Современная аналитическая психология о становлении мужской и женской идентичностей

Эрос и Логос я использую просто как вспомогательные понятия, позволяющие описать тот факт, что сознание женщины в большей мере характеризуется связующими свойствами Эроса, а не различением и познанием, ассоциирующимися с Логосом. У мужчин Эрос, то есть функция отношения, достигает меньшего развития, чем Логос. Напротив, для женщин Эрос – выражение их подлинной природы, тогда как их Логос зачастую представляет собой досадную ошибку.

К.Г. Югн. Aion

Автор теории, К.Г. Юнг, не использовал термин идентичность в современном понимании. Однако в его теории большое место уделяется процессу формирования идентичности, который он называл индивидуацией. «Индивидуация – заключается в том, чтобы стать отдельным существом и, поскольку мы понимаем под индивидуальностью нашу глубочайшую, последнюю и несравненную уникальность, - стать собственной самостью» [118, с. 174]. Таким образом, индивидуацию Юнг понимал как «самостановление» или как «самоосуществление».

Индивидуация дополняет собой внешний процесс социализации (адаптации к миру) внутренним моментом адаптации к самому себе. Эта мысль К. Юнга является главной идеей аналитической психологии, раскрывающей пути трансформации Эго - внутреннего самопричинного движения в пространстве души, оформленное чувствами, смыслами и поступками человека на его жизненном пути. Поэтому формирование Эго-сознания, как основное содержание индивидуации, осуществляется в двух направлениях: от внешнего к внутреннему (соединение себя с миром - идентификация) и от внутреннего к внешнему (соединение себя с собой - идентичность).

В отличие от Фрейда, Юнг полагал, что внутренние изменения, приводящие к гармонизации Эго (идентичности), осуществляются согласно двум (а не одному, фаллическому) альтернативным принципам: маскулинному и фемининному. Маскулинный он называл Логосом (то есть «словом», отсюда, следовательно, рациональность, логика, интеллект). Фимининный принцип в концепции Юнга получил название Эрос (изначально любовник Психеи, отсюда связь с чувственностью, иррациональностью, пассивностью, смирением). Цель и процесс индивидуации могут быть описаны только при помощи символов.

Согласно логике рассуждения Юнга, существуют женский и мужской архетипы и в обоих случаях они имеют множество персонификаций. Каждому историческому периоду свойственны свои архетипы. Индивид лишь следует стереотипу поведения, который господствует и востребован в данный момент. Большое заблуждение считать, что мужской и женский архетипы в том виде, в каком они понимаются в культуре сегодня единственно возможны. С точки зрения современной аналитической психологии, Юнг тоже попал в культурную ловушку. В тот момент, когда он их описал, в обществе доминировали именно такие стереотипы: мужчина-Логос, женщина – Эрос [95].

Формирование идентичности мужчин. Для описания маскулинного пути используется образ Героя, а фемининного - образ Красавицы, которые качественно различаются и не могут быть сведены к одному. Герой и Красавица – это метафоры, обозначающие тайный смысл внутреннего процесса индивидуации в архетипической психологии К.Г. Югна.

Мифы народов мира явились для Юнга исходным материалом в разработке представлений о коллективном бессознательном. Мифологемы – общие темы, которыми пронизаны легенды и сказания самых разных культур, стали для него своего рода ключами к разгадке вечных аспектов психического. В силу того, что Герой является центральной фигурой во многих легендах и мифах любой культуры, Юнг ввел его в психологию. Исследуя различные героические сказания, он выделил идентичные элементы в истории Героя: божественное рождение; спуск в подземный мир; героические поступки, которые он совершает, например битва с чудовищем, выполнение опасного задания; помощь спутников мужского и женского пола, либо животного; мотивы искушения, поражения, крушения надежд, смерти и воскрешения. Внутри этих тем Юнг видел, что Герой может быть понят как архетип развивающегося Эго-сознания человека.

Индивидуация - это «самостановление», то есть обретение знаний и представлений о себе, которые скрыты в «подземном, темном царстве», той части бессознательного, что лежит внизу, под ясным представлением о себе. Для этого потребуется мужество и смелость Героя, спускающегося в подземный мир - задача, сопряженная с опасностью, но ее выполнение необходимо, чтобы повзрослеть и преуспеть в личном и социальном плане. Не меньшего мужества, сил, настойчивости и упорства требуется для поддержания целостности и сохранения самосознания. Вследствие человеческой ограниченности это сражение за осведомленность о себе часто протекает циклами – поражение–восстановление (возрождение), о которых повествуется в героических сказаниях. Кроме того, метафора Героя означает отделение от Матери, столь трудно достижимую автономию, которая становится поистине героической, жизненной задачей для мужчины, из которой следует установление подлинных отношений с другими.

Последователи К.Г. Юнга (Э. Нойманн, О. Ранк, Дж. Хилман, Дж. Холлис) возвели Героя в ранг самостоятельного архетипа, рассматривая путь Героя как мифологическую метафору проявления архетипической маскулинности и становления Эго по мужскому типу.

Отто Ранк в мифе о Герое видит средство разрешения эротических желаний отдельного человека (эротическое отношение к матери и сопротивление отцу) [84]. Э.Нойман, анализируя структуру мифа о Герое, так же рассматривает его как архетипическую метафору развития сознания мужчины, которое происходит в три этапа: уроборический (нарциссический), характеризующийся инфантильным и недифференцированным Эго; матриархальный (сепаративный) – отделение от Великой Матери, пожирающей и любящей. На этом этапе происходит рождение Эго и переход в мир реальности. Патриархальный этап, характеризующийся маскулинизацией Эго и отделением сознания (Героя) от бессознательного (царства матерей) [73].

Следовательно, Герой воплощается в Эго-сознании, которому противостоит женское бессознательное мужчины. Главная оппозиция в этом процессе, это противостояние Герой – Анима (бессознательная женская сторона психики мужчины). Глубинными трансформациями в этом процессе являются интеграции бессознательного содержания в Эго-сознание. Между сознанием и бессознательным существует тесная взаимосвязь, функциональным носителем которой у мужчины является Анима. К. Юнг называл этот архетип «психопомом», то есть связующим звеном между бессознательным содержанием и сознанием [117].

Внешне формирование мужской идентичности происходит под влиянием противостояний между «Я» и окружающим миром. Причем этот мир не ограничивается только женщиной (мать, возлюбленная, жена), это взаимодействие с объектами и событиями реального мира, и где мужчине важно победить - стать Героем. Столкновения с реалиями жизни заставляет мужчину погружаться в содержание бессознательного. Трансформации на этом пути неизбежно сопряжены с овладением теневых сторон его бессознательного.

Развивая идею о пути формирования идентичности, О.А. Лаврова предлагает модель в виде структуры из четырех элементов – топосов [63].

