сообщили Суппабуддхе, он решил не выходить из дворца и расставил людей на каждом из семи этажей, чтобы предотвратить это. Но Будда заявил:

«Ни в воздухе, ни среди океана,

Ни в горной пещере

Не найти в мире места,

Где бы не смогла одолеть его

Смерть.»

На седьмой день конь Суппабуддхи сорвался с привязи, и он побежал ловить его. Двери на каждом из этажей открывались сами собой, и выставленные там караульщики сталкивали его. Когда он достиг самого низа, земля разверзлась и поглотила его; он провалился в самый глубокий ад — Авичи[202].

События «Алавака‑сутты» датируют шестнадцатым годом. Будда был в Алави и остановился на ночь в жилище якши Алаваки, демона, питавшегося человеческим мясом. Демон пришел и велел Будде выйти, а потом войти, и так четыре раза, до тех пор пока Будда не отказался больше так делать. Тогда Алавака стал угрожать, что погубит Будду, если тот не сможет ответить на его вопрос. Сутта и состоит из четырех стихотворных вопросов и ответов и завершается обращением демона[203].

Комментарии специфически объясняют всеведение Будды. Дважды в день он «обозревает мир» и натягивает свою «сеть знания» над всем, что только есть на свете[204]. Когда на семнадцатый год Будда находился в Саваттхи, обозревая мир утром, он заметил в Алави бедного крестьянина, который был готов к обращению. Тогда он решил отправиться туда проповедовать. Крестьянин весь день искал убежавшего от него вола, но потом решил, что у него все же есть время, чтобы засвидетельствовать свое почтение Будде, и отправился в путь не поев. В Алави Будду с монахами покормили, но он ждал прихода крестьянина, чтобы начать благодарить за трапезу (благодарность состояла в произнесении речи). Когда он пришел, Будда велел, чтобы ему сначала дали поесть, и тогда, видя, что его потребности удовлетворили и его сознание успокоилось, прочел рассуждение о Четырех истинах, отчего крестьянин установился в плоде Входа в поток[205].

Схожую историю, которую относят к восемнадцатому году, рассказывают о дочери ткача, которая за три года до этого слышала от Будды речь, посвященную размышлениям о смерти. Услышав, что Будда собирается снова проповедовать в Алави, она захотела туда пойти, но сначала ей нужно было закончить задание, которое дал отец. Ради нее Будда прошел тридцать лиг и ждал, не начиная проповедь, как он сделал и для бедного крестьянина. Он знал, что ее смерть близка, и хотел ее обращения, чтобы она обрела уверенность относительно своего будущего состояния[206]. Благодаря практиковавшейся ей ранее медитации она смогла ответить на четыре вопроса, не понятых другими, и достигла ступени Входа в поток. Когда девушка вернулась домой, деталь ткацкого станка случайно свалилась и убила ее. Тогда Будда утешил ее отца соображениями о том, что смерть — обычное дело[207].

Даже если эти рассказы обязаны своим появлением благочестию общины, они тем более показывают, как дух основателя буддизма вдохновлял последователей. В «Дхаммападе» есть стихи:

«Недолго это тело пробудет на земле,

Брошенное, без сознания, подобное никчемному чурбану.»

Можно подумать, что здесь подразумевается полное пренебрежение к телесному благополучию, которое самым заметным образом присутствовало в идеале отшельников. Но именно в связи с этим стихотворением рассказывают одну из самых поразительных историй о настоящем человеческом сочувствии Будды. Монах Тисса из Саваттхи ужасно страдал от кожной болезни, и его тело стало таким отвратительным, что его выставили на улицу и оставили без присмотра. Будда, обозревая мир, заметил его, пришел в монастырь, согрел воду, чтобы искупать его, и собрался отвести в баню, но монахи настояли на том, чтобы самим сделать это. Тогда он выстирал и высушил одежды Тиссы и сам вымыл его. Когда монах был одет в сухую одежду, его тело освежено, а сознание успокоено, он получил от Будды наставление о теле. Тогда он достиг архатства и умер, и Будда объяснил, какие его прошлые поступки повели к болезни, а какие — к достижению нирваны[208].

На двадцатый год Будда обратил печально известного грабителя, которого называли Ангулимала — «с гирляндой из пальцев», поскольку он отрубал пальцы у своих жертв. Когда Будда пошел в Саваттхи за подаянием, Ангулимала последовал за ним. Будда остановил его при помощи магической силы, но сказал ему, что он не стоит. Ангулимала спросил?