Топос – (буквально место, пространство, обладающее границами) представляет собой родовое понятие по отношению к видовому понятию архетипа. Это онтологическоая метафора трансцендентного порядка, описывающая явления не только ментального, как архетип, но так же и физического плана бытия. В построении этой модели автор опирается на онтологическую метафору организации психики. Центральным элементом модели является духовный интегрирующий потенциал или жизненный потенциал - Топос Мудрого старца (сенекс, Мана-личность). Он соответствует идентичности, в которой ведущую роль играет духовное бытие, интегрирующее все проявление жизни в одно целое. Три других топоса представляют собой взаимосвязанные уровни человеческого бытия. Жизнедеятельность (бытие тела), идентичность, соответствующая ему – топос Младенца (и у мужчин и у женщин). Телесно-чувственное бытие (бытие души) – топос Героя (у женщин – Красавица). Осмысленное, разумное бытие – топос Царя (Великая Мать у женщины), соответствует идентичности, в которой ведущую роль играет бытие разума, интегрирующее в себя телесно-чувственное бытие эмоционально-зрелого человека, вместе с жизнедеятельностью его здорового, полноценно функционирующего тела. Дадим краткую характеристику пути формирования мужской идентичности в модели Лавровой.

Топос Младенца. Мужчина пребывающий в состоянии Младенца ищет женщину-Мать, которая должна относиться к нему по-матерински. Он готов стать ее невольником, ведет себя как настоящий младенец, требующий тепла, заботы, любви. Женщина на этом этапе трансформации представляется ему чем-то вроде идола, непорочной, независимо от того, как она ведет себя на самом деле. Находясь во власти своих иллюзий, он не в состоянии увидеть реальность. Застревание на этой стадии ведет к тупиковому развитию по типу «маменькиного сыночка», «Синей Бороды», «вечного юноши». Позитивный исход трансформации - принятие своего одиночества, выход из-под родительской опеки, поиск себя и смысла жизни. Архетип: Радостный играющий ребенок. Негативный исход: вечная привязанность к женщине-матери, саморазрушение. Архетипы: Убиенный Младенец, Робот.

Топос Героя. В этот момент трансформации мужчина обретает силу (физическую и интеллектуальную), основанную на опыте преодоления. Героическая мифология предоставляет много примеров героического пути, условно разводимые на две группы: ведущие к победе и ведущие к поражению.

Общими мотивами позитивного пути являются: «битва с Драконом» - способность справляться с проявлениями агрессии («побеждать чудовищ»); «дружба» – обретение друзей, союзников, помогающих в борьбе за восхождение; «любовь» - встреча с избранницей; «спасение, воскрешение» – обретение опыта предательства, обмана, прохождение испытаний как в отношениях с женщинами, так и с мужчинами; «завоевание» - развитие интеллектуальной силы, позволяющей познать и завоевать мир; «царствование» – свадьба, восшествие на царский трон, «обожествление» – снискание божественной помощи.

На позитивном пути происходит рождение Героя, становление его героических качеств. Мотивы героического пути социальны, то есть реальные задачи, которые мужчина решает, живя в социуме. Разрешение, этих задач неизбежно приводит его к конфронтации с теневыми аспектами собственного бессознательного и интеграции их в сознание. Негативный путь ведет к гибели Героя. Если для становления Героя архетипическое направление одно, то для гибели их множество: гибель от одиночества – нарциссизм, гордыня; гибель от предательства (Тессей); гибель от любви (Орфей); проклятие вечных мучений от собственного коварства, изворотливости (Сизиф).

В случае негативного исхода формируется слабое Эго, внешнее проявление которого, можно охарактеризовать следующим образом:

 

• 
  неспособность к различению границ между собой и миром (жажда всемогущества, обладания и неспособность выдержать аффективного напряжения и адекватно воспринимать реальность);
• 
  отсутствие воли к физической борьбе, агрессии (Я-умник»), неспособность постоять за себя, защитить свои взгляды, ценности;
• 
  отсутствие воли к интеллектуальной деятельности, фаллическая завороженность (Мачо);
• 
  отсутствие самокритики (Супермен);
• 
  перевернутая (феминная) полоролевая идентификация.

Негативный исход трансформации на данном этапе может быть воплощен в следующих архетипах: Сверх-человек, Дракон, Мужчина-Красавец.

Топос третий: Царь. На данном этапе трансформации мужчина обретает ответственную жизненную позицию, он «царит», «правит» миром. В это время мужчина становится биологическим отцом, воспитывает и посвящает сына, которому предстоит выдержать борьбу с отцом, прежде чем тот согласится передать ему царственный жезл (phallos) к власти, к «Я» и к «Миру». Социальное отцовство (лидерство) воплощается через способность влиять на «сыновей», на социальные процессы. Мужчина обретает позитивные лидерские качества, он не конкурирует, а побеждает, так как уверен в себе, своем успехе. Негативное отцовство и лидерство проявляются в конкуренции или отказе от борьбы, из за страха потерпеть неудачу. Такой мужчина избегает успешных «мужин-Героев», он комфортнее чувствует себя в присутствии женщин, где много и преувеличенно говорит о своих несуществующих победах.

Топос четвертый: Мудрый старец, Мана-личность. Трансформация Мана означает у Юнга интеграцию полярных личностей: дикаря (Трикстера) и Бога. Мудрец обладает самой сокровенной и священной тайной мироздания, которая дает мужчине ощущение внутренней и внешней гармонии, примеряет с несовершенством и способствует дальнейшему развитию. Мудрец является человеку в особо трудные мгновения жизни и открывает дальнейший путь. Трикстер - (плут, мошенник), проявляется в аморальном поведении, интригах, и других пороках - теневая форма личности. Он опасен тем, что появляется, в тот момент, когда мужчина совершает духовный прорыв в развитии, стремясь занять место Эго. Осознание Трикстера лишает его власти над Эго. Позитивный исход: самоценное автономное духовное бытие, гармония с миром. Негативный исход: война с миром, отчаяние. В самом печальном случае место Эго занимает Тень и тогда Герой превращается в злого Гения, разрушителя.

В рамках аналитической психологии развитие мужской идентичности представлено как движение Логоса сознания навстречу бессознательному Эросу и его интеграция в Эго-сознание. Так формируется маскулинное интрапсихическое ядро идентичности мужчины, окруженное фемининной, осознаваемой чувственностью.

Формирование идентичности женщин. К.Г. Юнг и его ученики не выделяли архетип Красавицы как самостоятельный. Образ Красавицы рассматривался в архетипическом сюжете «Красавица и Чудовище». В авторской концепции О.В. Лавровой он является самостоятельным, ключевым архетипом на пути индивидуации женщины и не может быть «заменен» или соотнесен с архетипом Героя» [63 с.279]. Становление женщины, как и мужчины, происходит через ряд глубинных трансформаций, смысл которых - интеграция бессознательного содержания в Эго-сознание. Между сознанием и бессознательным, как известно, существует почти непроницаемая граница. Однако, как показывает психотерапевтическая практика юнгианского анализа, между этими структурами существует тесная связь, которую у женщины осуществляет Анимус. Он объединяет и канализирует противостоящие содержания и силы сознательного и бессознательного.

Согласно юнгианской концепции Эго женщины обладает силой чувственности и душевной красотой, которым противостоит сильный духом Анимус. Только сознательно обращаясь к его ресурсам, женщина развивается как целостная и уникальная личность. Эго (Красавица) и Анимус могут иметь теневое, негативное содержательное воплощение. Если Эго воплощает позитивный полюс архетипа, то в архетипе Анимуса актуализируется негативный полюс. Центральной точкой рождения Красавицы является интеграция позитивных и негативных полюсов в архетипической форме Эго женщины (Красавицы). В случае если у женщины формируется негативная Эго-идентификация, («Я не женщина», т.е. не Красавица) то архетипическое содержание Анимуса является главным Эго-ресурсом. Такая женщина становится либо на героический путь индивидуации (то есть мужской), либо развивается по известным сценариям: «синий чулок», «старая дева», «проститутка».

Процесс становление полноценной женской идентичности проходит через ряд трансформаций, запускаемых архетипом Красавицы. Внешним стимулом к обращению к ресурсам Анимуса являются события социального мира: взаимодействия с реальными людьми в окружении женщины. Внешний, социальный план является видимым, переживаемым, осознаваемым и поддающимся осмыслению в виде «истории моей жизни». Внутренний стимул – это переживания, которые испытывает женщина, и именно он раскрывает скрытый план пути развития женской идентичности. Ниже следует краткая характеристика пути формирования женской идентичности в модели Лавровой.

Топос первый: Младенец. На данном этапе происходит пробуждение души, которое сопровождается влечением к грезам и неизбежными разочарованиями. Переживаемое в этот период состояние можно характеризовать как нерожденность по аналогии со «Спящей Красавицей». Девушка ждет Принца и представляет его в своих мечтах в сказочном, ирреальном образе: подвиги «во имя меня», «он возьмет меня (Младенца) на руки» и понесет по жизни. Все эти фантазии обычно имеют место в подростковом возрасте. В связи с тем, что для этой стадии характерно грандиозное Эго, с изрядной долей нарциссизма, девушки с одной стороны идеализируют, с другой обесценивают своих избранников.

Архетипическими особенностями данного момента становления являются ирреальность в восприятии себя и мужчин, беспомощность, одиночество, нарциссизм (грандиозность) желание быть зависимой (завоеванной, порабощенной и т.п.) и пассивной. У девочек, которые не имели отцов, или у которых был негативный опыт отношения с отцом, подобное проявляется в более зрелом возрасте. Старыми девами (в данном контексте – «девочками») становятся те женщины, которые обижаются на мужчин, за то, что они не соответствуют их мечте и перестают вступать с ними в отношения, заранее предвосхищая несоответствие.

Важной задачей данного этапа для женщины является преодоление первой тотальной иллюзии, которая состоит в ожидании от мира удовлетворения всех своих желаний (не всегда понятные ей самой) и подношений подарков, свидетельствующих о грандиозности владычицы. Как правило, женщины владычицы – это ничего не чувствующие куклы, так как на младенческой стадии чувственность еще спит. Им доступно одно наслаждение - удовлетворение собственного нарциссизма. При этом они крайне зависимы от мужского внимания и опеки.

Опыт первой любви дает женщине возможность пройти трансформацию от Младенца к Красавице, в ходе которой она расстается с нарциссизмом и иллюзорными представлениями о том, что она является самым дорогим и желанным подарком для мира в целом и для мужчин в частности.

Позитивный результат этой трансформации: принятие мира как непричастного и безучастного к существованию любого человека (ни любящего и ни отвергающего); принятие себя как первого лица, ответственного за свою жизнь. Архетипы: Радостный играющий Младенец, позитивный Внутренний Ребенок.

Негативный исход: нарциссическая персонификация, эгоцентризм, ожидание от мира априорной любви, заботы, «нерожденность», узкая сфера телесно-чувственного бытия, построение негативной модели себя и мира. Архетипы: Пустота, Негативный внутренний ребенок, Убиенный младенец, Кукла.

Топос второй: Красавица. На этой стадии происходит пробуждение чувственности, сексуальности, внутренней глубины, которые дают возможность женщине чувствовать себя женщиной (Прекрасной). Неизменными трудностями этого момента - приспособление тела к чувственности. Женщине понадобятся определенные усилия научиться получать желаемую разрядку. Собственные эротические фантазии и животные желания приписываются мужчинам («хотят получить от меня только одно»). Главное ожидание: «После этого ты обязан на мне жениться», которое обусловлено социальным табу на акт дефлорации. Если поиск сексуальной любви становится привычкой, развитие останавливается.

На данном этапе женщина ищет своего Героя, чтобы остаться с ним. Однако «в случае, запрета на собственное очарование,… чувственность замещается внешним фасадом замужней женщины» [63 с. 285]. Такие женщины стремятся любыми путями выйти замуж за кого угодно. Партнер, в таком случае, лишен всякого героизма, и женщина не уважает и не ценит его. В результате оба теряют главное – возможность полноценно развиваться и достигать самоценности.

Другое испытание на данном этапе выражается в заблуждении, что телесная красота и неповторимый облик – это данность свыше. Женщине необходимо понять, что за этим стоит каждодневный душевный труд и постоянное творчество.

На этапе Красавицы возможны варианты «консервации», препятствующие полноценной трансформации: «секс-бомба» (женщина с преувеличенной сексуальной персоной); «героиня» (не женщина и не мужчина, то есть принявшая Анимус за себя женщина). В первом случае душевность подменяется сексуальностью, что приводит к разрушению себя и других: мужчин, детей. Во втором, эстетически-биологические переживания недоступны для женщины, непонятны или не нужны вообще.

На данном этапе женщина преодолевает вторую тотальную иллюзию – убеждение о том, что мужчины любят только красивых женщин и стремятся только к их телу. Женщине необходимо перестать видеть в мужчине Чудовище, насильника и разглядеть в нем человека. Развитие не ограничивается приспособлением тела к пробудившейся чувственности. В этот период происходит переосмысление отношения к себе, миру, в результате Красавица понимает, что эстетически-биологическое существование не дает возможности воплотить все потенциальные ресурсы женской Души. Необходимо отвести этой сфере определенное место в своей жизни и идти дальше.

Позитивный исход трансформации: осознание и принятие сексуальности, которая встраивается в общий план Души (душевность, определяющая сексуальность). Архетипы: Красавица, Прекрасная дама.

Негативный исход: лишенная сексуальности и чувственности, соперничающая женщина, с ограниченной карьерой сферой жизни. Архетипы: Героиня, Чудовище. Другой вариант: увязшая в телесно-чувственных переживаниях женщина, которой неведома конечность сексуальных наслаждений. Архетип: Секс-бомба.

Топос третий: Мать. Данный момент трансформации связан не столько с самим фактом становления матерью, сколько с проявлением материнских свойств души: забота, дарение, принятие, оказание поддержки. На этом этапе проявляются свойства негативной матери – отнимающей, отвергающей, холодной, неспособной полюбить детей. Негативная мать является тупиковой ветвью на пути формирования идентичности женщины. В психотерапевтической литературе такая мать называется «невротической матерью». Для нее характерно амбивалентное отношение к близким – «от люблю, то ненавижу». Она мечется из одной крайности (сверхпозитивная добропорядочность) в другую крайность (сверхнегативная карающая обвинительница). Воплощение позитивной Матери возможно через осознавание и принятие негативной Матери. В результате женщина становится способной к естественной материнской любви, необходимой для последующего становления самоценности. Женщина, не ставшая биологической матерью может не менее полноценно прожить данную трансформацию в роли социальной Матери.