Ты идешь, монах, и говоришь: «Я стою».

А мне, стоящему, ты говоришь: «Ты не стоишь».

Я задам тебе, монах, такой вопрос:

«Как это ты стоишь, а я — нет?»

— Я стою, Ангулимала, как ни посмотри;

Я отказался от жестокости по отношению ко всем существам,

Но ты по отношению к ним необуздан.

Поэтому я стою, а ты не стоишь.

Ангулимала обратился и стал монахом. О нем услышал царь Пасенади и, посетив Будду, выразил отвращение к преступлениям Ангулималы. Тогда Будда, к тревоге Пасенади, велел ему сесть рядом с ними. Будда сказал царю, что ему нечего бояться, и тогда царь предложил подарить Ангулимале одежду и другие вещи. Но Ангулимала отвечал: «Мне, о царь, хватает и моих трех одежд», и Пасенади приветствовал Будду как укротителя неукротимых.

Как‑то Ангулимала, отправившись за подаянием, увидел женщину в родовых муках и сказал об этом Будде. Будда велел ему пойти, свершить Дело Правды[209] и сказать: «Пусть от той истины, сестра, что я со дня своего рождения не лишил сознательно никакое создание жизни, будешь здорова ты и будет здорово твое нерожденное дитя». Ангулимала заметил, что он не может сказать этого о себе, и Будда велел ему сказать то же, но добавить слова «со дня своего Благородного Рождения». Он так и сделал, и женщине сразу же стало легче. В другой раз его побили камнями, и его чаша разбилась. Будда объяснил, что к этому привело созревание его кармы и что он пострадал в результате дурных поступков, из‑за которых он мог бы долго мучиться в аду[210].

На двадцатом же году Ананда сделался постоянным спутником Будды. До этого монахи несли его чашу и одежды по очереди, сменяя друг друга каждый день. Как‑то раз Будда шел в сопровождении старшего Нагасамалы, который в тот день был его спутником, и на развилке старший сказал: «Там путь, Господин, мы пойдем тем путем». Но Будда сказал: «Здесь путь, Нагасамала, мы пойдем этим путем». Однако старший, хотя Будда говорил ему об этом трижды, положил чашу и одежды на землю и ушел со словами: «Вот, Господин, твоя чаша и одежды»[211]. По пути он встретил разбойников, которые побили его, разбили чашу и порвали рясу. А старшего Мегхию, который как‑то оставил Будду, чтобы уйти медитировать в манговой роще, одолели дурные мысли. В конце концов, находясь в Саваттхи, Будда заявил, что ему нужен постоянный спутник, потому что он стареет. Сарипутта поднялся и предложил свои услуги, но Будда сказал ему, что его дело — наставления. Отверг он и предложения Моггалланы и восьмидесяти главных учеников. Ананда сидел молча и не смел просить, чтобы выбрали его, пока не заговорил сам Будда, и тогда он предложил себя, но с восемью условиями. Он собирался отклонить четыре вещи. Во‑первых, он не хотел, чтобы ему давали хорошее платье, если его давали Будде. Во‑вторых, он не желал брать подаяние, предназначенное Будде. Кроме того, он заявил, что не будет жить в ароматной комнате Будды и, если Будда получит личное приглашение в гости, он не должен будет идти с ним. Он попросил также, чтобы ему разрешили четыре вещи: если Будду позовут куда‑то, чтобы он сопровождал его; если люди издалека придут навестить Будду, чтобы он представил их ему; чтобы он мог обратиться к Будде, когда бы ни пожелал; и чтобы, какое бы наставление ни давал Будда в его отсутствие, он повторил бы это, когда он вернется.

Так Ананда стал постоянным спутником Будды на следующие двадцать пять лет. Приведенное выше предание о его обращении подразумевает, что до этого он пробыл монахом уже двадцать лет, но в стихах Ананды (Therag., 1039) от его лица говорится, что он двадцать пять лет был учеником. Значит, он должен был стать монахом на двадцатый год проповеди Будды. Несомненно, это более ранняя традиция, и поэтому она дискредитирует всю рассказанную выше историю о его приходе в сангху вместе с Дэвадаттой. Рис‑Дэвиде принимает ее, но передвигает на двадцать лет вперед[212].