Третья иллюзия, которую преодолевает женщина, состоит в понимании того, что материнская любовь не заменит любовь к мужчине, и что материнская любовь не единственный удел женщины. Необходимо так же освободиться от убеждения о том, что следует «посвящать свою жизнь детям», удушая их своей «любовью». Расставшись с этой иллюзией, женщина будет способна отпустить детей, создав им условия для приобретения социальной и психологической автономии. Сама же найдет для себя возможность для дальнейшего развития.

Позитивный исход трансформации: обретение витальности, жизнеутверждающие бытие. Архетип: Великая Мать. Негативная трансформация идет по пути негативной Матери.

Топос четвертый Харизматическая женщина, Хтоническая Мать (по аналогии с архетипом Мудреца)связан с выходом женщины на духовный уровень. Душе предстоит много потрудиться, чтобы получить удовлетворение от внутренней гармонии и переживания наполненности. Достижение этого состояния сопровождается страданиями. Если женщине удастся выйти их них живой и найти внутренний источник полноценного духовного бытия, трансформация завершится позитивно. Если она потеряет веру, она обречена стать ведьмой (теневая сторона архетипа Хтонической Матери). Согласно мифологическим представлениям ведьма прекрасна только днем (в Персоне, в самосознании). Ночью (в Тени, в бессознательном) она безобразна.

Как известно, с каждой трансформацией сила теневой части бессознательного становится больше предыдущей, поэтому требуется больше усилий, чтобы удержать источник жизни и света. «Талантливая и одаренная женщина, прошедшая долгий Путь, но упустившая знание Ведьмы в себе, скорее всего, будет ею в жизни. Идущая навстречу Ведьме, развивающаяся женщина и противостоящая ей, скорее всего, обретет всю ее мощь и трансформирует ее при помощи созидающей силы Духа» [63, с. 293]. Достижение идентичности Харизматической женщины открывает свободу творчества и собственного пути. С одной стороны оно позволяет воплотить все ресурсы Эго. С другой, предъявляет большие требования и сопряжено с большими усилиями.

Четвертая тотальная иллюзия, которую следует преодолеть женщине, состоит в том, что ее воистину безграничные возможности имеют пределы, а собственная уникальность не дает права презрительно относится к другим, кто не достиг подобных высот в своем развитии. Ощущение невероятной силы искушает: «мне дано!». Из этого, однако, не следует право на исключительность и избранность. Напротив – мой крест тяжелее многих (кому много дано, с того много и спросится). Позитивный исход: самоценное, автономное духовное бытие. Архетип: Харизматическая женщина, Хтоническая Мать. Негативный исход: отчаяние и разрушение. Архетип: Ведьма.

Раскрывая механизмы трансформации всех четырех у ровней последовательно, Лаврова подчеркивает, что данная модель не имеет линейную структуру, а скорее свободную. В каждом из четырех уровней могут одновременно происходить независимые процессы.

Нарушения в формировании идентичности связано с потерей самоценности – чувства собственной целостности и наделение своего существования особой ценностью. О.А. Лаврова выделяет следующие причины отклонений в развитии поло-ролевой идентичности, связанные с потерей самоценности:

 

• 
  принятие пути индивидуации не своего пола за более совершенный и более подходящий, с последующим превращением в Героических Женщин и Красавцев Мужчин;
• 
  отказ от принятия роли и сущности индивидуации, определяемых половой принадлежностью, и дальнейшее превращение в бесполых существ (Травести, Дурнушка, Вечный юноша, Кукла, Синий чулок, Синяя Борода и т.п.);
• 
  гиперболизация в Персоне природных особенностей своего пола, создание Супер-Персоны, защищающей, как правило, слабое Эго (Красавица, Сверх-Герой, Мачо, Секс-бомба и другие известные вариации) [63 с. 304].

 

Совершенно естественно, что в этих случаях и мужчины и женщины терпят неудачу в духовном становлении.

Как было показано выше, в момент духовного преображения (четвертый этап трансформации), человек любого пола постигает наличие в себе источника духовной силы, становится способным создавать условия для развития других людей, создает духовные продукты. В некотором смысле, полноценная зрелая личность со сформированной гендерной идентичностью может быть названа унисексуальной, то есть личностью, которая овладела ресурсами, находящимися в бессознательном: Эроса (у мужчин) или Логоса (у женщин).

В отличие от психоанализа, связывавшего инстинкты с развитием психики (психосексуальные стадии), аналитическая психология возвращает «инстинктивному человеку» духовность, и на вечный вопрос о первичности, отвечает – не существует «примата генитальности», а существует «примат духа». Развитие зрелой личности предполагает реализацию природно-духовнного потенциала, что требует выхода вовне, в том числе и за пределы социальных, а значит гендерных, стереотипов, ролей, ожиданий, и что в свою очередь предполагает наличие определенных умений души, тела и духа.

Критики аналитической теории упрекают ее приверженцев в том, что ее базовые категории не научные понятия, а метафоры и основные выводы не поддаются статистической обработке и не обладают предсказательной силой. А так же в том, что теория произвольно истолковывает данные мифологии и антропологии и не учитывает конкретные социальные причины описываемых ею процессов на пути формирования идентичности.

Феминистский психоанализ

Не может быть никакого института общества, более несвободного (в смысле навязывания определенных правил жизни человеку), более жесткого, чем семья.

В.Н. Дружинин. Психология семьи.

Решая проблему формирования гендерной идентичности, классический психоанализ исходит из того, что ребенок подсознательно идентифицирует себя с родителем своего пола. Роли отца и матери оценивались как более или менее единообразными.

Н. Чодороу, представительница феминистского психоанализа считает, что основным при формировании идентичности является образ матери. В своей теории «воспроизводства материнства» используя как психоаналитическую, так и социальную парадигмы, она описывает, как половое разделение труда в семье и обществе и особенности психического развития в доэдиповом периоде определяют формирование гендерной идентичности мужчин и женщин [111].

Современная семья характеризуется асимметричной структурой родительства, с таким разделением труда, при котором женщины материнствуют, а мужчины нет. Термин «материнствуют» употребляется ею не в значении физиологической функции вынашивания, рождения и грудного вскармливания, а в смысле социальной деятельности по воспроизводству членов общества.

Хотя оба пола являются как частями семьи, так и внесемейного мира, разделение по признаку пола таково, что женщина занята в первую очередь в семье, институте отношений, а мужчины в производственной сфере. Деятельность женщин в доме включает заботу о детях, и удовлетворение нужд взрослого мужчины. Каждый из этих видов деятельности требует налаживания связи с другими, а не обособления от них. Следовательно, женские семейные функции - это выстраивание взаимоотношений и обеспечение эмоциональных связей внутри семьи.

Женские роли и идеология в отношении женщин за пределами семьи в гораздо большей степени основываются на личной связи, чем внесемейные мужские роли и идеология в отношении мужчин. Работа женщины в составе рабочей силы является чаще всего продолжением ролей домашней хозяйки и ее личных эмоциональных связей. Этого требует работа секретарш, медсестер, учителей, работниц в сфере обслуживания. И, наконец, женские роли и приписываемый им символизм связаны с пересечением границ. Женщины посредничают между социальными и культурными категориями, которые определили мужчины, они ликвидируют разрывы и определяют переходы – особенно как матери и воспитательницы – между природой и культурой. Таким образом, женские роли «базируются на личных, а не «социальных» связях, и вследствие этого, они приобретают большую значимость в межличностных контекстах, но не обладают легитимной властью в контекстах, которые категориальны и определяются иерархией» [111, с.39]. Итак, заключает Н. Чодороу, женская работа - это «эмоциональная работа».

Идеология в отношении мужчин и определение того, что является «мужским», опирается преимущественно на внесемейные роли. Мужчины в первую очередь рассматриваются в системе организации производства. До сих пор основной функцией, мужчины в семье считается обеспечение материального достатка семьи. Его эмоциональный вклад редко считается столь важным. Даже когда мужчины выполняют «женскую» домашнюю работу, эта деятельность часто организуется и поручается женой/матерью, которая сохраняет за собой остаточную ответственность. Отцы, устанавливая связь с детьми, делают это чтобы сохранить «независимость». Причины такого стиля выполнения родительской роли следующие. Во-первых, предшествующая социализация отца, в которой он научился отрицать и подавлять эмоциональные связи, во-вторых, его нынешнее положение участника публичной, а значит «неличной» сферы.

Мужская работа имеет гораздо меньшую эмоциональную окраску: мужчины – это ремесленники, обладатели специальных и технических профессий. В виду того, что мужские роли в первую очередь относятся к сфере производства, в них в меньшей степени будут присутствовать эмоциональность и ориентация на отношения.

Ассиметричная организация родительской заботы, при которой воспитательная роль в основном принадлежит женщине, является основной причиной контрастов между процессами освоения гендерных ролей и содержанием мужской и женской идентичности.

Формирование мужской идентичности. Дети обоих полов всегда осуществляют первую идентификацию со своей матерью и, оставаясь с ней, усваивают женские, семейные роли и состояние женственности, а не мужественности. В этом представители феминистского психоанализа расходятся с классическим, в котором первым состоянием для младенцев обоих полов является мужественность. Развитие мужчины начинается в семье, где женщины осуществляют функцию воспитания, «материнствуют», а отцы в меньшей степени проявляют о них заботу. А так же в обществе, где существует неравенство полов, и идеология мужского превосходства. В семейной идеологии отцы обычно важны и считаются главой дома. Мать представляет детям отца как кого-то важного, кого она любит, возвышает его перед детьми, иногда принижает, в ответ на его положение социального превосходства.

Так как отцы чаще отсутствуют, сыновья часто идеализируют их. Они отдают им идеологическое первенство именно из-за их отсутствия и в связи с идеологией мужского доминирования в обществе в целом. «Мужественность» идеализируется и воспринимается как приоритетная, и поэтому становится более желанной. Ввиду недоступности отца, «мужественность становится проблемой как непосредственный результат собственного опыта, приобретенный мальчиком в семье, где его родительницей была мать» [111, с.41].

В первые месяцы жизни мальчик идентифицирует себя с матерью, и затем в виду того, что она ухаживает и заботиться о нем формирует сильную эмоциональную привязанность к ней. В период от 2,5 -3 года начинается особая фаза развития мальчика, имеющая большое значение для формирования его личности в целом и гендерной идентичности будущего мужчины. Это фаза Эдипова кризиса, который должен предположительно помочь ему осуществить перемену в пользу идентификации с отцом. Однако, перемена идентификации для мальчика задача сложная. Чтобы почувствовать себя в полной мере мужественным мальчику необходимо решить тройную задачу.

Во-первых, отказаться от эдиповой привязанности к матери. В этот период мальчик испытывает эротические чувства к матери, хочет обладать ею и выражать к ней свои чувства, как это делают взрослые мужчины (отец).

Во-вторых, отказаться от своей доэдиповой привязанности к матери, и зависимости от нее, проистекающие из тесных эмоциональных отношений с матерью в доэдиповом периоде. Как было показано выше, мать является для него почти единственным источником удовлетворения всех его желаний, она ухаживает и осуществляет о нем заботу.

В-третьих, отказаться от первичной идентификации с матерью. Матерью мальчика является женщина, с которой он и осуществляет первичную идентификацию, то есть ощущение женственности.

Освоение мужской роли, по мнению Н. Чодороу, является более сложным и жестким, по сравнению с освоением женской роли. «Зависимость от матери, привязанность к ней и идентификация с ней это то, что не является мужественным, это то, что нужно отвергнуть. Мальчик подавляет в себе качества, которые он считает женскими, обесценивает женщин и все, что он считает женским в этом мире» [111, с.41]. Решение этой задачи осложняется малой доступностью, либо полным отсутствием отца, как объекта для мужской идентификации. В результате, мальчик определяет мужественность негативно, «как нечто, что не является женственным и не связано с женщинами», а не позитивно. Презрение мальчика к матери способствует его освобождению не только от матери, но и от женственности внутри себя. Поэтому оно может распространяться на всех женщин и это, как утверждает Н. Чодороу, «нормативный» процесс.

На процесс идентификации, большое влияние оказывает степень, в которой ребенок может иметь личные контакты с объектом идентификации. Ф. Слейтер и Р. Уинч выделяют два типа идентификации: личностная и позиционная (ролевая) [173]. Личностная идентификация представляет собой отождествление с личностью вообще, особенностями поведения, ценностями, взглядами кого-то другого. Ролевая, напротив, заключается в идентификации со специфическими аспектами роли другого и не обязательно приводит к принятию ценностей и взглядов другого человека. У мальчиков идентификация с отцами затруднена, так как они должны выработать в себе идентификацию с мужским полом в отсутствие непрерывного контакта с отцом и постоянно демонстрируемой мужской ролевой модели. Поэтому у мальчиков развивается не личностная, а позиционная или ролевая идентификация. «Как явствует из описания мужского Эдипова комплекса, мальчики присваивают те компоненты отцовской мужественности, которые как они опасаются, будут в противном случае направлены против них и поэтому в меньшей степени идентифицируются с отцами как с личностями» [111, с. 34].

Представления о мужественности у мальчиков развиваются через идентификацию с культурными образцами мужественности и мужчинами, избранными в качестве ее моделей. Процессы женской идентификации отношенческие, процессы мужской идентификации имеют тенденцию к отрицанию отношений. «Для мальчиков маловероятно, чтобы процессы идентификации и освоения мужских ролей были включены в отношения с их отцами или мужчинами; они скорее несут в себе отрицание эмоциональной связи с матерями. Эти процессы более культурно обусловлены и состоят в абстрактном или категориальном освоении ролей, а не в идентификации с личностью» [111, с. 36].

Ролевая идентификация мужчин происходит как психологически, так и социально, поэтому обучение мужественности - это в большей степени сознательный процесс. Идентифицируясь с идеализированным мужским образом, мальчик растет эмоционально отстраненным, нацеленным на эффективность, а не на отношения. Ассиметричное родительство, с обесцененным женским вкладом (эта деятельность не имеет рыночной стоимости), низкий по сравнению с мужчинами социальный статус женщины, побуждают мальчика определить себя в оппозицию к женскому полу, представительницей которого является его мать.

Формирование женской идентичности. Девочка, как и мальчик сначала отождествляет себя с матерью. Дальнейшая поло-ролевая идентификация, которая начинается с вхождением ее в Эдипову стадию, является продолжением ее первичной идентификации (к тому же в контексте ее ранней зависимости и привязанности). Живя в семье, где в основном матери осуществляют заботу и воспитание, они идентифицируют себя прямо и непосредственно со своими матерями и семейными ролями. Идентификация девочки имеет личностный характер, то есть представляет собой отождествление с личностью вообще, особенностями поведения, ценностями, взглядами другого. В контексте этой идентификации она узнает, что значит быть похожей на женщину и постепенно усваивает способы поведения в повседневной жизни. Таким образом, процессы идентификации у девочек происходят в длительных отношениях с матерью и опосредуются ими. Они вырабатываются через личные эмоциональные взаимоотношения с другими, на чем феминистский психоанализ делает акцент. То есть процессы женской идентификации отношенческие. Однако это не означает, что развитие женственности для девочки приятно и увлекательно во всех отношениях.

Требования, предъявляемые к женщинам, противоречивы: быть пассивными по отношению к мужчинам и активными по отношению к детям. Идентификация с матерью вызывает трудности другого характера, нежели чем у мальчиков. Трудность заключается в том, чтобы преодолеть первичную (доэдипову) идентификацию, сохраняя и выстраивая вторичную. Девочка, идентифицируясь с матерью, должна это делать, чтобы достичь своей взрослой идентичности и освоить свою взрослую, обусловленную полом роль. При этом она должна быть достаточно дифференцирована, чтобы взрослеть и ощущать себя в качестве отдельного индивидуума. Различные исследования свидетельствуют, что в современном обществе у дочерей есть проблемы с отделением от матерей и отождествлением с ними.

В разрешении проблемы отделения от матери участвует отец. Девочки не только стремятся к своей матери, но и пытаются освободиться от нее. Роль отца в этом случае - способствовать частичному разрыву первичного единства дочери с матерью и зависимости от нее. По этой и ряду других причин отцы и мужчины идеализируются. Матери воспринимают дочерей как единое с собой. Отец девочки обеспечивает отдушину, для избавления от материнского всемогущества. Девочка обращается к отцу за ощущением отдельности и за подтверждением своей особенности.

Роль отца важна так же и для формирования женской гетеросексуальности. В эдиповой стадии девочка поворачивается к отцу как к объекту первичного интереса, когда ее отношения с матерью уже сформированы, глубоки и интенсивны. Девочки сохраняют доэдиповы отношения с матерью, и включают (интернализирует) другие отношения в дополнение к ним, а не исключают их. То есть в отличие от мальчиков, у них не происходит абсолютной замены объекта, и отказа от отношений с матерью.

Разные структуры женского и мужского эдиповых «треугольников» и процесс обретения эдипова опыта, способствуют дифференциации гендерной идентичности и воспроизводству у женщин ориентации на отношения. В результате этого опыта внутренний объектный мир женщин, а так же связанные с ним эмоции более интенсивны и сложны: женщины определяют себя через связи с другими. Таким образом, женская гетеросексуальность является «треугольной» и требует третьего человека – ребенка – для своего структурного и эмоционального завершения.

В отличие от женщин, для мужчин только гетеросексуальная связь воссоздает их раннюю связь с матерью; ребенок исключается. Более того, мужчины не определяют себя в связи с другими; в раннем детстве мать обращалась с ним как с другими, их более позднюю привязанность к ней нужно было подавлять. Осознав себя в качестве лиц мужского рода, мальчики отделяют матерей от себя, таким образом уменьшая «свою первую любовь и чувство эмпатической связи». Следовательно, маскулинное развитие влечет за собой «более выраженную индивидуализацию, более решительное утверждение ощущаемых границ своего эго». Для мальчиков, а не для девочек, заключает Н.Чодороу проблемы разграничения переплетаются с половыми проблемами. Они приходят к отрицанию отношений и потребностей в них, что позволяет быть готовым к вхождению в отрицающий эмоции мир отчужденного труда.

Поскольку матери ощущают своих дочерей в качестве себе подобных и связанных с собой, девочки, идентифицируя себя в качестве лиц женского рода, ощущают себя подобными своим матерям. Таким образом они соединяют чувство привязанности с процессом формирования фемининной идентичности. Развитие фемининной идентичности женщин не требует достижения обособления от матери. Поскольку маскулинность определяется через обособление, мужской идентичности угрожает близость, в то время как женской – обособление. У мужчин обычно возникают трудности во взаимоотношениях, а у женщин - в индивидуализации. Неспособность женщин к обособлению, может обернуться неспособностью к развитию.

Феминистский психоанализ устанавливает связь между гендерной идентичностью и структурой семьи, характерной для западного общества. Материнство женщин формирует социально сконструированных женщин и мужчин, которые вступают в ассиметричные гетеросексуальные связи. Оно формирует мужчин, которые боятся женщин и ведут себя с чувством превосходства по отношению к ним, и которые вкладывают большую часть своей энергии во внесемейный мир труда, а не выполнение родительских функций. Наконец, оно формирует женщин, которые обращают свою энергию на воспитание, производя в свою очередь половое и семейное разделение труда. То, что женщина является матерью, есть фундаментальная организационная черта системы пол–гендер.

Критики Н. Чодороу утверждают, что описанная в ее теории модель семьи не является универсальной и возможно, поэтому ее выводы приложимы только к семьям с традиционным разделением труда.

Сформулированные в теории воспроизводства материнства положения вполне подходят для объяснения процессов формирования мужской и женской личностей в российском обществе, где женщины как и мужчины заняты в общественном производстве. Хотя и считается, что власть принадлежит отцу, в центре советского и постсоветского семейного мира, по которому ребенок выстраивает свое мировоззрение, обычно стоит мать. Отец - фигура скорее символическая. Реально, вынужденная силой обстоятельств, всем распоряжается мать. Эмоциональная связь с матерью у детей сильнее, они лучше ее знают и воспринимают более значимым членом семьи. Мужчина, не в состоянии полностью содержать семью (материальный доход большей части семей наравне с отцом пополняется и работающей матерью), нести за нее ответственность, и соответственно быть образцом для подражания.

По мнению В.Н. Дружинина, автора книги «Психология семьи», лишь отец способен сформировать у ребенка способность к инициативе и противостоянию групповому давлению. Чем больше ребенок мужского пола привязан к матери (по сравнению с отцом), тем менее активно он может противостоять агрессии окружающих. Чем меньше ребенок привязан к отцу, тем ниже его самооценка, и он меньше придает значение духовным, социальным ценностям, по сравнению с материальными и индивидуалистскими. Относительная недоступность отца и чрезмерная доступность матери конструируют мужчин со слабой маскулинностью, с отсутствием внутренней автономии, зависимостью, неуверенностью, страхом перед женщинами и неспособностью нести ответственность, передоверяя социальную ответственность начальству, а семейную – жене.

Объясняя, как гендерная идентичность воссоздается через социальную структуру семьи, теория «воспроизводства материнства» логично предполагает, что только ее изменение, то есть «двойное родительство» приведет к трансформации общества. В нем, мужчины, так же как и женщины будут эмоционально открытыми, а женщины, так же как и мужчины, обретут полную личностную автономию.

Теория социального научения

Социальные ситуации оказывают на личность глубокое влияние. Но и личность воздействует на социальные ситуации. Вопрос о том, что именно определяет поведение – внешняя ситуация или внутренняя предрасположенность (культура или эволюция) подобен вопросу, определяется ли площадь поля его длинной или шириной.

Дэвид Майерс.

Авторы теории, К. Басси и А. Бандура утверждают, что поло-ролевое поведение человека в значительной мере формируется положительными и отрицательными подкреплениями из внешней среды. В развитии поло-ролевого поведения многое зависит от родителей, которым ребенок пытается подражать, и подкреплений, которые они дают ребенку: положительное за соответствующее полу поведение, отрицательное за не соответствующее. К трем годам гендерная идентификация упрочивается. Ребенок с уверенностью относят себя к мужскому или женскому полу (это называется гендерной идентификацией). В это время он начинает замечать, что мужчины и женщины выглядят и ведут себя по-разному, интересуются разными вещами. Результатом такого наблюдения является подражание своим гендерным моделям [131].

В дальнейшем, согласно W. Mischel (1970), гендерную идентификацию обуславливают два механизма – дифференциальное усиление и дифференциальное подражание. Дифференциальное усиление означает вознаграждение за поведение соответствующее гендеру и наказание, за несоответствующее [152]

В обществе до сих пор сохраняются традиционные представления об иерархическом соотношении гендерных ролей, поэтому дифференциальное усиление в отношении мальчиков является более сильным, чем в отношении девочек. Данные ряда исследований свидетельствуют о том, что мальчиков родители чаще подвергают физическим наказаниям, а более частые и сильные наказания воспитывают и большее сопротивление, качество, считающееся «мужским».

В других исследованиях было показано, что мальчики, которые вопреки нормам играют не только с детьми одного с собой пола менее популярны и больше подвергаются насмешкам среди сверстников, чем те, которые подчиняются поло-ролевым стереотипам. Мальчиков, в отличие от девочек ожидает меньше порицаний от родителей за агрессивное поведение [158].

Дж. Мастерс [22] в ходе исследований выявил, что ребенок идентифицирует себя не с одним из родителей, а с неким абстрактным образом. Данное утверждение в большей степени относится к мальчикам, которым в процессе усвоения мужской роли необходимо отделится от матери и сформировать мужскую идентичность при отсутствии эмоционально близких отношений с отцом. Образ мужественного/женственного поведения создается ребенком на основании наблюдения над соответствующим полу поведением. Причем важным здесь является не сам пол того, кому подражает ребенок, а информация о том, что поведение человека соответствует его полу.

К 7-ми годам дети достигают гендерной константности, понимая, что гендер необратим. В это время вступает в силу процесс дифференциального подражания – выбор соответствующих ролевых моделей и подражание их поведению. Гендерная константность побуждает мальчиков и девочек искать соответствующих социальных контактов, чтобы почерпнуть больше информации о поведении, соответствующему их полу, которую они находят в группах сверстников.

У мальчиков такие группы имеют строгий и устойчивый иерархический порядок, систему лидерства, более автономны от взрослых и нередко ведут себя антисоциально. Стиль общения в них связан с необходимостью поддерживать принятый культурой нормативный канон маскулинности, ориентированный на поддержание статуса, обязывает скрывать свои слабости, подчеркивать достижения и высокие притязания [59]. Именно в таких однополых группах у мальчиков формируются близкие межличностные отношения, на которые они опираются как на источник мужских ролевых моделей и сферу реализации мужских качеств.

Басси и Бандура обнаружили, что сначала поло-ролевое поведение маленьких детей контролируется извне, социальным давлением – действует механизм подкрепления. Затем ребенок выстраивает собственную систему стандартов поведения. Он начинает контролировать свое поведение, используя санкции, которые применяет к себе, то есть поощряет себя за достижение соответствия эталонному образцу мужественности/женственности или наказывает за неудачу. Этот механизм Бандура называет самоподкреплением [131].

Не смотря на то, что дети получают информацию от представителей обоих гендеров, они склонны воспроизводить в поведении именно те модели, которые соответствуют их гендеру [150]. Пери Д. и Баси K. обнаружили, что дети наблюдают, насколько в поведении людей своего пола встречаются те или иные виды деятельности, а затем используют эти знания для построения собственного поведения. По их мнению, ребенок вероятнее станет имитировать поведение взрослого, если считает, что это модель точно отражает правильное поло-ролевое поведение. Именно поэтому, дети тех, кто демонстрирует выходящие за рамки гендерно-ролевых стереотипов поведение, могут освоить поведение типичное для своей гендерной роли. Наблюдая за другими взрослыми, они приходят к выводу, что поведение их родителей нетипично, и поэтому не имитируют его.

Освоение гендерной роли – это процесс, который продолжается всю жизнь и отражает влияние внешних обстоятельств и переживаемый опыт. На протяжении всего жизненного пути материалом для построения гендерно-ролевой идентичности служит вся система того, что в данной культуре связано с понятиями «мужественность» и «женственность».

Теория когнитивного развития

В большинстве обществ пол и род становятся принципиальной познавательной схемой для понимания окружающего мира. Люди, вещи, идеи обычно делятся по принципу мужской-женский

Холли Девор

Теория когнитивного развитияне отрицает значения подкрепления, но главным в формировании гендерной идентичности считает получаемую ребенком от взрослых информацию о поло-ролевом поведении и понимании им своей половой принадлежности и ее необратимости. Л. Корберг, автор данной теории [142] пришел к следующим выводам: вся информация, касающаяся гендерного поведения, отражается у индивида в сознании в виде гендерных схем. В них содержится все, что конкретный индивид знает о гендере. Процесс формирования гендерных схем начинается в раннем возрасте. Чтобы свести многообразный внешний мир к воспринимаемой форме, человек распределяет ее по категориям, формируя особые когнитивные структуры, схемы. Эти схемы руководят процессом обработки информации (восприятие, хранение, воспроизведение, оценка). В настоящее время в социальной психологии стереотипы рассматриваются как когнитивные схемы. В обществе, где традиционно сложились различные социальные роли мужчин и женщин, сохраняется тенденция предполагать у них наличие различных психологических качеств и возможностей. Таким образом, гендерные стереотипы выступают здесь в качестве гендерных схем, когнитивных категорий гендера в следующей последовательности:

 

• 
  сначала ребенок узнает, что существует два пола (две категории);
• 
  затем он включает себя в одну из категорий (мужскую или женскую);
• 
  на основе самоопределения (мужчина/женщина) руководит своим поведением, выбирая и предпочитая соответствующие формы поведения.

Согласно исследователям Мартина и Халверсона [149], дети в первую очередь классифицируют людей, с точки зрения их принадлежности к мужской или женской категориям. Они назвали их «схемой своей группы» и «схемой чужой группы». Когда объект классифицируется как принадлежащий другому полу, обычно он уже не привлекает внимания ребенка. Результаты других исследований подтвердили, что дети чаще проявляют интерес и желание моделировать действия, характерные для их пола. Классификация людей на мужчин и женщин и подражание соответствующим полу моделям поведения способствует развитию так называемой схемы собственного пола. Схема собственного пола состоит из сценариев и планов действий, необходимых для реализации поведения, соответствующего гендеру. Как только ребенок идентифицировал свой пол, у него появляется мотивация быть похожим на других членов своей группы. Они начинают внимательно наблюдать за принятыми в их гендерной группе моделями поведения. Информация, хранящаяся в схеме, управляет процессом вновь поступающих данных, таким образом, что ребенок настраивается следовать той модели поведения, которая соответствует его полу. Например, то, какие игрушки и одежду выбирает ребенок, будет зависеть от того, какими он их воспринимает, «мужскими» или «женскими».

Теория когнитивного развития внесла существенный вклад в разработку вопросов гендерной идентичности и гендерного самосознания. В ее рамках основным, организующим фактором формирования гендерной идентичности и приобретения гендерной роли являются когнитивные структуры сознания. В качестве мотивационного компонента процесса гендерного самоопределения выделяется потребность сохранить устойчивый Я-образ и адаптироваться к окружающей среде.

Теория половых ролей С. Бем

Важность этой концепции так же в том, что она дает осознать одинаковую привлекательность качеств, традиционно считавшихся женскими, и качеств, которые мы привыкли считать мужскими. Это особенно важно в свете того, что мужские качества до настоящего времени стараются представить более нормативными и желательными.

Шон Берн

Другое современное направление, которое получило в 70-е годы большую популярность за рубежом и существенно повлияло на понимание гендерной идентичности - это теория половых ролей Сандры Бем [129]. В ней переплетаются концепция когнитивного развития Л. Колберга и теория социального научения. В своей теории С. Бем показывает значение общества и культуры как основного фактора при формировании поло-ролевых представлений, а так же формирование когнитивных структур, обеспечивающих постоянство соответствия гендерной роли субъекта и его пола. Согласно мнению С. Бем, маскулинность и фемининность не противопоставлены друг другу. Человек может обладать одновременно и теми и другими чертами. С. Бем разработала поло-ролевой опросник, позволяющий выявить степень выраженности маскулинных и фемининных характеристик, а так же определить тип личности: макулинный, фемининный, андрогинный, недифференцированный. Бем полагает, что более желательно быть андрогинным, то есть сочетать в себе лучшее из обеих гендерных ролей. Андрогиния - значимая психологическая характеристика человека, определяющая его способность варьировать поведение в зависимости от ситуации, она помогает формированию устойчивости к стрессу, способствует достижению успехов в различных сферах жизнедеятельности.

Многочисленными исследованиями было доказано, что человек с характеристиками, строго соответствующими его полу, оказывается мало приспособленным к жизни. Так, низкомаскулинные женщины и высокофемининные мужчины отличаются беспомощностью, пассивностью, тревожностью, склонностью к депрессии. Высокомаскулинные индивиды характеризуются трудностями в установлении и поддержании межличностных контактов. Выявлен высокий процент сексуально-психологических дисгармоний и половых расстройств у молодых семейных пар, где партнеры жестко придерживались традиционных моделей женского и мужского поведения. В дополнение к этим данным, следует привести результаты исследования Заммичьели [22, с. 71]. Он обнаружил более высокий уровень удовлетворенности браком в семьях, где оба супруга были андрогинными, нежели в семьях, где один или оба партнера были поло-типизированы.

Ш.Берн [22] приводит данные, согласно которым высоко-маскулинные мужчины испытывают меньшее количество проблем по сравнению с низкомаскулинными, но отличаются обедненной коммуникацией, снижением эмоциональных проявлений. Низкомаскулинные мужчины испытывают трудности в установлении и поддержании межличностных отношений, нерешительность в профессиональной деятельности. Исследуя взаимосвязь психологической адаптации/дезадаптации и поло-ролевых качеств, тот же автор выявил, что у мужчин критическим аспектом дезадаптации является сниженность маскулинных и фемининных черт. Психологическая адаптация мужчин связана с выраженными маскулинными характеристиками, а ограниченная фемининность является значимым показателем их дезадаптации. Исследователи Б.М. Ворник и Т.В. Говорун [33] делают вывод, что следование традиционным стереотипам, которые разграничивают маскулинность и фемининность как две противоположные модели поведения оказывает отрицательное влияние на адаптационные возможности, препятствует достижению межличностной гармонии и самооценку во всех сферах жизни. Сходные результаты получены Шуховой Н.А.. у мужчин качества авторитарной маскулинности, включающие агрессивность, жесткость, стремление к превосходству, в том числе и над женщинами, властность, грубость снижают качество адаптации и внутреннего благополучия, так же как и фемининные качества [112], [113].

Однако, следует отметить, что сглаживание дихотомии мужского-женского в сознании и поведении человека таит в себе определенную угрозу утраты позитивной социальной идентичности, так как институты семьи, школы, политики, СМИ, рынка труда продолжают закреплять поло-ролевые предписания. Исследования мужчин ранней зрелости показало, что

Данное направление заложило теоретическую и эмпирическую основу понимания и исследования гендерной идентичности как структуры, в которой соединяются маскулинные и фемининные черты. В рамках этого направления проведено большое количество эмпирических исследований, направленных на выявление содержания гендерной идентичности, которое обеспечивает наибольшее психологическое и социальное благополучие и эффективную адаптацию. Обнаружены связи андрогинии с ситуативной гибкостью, то есть способностью быть настойчивым или центрированным на интересах других, в зависимости от ситуации, [129] с высоким самоуважением [156], субъективным ощущением благополучия, мотивацией к достижениям [163].

Представленные подходы к интерпретации процессов формирования гендерной идентичности позволяют сделать вывод, что в рамках каждого из них сложилась своя традиция исследования и понимания данного феномена. При этом обнаруживаются и общие тенденции интерпретации. Гендерная идентичность представляет собой не единое и стабильное целое, а подвижную и изменчивую множественность, развивается на протяжении всей жизни под воздействием как внешних, средовых факторов, так и внутренних психических процессов, и это развитие идет не линейно и не равномерно, а через преодоление кризисов. Различные средовые и культурные условия способствуют формированию разнообразного содержания идентичностей, разные способы усвоения гендерных ролей, разные образы-Я и модели поведения. Конкретные мужчины и женщины могут различаться по степени выраженности маскулинных и фемининных качеств. Социально-психологически адаптированными и благополучными люди могут быть люди более или менее маскулинными, фемининными или андрогинными. Индивидуально личностные свойства таких людей не обязательно совпадают со стереотипами массового сознания, гендерными нормами. Существуют не только разные каноны «мужского» и «женского», но и как было показано выше, разные парадигмы изучения процесса их становления, которые кажутся взаимоисключающими, а в действительности взаимодополняющими.

Контрольные вопросы

 

1. Дайте определение следующим терминам: личностная идентичность, социальная идентичность. Опишите эти понятия в теориях Э. Эриксона, Дж. Мида, Дж. Марсиа.

2. Как развивались представления об идентичности в отечественной психологии?

3. Опишите содержание и структуру гендерной идентичности.

4. Объясняете положения классического психоанализа об основных движущих силах развития и формирования личности мужчины и женщины. Насколько, данные положения подтверждаются современными исследованиями?

5. Смысл и основные направления развития идентичности мужчин и женщин в современной аналитической психологии?

6. Сформулируйте основные положения теории Н.Чодороу. В чем отличие в формировании гендерной идентичности мужчин и женщин в ее теории?

7. Что подразумевает понятие «психологическая андрогиния»? Представьте критические замечания за и против этой модели.

8. Какие проблемы выделяют представители разных теоретических подходов в формировании гендерной идентичности мужчин и женщин?